№5 (202) май 2021 года

Петербургский пианист и композитор Глеб Колядин на сцене Малого концертного зала «Зарядье» 15 апреля презентовал свой новый альбом Water Movements. Такв разделе отечественных новинок жанра classical crossover появилосьдолгожданное пополнение: сольный альбом петербургского романтика – своего рода музыкальный дневник, написанный фортепианными чернилами.

В альбом вошли зарисовки на водную тему разных лет, объединенные в волнообразный звуковой поток. Где-то там уже маячит запись следующей – «сложной и структурированной работы, а пока никакой музыкальной архитектуры, только легкость и взгляд сквозь глубину» – признается музыкант на страничке в Facebook.

Несмотря на упомянутую артистом «легкость», его последний альбом выходит далеко за рамки скромного жанрового определения classical crossover. За плечами музыканта ощущается солидный бэкграунд из академического музыкального образования, участия в прог-рок- и инди-проектах, создания музыки (в том числе – к театральным постановкам) и проживания в суровом петербургском климате. Жанровый диапазон его минималистичных композиций радует слух: вместо ленивых смен «трех главных аккордов» – сочная современная романтика, «приправленная» медитативной остинатностью, импрессионистичными звукокрасками и чисто роковым драйвом.

При всех несомненных музыкальных достоинствах альбома Water Movements, концертная презентация оного – задумка достаточно смелая: казалось бы, зачем идти в «Зарядье» ради тринадцати фоновых по характеру миниатюр, которые доступны на стриминговых сервисах (Spotify и Apple Music) в любое время дня и ночи? Дело в том, что материал альбома послужил лишь основой для непрерывной полуторачасовой импровизации музыканта. Скромные по масштабам альбомные версии разрослись до впечатляющих полотен, а их выверенный до обертона студийный звук обрел приятную «шероховатость», характерную для живого исполнения.

Сама манера игры Глеба Колядина стоит того, чтобы услышать его вживую: она представляет собой причудливый стилевой калейдоскоп, в котором академическая скупость движений, прозрачная ясность пассажной техники сочетаются с ритмической «нервностью» прог-рока, экстатичными аккордовыми кульминациями исовременными приемами игры (вроде переборов фортепианных струн, создающих эффект звуковой ретуши).

Иногда давящие стены концертного зала и академическая закалка только мешают по-настоящему насладиться подобной музыкой. Первые пятнадцать минут плотная вязьимпровизаций, волнообразно сменяющих друг друга, сбивала с толку, заставляя мучительно искать ориентиры в бесконечном музыкальном пространстве. Фокус внимания смещается на окружающий мир, который заполняет покашливание соседей, шуршание пакетов и скрип кресел. Но внезапно сквозь все эти звуковые приливы и отливы начинает пробиваться канва повествования – слова, фразы, предложения, наконец, целые абзацы, которые складываются в стройный монолог, произнесенный на языке звуков. То, о чем он повествует, не выразить словами: это какое-то уютное самоупоение «печалью жизни нашей», заставляющее отдаться потоку и плыть по течению самых сокровенных переживаний.

Вместе с очередным отливом музыкальной волны неожиданно заканчивается и концерт. Глеб встает, молча кланяется и растворяется в тени закулисья, оставляя полностью дезориентированных слушателей наедине с собой. Но впечатлениями после концерта все же поделился: музыкант отметил пристальную и чуткую тишину, царившую в зале, и добавил, что ему хотелось создать в этот вечер состояние потока, избежав каких-то пояснительных слов со сцены до или после выступления. Слова тут действительно ни к чему: за Глеба Колядина все досказали его Water Movements.

Анастасия Хлюпина, IV курс НКФ, музыковедение

№9 (197), декабрь 2020 года

8 ноября на сцене «Новой оперы» состоялся спектакль «Амадеус. Лаборатория оперы» с участием выпускников Молодежного образовательно-творческого проекта «Оперный класс», проходившего в Москве с 25 октября. Мероприятие, в котором приняли участие вокалисты из Москвы, Санкт-Петербурга, Алматы, Стокгольма и Кракова, являлось частью масштабного Международного проекта Фонда Елены Образцовой «Голоса наследия», спонсированного на средства гранта Президента Российской Федерации. Музыкальной составляющей «лаборатории» стали арии и ансамбли из знаменитой оперной трилогии Моцарта, написанной на либретто Лоренцо да Понте: «Свадьба Фигаро», «Дон-Жуан» и «Так поступают все женщины».

Для разрозненных вокальных номеров сценарист Григорий Шестаков нашел изящное драматургическое истолкование. Он объединил их в духе оперы-пастиччо в цепь сюжетно связанных между собой музыкально-психологических картин, помещенных в рамки современной нам реальности. Под звуки увертюры из «Свадьбы Фигаро» главные герои («помеченные» красными, синими и зелеными чипами) строевым шагом выходят на сцену, чтобы подвергнуться… принудительной термометрии. По замыслу режиссера Сергея Широкова – постановщика телеканала Россия-1, преподавателя РАМ им. Гнесиных, – это участники добровольного музыкально-психологического эксперимента, грандиозной ролевой игры, за которой наблюдают сидящие в зале слушатели. Запертые в стерильном пространстве карантинного «изолятора», они начинают примерять на себя «маски» персонажей моцартовских опер, переживая вместе с ними пограничные состояния жизни и смерти, любви и ненависти, то и дело попадая в комические ситуации.

Прозрачные стены медицинского блока обнажают происходящее внутри «бурление страстей», зачинщиком которого выступает Дон Жуан и его «великий комбинатор» Лепорелло. На этом бесконечном празднике жизни с реками шампанского и развязным флиртом каждый отдельно взятый герой одинок. Он заперт наедине с собственным несчастьем в порочном мирке, где правят бал сластолюбие, деньги и предательство.

Уютная «комедия нравов» моцартовских опер неожиданно оборачивается мрачной фантасмагорией: призывы к отмщению Дон-Жуану бесполезны, положение Фигаро и Сюзанны безысходно, Графине не вернуть утраченную любовь мужа, Керубино не возмужать, а неаполитанскому «квартету» возлюбленных, подстрекаемому доном Альфонсо, никогда не разобраться в собственных чувствах. Разобщенность героев достигает своего трагического накала в заключительной (по сценарию постановки) сцене самоубийства Дон-Жуана. Вид Лепорелло, бережно укрывающего пленкой дорогую обивку дивана (очевидно, чтобы его ненароком не запачкала кровь решившего застрелиться хозяина), является воистину апофеозом рисуемой фрески серого равнодушного мира.

Оригинальная сценография и визуальные эффекты, в создании которых принимали участие студенты факультета сценографии ГИТИСа, направлены на раскрытие внутреннего тока действия. Визуальным стержнем, скрепляющим разрозненные психологические зарисовки, становится призрак убитого Командора (роль которого блестяще исполнил солист Камерной сцены Большого театра Алексей Смирнов), саркастично наблюдающий с установленного над сценой экрана за главными героями. Его эпизодические высказывания чередуются с субтитрами, нарочито прямолинейно, в духе немого кино, комментирующими происходящее на сцене, а также с цитатами французских философов-энциклопедистов, которые афористично подводят итог сюжетным перипетиям.

Драматизм разворачивающихся событий то и дело «разряжают» приметы набившей оскомину повседневности, которые воспринимаются слушателями с чувством ироничного узнавания. Это и минималистичное пространство спектакля, заполненное одноразовыми масками, красными защитными костюмами вкупе с тревожно мигающей надписью Lets stay at home. И забавные режиссерские находки, вроде слезливых instagram stories, которые снимает для своих подписчиков Феррандо. И Деспина в амплуа медсестры, берущая ПЦР-тест у главных героев.

И все же музыкальная интерпретация моцартовских арий и ансамблей в постановке заметно проиграла насыщенному разнообразными идеями драматургическому фону. К безусловным заслугам спектакля можно отнести звучание Московского камерного оркестра Musica Viva под управлением Дмитрия Корчака, – идеально сбалансированное и в то же время живое, не выхолощенное чрезмерной стилизацией. В наиболее виртуозных ансамблевых сценах оркестр давал певцам ощущение надежной опоры, «подхватывая» их на виражах пассажей.

А вот пение солистов оказалось – особенно в деталях – далеким от совершенства. «Костяк» вокального исполнения составили, в основном, мужские голоса – Дзамболат Дулаев (Дон-Жуан) и Сергей Севастьянов (Лепорелло), Олег Цыбулько (дон Альфонсо), дуэт Дамира Садухасова и Владислава Чурсова (Феррандо и Альфонсо), в эпизодах – Даниил Чесноков (Фигаро), Егор Сергеев (Граф) и Константин Федотов (дон Оттавио). И сольные эпизоды, и развернутые ансамблевые сцены с их участием получились не всегда «ровными» по звуку, но убедительными и запоминающимися с точки зрения раскрытия образов.

Из исполнительниц достаточно уверенно прозвучали Дара Савинова (Керубино), Алена Гузь (Графиня), Александра Королева (Деспина) и София Цыганкова (Церлина), тогда как Александра Шмит (Сюзанна), Инна Деменкова и Александра Сенникова (донна Эльвира и донна Анна) хотя и старательно проинтонировали моцартовский текст, все же не везде «вписались» в отведенные им амплуа. Особенно многострадальным получился женский дуэт из оперы «Так поступают все женщины»: Евгения Резникова (Фиордилиджи) с ее мощным драматическим сопрано, к изумлению слушателей, «перекричала» не только скромное меццо-сопрано Ирины Шишковой (Дорабелла), но и полнокровное оркестровое форте.

Впрочем признаем, что и молодые певцы оказались поставлены в достаточно непростые условия. С одной стороны, безумно сложная для исполнения музыка зрелого Моцарта, над которой и состоявшиеся музыканты подчас «бьются» годами. С другой – драматургически насыщенная режиссура, которую им пришлось осваивать в самые сжатые сроки.  

К чести педагогов проекта – руководителя Молодежной оперной программы Большого театра Дмитрия Вдовина, заслуженной артистки России Марины Мещеряковой и коуча по итальянскому Анны Кривченковой – скажем, что юным исполнителям не только удалось в целом прилично исполнить фрагменты моцартовских опер, но и прочувствовать общую концепцию спектакля. В конце концов, первостепенной задачей проекта «Оперный класс» является обучение вокалистов искусству работы над ролью, тогда как артистическая раскрепощенность и филигранность вокального исполнения приходят постепенно, с вот таким непосредственно сценическим, пусть и первым «лабораторным» опытом.

Анастасия Хлюпина, IV курс НКФ, музыковедение

№7 (195), октябрь 2020 года

Минувший сентябрь в Московской консерватории прошел под знаком празднования 130-летия со дня рождения ее пятнадцатого ректора, выдающегося хорового дирижера и педагога Александра Васильевича Свешникова (1890–1980). В день его памяти, 12 сентября, студенты Консерватории посетили малую родину музыканта – город Коломну, бережно хранящий воспоминания о своем знаменитом земляке.

Идейным вдохновителем и организатором этого мероприятия стал директор Музея имени Н. Г. Рубинштейна Владимир Михайлович Стадниченко. В рамках студенческой экскурсии он блестяще выступал сразу в нескольких «ипостасях»: интересного рассказчика о жизни и творческом пути Александра Васильевича, серьезного исследователя архива музыканта и профессионального гида, свободно ориентирующегося не только в старинных улочках Коломны, но и в ее многовековой истории. Извилистый маршрут экскурсии, следуя законам классической драматургии, начинался с обширной экспозиции – Дома А. В. Свешникова, «вписанного» в колоритные декорации Старой Коломны. Завязкой основного «действия» стала панихида, отслуженная по Александру Васильевичу в Успенском Кафедральном соборе Коломенского кремля настоятелем отцом Ильей Лукьяновым. За ней последовали уникальный мастер-класс по колокольному звону (в котором приняли активное участие не только студенты, но и сам Владимир Михайлович), посещение юбилейной выставки «А. В. Свешников. Песнь его – жизнь его» в коломенском Краеведческом музее, а также продолжительная прогулка по брусчатым кремлевским улицам.

Кульминацией дня стало знакомство студентов Консерватории с личным архивом Свешникова, хранящимся в Библиотеке имени И. И. Лажечникова. Это уникальное собрание, составленное родственниками и поклонниками творчества музыканта, хранит память о самых разных этапах его творческого пути: от трогательных детских фотографий коломенского периода до парадных портретов последних лет жизни, от рукописных концертных программок до почетных грамот и поздравительных телеграмм, подписанных рукой Д.Д. Шостаковича, маршалов Г.К. Жукова, К.Е. Ворошилова, И.С. Конева и К.К. Рокоссовского.

Пожалуй, самой интересной деталью архива стали для студентов рукописные заметки Александра Васильевича, которые он систематически вел в годы своего ректорства. Маленькие плотные картонки, тонкие альбомные листы и пожелтевшие блокнотные странички, заполненные крупным «богатырским» подчерком, хранят в себе бесценные обрывки мыслей, наблюдений, остроумных замечаний и черновиков публичных выступлений этого ответственного руководителя, ратующего за дисциплину и процветание во вверенном ему учебном заведении. Эти записи – хлесткие, проницательные – небесспорны применительно к жизни современной Консерватории, но именно в них кроется секрет блистательной «эпохи Свешникова», воспитавшей целую плеяду выдающихся музыкантов. Секрет этот прост и одновременно сложен: служить искусству, совершенствоваться в своем мастерстве, сохранять и преумножать традиции – вот основные «заповеди», завещанные своим музыкальным потомкам пятнадцатым ректором Московской консерватории. 

Что касается традиций, экскурсия на родину А.В. Свешникова, проводимая ежегодно, может стать одним из таких замечательных начинаний, которое позволит студентам Московской консерватории открыть для себя неизвестные страницы биографии великого музыканта.

Анастасия Хлюпина, IV курс ИТФ

№7 (177), октябрь 2018

С 2 по 13 сентября 2018 года в Театре им. Н.И. Сац прошла Академия старинной музыки Opera Omnia. Уже не первый год на занятиях Академии разбираются партитуры барочных опер, проводятся мастер-классы для режиссеров, исполнителей и музыковедов. Завершается каждая сессия показом оперной постановки, участие в которой могут принять как опытные музыканты, так и те, кто впервые хочет попробовать себя на этом поприще. Основателем академии и ее директором является Эндрю Лоуренс-Кинг – один из самых авторитетных и именитых барочных арфистов мира, лауреат премий Grammy, Gramophone, основатель ансамбля The Harp Consort.

В рамках предыдущих Академий были осуществлены постановки испанской оперы «Любовь убивает» Хуана Идальго де Поланко и оперы-оратории итальянского композитора Эмилио де Кавальери «Представление о душе и теле». В прошлом году перед зрителями возникло уникальное явление: «восстановленная» Лоуренсом-Кингом опера Монтеверди «Ариадна» (см. – «Трибуна молодого журналиста», 2017, №8). В этом сезоне планировалась постановка английской оперы, и 12 и 13 сентября прошли показы «Короля Артура» Генри Перселла.

Началась Академия двухдневным лекционным курсом, который открыл Георгий Исаакян, художественный руководитель театра Сац. Размышляя об опере, он пришел к выводу, что сейчас невозможно поставить аутентичную барочную оперу, не хватает главного «ингредиента» – барочного зрителя. Его выступление продолжила своеобразная конференция, посвященная творчеству Перселла и барочной опере в целом.

Эндрю Лоуренс-Кинг представил свой метод работы над музыкально-театральными произведениями: по его мнению, первоначально внимание нужно уделить либретто, в котором уже содержатся все музыкальные и сценические решения, ведь они были приближены к жизни, к разговорам и непосредственной реакции человека на происходящее. Каждое выступление на конференции не ограничивалось рамками теории и всегда переходило в практику: вместе с Лоуренсом-Кингом слушатели воссоздали с помощью изобразительной декламации текста сцену в волшебном лесу.

О музыкальном инструменте, возникшем в эпоху барокко, рассказал доцент Московской консерватории Ф.В. Нодель. Он не только сделал экскурс в историю гобоя, но и в дуэте с теорбой исполнил сонату французского композитора. Лекцию о барочном жесте прочла Екатерина Ким, познакомив слушателей с основами сценического движения и дав возможность представить себя в разных амплуа героев барочной оперы. Об искусстве basso continuo поведал Хавьер Диаз Латорре. Слушателям было предложено спеть характерные для старинной музыки гармонические последовательности. А заключительный доклад про барочный танец переместил всех на сцену, и под руководством Тани Скок и аккомпанемент Лоуренса-Кинга получилась прекрасная барочная танцевальная композиция.

Второй день открывал Эндрю Лоуренс-Кинг. Он рассказал о своих проектах в сфере старинной музыки. Оказывается, его опыт с «Ариадной» – не первый. Есть еще одна опера – «Калевала», в основу которой положен финский эпос и национальные мелодии. Говоря о сегодняшней постановке, Кинг признался, что он дописал часть «Короля Артура», ровно столько же, сколько осталось текста Монтеверди в «Ариадне». А также поделился планами на будущее – воссоздать оперу «Гамлет» на основе сохранившегося знаменитого монолога, который переложил на музыку Семюэл Пипс.

В рамках Академии прошли два концерта старинной музыки: участников Академии и ее учителей. Второй концерт представлял собой некое единение музыки, поэзии и танца. Исполнялись произведения Монтеверди, Перселла, Люлли и других композиторов того времени. Простота и изящность музыки никого из слушателей не оставила равнодушными, а звучание теорбы и арфы словно перенесло в ту эпоху. Помимо инструментальных сочинений на концерте звучали арии из опер и песни, исполняемые знаменитым контратенором Майклом Чансом. Многие музыкальные произведения дополнили хореографические импровизации Тани Скок. Все мероприятия проходили в Малом зале, что создавало некий уют и камерную обстановку: музыка не терялась в пространстве зала, а звучала по-настоящему.

Десять дней упорного «штурма» студентами сессии музыкальной вершины под названием «Перселл» завершились постановкой его семиоперы «Король Артур». Этому неспешному пятиактному действу с множеством персонажей и подтекстов как нельзя лучше подходит определение Эндрю Лоуренса–Кинга, – «double–opera». Действительно, только «опера в квадрате» может вместить в себя пространные разговорные эпизоды, вычурные театральные жесты, развернутые музыкальные номера и танцевальные маски. Такое жанровое разнообразие невольно вводит слушателя в мир аллегорий и условностей театра барочного, с его насыщенной, местами импровизационной драматургией.

Главный режиссер и музыкальный руководитель подчеркнул, что вся постановка от начала до конца носит характер смелого учебного эксперимента. Отчасти – из–за обилия музыкального материала, который предстояло осилить в сжатые сроки. Но, главное, из–за сложностей режиссуры самой барочной оперы, которые маэстро, однако, с блеском удалось решить. Даже очевидные «недоработки» – исполнение партий по нотам, легкий эклектизм в декорациях и костюмах, смотрелись органичной частью единого творческого эксперимента. А режиссерская изобретательность Лоуренса-Кинга вкупе с запоминающейся сценической игрой каждого из артистов смогли донести до слушателей сам дух английского театра XVI века, в котором шекспировские страсти, политические аллегории и незамысловатый народный юмор бурлили в одном волшебном котле.

Перед участниками сессии стояла непростая задача: им предстояло постичь тонкости барочного жеста, танца, речевой и вокальной нюансировки, технику игры на барочных инструментах – одним словом, все то, что составляет богатство и разнообразие перселловской партитуры. В этом смысле студентам тоже приходилось выступать в особой «double» роли, успешно совмещая сразу несколько функций и периодически меняя бутафорский плащ на лютню. Вместе с ними главные роли в постановке исполняли артисты театра имени Н. Сац, а также сами ведущие сессии – Хавьер Диаз Латорре в роли волшебника Осмонда, Таня Скок в харизматичном амплуа духа Земли Гримбальда, наконец, Эндрю Лоуренс–Кинг непревзойденно продекламировал партию Короля Артура.

Частью разворачивающегося на сцене «эксперимента» неожиданно стали сами зрители, вовлеченные в театральное действо еще до спектакля, в фойе театра, где главный хореограф постановки Таня Скок дала урок Контрданса под живое звучание барочного оркестра. Этот же танец они исполнили вместе с артистами в одной из массовых сцен оперы, перейдя из ранга скромных «свидетелей» в статус полноправных «участников» события.

Еще на первой встрече Георгий Исаакян, говоря об опере, назвал ее самым прекрасным из всего того, что создало человечество. А барочная музыка, чистая и возвышенная, звучит неким противовесом дисгармоничной современности и словно напоминает о давно утраченном рае.

 Анастасия Хлюпина,

II курс, ИТФ

Александра Мороз,

 II курс, муз.журналистика

Фото Елены Лапиной