№ 3 (164), март 2017

Оперный театр Московской консерватории – одно из наиболее сложных творческих подразделений. Учебный процесс – это конвейер, он не замирает ни на минуту. За годы учебы молодой человек с хорошим голосом должен стать не только профессиональным певцом, но и артистом, а актерское мастерство развивает именно театральная учеба. 5 марта в Большом зале прошел очередной дипломный спектакль – «Богема» Пуччини под управлением Вячеслава Валеева. Дирижер, который в своих руках держит все нити сложного музыкального события, согласился побеседовать и ответить на интересующие наших читателей вопросы:

– Вячеслав Ахметович, для начала мне бы хотелось поговорить с Вами об оперном театре Московской консерватории. Он ведь начинался с оперной студии, которая в следующем году будет отмечать 85 лет?

– За долгие годы его существования многие музыканты вложили свою лепту в это дело. Например, мой учитель Евгений Яковлевич Рацер. Это были чуть ли не первые руки, которые держали партитуру«Евгения Онегина» после постановки Чайковского. Он даже шутил: «Я задам каверзный вопрос: есть ли игра у литавр в арии Ольги?». Насколько я помню, только один дирижер ответил правильно (смеется). Конечно, шутки шутками, но Евгений Яковлевич знал, как общаться с певцами, прививал особое уважение к ним. Действительно, в нашем театре существовал такой фундамент – «старая гвардия», и с ними было одно удовольствие общаться.

– Театр и сейчас живет?

– Да, безусловно! Сейчас часто говорят, что оперный театр умирает. Возможно, у нас нет какой-то мобильности, но есть «экшен» совершенно другого уровня. Мы ведь не можем сравнивать поход в картинную галерею и просмотр очередного американского блокбастера. В нашем оперном театре собираются люди, безответно любящие это искусство. Да, здесь динамика другая. Но зато есть степень погружения в культуру! Отсюда мы черпаем то, как надо жить, как надо чувствовать.

– Как я понимаю, на сегодняшний день в репертуаре оперного театра идет не только «Богема»?

– У нас есть несколько оперных спектаклей, которые исполняются постоянно. Это в первую очередь «ходовые» сочинения. Наши студенты, заканчивая консерваторию, должны понимать, что такое оперный театр. Конечно, мы не учим здесь делать карьеру – мы учим петь, причем в лучших традициях. Для всего музыкального мира Московская консерватория считается музыкальной «Меккой», музыкальным «Римом, некоторые выпускники выступают и за рубежом, то есть наша вокальная школа котируется во всем мире. Поэтому «Богема», «Травиата» – это те спектакли, без которых нельзя представить себе нормального певца.

– То есть выбор репертуара консерваторского театра зависит от востребованности спектакля?

– Не совсем так. Во-первых, наши вокалисты должны на чем-то учиться. Мы, конечно, можем взять оперу «Борис Годунов», но только ни одного серьезного голоса для ее исполнения нет. У нас все-таки молодые ребята, голоса которых должны окрепнуть. Певцы должны набрать масть, опыт. А «Богема» – это тот вариант, который сам по себе востребован, а также им по силам.

– В наших спектаклях участвуют не только студенты – зачем учебному театру нужны постоянные певцы?

– Бывают такие ситуации, когда студенты уходят, понимая, что им еще рано выступать. Но есть и те, которые остаются, переступают через себя – «закаляются». Поэтому штат певцов, закрепленный за оперным театром, у нас на «подхвате» – они моментально «встают в строй» и исполняют нужную роль. Ольга Полторацкая, Анна Викторова, Владимир Автомонов, Сергей Чучемов, Андрей Архипов – профессионалы такого «калибра», которые за одну ночь выучат партию, да еще и помогут новичкам.

– Вернемся к «Богеме». Ее сюжет прекрасно подходит для студенческой постановки: все персонажи – творческие натуры, живут независимо и бедно. Но все же, как Вам кажется, способны ли наши ребята прочувствовать атмосферу парижской богемы?

– На репетициях студенты поют и плачут – хотя задача заключается в том, чтобы они не разрыдались на спектакле. Даже оркестранты, которые не в первый раз играют этот спектакль, тоже сглатывают слезы!

– Премьера «Богемы» под управлением А. Тосканини не была успешной, а наоборот, встретила довольно холодный прием критиков. Но в дальнейшем эта опера заняла свое место в мировом музыкальном наследии. Что в ней особенного, что выделяет из всего оперного репертуара?

– Пуччини заложил в партитуру бесконечное множество вариантов. Итальянские термины, которые он использовал, с особой чуткостью показывают изменения темпов, динамики. А темп там, между прочим, может поменяться в одном такте в три, а то и в четыре раза. Невероятная нюансировка! Пуччини очень тонко чувствовал, что ощущают его герои во время своих арий, дуэтов. Кстати, мы как раз равнялись на темповые, динамические нюансы Тосканини.

– Что, на Ваш взгляд, самое трудное в этой опере?

– В «Богеме» очень много от мюзикла. Мюзикл – это не просто бегают по сцене, не «джазовые ручки», а сложнейшее искусство. И Пуччини приблизился к такой грани, когда это еще опера, но дальше уже начинается мюзикл. Я часто говорю студентам, как важно не потерять темпоритм. Если его упустить, то Пуччини превратится в «болото», в котором можно увязнуть. Здесь стоит провести параллель с фильмом «Карты, деньги, два ствола»: тоже, вроде бы, везде шутки, все весело, а потом – бац! – трупы… и уже совсем не смешно. Возьмем, например, Мюзетту: абсолютно неправильно воспринимать ее как плоский персонаж – ведь все, что у нее снаружи, у Мими – внутри.

– Кто помогает молодым артистам перевоплощаться в своего персонажа и одновременно справляться с особенностями вокальных партий?

– Не у всех студентов вокальный аппарат поддается контролю. Они еще не совсем профессионалы, с ними приходится вычищать каждую фразу, все объяснять. Каторжную работу тут выполняют наши концертмейстеры М. Филина, А. Котляревская, Т. Куделич, С. Сафронов. Они абсолютно беззаветно репетируют с ребятами с утра до вечера, не спят, не едят, а сидят в классе и учат с ними роли. Как будто на алтарь положили свои жизни! Например, наш Коллен (Максим Орлов) – очень хорош, у него невероятный голос, артистические данные. Но ведь спектакль строится не на отдельно взятых персонажах! Нужно, чтобы все соединилось вместе. А у кого-то ухо не готово к тому, что рядом поет не менее важный, чем он, человек.

– Как Вам кажется, удалось ли студентам справиться со столь неоднозначным сочинением как «Богема»?

– Вы знаете, я всегда с интересом отношусь к тому, как реагируют на наши постановки или концерты иностранцы. Им всегда важен прогресс. И я, в свою очередь, тоже стараюсь обращать на это внимание. Самое главное мое требование студенты выполняют: неважно, что происходит на сцене – ссоритесь ли вы, плачете или радуетесь – надо сделать так, чтобы зрителю стало понятно (ведь, откровенно говоря, не каждый в этом зале хорошо понимает итальянский язык!). Не должно быть равнодушия со стороны сцены. Поэтому я этим спектаклем очень доволен. Даже члены государственной комиссии, которые должны были оценивать наших дипломников, после признались, что перестали воспринимать «Богему» как студенческую постановку и просто наслаждались оперой.

– Вячеслав Ахметович, Вы занимаетесь и со студенческим симфоническим оркестром. Есть ли для Вас, как для дирижера, разница между чисто оркестровой работой и театральной?

– Вокалисты – отдельная каста музыкантов. Их невозможно сравнивать с инструменталистами. Тенор, бас или сопрано – это 70 или даже 90 процентов чистого голоса. В таких критериях очень сложно оценивать инструменталистов, а вот вокалистов надо. И они знают себе цену. Когда с ними общаешься, следует понимать, с кем ты говоришь. Да, конечно, это пока не Шаляпин, но это будущее, потенциал! К вокалистам иное отношение, которое даже культивируется в театре. Когда я только пришел к ним, мне было сложно это понять. В симфоническом оркестре дирижер – это центр. А в театре – один из цехов, где нужно слушать и слышать всех остальных: и режиссера, и сценографа, и, естественно, певцов.

– Если бы Вам пришлось выбирать между симфоническим и театральным оркестром, чему, как дирижер, Вы отдали бы предпочтение?

– Это сложный вопрос. Слава Богу, передо мной никогда не стояло такого выбора. И там, и там я нахожу большой интерес. Театр – это трехмесячная (или даже больше) работа на один результат. За это время с симфоническим оркестром можно сделать гораздо больше. Здесь масштаб другой. Невозможно расстаться со спектаклями, но и уйти насовсем в «яму» не хотелось бы. Я доволен той ситуацией, которая есть сейчас, я занят в прекрасных постановках оперного театра, работаю с замечательными коллегами. Мне очень интересно общаться с нашими режиссерами, педагогами – огромный им поклон за то, что они готовят ребят к непростой жизни. Ведь студенты консерватории, как мне кажется, должны не просто научиться выражать свои мысли на другом уровне, но и просто жить!

– Ни для кого не секрет, что Большой зал не подразумевает возможность оперных постановок. Консерватории нужна своя оперная сцена, но она никак не дождется ее. Это изменило бы уровень воздействия на слушателей?

– Это не просто бы изменило, это поставило бы все на свои места. Сейчас нам приходится идти на тысячи уловок, чтобы как-то справиться с тем, что оркестр сидит не там, где надо, а певцы стоят ко мне спиной, что те реверберации, которые глушились бы ямой, «вываливаются» в зал. Очень часто приходится переделывать нюансировку: там, где у Пуччини стоит четыре piano или fortissimo, приходится делать скидку на то, что певцы будут стоять рядом с оркестром. А начинаешь играть тише – певцы теряют звук, потому что перестают чувствовать под собой опору – ведь у них еще нет большого опыта работы с оркестром. И к тому же, выступление в Большом зале всегда влечет дополнительный уровень ответственности. Мало пройти просто по сцене, как тебе сказал режиссер. Роль надо наполнить, найти в себе нужное ощущение, выдержать, «вытянуть» свою партию…Поэтому мы так ждем оперную сцену! И не только потому, что там будет легче и вольготнее, что мы сможем делать большее количество спектаклей, что оркестр сядет на свое положенное место и будет играть свободно, так, как задумал композитор. Главное – певцы научатся чувствовать себя в настоящем оперном театре!

Беседовала Кадрия Садыкова,
IV курс ИТФ

Поделиться ссылкой: