Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

«Не надо грузить людей…»

№ 5 (103), май 2010

16 апреля состоялась церемония вручения XVI национальной театральной премии «Золотая маска»-2010. В этом году в номинациях, связанных с достижениями музыкального театра, сразу Kobekinдве награды получил спектакль Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко «Гамлет (датский), (российская) комедия»: во-первых, его создатель – Александр Титель – назван лучшим режиссером; во-вторых, лучшим композитором признан автор партитуры – Владимир Кобекин.

В. Кобекин – один из самых востребованных современных российских композиторов. Его оперы шли и идут в Екатеринбурге, Новосибирске, Якутске и Саратове, гостили они и на европейских фестивалях. С опусами Кобекина работало немало режиссеров: Кама Гинкас (он ставил «НФБ» по Достоевскому), Дмитрий Черняков («Молодой Давид»), Дмитрий Бертман («Голоса незримого»). Наибольший успех выпал на долю Александра Тителя. Его спектакль 1984 года «Пророк» – триптих по «Маленьким трагедиям» Пушкина, сделанный в Свердловске, – стал знаменитым на всю страну и принес создателям Госпремию.

КОБЕКИН2С лауреатом «Золотой маски»-2010, композитором Владимиром Кобекиным, беседует корреспондент «Трибуны молодого журналиста» Ангелина Шкетик:

— Владимир Александрович, это правда, что Вы с семи лет сочиняете?

— Да, правда – сначала я песенки сочинял. Был такой журнал – «Мурзилка», так вот оттуда я брал материал. Но ничего в этом сверхъестественного нет: многие дети подбирают, импровизируют, сочиняют. Просто я застрял в этой стадии, не повзрослел.

— А первую оперу Вы в тридцать лет сочинили?

— Нет, самую первую оперу я лет в шестнадцать написал. Просто я уничтожал многое. Человек же растет, ему не нравится то, что он сделал. Но что с этим делать? Хранить, что ли? У нас был свой дом, печное отопление… Так что использовал по назначению (смеется).

— Сколько всего опер Вы написали?

— Я вот недавно считал – получилось двадцать. Из них лишь четыре пока не поставлены. Премьера «Принцессы и свинопаса» (по мотивам Г. Андерсена) состоится в Театре Н. Сац в следующем сезоне. Оперу «Холстомер» обещаю поставить к 2012 году, правда, пока не знаю, в каком театре. А «Крещение Руси» и «Ну как вам это нравится?» я ставить и не собираюсь.

— Как Вы выбираете сюжет для новой оперы, с чего все начинается?

— Очень просто. Прочитаю, если понравилось – значит, оперу напишу. Или увидел спектакль и решил: «А почему бы нет?»…

— А «Гамлет» Аркадия Застырца был где-нибудь поставлен?

— Нет. Странная судьба у его пьес – его часто просят написать, говорят: «Поставлю!» – а потом пугаются. Лишь «Фауст» шел в Екатеринбурге. Пьесу Застырца, естественно, пришлось сократить – опера должна идти два часа максимум. И потом в театр люди же не скучать приходят, правда?

— Да, в одном из интервью Вы сказали, что «опера – это праздник»…

— Мне этого хотелось бы. Моя дочь Настюшка года два назад поехала в Вену. Утром рано прилетели, уставшие, разница во времени ощущается… А им в качестве подарка предложили «Лоэнгрина» Вагнера послушать. Так вот она была единственной, кто от скуки не задремал. Я не хочу оказаться в роли такого экзекутора.

— Как Вы создаете музыку? Эскизы мелодий возникают, или сразу партитуру пишете?

— Сразу я не умею, да и никто не умеет. Может быть, лишь Моцарт умел. Ведь у венских классиков целая система была: о гармонии думать не надо, о фактуре – тоже. У современных композиторов жизнь сложнее, все приходится придумывать.

— В «Гамлете» есть ремарка: «Прыгает в могилу». Как Вы себе это на сцене представляли?

— Ремарки пишутся не для того, чтобы их ставили. Когда я сам был режиссером, ни одной ремарки своей не поставил, все сделал по-другому. Они пишутся для того, чтобы передать атмосферу, показать, что действие есть, а не просто стоят и поют. А прыгнул ли он в могилу, ящик с песком или, наоборот, взобрался на дерево – это совершенно все равно.

— Каков минимальный срок, в который Вы можете написать оперу?

— Трудно сказать. Самый короткий был с якутскими операми – заказ поступил очень поздно.

— Месяц, пару недель?

— Нет, я не Россини все же! Месяца четыре у меня было.

— Три года назад в одном из интервью Вы признались, что, если бы Вы были режиссером, ни одну из опер современных композиторов ставить бы не стали. С тех пор что-либо изменилось?

— Да, ситуация, безусловно, улучшилась. Во-первых, то, что появился «Один день Ивана Денисовича» Александра Чайковского, – это класс! Замахнуться на такую оперу и не провалиться – это достойно всяческого уважения. Во-вторых, Александр Пантыкин очень интересную вещь поставил в Екатеринбурге – «Мертвые души» по Гоголю. В-третьих, «Братья Карамазовы» Александра Смелкова в Маринке – это тоже важный шаг. И, наконец, 29 апреля состоится премьера оперы «Бег» Николая Сидельникова в Камерном музыкальном театре имени Б. А. Покровского. Сейчас очень важно, чтобы появился легкий жанр, близкий к опере, оперетте и мюзиклу; чтобы была такая иерархическая лестница, по которой человек мог бы подыматься. А то ведь у нас из популярной академической музыки только «Лебединое озеро» и «Щелкунчик»…

— У Вас так много разных сочинений для симфонического оркестра, фортепианные произведения, камерная музыка, хоры…

— Не все же одни оперы писать! Что захочу, то и пишу.

— Есть ли композиторы, которые повлияли на Ваше творчество?

— Сейчас мне никто из композиторов ничем помочь не может. У меня свои проблемы. Я настолько в них закопался, что помощи ждать уже неоткуда. Когда начинал, безусловно, были – Барток и Прокофьев. Шостаковича я в детстве очень не любил. Сейчас более-менее примирился, потому что студентам приходилось показывать. Меня агрессия в музыке не привлекает. Хотя у Шостаковича есть драйвовые вещи, мне они нравятся: Первый концерт фортепианный, первые балеты. Драйв есть, агрессии нет. А начиная с «Леди Макбет» у Шостаковича все время «тум-ту-ру-тум-ту-ру-тум-ту-ру-тум». Это гениально, но это не мое. Я считаю, не надо грузить людей…

Ангелина Шкетик,
студентка III курса ИТФ

Поделиться ссылкой: