Впечатления
№ 3 (15), март 2000
Так уж получилось, что субботним вечером 26 января я побывала на двух сольных фортепианных концертах. Сцена, рояль и пианистка – на этом их сходство заканчивается. Вероятно, стоило бы написать две статьи. Но впечатление от этого своеобразно проведенного вечера сложилось у меня в одно неделимое целое.
Итак, сначала я очутилась в небольшом уютном зале консерваторского училища (что в Мерзляковском переулке). Само это здание, классы, коридоры, зал – можно, сказать, «родное гнездо» и для меня, и для пианистки, солировавшей здесь в этот вечер. Мария Джемесюк прошла в этих знаменитых стенах все ступени «предконсерваторского» образования – музыкальную школу и фортепианное отделение училища. Сейчас она студентка третьего курса Московской консерватории. И вот, состоялся ее первый сольный концерт. Программа была выбрана весьма серьезная, а в первом отделении, я бы сказала, даже рискованная: соль мажорная соната op.31 и 15 вариаций с фугой Бетховена. Во втором отделении прозвучали первая тетрадь «Образов» и «Остров радости» Дебюсси. Исполнение было на достаточно высоком профессиональном уровне: ощущалась крепкая, основательная школа. Несомненные достоинства пианистки – тонкий музыкальный слух, тщательная проработка всех деталей. И яркий, свежий звук, что особенно пригодилось в Дебюсси. Второе отделение вызвало у меня однозначно положительную реакцию: именно Дебюсси как-то раскрепостил пианистку, появились свобода, размах. Особенно удачным было завершение концерта – «Остров радости» прозвучал на удивление эмоционально и страстно. Первое же отделение повергло меня в размышления о громадной трудности исполнения классических крупных форм. И особенно – Бетховена. А уж сыграть бетховенские вариации, чтобы было интересно слушать, чтобы охватить все целое – это, по-моему, «высший пилотаж» пианизма (по этой причине я и назвала программу первого отделения «рискованной»). Бетховен требует большой творческой зрелости. Но у Марии Джемесюк, я думаю, впереди еще длинный путь самосовершенствования. И, конечно, я желаю ей добраться до самых высот музыкального Олимпа…
На вершине музыкального Олимпа в тот вечер блистала Элисо Вирсаладзе (я успела на второе отделение ее сольного концерта в Большом зале консерватории). Она играла Шопена…
Накануне утром Артем Варгафтик по радио «Эхо Москвы» совершенно справедливо говорил о трудности исполнения шопеновской программы, особенно в Большом зале. Но даже самые придирчивые критики, я уверена, сойдутся в одном: исполнение Вирсаладзе было совершенным. Ее Шопен сдержан, благороден, аристократичен. Нет ни малейшего намека на изнеженность, изломанность, манерность, вычурность. А ведь велика опасность этого, например, в первой части си минорной сонаты! Во время звучания знаменитого Largo из этой же сонаты у меня возникло ощущение, что я слышу музыку Баха, настолько это было глубоко.
В заключение концерта Вирсаладзе выходила на три классических «рихтеровских» биса – с миниатюрами Шопена. И то же благородство, никакого налета «салонности».
Аншлаг был полный. Ни одного свободного места даже во втором амфитеатре, бесконечные овации. Казалось, публика изголодалась по безупречному исполнению.
Впечатления одного вечера. Непонятно, можно ли вообще сравнивать такие «разномасштабные» явления. Но, в конце концов, Элисо Вирсаладзе тоже когда-то была студенткой третьего курса…
Ольга Белокопытова,
Студентка Ш курса