№ 5 (94), май 2009

Что такое «музыкант»? Открываем авторитетный словарь русского языка Сергея Ожегова: человек, который занимается игрой на музыкальном инструменте. Смотрим далее. «Музыковедение»: отдел искусствознания, изучающий историю и теорию музыки, музыкальную культуру народов. Получаются вроде бы совершенно разные вещи, но не совсем. Вернее, совсем нет – ответ мы найдем в слове «музыкальность»: способность к музыке, тонкое понимание музыки. Музыка – это творчество. Без этого нельзя ни заниматься игрой на музыкальном инструменте, ни изучать музыкальную культуру народов.
Музыкальность – это способность. Соответственно, она может быть при рождении, и точно также ее может и не быть. Известно, что человек может развить способность, почти любую. Вполне естественно, что может и не развить: условия же у всех разные. Но, что должен сделать человек, который не понимает того, что он играет или о чем пишет? Например, продолжать дальше, то есть нажимать на клавиши или писать слова, стать еще одним бездумным исполнителем чужой воли.
А может начать пытаться понимать сам. Но, чтобы что-то понять, надо знать, что конкретно предстоит понимать! Для этого стоит, как говаривал Антонио Сальери, «разъять музыку как труп»: изучить эстетические воззрения эпохи, стиль и музыкальный язык композитора, познать их историческое развитие и сделать выводы: что вообще тут может звучать, как и почему – то есть заняться «музыковедением». После этого можно отличить, к примеру, раннего Берга от раннего Шенберга. Проделывая этот путь вновь и вновь, мы, в конце концов, уберем большинство вопросов.
Музыковеды в своей научной деятельности, оторванной от живой практики, часто испытывают склонность к схоластике. Любая музыковедческая «речь», будь то выступление или просто лекция, воспринимается куда лучше вместе с музыкальным «обоснованием». Невозможно писать о том, что не звучит или еще не звучало, о том, чего нет. Конечно, если не писать, то никогда и не зазвучит, да даже если написать… – проблему исполнения «новых» произведений поднимал в статьях еще Берлиоз. Куда проще сыграть самому.
Вспомним историю. Пять сотен лет назад Джозеффо Царлино писал трактаты. Писал много, долго и не на пустом месте: был композитором, певцом и отражал в своих трудах нужды музыкальной практики, понимая, что конкретно и для чего ему нужно было доказать. За ним следуют другие не менее известные имена: К. Монтеверди, Ж. Рамо, И. Маттезон… А потом были Г. Берлиоз, Ф. Лист, Р. Шуман, Р. Вагнер, А. Веберн, О. Мессиан, А. Серов, Ц. Кюи, П. Чайковский, Н. Римский-Корсаков, Б. Асафьев… Кто они? Музыканты-практики? Композиторы-теоретики? Нет, нечто большее – своеобразный симбиоз всего возможного. Сверхмузыканты.
Вполне закономерно, что таковым станет далеко не каждый: условия же у всех разные. Вполне возможно, что в ближайшее время не станет никто. Очень может быть, что все сказанное давно всем известно. Но в мире еще так много неизведанных архивов.

Антон Клименков,
студент III курса ИТФ

Поделиться ссылкой: