Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

О чем? И как?

№ 7 (132), октябрь 2013

Традиционная программа консерваторских дисциплин настолько привычна, что многих ее странностей мы просто не замечаем. Например, некоторые факультативные предметы вставлены в расписание без указания их факультативности, у других написано «факультатив», а третьи просто отсутствуют. А еще есть предметы, которые вообще оказываются «вариативами». Доступной информации по этому поводу практически нет.

Но странность, о которой пойдет речь в заметке, связана с куда более важными для Историко-теоретического факультета материями. Эта странность называется «История музыки».

Уже очень давно в консерватории существуют два разных курса и две отдельные кафедры, занимающиеся одним и тем же – историей музыки. При этом возникают малопонятные пересечения и несоответствия. Например, второй семестр третьего курса зарубежной музыки начинается с обзорного изучения Стравинского, при этом в следующем году студенты проходят его уже по русской музыке.

Сама по себе идея разделения на разные национальные музыкальные школы не лишена смысла – но только если разделяются все более или менее крупные школы. Тогда у нас должна появиться история немецкой, английской, французской, итальянской, чешской, польской, венгерской, югославской, американской музыки, а может, и еще несколько. Времена, когда русская музыка считалась равной по масштабу всей остальной мировой музыке, уже прошли.

И в содержании курсов истории музыки нет (во всяком случае, со студенческой точки зрения) единообразия ни в том, что рассказывать, ни в том, как. В зависимости от того, кто и о чем читает лекцию, она может включать в себя обзор художественной литературы соответствующего периода, некие общие культурологические постулаты или, напротив, подробный «музлитературный» анализ конкретных сочинений с рассуждениями о концепции, которые были бы более уместны в рамках теории музыкального содержания.

Еще одна проблема связана с изучением церковной музыки. Традиции русской и византийской церковной музыки входят в курс ИРМ и изучаются целый год, а грегорианскому хоралу посвящены одна лекция на ИЗМ и несколько лекций в курсе музыкальной формы. Ясно, что в России православие имеет несколько большее распространение, чем католицизм, но для музыки европейской традиции, которая составляет бóльшую часть изучаемого материала, ситуация скорее обратная.

Так что же делать? Согласно самой природе входящего в программу музыкального материала разделение курсов видится так: история музыки европейской традиции, история музыки внеевропейских традиций и история традиционной церковной музыки. При этом, естественно, возникнет ряд вопросов: каким должен быть способ отбора материала? одинаков ли он для разных частей курса? насколько объективна оценка важности для истории того или иного композитора или музыкального произведения?

А ведь есть еще целый пласт так называемой неакадемической музыки, который совершенно не охвачен ни программой исторических курсов (хотя, например, в курсе гармонии джазу посвящены две лекции), ни научным интересом музыковедов. При том что со второй половины XX века этот пласт оказывает огромное влияние на всю мировую культуру.

Конечно, без опоры на научную традицию, в том числе традицию преподавания, развитие научной школы невозможно. Но и догматическое следование традиции не способствует обновлению науки. Радостным будет тот день, когда появится курс, достойный называться «История музыки»…

Михаил Иглицкий,
студент
IV курса ИТФ

Поделиться ссылкой: