№ 11, ноябрь 1999

Работать в любительском театре – не сахар, а молодому режиссеру – особенно. Авторитета нет, да и возраст подкачал: актеры – кто ровесники, а кто и старше. Средний возраст труппы – 20–25 лет. Еврейскому театру при одной из еврейских общин всего год. Количество выпущенных спектаклей – два.

Я довольна избранной профессией, но глядя на жизнь этого организма, называемого театром, мне, честно говоря, стало завидно. Да, завидно! Подумайте сами – где нам, музыковедам, проявить искусство перевоплощения? Ну разве только на экзамене, пытаясь изобразить умную физиономию и делая вид, что ты, де, был на всех-всех лекциях, а если педагог не помнит, то это застарелый склероз. А вообще-то, теоретику учебной программой не предусмотрен творческий полет мысли, он обязан лишь передавать, взращивать и сохранять воспринятую традицию. Какие имена должны быть для него священны? Каждый ответит – Протопопов, Цуккерман, Бобровский и иже с ними… Но это – лирика, а мы обратимся к реальности.

Зовут режиссера Женя Шейкин (в далеком прошлом он выпускник Ипполитовского училища, опять же – теоретического отделения). Именно благодаря Жене, побывав на репетициях и спектаклях, я свое мнение о театральной жизни резко изменила и уже как-то в актеры идти не хочется. Ну нельзя же так измываться над людьми! Положил всех на пол (не поймите превратно), велел поставить стопку книжек на живот (вот это методы!) и, пожалуйста, отрабатывайте «нижнее дыхание». А работа над речью и дикцией? Из монолога актера после репетиции: «Подумаешь, рублю фразы! Нет, ему подай «восходящую интонацию». Ну не могу я триста раз повторять «…в белом плаще с кровавым подбоем», да еще с разным настроением!»

Но, несмотря ни на что, первый спектакль прошел «на ура». Это было представление в стиле commedia dell’arte. Перепуганные артисты даже следовали обычно никогда не выполнявшемуся правилу: весь свой реквизит – короны, плащи, мечи и др. каждый сложил в определенном месте, чтобы перед выходом на сцену быстро найти то, что нужно. Режиссер важно устраивал проверки – готовы ли трости, портупея с фуражкой, фата и все прочее.

Конечно, были и ошибки. Кто же парит ноги, не снимая ботинок? «Не верю!» – вскричал бы Станиславский. Декорации между актами менял сам режиссер (актеры в состоянии парализующего страха делать это были не в состоянии, а работников сцены в театре, увы, нет). Вездесущий Женя приносил чайники и столы, уносил кадки с цветами, означавшими кусты, и отдирал бутафорские звезды, основательно приклеившиеся к заднику сцены. Но, что самое поразительное, актеры даже вспомнили тексты ролей, которые во время репетиций намертво забывали, и в хорошем темпе, явление за явлением прогнали всю пятиактную пьесу.

А сюжет был довольно прост. Так называемая историческая линия (Король— Панталоне – Капитан) сочеталась с любовной. Первый любовный треугольник: Коломбина – Труффальдино – Капитан. Второй: Старуха – Труффальдино – Капитан. Там было все: и глупый король, и необоснованные претензии на власть, и ловушки для влюбленных. Третьи лишние – Капитан и Старуха всюду мешались и путали все планы. В результате все обрели счастье под Свадебный марш Мендельсона: Труффальдино женился на Коломбине, Капитан  на Старухе (так ему и надо –  пусть не устраивает подлости).

Таков был финал спектакля. Остается пожелать, чтобы и в жизни все всегда так хорошо заканчивалось. Нет, что ни говорите, а первый блин – не всегда комом.

Лилия Демидова,
студентка  IV курса

№ 6 (8), июнь 1999

Да, я двоечник. И этого не скрываю. Все мы – потенциальные двоечники. Но даже к самому отъявленному прогульщику иногда (очень редко) приходит странное желание поработать. Представляю вам свою методическую разработку «Техника практической сдачи экзамена».

В идеале, конечно, все предметы нужно считать обязательными. Но, как показывает практика, студент, сдающий все экзамены в обязательном порядке, начинает худеть, бледнеть, теряет интерес к жизни и впадает в состояние, которое мы условно назовем «тихий съезд». Поэтому целесообразно все экзамены классифицировать на обязательные, необязательные и «на потом». Обязательные – это те, которые лучше уж сдать тогда, когда требуют. У теоретиков это, например, гармония, МТС, анализ; у инструменталистов, надо полагать, специальность. Необязательные – их, конечно, сдавать тоже придется, но есть возможность «потянуть» некоторое время. У тех же теоретиков, например, фортепиано. Оттягивать, конечно, долго не надо. Ну, дней десять вполне хватит, чтобы выучить программу. Третья категория экзаменов – «на потом». Имеется в виду такая форма сдачи, когда студент, изыскав соответствующую медицинскую справку, где указано, что он в день экзамена лежал, по меньшей мере, в бессознательном состоянии, предъявляет ее куда следует (следует – в деканат) и мирно со всеми расшаркивается до следующей сессии. Правда, при таком подходе предметы к очередной сессии имеют тенденцию к накоплению. Поэтому, исходя из того, что вышеназванный подход к экзаменам имеет достаточно крупные недостатки, мною были собраны, обработаны и классифицированы все основные техники сдачи экзаменов.

Итак, все способы сдачи экзаменов можно разделить на традиционные и нетрадиционные. В свою очередь, традиционные способы подразделяются на следующие:

1. Финансовый. Весьма распространен во многих вузах, под названием «дать на лапу». Популярностью в МГК не пользуется.

2. Технический. Способ, предложенный Леонидом Гайдаем («профессор, конечно, лопух, но аппаратура при нем») отметается по причине полной неспособности студентов МГК к техническому творчеству.

Психологический. Способ, таящий в себе множество плодотворнейших возможностей. Самый простой (мини юбка, надетая на длинноногую студентку, в сочетании с глубоким декольте) работает только в том случае, если экзаменатор –  мужчина. Если экзаменатор – женщина, принесите на экзамен своего ребенка. Смена пеленок и прочих подгузников вернет женское сердце к тем счастливым временам, когда и она месяцами не спала по ночам. И тогда уж, поверьте опыту, она вам все простит. А может, и не только вам, – зависит от того, сколь долго ваше чадо будет надрываться в крике. В данной ситуации, чем дольше, тем лучше. Подсознательное желание педагога поскорей избавиться от вас будет вам же на пользу. Но не спешите заводить ребенка только ради этого! При большом запасе специальных терминов (не обязательно только музыкальных) и достаточной бойкости языка возможно применить тактику «запудривания мозгов». При успешном ее применении педагогу ничего не остается делать, как с умным видом кивать головой. Но берегитесь, если инициатива перейдет в руки педагога. Он этой тактикой владеет не хуже вас.

3. Биоэнергетический и экстрасенсорный. В эту категорию входит множество техник, начиная от такой элементарной, как закладывание монеты в туфель и заканчивая проведением в коридоре перед кабинетом полномасштабного камлания с полной атрибутикой сибирского шамана. Сюда же входят такие известные и общеупотребительные приемы как гипноз, телепатия, телекинез, а также левитация. Но ввиду тривиальности и хорошей осведомленности педагогов об этих приемах, перейдем к рассмотрению нетрадиционных методов сдачи экзаменов.

Нам удалось выделить только два. Первый заключается в написании так называемых «шпор», которые включают ответы на наиболее сложные вопросы (за исключением вопроса о смысле бытия и «есть ли жизнь на Марсе?»). Но по сути, это очень трудоемкий метод, так как. в «шпоры» обычно перекочевывает весь материал лекций. И есть опасность, что при переписи вы можете его и выучить. А зачем вам лишняя и ненужная информация?

Второй, и самый нетрадиционный метод – держать все в голове, используя возможности памяти, ассоциативного и образного мышления. Но этот способ настолько редок, что после успешной экзаменовки не стоит его афишировать – вам все равно не поверят. Впрочем, данная классификация не претендует на всеохватность. Пользуясь ею, следует проявлять творческую инициативу и смело экспериментировать, соединяя различные формы и техники сдачи экзаменов. Успехов вам!

Лилия Демидова,
студентка III курса

№ 3 (5), март 1999

Вы только посмотрите на нашего брата-студента! Каждый десятый – фольклорист. И их количество стремительно увеличивается. Оставшиеся девять десятых порой смотрят на них с недоумением. Оно, конечно, понятно – «аутентичное исполнение», «сохранение традиций». Но слушать и расшифровывать записи столетних бабулек?! Читать Квитку (2 тома! Еще куда ни шло два тома «Музыки Австрии и Германии»), Сакальского, Чекановскую (не читайте ее, товарищи студенты, мозги сломаете). Петь эти разнесчастные лирические протяжные (вы думаете почему они «протяжные»? Потому, что пока их выучишь – протянешь ноги). Ну уж нет! «Хватит с нас “щуроведения” и “гилярознания”» (цитата по неизвестному студенту, подслушанная в очереди за стипендией). Эти дребезжащие, плоские, пронзительные голоса бабушек, поющие какую-то тарабарщину («за-лё-ты-ны-ы-я пта-ше-че-ке-ага-га-ого-го-ох!»), не может вынести ни одно интеллигентное, воспитанное на классических шедеврах музыкантское ухо.

Таково мнение «недопонимателей» и «неправильнотолкователей» фольклора. Обратимся же к меньшинству энтузиастов. Вот, например, ансамбль Натальи Николаевны Гиляровой при кабинете народного творчества. Он существует с незапамятных времен. И студенты не только «просекают» все вышеперечисленные премудрости, но и благополучно выступают с концертами. Бессмысленно спрашивать, что их в этом привлекает. Можно лишь констатировать: образная сфера песен очень необычна, своеобразна и интригует своим содержанием, а спетая песня как-то очень личностно приближает к слушателю передаваемые события. В результате обеспечено эмоциональное соучастие и активная работа образного мышления. (Согласитесь, студенту, еще не профессионалу, но уже крючкотвору это никогда не помешает.)

Короче говоря, ансамбль существует и народ там веселый. Концертная деятельность их необычайно насыщенна. Один из последних концертов, например, проходил в зале библиотеки иностранных языков — представляли масленичные песни, наигрыши и даже народные пляски. Колоритная тембровая звучность, подлинные костюмы, богатство вертикальных созвучий – все это производит эффект шока (приятного!). А ведь они еще сами и в экспедиции ездят: дороги, романтика (грязные непролазные трясины, отсутствие транспорта и душа – не в счет). Заманчиво. Должен же быть в жизни музыканта и свой  героический период, а то все Бетховен, Бетховен – мы, может быть, и сами с усами! А что, ребята? Айда в фольклористы!

Лилия Демидова,
студентка III курса