№ 7 (123), октябрь 2012

Редьярд Киплинг был, наверное, одним из первых европейцев, чьи глаза видели мир цельным, ведь только такому человеку могла прийти в голову гениальная по своей объединяющей силе формула-заклинание: «Мы с тобой одной крови – ты и я!» Эта простая истина, знакомая нам с детства, почему-то забывается, когда дело доходит до встречи с музыкой других стран. Разнообразные, непохожие друг на друга музыкальные традиции Китая, Ирана, Японии, Индии, Кореи сливаются в общий котел с надписью «Восток», на крышку которого ставят устрашающие клеймо «примитив», «народная музыка», «устная традиция». Что мы знаем об этом? Откуда эта биполярная узость взглядов – «Восток» и «Запад»? Планета же не плоская!

Музыканту ХХI века невозможно жить по законам колониальной эпохи! Ведь прямо в Московской консерватории, хранительнице высоких традиций, регулярно звучит музыка самых разных культур: каждый год проходят три больших фестиваля – «Вселенная звука» (май-июнь), «Душа Японии» (сентябрь-декабрь), «Собираем друзей» (август-сентябрь). Музыканты со всех уголков света постоянно дают концерты своей классической и народной музыки, устраивают обучающие мастер-классы, участвуют в конференциях. А мы не интересуемся и тем, что происходит у нас под носом, и тем, что делается в мире! Ведь в лучших (и не только музыкальных) университетах Европы и Америки есть прекрасно оборудованные аудитории, в которых студенты на профессиональном уровне изучают музыкальные традиции разных стран, наряду с привычным для нас репертуаром европейской музыки нового и новейшего времени.

Так почему мы позволяем себе относиться с пренебрежением к тому, что весь мир признал достойным внимания? Почему позволяем себе опрометчиво делить все на черное и белое, правильное и неправильное, хорошее и плохое, необходимое и лишнее? Почему, толком не зная себя, не считаем нужным прислушаться к другим? Почему, едва прикоснувшись к иной культуре и заметив, что она отличается от нашей (впрочем, от какой такой «нашей»?!), тут же объявляем ее примитивной? Почему не хотим обогатить себя опытом других цивилизаций?

Мир был, есть и будет многополярным! Он огромен, и точек опоры в нем гораздо больше, чем сторон света! И если в нашей стране стрелка культурного компаса в основном направлена на Европу, это совсем не значит, что так происходит по всему свету. Огромными культурными магнитами служат, к примеру, Китай, Индия, арабский и персидский миры… Случаев культурных влияний множество, и изначально неверный термин европоцентризм должен уступить место другому, отвечающему настоящей ситуации в цивилизационном пространстве нашей планеты. Пора понять, что каждая культура уникальна, но ни одна из культур не универсальна, ни одну из них нельзя избрать мерилом для всех остальных!

Киплингу принадлежат не только великие слова «Мы с тобой одной крови – ты и я!», но и не менее известные, открывающие «Балладу о Востоке и Западе». Из них все цитируют лишь первые строки, однако мудрое напутствие оставлено в последних:

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,
и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей
на Страшный Господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет,
что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
у края земли встает?

Марина Вялова,
студенитка IV курса ИТФ

№ 3 (119), март 2012

Бывают моменты, когда хочется повернуть время вспять и возвратиться в детство, чтобы вновь ощутить беззаботное мироощущение, веру в сказку и чудо. Такая возможность мне выпала в новогодние январские праздники, когда можно было передохнуть между тяжелым учебным годом и предстоящими экзаменами. Волею случая мне удалось побывать на премьере музыкального спектакля «Приключения Львенка» в театре «Содружество актеров Таганки».

Сюжет сказки очень простой и понятный для детишек, но, тем не менее, поучительный и жизненный. В сказочной стране Мираликундии живет Львенок Лева, который очень хочет найти настоящего друга. Бегемотик Броня, которая в свою очередь считает Леву своим другом, ему кажется слишком «обычной», а друг – это самый сильный, самый красивый, самый необыкновенный во всем мире! Лева отправляется на поиски, а вместе с ним и Броня, решившая помогать ему во всех трудностях. На протяжении путешествия, полного приключений, веселых и опасных, они встречают Ленивца, семейство Кроликов, Удава, Павлина, Мартышку, Светлячков, Крокодила… Лева пытается подружиться с одним из героев, но каждый раз его ждет разочарование, а порой и опасность в лице хитрого Удава или злодея Крокодила. В конце концов он понимает, что настоящий друг – это Броня, которая всегда защищает его, выручает из опасных ситуаций.

При всей простоте и детскости сюжета, действие получилось очень увлекательным. Хорошо выстроена композиция: статичные сцены, то лиричные, то веселые и забавные перемежаются с более динамичными моментами, помогая удерживать внимание непоседливого юного зрителя, а диалоги разбавляются музыкальными номерами, которые характеризуют того или иного персонажа. Стоит отметить и режиссерскую работу Екатерины Королевой.

Музыка написана молодым композитором Маргаритой Игнатовой в сотрудничестве с автором стихов Владимиром Завикториным; им удалось создать необходимое обилие музыкальных образов в самых различных музыкальных жанрах и стилях. Особенно запомнились инструментальная тема детской площадки в духе прокофьевского скерцо, каватина добродушного Бегемотика, ария Удава, замечательный дуэт Светлячков в академической манере с элементами полифонии, настоящая джазовая импровизация в песне Крокодила, песня Ленивца в стиле регги… Молодые актеры пели «вживую», что для драматического театра особенно похвально. Своими вокальными способностями выделились Игорь Иванов (Удав) и Надежда Бодякова (Мартышка), которой в создании образа веселой забияки так же хорошо помог танец с акробатическими элементами. Роли главных героев – Левы и Брони – исполнили молодые актеры, недавние выпускники театральных вузов Роман Серков и Кристина Грубник.

Несмотря на то что постановка рассчитана на детский возраст, спектакль интересно смотреть как детям, так и взрослым. Яркие и красочные костюмы и декорации усиливают праздничное настроение, а также помогают воссоздать атмосферу джунглей. А в заключительной сцене, где звучит финальная песня об истинной дружбе, все герои представления постепенно собираются вместе, садятся на качели, образуя форму кораблика. Настоящая дружба начинает свое далекое плавание в полноводной реке жизни.

Ксения Косарева,
студентка IV курса ИТФ

Фото Анны Штром

№ 3 (119), март 2012

Многим известна экранизация пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион», ставшая прототипом мюзикла «Моя прекрасная леди». И вот на сцене Мариинского театра с ошеломляющим успехом прошла премьера этого мюзикла. Совместная постановка с французским театром Шатле, прекрасная работа как оперных, так и драматических актеров, великолепная хореография, яркость сценических эффектов произвели неизгладимое впечатление на зрителей.

Роберт Карсен, поставивший спектакль, сегодня один из самых востребованных оперных режиссеров, обладатель премии Французской ассоциации критиков за спектакли «Сон в летнюю ночь»(1992), «Диалоги Кармелиток» (2011) и других наград. Он очень кропотливо работал над постановкой – только отбор актеров происходил около трех месяцев, а для того, чтобы иметь больший контакт с актерами, он даже выучил русский язык. «Моя прекрасная леди – это социальная комедия об Англии, которая исчезла после Второй Мировой войны, – говорит режиссер. – Конфликт классов, женская эмансипация – все это нынче совсем не актуально. После войны старая аристократия полностью сошлась с рабочим классом. Проблемы прав женщин более не существует. В последние годы вообще стало очень модно быть выходцем из низов, все модные лица, популярные артисты – они и говорят на языке бедной цветочницы Элизы Дулиттл».

Р. Карсен поставил мюзикл в абсолютно классической манере, без добавления каких-либо новаторских приемов. И это проявлялось во всем – начиная от простых функциональных, но элегантных декораций и заканчивая великолепными костюмами, сшитыми французскими дизайнерами на английский манер. Классика вечна, и даже классическая постановка в наше время не теряет своей прелести, если умело высветить грани произведения. И Р. Карсену это удалось. Он сумел тонко передать дух Англии и с большим мастерством воспроизвел всеми любимую комедию на сцене Мариинского театра.

С самого начала, как только звуки оркестра заполнили зал, публика почувствовала волнение. Великолепные мелодии Фридрика Лоу давно покорили сердца людей, и теперь они многим кажутся такими родными и одновременно манящими в прошлое. Дирижер Гавриель Гейне старался воспроизвести всю эту красоту – оркестр и исполнители вокальных партий внимательно слушали друг друга, их «союз» представлял единое целое.

Каждая деталь музыкального спектакля была отточена до совершенства. Особенно это проявилось в игре актеров – все стремились подчеркнуть индивидуальность своего персонажа. Роль главной героини выпала на долю Гелены Гаскаровой – молодой певицы, обладающей великолепным сопрано. Она точно передала темперамент своей героини и постепенные изменения в ее образе. Драматический актер Молодежного театра на Фонтанке Валерий Кухарешин достойно представил Генри Хиггинса – его жесты, манера себя держать были наполнены истинным аристократизмом.

Изюминкой мюзикла явились хореографические номера, мастерски выполненные под руководством Линн Пейдж. Исполнители, чувствуя динамику музыки, двигались очень ритмично и синхронно. При этом их энергетика – горящие глаза, положительные эмоции – всецело передавались зрителям.

Ранее публика, приходя в великолепный зал Мариинского театра, могла увидеть только оперы и балеты. Теперь, когда труппа подарила ей незабываемую постановку знаменитого мюзикла, в репертуаре театра явно совершился маленький переворот. В свое время легендарный фильм «Моя прекрасная леди» с Одри Хепберн в главной роли покорил весь мир. Будем надеяться, что эта постановка также оставит свой след в богатой истории отечественного театрального искусства.

Татьяна Бесполитая,
студентка III курса ИТФ

Фото Валентина Барановского и Наташи Разиной

№ 2 (118), февраль 2012

Осенняя премьера знаменитого бродвейского мюзикла – событие, о котором, кажется, не слышал только ленивый. Афиши, плакаты и объявления, звучащие в метро, настойчиво приглашали всех желающих в Московский дворец молодежи. Меня такая громкая реклама обычно отталкивает, но в этот раз случилось иначе. Один из промозглых и холодных вечеров стал настоящим праздником!

Красочный глянцевый буклет с альпийским пейзажем рассказал, что истории необыкновенной австрийской семьи уже почти 100 лет. Мировую известность она получила после того, как в начале 50-х в Америке был создан спектакль «Звуки музыки», а позже по нему сняли фильм в Голливуде.

Оказавшись в зрительном зале, я была удивлена снующими в проходах продавцами, которые предлагали пришедшим в театр разную снедь. Подумалось: неужели достопочтенная публика будет жевать прямо здесь? Но, видимо, зрители пришли, поужинав, и хлеб не пригодился. Ждали зрелища…

И вот – свет погас, спектакль начался. С открытием занавеса поразили декорации. Действие первой сцены происходило в монастырских стенах, где в очередной раз не дождались свободолюбивую послушницу Марию, опаздывающую к назначенному сроку. Несколько сумрачный флер обители делался манящим благодаря большому декоративному витражу, расположенному высоко слева и будто пропускавшему свет. Получалось, что, глядя вперед на сцену, ты словно смотришь вверх. Подобным образом были оформлены также сцены в доме капитана Георга фон Траппа, отца семерых детей, гувернанткой к которым и была назначена Мария. Бесконечная бегущая вверх лестница и стеклянная крыша, через которую видно небо, – в такой дом попала молодая девушка. Музыка Ричарда Роджерса, написанная в традициях старого доброго американского кино, костюмы в стиле 30-х годов, с детства знакомые мелодии, которые новая гувернантка поет вместе с детьми, – все настраивало на легкий и приятный лад.

Главную роль исполняла блистательная Екатерина Гусева. Одна из лучших актрис современной сцены, она обладает не только ярким театральным талантом, но и музыкальностью. Звонкий и чистый тембр ее голоса – прекрасная характеристика юной и непоседливой Марии, так любящей петь. Ее заразительные песни пленяют своей наивностью, порой детскостью. Именно непосредственность и обезоруживающая доброта так скоро располагают к Марии всех семерых детей Георга. Даже его старшая дочь, немного надменная шестнадцатилетняя Лизль, оказывается очарована ею.

Жаль, но капитан Трапп (Валерий Панков) как певец оказался гораздо менее убедителен. Поначалу циничный, холодноватый и суровый, во втором акте он вместе с Марией и детьми принимает участие в семейном музыкальном фестивале. Знаменитая ария «Эдельвейс», которую он исполняет здесь, кажется и впрямь выступлением взволнованного конкурсанта. Но, впрочем, второй куплет, который подхватывают Мария и дети, снимает это впечатление.

И все же это не просто «Великая история любви», которую обещал яркий программный буклет. Хотя сначала кажется, что все, начиная с плаката в фойе, рисующего нежный поцелуй влюбленных на фоне тех же Альп и заканчивая музыкой, говорит только об этом. Комичный ансамбль монахинь, возмущенных неугомонной Марией, ее мечтательная ария о счастье, игривый дуэт Лизль и Рольфа, известная песенка, в которой Мария с семью детьми разучивает семь нот – рассказ о «корабле, плывущем обратно в дом», – все это эпизоды многоликой мирной жизни. Романтичный и добрый первый акт явно намекает на закономерную развязку отношений Марии и Георга – свадьбу. Но это вовсе не развязка. Действие модулирует из лирической истории в драматичную картину Австрии накануне войны.

Ошеломляющим становится один из ансамблей в начале второго действия. Начавшаяся веселая бытовая мелодия в духе австрийских песен в кульминации оказывается маршем, в котором слышатся звуки пулеметной очереди, а цветочная поляна на заднем плане постепенно становится красной. С этого момента в действии начинает преобладать тема войны и рейхстага. Капитан Трапп, ненавидящий Гитлера, отказывается от заманчивого предложения занять хорошую должность в немецком флоте, и музыкальная семья вынуждена тайно покинуть страну – к такой кульминации приходит история любви. Оказывается, что важной линией спектакля, наряду с лирикой, является идея чести, бесстрашия и несокрушимой верности своим убеждениям.

После падения финального занавеса остается ощущение светлой радости. Ведь это – история со счастливым концом, в которой с помощью музыки провозглашается главная истина: в любые времена необходимо верить в лучшее, и тогда вера и доброта обязательно подскажут правильный путь.

Полина Богданович,
студентка IV курса ИТФ

№ 1 (117), январь 2012

Современная музыка богата необычными новинками как в области непосредственно музыкальных средств выражения, будь то звук, мелодия, гармония, так и в области инструментов, с помощью которых эта музыка появляется. Это и различные электронные инструменты, и разнообразные шумовые, ударные – все, что вообразит себе композитор. Сейчас в мире можно встретить такие экзотичные оркестры, как хлебные, автомобильные, оркестры сотовых телефонов, обуви и т. п.

С 1998 года на нашей планете существует Первый Венский овощной оркестр (First Vienna Vegetable Orchestra). Его создателями являются шесть австрийских юношей и три девушки – девять «овощных» музыкантов. Такая необычная идея пришла к ним при звуках нарезаемых на кухне овощей. Молодые люди из этого оркестра все инструменты изобрели сами, а это значит – они сами не только отобрали нужные им овощи, но и придумали, какие звуки на них можно извлекать. В компанию к продуктовым инструментам присоединяются и различные кухонные принадлежности.

Однако скромные возможности овощей, посуды и бытовой техники диктуют оркестру, на какой стиль им можно опереться. После поисков практически во всех возможных музыкальных направлениях в спектр Первого Венского оркестра попали африканские ритмы, европейская классика, джаз и современная экспериментальная музыка.

За изобретательность в использовании органических средств исполнителей называют «венскими гениями», а их стиль – трансакустикой. Сами же оркестранты говорят, что им удалось добиться «нового типа звука», который невозможно извлечь, пользуясь обычными музыкальными инструментами.

Иногда с концертами австрийцев возникают сложности, ведь почти все инструменты должны быть куплены на рынке и созданы заново. Но надо сказать, что с этой проблемой музыканты справляются блестяще. После концерта овощной оркестр передает все инструменты своему повару, который готовит из них вкусный овощной суп, либо музыканты раздают их публике. Таким образом аудитория имеет возможность не только получить удовольствие от услышанного, но и познакомиться поближе с инструментами.

На сегодняшний день состав оркестра стал чуть больше. Среди его двенадцати участников есть профессиональные музыканты, актеры, архитектор, журналист и писатель. В одном оркестр остается неизменным – это ни на что не похожее звучание инструментов-овощей. Понятно, что звуки обрабатываются с помощью электроники и немаловажную роль при этом играет звукорежиссер. Тем не менее в результате мы слышим музыку «новую», современную. В ней можно угадать и фольклорные ритмоинтонации, и электронную музыку, и минимализм, и джазовые ритмы.

Оркестр записал уже три диска: «Gemise», «Automate» и «Оnionoise». Музыканты много концертируют по Европе, а недавно посетили и Москву, где выступали в Международном доме музыки, причем это было уже не первое посещение столицы. Кроме того, на сайте Венского овощного оркестра (http://www.vegetableorchestra.org) можно поближе познакомиться с их историей, послушать некоторые композиции, а также узнать о предстоящих концертах.

Елена Заярная,
студентка IV курса ИТФ

№ 1 (117), январь 2012

Ровно год назад завершила свой длительный творческий путь легендарная норвежская группа «A—ha». Знаменитое трио – Пол Воктор-Савой, Магне Фурухольмен и Мортен Харкет – получило всемирную известность еще в начале 1980-х. «A-ha» является одним из ведущих коллективов стиля электропоп. Их музыке присущи графичный, несколько холодноватый «скандинавский» стиль, синтезаторно-гитарное звучание, выразительная балладная мелодика вкупе с ненавязчивой танцевальностью, романтичное, иногда исполненное легкой грусти настроение. За четверть века «A-ha» выпустила девять студийных и несколько концертных пластинок.

В марте 2010 г. стартовало их прощальное мировое турне под названием «Ending on a high Note», которое прошло в 63-х городах 23-х стран мира (в их числе в Москве и Санкт-Петербурге). Четыре заключительных концерта состоялись на родине группы в Осло. Последний из них – 4 декабря 2010 года – стал основой для концертного альбома с одноименным названием («Ending On A High Note — The Final Concert» /2011/).

Очень часто концертные версии известных песен звучат несколько хуже оригинальных вариантов. В их случае все с точностью наоборот. Качество записи, чистота и прозрачность звука поражают. Музыканты блестяще играют и поют. Альбом состоит из двух дисков, на каждом из которых представлено по 10 песен. Среди композиций нет проходных – на прощальном концерте группа «A-hа» сыграла все свои золотые хиты, где каждый имеет свою историю.

Открывается альбом композицией «The Sun Always Shines On TV», благодаря которой группа была номинирована на премию «Грэмми» еще в начале своего творческого пути. А закрывает концерт их дебютный сингл, ставший визитной карточкой «A-ha» – «Take on me».

Альбом сбалансирован по своей энергетике. Яркие, зажигательные композиции (такие как, например, «Move To Memphis», «Analogue», «The Blood That Moves The Body») располагаются по краям. Атмосфера концерта всегда придает им дополнительный эффект. Ближе к середине – знаменитые пронзительные баллады «Forever Not Yours», «Summer moved on» с потрясающими вокальными партиями Мортена Харкетта. Лирический центр альбома – акустическое исполнение «Crying In The Rain» (кавер-версия прославленной песни из репертуара группы «Everly Brothers»). Но, пожалуй, наиболее неожиданным является исполнение песни «Butterfly, Butterfly (The Last Hurrah)». Эта композиция – их прощальный сингл – была впервые представлена публике в июне 2010 года. В акустическом варианте это «последнее ура» (The Last Hurrah) группы прозвучало с неподдельной грустью.

На многочисленных форумах поклонников трио «A-ha» можно прочитать тысячи теплых и благодарных слов. А восторженные отзывы о заключительных концертах группы позволяют сказать нам, что альбом «Ending on a high Note» полностью оправдывает свое название: группа «A-ha» закончила карьеру на самой высокой ноте.

Наталья Сторчак,
студентка IV курса ИТФ

№ 9 (116), декабрь 2011

Волшебный мир кино увлекает многих и каждого, кто с ним хоть немного знаком. Что в нем особенного? Конечно, важна игра актеров, работа режиссеров, сценаристов, операторов, декораторов, но все это пусто без музыки. Музыка является ценным художественным элементом и выразительным средством кино, создавая определенную атмосферу.

А ведь все началось с эпохи немого кино. В начале XX века вместо «саундтрека» был тапер – музыкант, преимущественно пианист, сопровождающий немой фильм. Обычная манера игры тапера в кинотеатре – это импровизация на несложные темы, «подгонявшиеся» по характеру к происходящему на экране. По сути, первыми кинокомпозиторами были сами таперы и только после появления звукового кино музыка стала записываться в студии для последующего воспроизведения c кинолентой. Для кино писали Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Щедрин и многие другие знаменитые российские композиторы. Какая великолепная музыка тогда создавалась! Она была на высочайшем уровне мирового искусства.

Проходят года, и хорошей киномузыки становится все меньше и меньше. К профессии кинокомпозитора стали относиться скорее как к дополнительному заработку, а не серьезному ремеслу. Все чаще в эту индустрию приходят люди, даже не имеющие музыкального образования. Они используют готовые композиции и, умело их обрабатывая, создают всего лишь оформление к фильму. Не больше.

Но иногда можно услышать и нечто большее. Вот смотришь популярное американское, французское, английское кино, даже сериалы и понимаешь, как профессионально работал композитор. Музыка в них, может, и не всегда оригинальна, но неразделима с происходящим на экране. Вспомните саундтреки к «Индиане Джонсу» (Джон Уильямс), «Властелину колец» (Говард Шор), «Пиратам Карибского моря» (Ханс Циммер).

В нашем кинематографе все гораздо печальнее. Да, есть Артемьев (музыка к фильмам Тарковского, «12» и др.), есть Корнелюк («Бандитский Петербург», «Мастер и Маргарита» и др.), Потиенко («Государь», «Обитаемый остров» и др.)… Но и это не каждому вспомнится. Куда же исчезли наши богатые традиции? Неужели не найдется на наш век Дунаевских и Прокофьевых?

Посмотрев недавно американский фильм «Санктум», я была впечатлена не только красивыми видами и графикой 3D, но и завораживающей музыкой. Тогда мне стало интересно, кто же композитор? Но сразу после окончания картины титры в кинотеатре так и не пустили. Это странно, ведь многим интересно было бы узнать тех «работников невидимого фронта», которые трудились над фильмом. Спустя некоторое время я все-таки нашла фамилию композитора: Дэвид Хиршфелдер (хорошо, что есть интернет!). Но для того, чтобы действительно заинтересоваться фамилией кинокомпозитора, музыка должна быть хорошей и запоминающейся.

Даже обладая всеми нужными качествами, композитор не всегда свободен в своем творчестве. Его музыка должна сочетаться с видеорядом так, как это видит в первую очередь режиссер. Соответственно главная проблема состоит в уровне культуры режиссера, его музыкальных представлениях и умении объяснить композитору, какого эффекта он хочет добиться. В истории кино были случаи творческого альянса режиссера и композитора: Эйзенштейн и Прокофьев, Спилберг и Уильямс, Михалков и Артемьев. Так создавались лучшие образцы мирового кино, в которых музыка абсолютно гармонична с происходящим на экране. Но не стоит забывать, что главной оценкой фильма являются любовь и признание зрителя.

Елена Заярная,
студентка IV курса ИТФ

№ 9 (116), декабрь 2011

В очередной раз собравшись посетить концерт кафедры сочинения, я с интересом и трепетом отправилась 6 ноября в Рахманиновский зал. Мероприятие длилось около трех часов и предполагало участие большого количества музыкантов, в числе которых было 13 композиторов. Каждое из прозвучавших сочинений по-своему, но завладело вниманием слушателей. А «изюминка» некоторых композиций была настолько «вкусна», что зал кричал «браво!». Что-то из услышанного натолкнуло на размышления, что-то озадачило… После концерта мне удалось пообщаться с некоторыми авторами новой музыки.

Денис Писаревский (I курс, класс проф. Т. А. Чудовой), чье Трио для скрипки, виолончели и фортепиано под названием «Игра в ассоциации» завершило первое отделение, охотно дал комментарии к своему сочинению. В первую очередь меня взволновал вопрос музыкальной формы, которая, по словам композитора, оказалась «ассоциативно реминисценционной». В ее основу легли три темы, и после каждого самостоятельного раздела можно было бы великолепно кадансировать. Многое призывало к завершению – и неоднократное повторение аккордового комплекса после трехголосной фуги, и в буквальном смысле «прохлопанные-протопанные» исполнителями ритмические фигуры. Однако ожидание окончания постоянно прерывалось внедрением чего-то нового.

Концептуальное «Преодоление времени» для малого барабана соло Василия Бычкова (II курс, класс проф. Т. А. Чудовой) прозвучало в исполнении Владимира Урбановича. Отправной точкой для музыкальных «размышлений» композитора стала картина Михаила Матюшина «Движение в пространстве». Созвучным замыслу художника было использование ритмических возможностей малого барабана: «Преодоление времени – это цель всего сочинения». Начиная с равномерных ударов в музыку постепенно вносится ритмический дисбаланс. Просто поразительно, сколько технических приемов возможно задействовать! Это и стук пальцами по коже барабана, и извлечение стонущего, протяжного звука при помощи фрикционного шарика, и бросание на мембрану стеклянных шариков и палочек, удары палочки о палочку. Ключевой удар по полу завершил пьесу своеобразным «погребением» звуков.

В сочинении «Шаг» для баяна соло из цикла «Ноктюрны» Денис Хоров (II курс, класс проф. Ю. В. Воронцова) также акцентировал внимание на способах звукоизвлечения. В руках Виталия Кондратенко баян то «попискивал» и «повизгивал», то шипел, то завывал. К сожалению, не все «приемы игры» удалось разглядеть: пюпитр с масштабной партитурой практически полностью загородил от публики исполнителя, чередующего «постукивание» по инструменту с «поглаживанием» и беззвучными ударами по кнопкам.

С Тремя фортепианными миниатюрами дебютировал Андрей Килин (I курс, класс проф. Л. Б. Бобылева). Автор сам исполнил свои сочинения, идея которых заключается в движении от атональной первой пьесы к тональной третьей через смешение целотоники и пентатоники во второй. На мой вопрос «почему движение от атональности к тональности, а не наоборот?» композитор заметил: «А зачем усложнять? Нужно идти к простоте, учиться высказывать глубокие мысли простыми средствами».

(далее…)

№ 8 (115), ноябрь 2011

В начале октября в Крокус Сити Холл прошел концерт Лондонского королевского филармонического симфонического оркестра c программой Symphonic QUEEN. Звучали шедевры популярной британской рок-группы «Queen» в симфонической обработке. Под управлением Мэтью Фримана были исполнены почти все известные хиты – «We Will Rock You», «Bohemian Rhapsody», «We Are the Champions»  и многие другие.

Практика переложения популярных песен для этого коллектива не нова ‑ тем же составом ими исполняются, например, композиции группы «AВВА». И на этот раз, благодаря блеску новых красок и обогащению необычными тембрами, звучание знаменитых хитов в оркестровом изложении приобрело совсем иное качество.

Конечно, концерт был ориентирован на поклонников группы «Queen». Поэтому музыканты и дирижер, как могли, веселили публику, привлекая ее к участию в шоу. Чаще всего зрители, узнав ту или иную песню по первым звукам, начинали аплодировать и свистеть от восторга. Однако далеко не все было так легко узнаваемо.

Многие действительно известные хиты, как, например, «Bohemian Rhapsody», немного «пострадали» из-за не слишком удачной инструментовки: в тех фрагментах, где тема должна звучать ярко, мелодия либо была поручена тихому инструменту (флейте, кларнету), либо просто не качественно исполнена. Это также можно объяснить не вполне добротной работой звукорежиссера, поскольку многие композиции были заглушены басовыми инструментами.

Не стоит забывать и о вокальной природе инструментальных обработок ‑ не все песни могут звучать так же хорошо, как в оригинале. Вероятно, это отразилось и на выборе репертуара – видимо, по этой причине так и не прозвучал долгожданный «The Show Must Go On»…

Классический оркестр, безусловно, получал огромное наслаждение от исполнения популярной музыки. Вполне оправданно выглядел его состав, где, кроме основных инструментов и усиленной партии контрабаса, были привлечены электрогитара, синтезатор и ударная установка. Особую роль играл ансамбль вокалистов, который, одновременно, выполнял тембральную функцию и, как носитель вокального начала, участвовал в припевах.

(далее…)

№ 8 (115), ноябрь 2011

В англиканской церкви Святого Андрея, что неподалеку от московской консерватории, состоялся необычный концерт под названием «Осень в джазовых тонах». Организаторы соединили в одной программе совершенно разные жанры и стили. В первой половине вечера вниманию слушателей предстала органная музыка, а во второй – джаз! Казалось бы, что может быть экзотичнее?!

Сначала царило классическое церковное звучание. В исполнении Анны Сусловой, лауреата международных конкурсов, мы услышали произведения Баха, Вивальди и токкату Мюлле. В очередной раз меня поразило звучание органа в стенах католического собора, особенное, нежели в концертном зале, – казалось, будто они созданы друг для друга. Техника исполнительницы была практически безупречна, особенно интересно было наблюдать за легкостью движения рук и ног. На бис Анна исполнила на органе популярную джазовую пьесу, Прозвучало довольно оригинально, публика оживилась, и пришло время джаза.

Вторую половину вечера на сцене блистало трио Фармаковского. Три инструмента вели беседу, словно три человека. Один – модно одетый денди, второй – англичанин в шляпе-котелке, а третий – знатный американский джентльмен. Именно он задавал настрой беседе. Англичанин был четок и пунктуален и «вставлял свои реплики» вовремя и по делу, поражая своим блестящим «языком». Первый же, хоть и виртуозно солировал, зачастую «общался невнятно». Зато втроем они были неотразимы и сливались в одно изысканное джазовое целое.

Прозвучали пьесы Паркера, Эллингтона, Керна, а в завершение было сочинение самого Ивана Фармаковского – джазовая обработка музыкальной темы из кинофильма «Профессор». В отличие от классических джазовых тем она была нестандартной для импровизации, постоянно хотела выбиться из квадрата и протянуться подольше. Было интересно, как все инструменты пытаются удержать тему, которая так и хотела вырваться на свободу.

(далее…)