Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

У нас в гостях Кшиштоф Пендерецкий

№ 7 (29), октябрь 2001

Как только пан Пендерецкий ступил на московскую землю, его буквально атаковали журналисты, телерепортеры и поклонники. И все же мастер нашел возможность прийти в гости к нам, в Консерваторию. Конференц-зал, давно ставший традиционным местом творческих встреч не мог вместить всех желающих послушать композитора и задать ему вопросы. Для студентов, которых в зале было большинство, счастьем была уже сама возможность увидеть «живьем» человека-легенду.

Творческой встрече предшествовал концерт в Большом зале, где прозвучали произведения девяностых годов — «Скрипичный концерт» и «Te Deum» для хора, солистов и оркестра. Одночастный концерт для скрипки был выдержан в неоромантическом духе, который пронизывает все последние сочинения Педерецкого. «Te Deum» же был настолько интересен и красив, что заставил пытливый слух музыковеда забыть о всех стилях и направлениях и просто наслаждаться прекрасной музыкой.

На творческой встрече Пендерецкий представил сочинения последних лет, которые еще не звучали в России — Третью симфонию и «Семь врат Иерусалима». Выбор именно этих произведений не случаен: он отражает две основным линии творчества композитора (им он никогда не изменял) — инструментальную и сакральную музыку. Рассказывая о Третьей симфонии, (фрагменты из нее прозвучали на встрече), композитор признался, что «чувствует себя симфонистом» и предложенное нашему вниманию сочинение является частью грандиозного симфонического цикла, который пока составляют пять симфоний. «Я надеюсь, что мне не захочется написать больше девяти,» — добавил Маэстро. «Семь врат Иерусалима» созданы к 3000-летнему юбилею великого города. Сочинение глубоко символично — священное число «семь» в названии соответствует количеству частей; басовая труба, символизирует голос Бога. Пендерецкий признался, что самое интересное в создании любого произведения, — это поиск! Поиск текстов, тембров, техник…

Вопросов мастеру, к сожалению, было задано очень мало. Один из них касался его высказывания по поводу «насильственного свержения позднеромантической традиции» и судьбы жанра симфонии. Пендерецкий ответил, что великая традиция симфонизма в начале ХХ века была практически утеряна, и только во второй половине столетия жанр начал возрождаться. Его же новое рождение не могло быть связано с ведущими техниками того времени, поэтому единственным выходом для композиторов было обращение к симфонической традиции XIX века.

Вопрос «Каков будет путь музыки в XXI веке?» фактически остался без ответа, хотя, кто же, как не Пендерецкий, должен это знать?! Но композитор лишь пожал плечами и сказал, что если бы он знал этот путь, то непременно пошел бы в его направлении.

Елена Ферапонтова,
студентка IV курса

«Маска» для Шостаковича

№ 6 (28), сентябрь 2001

«Геликон опера» — признанный мастер экстравагантных постановок оперной классики, и «Леди Макбет Мценского уезда», получившая Золотую маску в номинации «лучший оперный спектакль», не была исключением. Я не принадлежу к числу поклонников этого театра, поэтому еще до начала спектакля была уверена, что мне предстоят тяжелые два часа. Однако «Леди Макбет» Дмитрия Бертмана не оставила меня равнодушной.

Еще до начала спектакля зрители имели возможность рассмотреть неприкрытые занавесом декорации. Вся сцена была заполнена водопроводными трубами, в центре стояло огромное кожаное кресло. Металлические прутья символизировали клетку, в которой живет Катерина, а в конце оперы — тюремные решетки.

Действие, как и следовало ожидать, перенесли в наше время. Все герои были одеты в современную одежду. Однако, костюмы — это единственное, что говорило о времени действия. Возможно, предполагалось представить Измайловых как преуспевающих бизнесс-мэнов, в окружении своих служащих — клерков и секретарш, но в любом случае это было не убедительно. В этом спектакле проблема времени вообще не имела никакого значения. Если бы герои облачились в костюмы XIX века, это ничего бы не изменило. Отсюда вопрос — а зачем вообще нужно было представлять героев, как наших современников?

Цельность спектакля немного пошатнулась от того, что очень тонкий символический и ассоциативный ряд спектакля, высшая степень условности соседствовали с очень банальными «находками». То, что полицейские будут переодеты в милиционеров, было ясно уже до начала спектакля, а ведь неожиданность, «непредугаданность», одно из обязательных критериев подобных постановок, цель которых, во многом, удивить, или даже шокировать слушателя. Сцена рождения мертвого ребенка приобрела такие натуральные черты, что могло вызвать только омерзение. Вместе с тем, эпизод с чулком был показан чисто символически. Авторы спектакля, конечно, не могли пройти мимо любовных сцен, включая эпизод с Аксиньей. Постановщики подключили весь свой сексуальный опыт, и разбавили текст либретто фразами собственного сочинения, а режиссер по пластике, в свою очередь, проконсультировал певцов в «сценодвижении».

За что же спектакль получил «Маску», спросите вы? Все же, есть за что. Самое главное в нем было то, что на сцене звучала гениальная опера Шостаковича, и стараниями дирижер-постановщика В.Понькина звучала замечательно! В плане постановки тоже были очень любопытные вещи. Например, Сонетка в четвертом действии появляется в том же обличие, что и Катерина в начале оперы — то же красное, сильно-декольтированное бархатное платье в сочетании с рыжими волосами. Это и есть сама Катерина, Катерина из прошлого, скрытая под маской Сонетки. Сама же главная героиня, в конце оперы в свадебном платье и в красных удлиненных перчатках («по локоть в крови») убивает себя прошлую и настоящую. В последней картине собираются все персонажи — Борис Тимофеевич под маской часового, Зиновий Борисович под маской каторжника. Они как будто вернулись, чтобы посмотреть на гибель Катерины.

Что же произвело наибольшее впечатление на слушателей и членов жюри — ультрамодная постановка или музыка Шостаковича? Я склоняюсь к последнему. Бредя по тихим московским улочкам домой, я размышляла о судьбе «Леди Макбет». Получила бы она «Маску», если бы ее представили в традиционной постановке? Или спектакль вместе с самой оперой сочли бы старомодным?…

А выиграл все же Шостакович, хотя и в маске …

Елена Ферапонтова,
студентка IV курса

Это совсем не страшно…

№ 3 (25), март 2001

Случайный выходной день позволил мне заглянуть в Рахманиновский зал, где студенты и аспиранты кафедры композиции представляли свои сочинения. Свободно цитируя один из юмористических рассказов А.Бухова, «в зрительном зале сидели отдаленные родственники билетеров и незанятая часть труппы». Конечно, можно было бы очередной раз удивиться равнодушию и «нелюбопытству» студенческой публики. Но, вероятно, дело не только в этом. Не для кого не секрет, что создаваемая сегодня музыка интересна лишь очень узкому кругу слушателей. Кажется, что ничего нового уже придумать нельзя — все уже придумано до нас. Так что же остается делать молодому композитору? Может быть, просто писать хорошую музыку? Пусть она будет тональная или «атональная», традиционная или новаторская, главное, чтобы ее было приятно и интересно слушать!

Концерт длился около трех часов, поэтому расскажу лишь о наиболее понравившихся произведениях. Некоторые из них я уже слышала, например, первую часть Сонаты для скрипки и фортепиано Анны Илиевой. Автор, не пытаясь изобрести что-то ультрасовременное, избрал традиционный жанр, и создал в его рамках замечательное, зрелое произведение, поражающее красотой мелодики и интересным драматургическим замыслом. Напротив, авторским экспериментом можно назвать сочинение Алексея Сюмака «CL AIR» для кларнета. Композитор, владея этим инструментом сам, нашел множество необычных приемов звукоизвлечения, например, своеобразные флажолеты, продувание воздуха через корпус инструмента.

Квартет для клавишных и темпель-блоков Романа Дормидошина заинтересовал меня не только необычным тембровым сочетанием (клавесин, фортепиано, челеста, темпель-блок), но и тем, как автор использовал эти инструменты для создания аллюзий различных музыкальных эпох. Например, звучание клавесина и фисгармонии в низком регистре вызвало ассоциации с барочной музыкой, а хрустальные звуки челесты — сказочные музыкальные картины 19 века. Одинокий голос саксофона открыл пьесу Анжелики Коммисаренко «Посвящение защитникам отечества, мертвым и живым». Меня удивило, как органично звучал этот инструмент в таком нехарактерном для него амплуа. Это сочинение, особенно завершающий его «стук смерти», оказало на меня очень сильное эмоциональное воздействие.Некоторое оживление в зале вызвало «Воспоминание об „Осенних листьях“» Валерия Лаврова. Эта пьеса для скрипки и фортепиано с цитатой из знаменитого опуса Ж.Косма. остроумно решена в квазиджазовом стиле.

Друзья! Не бойтесь ходить на концерты молодых композиторов. Это совсем не страшно, а напротив — интересно, приятно и полезно!

Елена Ферапонтова,
студентка III курса

Соло для кларнета в трех турах

№ 10 (22), декабрь 2000

Вот и осень подошла к концу. Для музыкальной жизни Москвы это было время, наполненное  творческой атмосферой и интересными открытиями. Одно из них – Первый международный конкурс кларнетистов, носящий имя одного из основателей отечественной кларнетовой школы, выдающегося музыканта, педагога С. В. Розанова. Согласитесь, что появление нового конкурса пианистов или скрипачей, врядли кого–нибудь удивило. Этот же форум явился первым не только по «счету», но и вообще единственным международным конкурсом исполнителей на кларнете в нашей стране.

Идея его создания возникла около двух лет назад. Его инициатором был замечательный музыкант, народный артист России, профессор Московской Консерватории В. А. Соколов.

Более 70 молодых исполнителей из Польши, Казахстана, Грузии, Узбекистана, Азербайджана, Украины и многих регионов России решили попробовать свои силы в этом творческом состязании.

Завоеванием этого конкурса стало то, что в нем были представлены не только взрослые, но и совсем юные музыканты. Членами жюри был особо отмечен высокий исполнительский уровень конкурсантов в младшей возрастной  группе (до 13 лет). Ги Данга – профессор Высшей парижской национальной консерватории, один из членов авторитетного международного жюри, признался, что даже прославленная французская кларнетовая школа не может похвастаться столь юными дарованиями. Конкурсная программа включала не только произведения Моцарта, Вебера, Брамса, Дебюсси, но и современных композиторов, таких, как: В. Артемова (Соната № 1), П. Булез («Domaines»), требующих от исполнителя совершенно новых технических и выразительных приемов (аккорды, использование всего диапазона инструмента в равной степени). Интересно, что третий тур в старшей группе исполнителей включал два обязательных произведения: Моцарт, концерт Ля мажор и концерт Б. Чайковского.

Самый приятный момент конкурса это, конечно, торжественное  награждение дипломантов и лауреатов, вручение премий и подарков, которое прошло в Большом зале консерватории.

Задайте себе вопрос, часто ли Вы видите афиши сольных кларнетовых концертов? Уверена, что нет. А, следовательно, вся замечательная, интересная музыка для этого инструмента звучит только из динамиков на лекциях по истории музыки.

Этот конкурс показал, что не только зарубежная, но и отечественная школа обладает большими исполнительскими ресурсами. Хочется надеяться, что мы вскоре увидим имена лауреатов на афишах концертных залов.

Вот они, победитель!

Младшая группа: I премия – А. Облезов (МССМШ  им. Гнесиных, класс проф. И. П. Мозговенко). II премия­­  –  С. Елецкий (ЦССМШ класс педагога В.А. Ферапонтова), А. Терехов (ЦССМШ класс педагога Е. А. Петрова). III премия – С. Мунинкин (ДМШ № 2 класс педагога А. Ф. Грущина).

Средняя группа: I премия – В. Урюпин (ЦССМШ класс педагога Е. А. Петрова). II премия – Д. Паршин (ЦССМШ класс педагога В. А. Ферапонтова), С. Умаров (Узбекистан, класс педагога Б. С. Салихова), Б. Аллахвердян (АМУ при МГК класс проф. Р. А. Багдасаряна). Третью премию решили не присуждать.

Старшая группа: I премия – А. Богорад (МГК им. П. И. Чайковского, класс профессора В. А. Соколова, Е. А. Петрова), II премия – И. Столбов (Санкт-Петербургская консерватория, класс профессора В. П. Безрученко), III премия – М. Безносов (МГК им. П. И. Чайковского, класс Е. П. Петрова).

Елена Ферапонтова,
студентка III курса

На снимке: Алексей Богоград