Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Встречи в пресс-клубе

№ 6 (113), сентябрь 2011

На конкурсе Чайковского постоянно работал пресс-клуб. В его рамках состоялся круглый стол на тему «Музыкальные конкурсы: бизнес или искусство?». Журналисты имели возможность общаться с известными музыкантами, членами жюри разных специальностей. Прошли многочисленные творческие встречи, в ходе которых на вопросы корреспондентов ответили знаменитые пианисты – Ван Клиберн, Барри Дуглас, Питер Донохоу, Дмитрий Алексеев, Мишель Берофф.

Из беседы с Барри Дугласом:

— Барри, нам известно, что Вы регулярно делитесь своими впечатлениями о конкурсе в twitter. Не думаете ли Вы, что тем самым разглашаете секретную информацию о конкурсе?

— Мне кажется, что такой способ общения не несет ничего незаконного, я не рассказываю никаких секретов

— Что оказывается более сложным: играть или судить?

— Конечно, судить. Ведь в данном случае требуется поставить себя на место участника.

— Ваши впечатления о VIII конкурсе Чайковского, в котором вы одержали победу.

— Я помню людей, помню волнение, тот потрясающий контакт с аудиторией, который тогда у меня возник!

— Тогда, на конкурсе в 1986 году, вы играли русскую музыку – «Картинки с выставки» М. П. Мусоргского. Как Вам удалось играть по-русски?

— Я чувствую русскую музыку. Мне кажется, что есть связь между русскими и ирландцами. Так, известно, что Джон Фильд работал в России и воспитал многих русских музыкантов.

— Скажите, а чем отличается поколение музыкантов Вашего времени от современных музыкантов?

— Каждое поколение меняется, меняется и восприятие мира. Сейчас намного больше музыкантов. Конечно, cреди них много таких, которые выигрывают только за счет техники, но есть и музыканты с душой.

— Остались ли какие-нибудь негативные впечатления от Вашего выступления на VIII Международном конкурсе имени П. И. Чайковского?

— Я помню только хорошее. В то время была невероятная страсть к музыке, все буквально сходили от нее с ума. Сейчас не меньше страсти, но в современной жизни больше комфорта, поэтому страсть к музыке уменьшается.

— Как Вам заново открытый Большой Зал?

— Акустика великолепная, но какие-то посторонние шумы в зале постоянно отвлекают.

— Вы сейчас играете русскую музыку?

— Да, недавно в Южной Америке я сыграл все концерты Рахманинова.

— Как Вы оцениваете обязательную пьесу для пианистов – «Чайковский-этюд» Р. Щедрина?

— Я сам ее учу, она у меня с собой в данный момент. Новая пьеса – это как чистый лист, у всех конкурсантов невероятная свобода для интерпретации.

25 июня в пресс-клубе прошла встреча с победителем первого конкурса, почетным председателем жюри пианистов Ваном Клиберном. Пианист, безгранично влюбленный в Россию, еще до начало пресс-конференции признался: «Я всегда благодарю Бога за то, что у меня есть такие верные друзья. Уже тогда, в 1958 году, когда я впервые приехал в Россию, я почувствовал невероятную атмосферу любви к музыке. Именно такая публика оказала мне необычайную поддержку. До конца жизни я люблю Россию (последние слова Клиберн сказал по-русски)…»

Присутствовавшие на пресс-конференции представители Дома-музея Чайковского в Клину передали музыканту благодарственные письма, которые по разным причинам так и не смогли достигнуть адресата. Так, спустя полвека Клиберн в очередной раз имел возможность убедиться в огромной любви к нему российских слушателей.

Из беседы с Ваном Клиберном:

— Когда Вы вчера вошли в Большой зал консерватории, что Вы почувствовали?

— Меня захлестнули воспоминания, я вспомнил свое первое выступление в Большом зале. Это святое место для меня. Каждый, абсолютно каждый слушатель этого зала знает музыку. Это свидетельствует о силе русского народа. Удивительная ваша страна, от таксиста до музыканта – все любят музыку!

— Существует легенда, что, для того чтобы Вы смогли поехать на конкурс в 1958 году, Алексу Грайнеру (менеджеру Стенвея) пришлось продать свое кольцо. Правда ли это?

— (Смеется.) Это очень интересная история. Именно Алекс Грайнер сказал, что я обязательно должен участвовать в конкурсе. Но никакого кольца он не продавал. Материально мне помогли прежде всего мои родители.

— Как Вы думаете, может ли классическая музыка существовать в рамках шоу-бизнеса и какие музыканты Вам больше нравятся: тонкие и глубокие или яркие и артистичные?

— Классическая музыка не имеет ничего общего с шоу-бизнесом! А каждый исполнитель – это прежде всего слуга композитора. Для меня самая большая звезда – это композитор.

— После Вашей победы в Москве в 1958 году выступали ли Вы еще с дирижером Кириллом Кондрашиным в Европе?

— Я играл с ним концерт в Нью-Йорке.

— Ваши любимые музыкальные произведения, кроме фортепианной музыки?

— Я очень люблю оперу, особенно «Евгения Онегина», «Бориса Годунова».

— А хотели бы Вы стать певцом?

— Да, я пел в хоре, даже в 12 лет. Я заявил отцу, что хочу быть певцом, но мой отец ответил, что лучше стать пианистом.

29 июня в Камерном зале Московской государственной филармонии прошла заключительная пресс-конференция с председателем оргкомитета XIV Международного конкурса имени П. И. Чайковского Валерием Гергиевым. В ней также приняли участие директор Департамента государственной поддержки профессионального искусства и народного творчества Министерства культуры РФ Алексей Шалашов и члены жюри конкурса: Питер Донохоу, Барри Дуглас, Мишель Берофф и Денис Мацуев.

Естественно, что в преддверии завершения конкурса напряжение значительно возрастает. Это чувствовалось по общей атмосфере, царившей на пресс-конференции, и по кругу вопросов, озвученных во время встречи. Так, еще до начала заседания Валерий Гергиев со всей ответственностью заявил, что жюри оценивает одинаково абсолютно всех конкурсантов, никакого сговора между членами жюри быть не может. А затем последовали вопросы.

— Часто мнение публики и мнение жюри расходятся. Нет ли среди членов жюри ощущения, что все же кто-то из действительно талантливых музыкантов не прошел?

П. Донохоу: Горечи нет. Есть сожаление, что невозможно при оценивании учесть все факторы. Но я абсолютно уверен в честности и объективности жюри. Если человек на одном концерте играет божественно, вызывает восторг у публики, это не значит, что и в дальнейшем он будет способен выдержать сложнейший график концертных выступлений. Правила конкурса таковы, что мы вынуждены кого-то исключать.

В. Гергиев: Я еще раз подчеркиваю, что мы полностью исключаем возможность дружбы одной группы жюри с другой. Члены жюри даже не общаются друг с другом! Кроме того, уже сейчас те ребята, которые не прошли, получают предложения от многих концертных организаций.

— Как бы Вы отнеслись к идее учреждения специального приза критики для поощрения особо понравившихся журналистам музыкантов?

В. Гергиев: Такая идея кажется мне не совсем естественной.

П. Донохоу: Самый лучший приз для музыканта – эта положительная критика!

— А почему в этот раз не состоялась традиционная поездка членов жюри в Клин?

В. Гергиев: При напряженном графике работы конкурса, особенно учитывая разрыв между Москвой и Санкт-Петербургом, для поездки просто не нашлось свободного времени!

— Считаете ли Вы, что ситуация с М. Горенштейном (оскорбление виолончелиста Нарека Ахназаряна из Армении) – разжигание национальной розни?

В. Гергиев: Я не думаю. Но таких ситуаций в принципе быть не должно!

— Не кажется ли Вам, что введение во II туре второго этапа – это ошибочное решение?

Д. Мацуев: Исполнение камерного концерта – правильное решение. Ведь по тому, как пианист играет Моцарта, можно составить большое представление об этом музыканте. Единственное, с чем я не вполне согласен, – это разделение в третьем туре концертов по разным дням. Все-таки сложилась определенная традиция, это проверка пианиста «на прочность».

Сергей Никифоров,
студент
III курса ИТФ

Фотографии предоставлены Пресс-центром конкурса

Поделиться ссылкой: