№ 3 (137), март 2014

Опера Вагнера «Летучий голландец» закончилась взрывом – в память о революционном прошлом композитора. Так в ушедшем году в Большом театре решили отметить 200-летие со дня рождения великого мятежника, возобновив постановку 2004 года (юбилейный спектакль прошел 16 октября). Ранняя опера Вагнера была представлена в своей первой редакции, без антракта.

Вечно одинокий «Голландец» из давности веков пришвартовывается к берегам современности… Первый акт сохраняет атмосферу суровости и мрачности главного героя и его команды, на фоне более жизненной, но такой же оторванной от мира команды капитана Даланда. Трагический монолог Голландца в полнокровном, но не слишком эмоциональном исполнении (Виланд Заттер), песня рулевого (Максим Пастер) и хор моряков – безусловные достоинства постановки наряду с превосходной работой оркестра (дирижировал Василий Синайский).

Всё дальнейшее скорее отражало режиссуру Петера Конвичного, нежели идеи Вагнера. Наибольшие изменения коснулись облика главной героини – Сенты (Елена Зеленская). Ее появление с подругами в начале второго акта вызвало у публики гомерический хохот – дамы в пестрых спортивных костюмах на сцене крутили колеса велотренажеров, ожидая своих суженых из дальнего плавания. Перед ними носилась Сента с огромным старинным портретом в руках – вовсе не экзальтированная и влюбленная особа, а скорее пышущая здоровьем домохозяйка и фанатка сериалов. Новое амплуа не проявило романтики и в любовной сцене с Голландцем, напичканной нелепостями: чего стоит натягивание платья (подарок жениха) на спортивную форму  и странное пританцовывание главного героя, пытавшегося изобразить радость! Подобная «комедия» во втором акте переломила драматический сюжет оперы, что не позволило воспринять финал серьезно.

В первой редакции «Летучего голландца» партия Сенты написана на тон выше. И в интервью газеты Большого театра Елена Зеленская с гордостью заявила: «Нигде в мире больше не поют партию в этой редакции». Вероятно, они не ошиблись, ведь певице так и не удалось дотянуть этот несчастный тон.

Новый облик Сенты еще комичнее проявил себя в развязке сюжета: слушая монолог Голландца, покидающего ее навсегда, самоуверенная дама долго ухмылялась, а потом взяла и устроила всем «конец» с настоящим взрывом! «Аморальная» задумка режиссера выглядит пугающе, чего не скажешь о ее сценическом воплощении: когда всё, включая оркестр, погрузилось в темноту, последние такты оперы Вагнера тихо доиграла пластинка… Но через несколько секунд вспыхнул свет и артисты уже вернулись на сцену для поклона.

К сожалению, режиссерская концепция оказалась не очень убедительной: его Сента эгоистично мстит окружающим за свои неудачи, тогда как вагнеровская гибнет ради спасения Голландца. Террористический акт перечеркивает главную идею композитора о жертвенности и прощении через любовь. Петер Конвичный объясняет свою позицию тем, что современная публика не поняла бы жертвы Сенты, и он вводит финальный взрыв с надеждой на отклик зрителей, которые «испугаются и начнут дискутировать». Люди в глазах Конвичного перекормлены продуктами масс-медиа и не способны мыслить.

Но, может быть, для них лучше режиссировать в других жанрах?! Опера, тем более вагнеровская, думается, требует иного подхода.

Анна Пастушкова,
студентка II курса ИТФ

Фотографии Дамира Юсупова

Поделиться ссылкой: