№7 (195), октябрь 2020 года

Если бы существовала премия «Слово года», то в 2020 году таким определенно стало бы слово «коронавирус». Оно уже вошло в наш привычный лексикон, а как явление поделило жизнь на «до» и «во время». Что будет «после» пока никто не знает, но одно известно точно – будет не так, как было «до».

Режим самоизоляции, который в марте начинался как неожиданная, но приятная передышка, спустя полтора месяца превратился в дорогу цвета мокрого асфальта, где на горизонте то и дело появляется ВОЗможность ВОЗвращения к обычной жизни, но уже который раз это оказывается миражом.

Пандемия заставила всех не просто сидеть дома, но и остаться наедине со своими привычками, желаниями, страхами, а, значит, задуматься, тем ли мы занимаемся, там ли мы живем и так ли хорошо знаем своих близких. В каком-то смысле, все встало на свои места – вдруг здоровье родных стало важнее работы, элементарное владение компьютером полезнее красивого почерка, а дача в двух часах езды на машине нужнее, чем вилла на Мальдивах.

Пресловутое «обнуление», которое еще в начале марта имело чисто политический оттенок, вдруг случилось со всем миром. Спустя всего несколько месяцев наша обычная жизнь вспоминается с трудом, какой бы насыщенной она ни была. Остались где-то в прошлом ежедневные поездки по маршруту дом – работа – дом, обеденные перерывы в любимых местах с коллегами, посещение родственников в выходные. Кажется, еще немного и сама возможность такой жизни покажется чем-то за гранью наших мечтаний.

Внезапно, каждый из нас получил возможность почувствовать себя фрилансером. Казалось бы, что плохого может скрывать в себе работа из дома? Экономия времени на дороге, комфортная одежда, свобода выбора рабочего места между диваном, кухней, верандой или балконом. В действительности оказалось, что работать продуктивно можно только в располагающей к этому обстановке, чего, конечно, нельзя сказать о наших уютных домах, где каждые пять минут хочется погладить кота, помочь детям слепить танк из пластилина и в очередной раз заглянуть в холодильник в поисках третьего перекуса. Поэтому второе после здоровья, что мы рискуем потерять во время пандемии, – это чувство времени и ощущение его ценности. Даже после двух месяцев удаленной работы мысли о будильнике в 6:30 утра ввергают в глубокий ужас, привычка выходить из дома за положенные «-дцать» минут до автобуса испарилась бесследно, а в чем кроме домашней одежды положено сидеть перед компьютером, теперь можно вспомнить, только заглянув на фотографии трехмесячной давности.

Уже вошли в употребление термины «докоронавирусная эпоха», «эпоха коронавируса» и, надеюсь, со временем появится эпоха «посткоронавирусная». Конечно, все эти события войдут в учебники истории, а дополнения к учебникам ОБЖ анонсировали уже сейчас. Ведь враг пришел, откуда не ждали: почти 100 лет со времени эпидемии испанки мы учились бороться с идейными противниками, строить бомбоубежища, предугадывать землетрясения, а оказалось, что иногда достаточно просто мыть руки и не ходить по дому в уличной обуви.

К середине лета появилась слабая надежда, что нужная дверь найдена и за ней будет выход в наш привычный, но почти забытый старый мир. Постепенно открылись парки, кофейни, рестораны, парикмахерские, гостиницы, на улицах снова стало многолюдно, ощущение тревоги от пустынного города отступило. Надолго ли это? Официально объявлено, что да. Неофициально – ответ на этот вопрос скорее отрицательный.

Когда бы это ни закончилось (все ведь когда-нибудь заканчивается, даже все плохое), со временем эти события начнут понемногу забываться, ведь так устроен наш мозг – лучше помнить хорошее, чем плохое. И только человек в медицинской маске на улице будет вызывать из нашей памяти тревожные воспоминания об «эпохе коронавируса».

Мария Акишина, V курс ИТФ

Рисунок Yaoyao Ma Van As

№6 (193), сентябрь 2020

«Геликон-опера» под руководством народного артиста РФ Дмитрия Бертмана в этом году отмечает свой 30-летний юбилей. Конечно, на празднование были большие планы – концерты, встречи, показы, все это было запланировано на апрель, а значит, пока отложено на неопределенный срок. Но жизнь в театре не остановилась – в его социальных сетях запущена рубрика #историягеликона, ведутся онлайн-трансляции спектаклей на странице в YouTube, солисты проводят онлайн-концерты и дают интервью. И это, наверное, одно из главных качеств «Геликона» – не давать нам забыть о свете даже в самые темные времена!

Для многих театров режим самоизоляции стал, мягко говоря, большой неожиданностью. Выручка от спектаклей покрывает многие статьи расходов, в том числе это относится и к зарплатам сотрудников. Но также оказалось, что многие просто не были готовы к тому, что такой константный элемент театра как зритель может внезапно пропасть. Современный театр научился обходиться без многого – без слов, без сцены, без актеров, но никто не планировал удалять зрителя, иначе зачем все это?!

На фоне пессимистичных прогнозов, которые то и дело проскальзывают в СМИ, настроения в «Геликоне» кажутся совсем не карантинными. И это еще одна причина его полюбить – хоть и маленький, но все же островок спокойствия, эдакая free—stresszone. Хотя, может быть, им сейчас и тяжелее, обиднее остальных – экстренно перенести долгожданный юбилей в онлайн-формат, имея лишь слабую надежду хотя бы новый сезон начать на родной сцене.

Отношение «Геликона» к своим зрителям в период карантина выглядит более гуманным на фоне платных трансляций из Ленкома, Театра им. Е.Вахтангова, Театра Сатиры и некоторых других, которые, вероятнее всего, не только не окупят затраты в период карантина, но и отдалят потенциального «живого» зрителя после его окончания. Да и временные ограничения на просмотр трансляций устанавливают пусть и более гибкие, но все-таки не очень приятные рамки. «Геликон» же не ограничивает своего зрителя ни в чем – доступны к просмотру спектакли, которые шли последние несколько сезонов и запланированы на следующий. И если невероятный «Щелкунчик» из Большого превращается в тыкву через 24 часа после трансляции, то постановки Бертмана можно посмотреть сейчас, завтра или через неделю.

На самом деле, отсутствие «живых» спектаклей не так уж и навредило театру (не будем сейчас вдаваться в финансовые проблемы). Не хватает разве что атмосферы приятного волнения на пути от шахматного интерьера гардероба через светлое фойе к футуристичному залу «Стравинский». Все, что происходило после этого небольшого путешествия, каждый раз было открытием, мотивирующим толчком, призывом к созиданию. В каждой постановке чувствовались невероятные тепло и любовь, с которой она сделана. Хотя, конечно, велика вероятность, что та энергетика, которая передается от людей со сцены людям в зале, может потеряться в сплетении проводов при онлайн-трансляциях.

Первым, что удалось посмотреть онлайн, оказался «Евгений Онегин» в восстановленной сценографии Станиславского. Мысль о том, что это будет захватывающе интересно, как-то не посещала. Во-первых, магия театра все-таки теряется вне стен зала, во-вторых, засмотренная, заслушанная и узнаваемая в любом месте с двух нот опера, кажется, уже ничем в принципе удивлять не может. «Я еще никогда так не ошибался!», – захотелось процитировать уже к концу первой картины.

Пусть «Стравинский» и совсем небольшой зал, всего на 500 мест, но все-таки уже с 8-9 рядов не всегда разглядишь мимику актеров, не заглянешь в оркестровую яму и, тем более, в паузы между картинами вряд ли покажут кадры с постановок начала XX века. Вот тут и открываются все прелести онлайн-трансляций! Болезненная одержимость Татьяны, циничное безразличие Ольги, надменность Онегина, восторженность Ленского, угрожающая честность Гремина – все это в двойном объеме буквально обрушивается через экран на зрителя! А чего стоит сцена именин Татьяны, где артистическая индивидуальность каждого хориста стремительно приближается к вовлеченности в действие главных героев оперы!

Конечно, показан блестящий состав солистов – Алексей Исаев (Онегин), Ольга Толкмит (Татьяна), Игорь Морозов (Ленский), Юлия Никанорова (Ольга), которые, кроме потрясающей актерской игры, показывают и мастерское владение голосом, и, что немаловажно, прекрасную дикцию. Некоторые вопросы возникли к выбору костюмов, которые до шестой картины могли претендовать на стилистику XIX века, а вот в последних двух намекали на эпоху позднего декаданса.

 За последние месяцы в нашем новом и непонятном мире стало слишком много непредсказуемости и вопросов, остающихся без ответа. Каждый закрывается в своем маленьком мире из привычек, предпочтений и привязанностей, а в бесчисленном интернет-контенте все сложнее искать и находить то, что хотелось бы посмотреть, не пожалев о потраченном времени. Но когда вам захочется попасть в точку, увидеть постановку, которая заставит задуматься, услышать действительно профессиональное пение – вы знаете, куда идти.

С Днем рождения, «Геликон»!

Мария Акишина, V курс ИТФ

Фото: Антон Дубровский, Сергей Лютенко

№4 (192), апрель 2020

В предновогодней декабрьской суете на основной сцене Малого театра России творилось волшебство. С самого утра четыре этажа гримерных комнат, репетиционные залы, зрительские места были во власти преподавателей и студентов двух ведущих музыкальных учебных заведений страны – Мерзляковки и Вагановки. Балет «Фея кукол» – маленькую сказку о большом волшебстве – представили юные музыканты и танцоры Москвы и Санкт-Петербурга.

Впервые балет «Фея кукол» венского скрипача и композитора Йозефа Байера был поставлен в 1903 году. Это был калейдоскоп сольных номеров для ведущих танцоров Российской Империи – Агриппины Вагановой, Матильды Кшесинской, Анны Павловой, Михаила Фокина и других. По сюжету действие происходит в кукольном магазине, обитатели которого оживают по ночам, а прекрасная Фея устраивает прощальный бал перед тем, как отправиться в свой новый дом. Легкая, фееричная музыка Байера в российской постановке была дополнена симфоническими миниатюрами П.И. Чайковского, А.К. Лядова, А.Г. Рубинштейна и Р. Дриго.

Постановка балета в хореографической версии Константина Сергеева учащимися Академического музыкального училища при Московской консерватории и Академии русского балета имени А.Я. Вагановой становится доброй традицией. Впервые они представили восстановленный спектакль еще 4 года назад, но тогда гостями, наоборот, были москвичи: исполнение состоялось на сцене Эрмитажного театра в Санкт-Петербурге. Казалось бы, для опытных исполнителей повторить балет не составит труда, но в этом и заключается, пожалуй, главная особенность постановки: танцующим и играющим артистам от 15 до 20 лет, все они студенты. 

Театральный график непрост: встреча исполнителей и преподавателей с режиссером и дирижером состоялась в день единственной репетиции и единственной же постановки – 19 декабря. Работа началась с полуночи: настил пола, установка декораций, оформление холла первого и второго этажей. В восемь утра завезли инструменты оркестра. В девять прибыла многочисленная делегация из Академии балета – около 100 учащихся, преподаватели, режиссеры, технические работники, костюмеры и гримеры.  

В десять в репетиционном зале разместились музыканты Ансамбля солистов «Премьера» под руководством заслуженного артиста России дирижера Игоря Дронова. Авансцену захватили вагановцы, за третьей кулисой расставляли оркестр. Пружина сжималась все туже. В 11 утра дирижер занял свое место за пультом и… ушел со сцены только вечером, после финального поклона всех артистов. 

Первые два часа работы в происходящем на сцене было трудно было разобраться: звукорежиссеры выстраивали звучание оркестра, преподаватели и постановщики из Академии ежеминутно корректировали темпы балетных номеров, исполнители размечали сцену, которая в Малом театре на порядок меньше, чем в родном для многих из них Мариинском. 

Трудности возникли и у музыкантов. Репертуар Малого театра не предполагает наличия оркестровой ямы, из-за чего «Премьере» пришлось расположиться в единственном возможном месте – за третьей кулисой и последним рядом декораций. Дирижер, который и так повернут к залу затылком, в данной ситуации оставил за спиной и сцену с исполнителями на ней. Из зала казалось, что Дронов постоянно вполоборота смотрит на сцену, при этом оркестр играл ровно, чисто, точно в такт с прыжками Пьеро, Арлекина и Феи. 

За четыре часа до спектакля состоялся генеральный прогон балета – уже в костюмах, но еще без грима. А в 18 часов в отреставрированных, но по-старому благородных интерьерах Малого театра стали появляться первые гости. На этот единственный в столице показ балета получить билеты было непросто: большинство детей приехали на представление из Башкортостана и Татарстана, чьи главы республик оказали большую спонсорскую поддержку проекту. Многие из зрителей были в Москве впервые и, кажется, их ожидания были полностью оправданы: вся театральная площадь украшена новогодней иллюминацией, в театре ребят встречали аниматоры в образах сказочных героев, а на сцене куклы, казалось, летали, не касаясь пуантами земли. 

Перед началом представления ансамбль солистов «Премьера» на авансцене исполнил увертюру из оперы «Свадьба Фигаро», директора обоих учебных заведений Владимир Демидов и Николай Цискаридзе произнесли приветственные слова. И бал Феи кукол начался. 

Мария Акишина, IV курс ИТФ

Фото: bashpredmsk.bashkortostan.ru

№2 (189), февраль 2020

Детское сознание похоже на белый лист бумаги. Взрослые учат детей, рисуя на белом листе цветными карандашами. Если стереть линию один раз и нарисовать другим цветом, следа почти не остается. А на пятый раз? Десятый? На родителях и учителях лежит ответственность не только за знания ребенка, но и за восприятие этих знаний. Изначально у детей нет ни сформированных оценочных суждений, ни простейшего терминологического аппарата. Показывая малышу на утюг, мы даем название температурному явлению, говоря «Горячо!» и отдергивая его руку. Но представьте, что в первом примере взрослый скажет «Холодно!». Это определение будет воспринято сознанием ребенка как верное.

Такая тенденция не может сохраняться в старшем возрасте. Наоборот, с каждым годом степень «развлекательности» в школах должна снижаться, чтобы к моменту поступления в высшие учебные заведения молодые люди имели навык к анализу и структурированию информации. В противном случае складывается ситуация, при которой повзрослевшие люди оказываются не приучены к самостоятельной работе и экстраполяции полученных на каком-либо предмете знаний в смежную дисциплину.

Дети учатся, «играя в школу», как они играют на смартфонах вMinecraft, «Говорящего Тома», Angry Birds – и так же, как и в игре, в которой они не несут ответственности за виртуальный «засохший урожай», оценки в школе оказываются чем-то вымышленным и не требующим особенного внимания. Таким образом, в головах подрастающего поколения нередко царит атмосфера бессознательной безответственности. К сожалению, зачастую осознание реальности происходящего не приходит даже при выборе профессии. Поэтому с каждым годом все страшнее ходить к врачам, а в школах все меньше учителей, которым можно не бояться доверить своего ребенка.

Вероятно, переломный момент наступает в подростковом возрасте. В этот период очень важно, какой наставник окажется рядом с ребенком. Необходимо постепенно приучать учеников самостоятельно и грамотно формулировать свои мысли, а главное – без стеснения и аргументированно высказывать их перед своими сверстниками. Способность уверенно донести свою точку зрения до слушателей – один из самых важных в жизни навыков, благодаря которому очень многие проблемы могут быть решены на уровне дискуссии.

Постепенное усложнение школьной программы в старших классах, а затем в вузе поможет последовательно включать в круг обсуждаемых тем все более важные вопросы, не прибегая для этого к каким-то дополнительным усилиям. Привычка рассуждать, ставить цели, ясно формулировать свои желания в конце концов приведет к тому, что выпускниками вуза будут не просто люди с типовым набором знаний, не имеющие представления, как существовать вне стен учебного заведения, а настоящие личности – с собственными целями, планами их достижения и мотивацией к дальнейшему развитию.

Мария Акишина, IV курс ИТФ

№1 (189), январь 2020

Красно-синие знамена, секторы, ярко высвеченные софитами, зеленый газон с футбольными воротами, скамьи для болельщиков – кажется, что речь о спортивном соревновании! Но именно такое первое впечатление производит выставка «Дейнека – Самохвалов» под кураторством Семёна Михайловского, которая открылась в Санкт-Петербурге в дни Культурного форума.

• 

• 

Первый эмоциональный посыл выставочного пространства настраивает на противостояние, будто в конце зала каждому нужно отдать свой голос в пользу лишь одного из Александров. Соревновательный дух как один из важных принципов советской реальности погружает зрителя в атмосферу терпкого, клокочущего, бурлящего русского ХХ века.

Все работы тематически разделены на шесть контрастных секторов – Спорт, Труд, Герои, Дети, Война, Мир. Казалось бы, такое разделение могло еще больше противопоставить Александра Дейнеку и Александра Самохвалова, но эффект вышел совершенно обратный. Свободное расположение картин внутри зала без акцентирования на авторстве практически бесследно размывает границы, выводя на первый план общий смысл сектора.

Обращает на себя внимание визуально удобное оформление подписей к работам: верхнюю четверть карточек занимает заглавная первая буква фамилии художника «Д» или «С», что с одной стороны не отвлекает внимания, с другой – при желании уточнить автора позволяет лишь слегка перевести взгляд в сторону. Это даже привносит игровой элемент: в какой-то момент глаз сначала пытается уловить черты стиля одного из художников, а затем сравнивает результат с подписью к картине.

• 

• 

Герои выставки – пионеры, стиляги, спортсмены, рабочие, солдаты, просто мужчины и женщины в обычной для себя обстановке – в поле и на стадионе, на заводе и в концертном зале, на поле битвы и на берегу реки. Кажется, перед зрителем за несколько мгновений вихрем проносятся полвека – от Октябрьской революции до холодной войны.

Невероятно помогает погружению в атмосферу эпохи дизайн выставочного пространства. Достаточно очевидное, но от этого не менее удачное цветовое решение каждого сектора в буквальном смысле задает тон всей теме. Сопоставление заключительных залов выставки наиболее пронзительно – агрессивный, давящий алый цвет «Войны» и, как глоток свежего воздуха – лучезарный, цвета весенней зеленой лужайки «Мир». Внутри будто оживает воспоминание, которого нет – о невероятных потерях и огромных надеждах первого дня нового Мира.

Фаворский и Петров-Водкин, Москва и Ленинград – многое вокруг них было разным, но страна была одна. Духовное противостояние двух столиц не помешало ни московскому Дейнеке, ни ленинградскому Самохвалову говорить на языке своей эпохи о том, чем дорожили и боялись потерять – о семье, любви и мире. И спустя пятьдесят лет разве не о том же мечтаем мы, с тревогой думая о будущем?

Мария Акишина, IV курс ИТФ

Фото Михаила Вильчука