№ 9 (116), декабрь 2011

Cубботним вечером 22 октября слушатели стали участниками «Сказочных странствий» (так назывался концерт современной эстонской музыки в Рахманиновском зале). Произведения Лепо Сумера, Арво Пярта и Урмаса Сисаска наполнили зал фантастическими образами, удивительными мягкими загадочными созвучиями. Программа концерта была составлена очень органично – каждая последующая пьеса воспринималась как новый этап одного сказочного путешествия, обрамленного «звездными» композициями У. Сисаска – «Южное небо» и «Северное небо». Таинственный мир музыки словно создавал аллюзию старой истории о Пер Гюнте, но в свежих красках современного минимализма, апофеоз которой воплотил последний номер музыкального вечера – Пьесы из цикла «Северное небо» Урмаса Сисаска.

О творчестве этого композитора программка концерта гласила: «Используя соотношения траекторий планет Солнечной системы, Сисаск создал так называемую космическую музыкальную грамоту, в которой девять нот носят латинские имена планет Солнечной системы, и даже придумал специальную клавиатуру – клавиатуру Вселенной. С их помощью он пишет свои произведения, посвященные и подсказанные звездами». Действительно, тихие звучности, скромная фактура, сдержанная динамика и внутренняя статика его произведений погрузили весь зал в созерцание воображаемых блеклых и далеких созвездий.

Каждая из пьес цикла «Северное небо» озаглавлена именем созвездия, которое у автора ассоциируется с определенным состоянием, обозначенным через дефис: Персей-Медитация, Водолей-Сон, Андромеда-Сила, Волопас-Кружение и т. д. С одной стороны, композитор направляет фантазию слушателей, с другой – раскрывает свои ощущения космического мира. Пьесы разворачиваются непрерывно, плавно перетекая одна в другую, подобно любопытному взору, блуждающему по звездному небу в поисках знакомых созвездий. Рождение каждой ясной интонации, словно вытекающей из зыбких звуковых масс, подобно просветлению в запутанном звездном мире.

Цикл был дополнен визуально – хореографией. Декорации из огромных прямоугольных плит, стоявшие весь концерт на сцене, словно ожили после долго сна – они наполнились переливами света ярких цветных прожекторов и движениями танца. Два танцора воплощали противоположности: статика и динамика, пассивность и активность, безволие и сила, старость и молодость, раскаяние и соблазн. Условные движения танца в стиле модерн, постоянные чередования сольных номеров, продиктованные контрастными сменами настроений пьес, отсутствие сюжетной канвы не конкретизировали видимое, позволяя каждому сидящему в зале понимать происходящее на сцене субъективно.

Единственным драматическим моментом действа стали два последних номера, где танцоры соединились. Сцена, наполненная глубоким сакральным смыслом, была подобна спору двух противоположных начал. Камнем преткновения стала монашеская сутана, которую танцоры после каждого квази-конфликтного столкновения передавали друг другу подобно жребию. Они словно отправлялись с ней в духовный путь, чьим символом стали прямоугольные плиты декораций: танцоры с грохотом роняли их на пол, а потом очень осторожно, как по раскаленными углям, по ним проходили. Объединение противоположных начал завершило композицию – персонажи сплелись в единую фигуру, подобно главной и побочной партии в репризе сонатной формы после сложнейшей разработки…

Единение инструментальной музыки и танца давно достигнуто в балете. Но данная композиция несла в себе и что-то свежее. Это было взаимодействие видимого-слышимого на пороге новой концертной традиции.

Ковалева Елена,
студентка IV курса ИТФ

Поделиться ссылкой: