Мы разыгрались
№ 1, ноябрь 1998
Маэстро Николай Толоконников возник передо мной как всегда неожиданно, в одном из консерваторских коридоров. Приветливо блеснув своим горящим взглядом, он достал из портфеля кипу бумаги: «Возьми, почитай». Я спросил: «Зачем?»
Он: Просто так. Я: Ничего не понимаю. Он: Дома, в спокойной обстановке, ознакомься, а денька через два расскажешь, на какие мысли тебя это навело. Я: Ты что-то задумал! Он: Позже поговорим. Я: Я заинтригован, объясни. Он: Пока рано. Я: Но теперь мне трудно будет заснуть. Он: Потерпи чуть-чуть. Я: Сейчас или никогда. Он: Я хочу это поставить. Солдатом будешь? Я: Да. Он: Хорошо. Тогда скажи, что ты делаешь в пятницу вечером?..
В пятницу вечером из-за закрытой двери комнаты № ***, что находится в общежитии Московской консерватории, чей-то голос авторитетно заявил: «Эта книга стоит миллионы! ее достаточно только открыть, и оттуда посыплются биржевые акции, банковские билеты, дорогие ассигнации, золотые монеты, золото!». «Я хочу быть чертом, – извиваясь, шептал Артемий Милков (студент МФТИ), – я прирожденный чёрт». Сказав это, он прогнулся назад и снизу вверх выразительно посмотрел на маэстро Николая Толоконникова. «И что же ты теперь будешь делать», – с расстановкой произнес Александр Цыплихин (студент МФТИ), стоящий в позе «торговца скотом» перед входной дверью. «Да, приятель, ты пропал».
С этого дня то там, то здесь москвичи и жители ближайших пригородов столицы стали натыкаться на отголоски весьма странных явлений. В один из солнечных сентябрьских дней, например, в самом центре Кутузовского проспекта все отчетливо услышали: «Я умер, умер. Я – вне жизни. Я – мертвый среди живых». А двумя сутками позже, на платформе Болшево (близ Мытищ) группой очевидцев был замечен молодой человек, который, подбоченившись, прохаживался взад-вперед и рассуждал: «Вот я и говорю. А почему бы не я? Почему бы мне и впрямь не взять, да и не обзавестись подружкой для себя одного?!»
Надежда Зиновская (аспирантка РГГУ, театровед) уже собрала огромное множество материалов, касающихся истории постановок «Сказки о солдате». Борис Мукосей (студент МГК, музыковед) уже практически обдумал вступительное слово, которое он произнесет на спектакле. Анастасия Демьяшкина (выпускница МГУК, художник по росписи ткани) уже была близка к завершению работы над декорациями, когда, наконец, появились – балерина Ярославна Крюкова (студентка МОКИ), исполнившая роль царевны, и ее подруга Елена Мещерякова (студентка РГГУ), поставившая и срежиссировавшая танцевальную сцену из второй части спектакля. Как заметила дежурная: «Здесь балет? У нас в консерватории ничего подобного никогда не было».
…И вот долгожданный день. День премьеры. Рядом с костюмами в беспорядке разбросаны игральные карты, патроны, оружие, портреты милой (несколько вариантов, некоторые из которых не были допущены к спектаклю по цензурным соображениям), деньги бумажные, деньги металлические, смычки скрипичные, бутылки, стаканы и кое-что еще. Александр Комаров (студент МГК, музыковед) и Александр Праченко (солист театра им. Станиславского и Немировича-Данченко) – «бойцы невидимого фронта». Они водружают на место занавес, ширмы и, под руководством Анастасии Демьяшкиной, устанавливают декорации. Декорации выполнены на хлопке в технике батик. Одна из них представляет собой пейзаж на берегу ручья (для первой сцены), другая – изображение села с виднеющейся вдали колокольней. Для заключительной сцены уже приготовлен, но пока отложен в сторонку, пограничный столб.
Идет генеральная репетиция. После начального диалога солдата и чёрта на авансцене остается лежать рюкзак. В следующей картине солдат ударяется головой о перекладину занавеса, а чёрт падает со стула настолько натурально, что вся конструкция импровизированного театра еще долго и зловеще вздрагивает. Маэстро Николай Толоконников при этом не сохраняет спокойствие. Добрались до финала. Вот чёрт уводит солдата куда следует, но они оба не слышат криков которые полагаются в этом месте за сценой. Маэстро Николай Толоконников прекращает дирижировать и медленно опускается на стул: «Вы еще здесь? А я думал, что вы уже ушли».
Две минуты до начала представления. Голос маэстро Николая Толоконникова из-за ширмы: «Как только чтец выйдет на сцену, музыканты должны садиться и разыгрываться».
— Нам не надо разыгрываться, мы и так разыграны.
— Вы будете разыгрываться. Это входит в мой замысел. Спектакль должен начаться неожиданно.
Николай Орловский,
студент III курса