№ 7 (96), октябрь 2009

В музыкальном мире имя композитора Ярослава Судзиловского приобретает популярность. На прошлогоднем фестивале «Московская осень» его сочинение «Паровозики» не оставило слушателей равнодушными, весной в посольстве Венгрии прошла премьера «Календаря». По инициативе Судзиловского создано Молодежное отделение Союза композиторов, председателем которого он и является. Да и сам по себе Ярослав – личность весьма экстравагантная. В очередной раз столкнувшись с ним на лестнице, я решила, что нам давно уже пора побеседовать на творческие темы. И вот мы сидим за чашечкой чая в кафе «Фасоль» Дома композиторов:

— Ярослав, как Вы можете охарактеризовать современные веяния в музыкальном искусстве? Кто из современных композиторов Вам близок?

— Есть Ассоциация современной музыки, членом которой я являюсь. Есть Якимовский, Павленко, Каспаров, Дима Курляндский, Лиза Саничева, Гоша Дорохов и так далее. И выстраивается цепочка таких ребят, которые, я думаю, что-то скажут свое. То есть те, с кого я начал, конечно, уже многое сказали. А мы – в процессе, в поиске.
Хотя… если говорить откровенно, то я поймал себя на мысли, что меня не удовлетворяет никакая музыка вообще. Мне хочется иногда взять и… стереть всю историю двадцати веков музыки! Какой-то ноль нужен…

— Может, своего рода «нулем» был Джон Кейдж с его «4’33»?

— Джон Кейдж был эволюцией. И потом «4’33» – это глубоко философское сочинение. Конечно, с точки зрения советского искусствознания его нужно оценить как вырожденческое проявление буржуазной культуры…

— Вы его именно так оцениваете?

— Я? Нет. Это очень интересное произведение. Смесь тупика и поиска – ведь надежда умирает последней… При этом не нужно лукавить, надо признать объективную реальность, что как бы кто там ни «выпендривался», все это уже достаточно надоело! Весь «выпендреж» нынешних композиторов в основном крутится «вокруг да около»…

— И Вы «выпендриваетесь»?

— Я на самом-то деле стараюсь не «выпендриваться». У меня никогда не было такой цели – я вообще человек очень скромный по жизни. Если пишу какое-то откровенное сочинение, то тем самым выражаю свои откровенные чувства, которыми заражен на какой-то конкретный этап своей жизни.

— А вдохновение откуда черпаете?

— Отовсюду. Взять, к примеру, природу, горы… Наверное, я единственный из Союза композиторов, кто побывал на месте ставки фюрера в Баварских Альпах. Сейчас ее уже не существует – теперь там гостиница «Интерконтиненталь». А чуть повыше – знаменитое Орлиное Гнездо и чайный домик. Он сохранен. Это потрясающее место, фантастическая энергетика! Там такой кайф! И что самое удивительное – совершенно нет никакого зла. Хотя на это место американцы сбросили полторы тысячи тонн бомб!

— Ярослав, что важнее в композиции: жесткая техника или непосредственное вдохновение?

— Есть композиторы, которые занимаются подобной математикой в музыке. У нас есть огромное количество интереснейших партитур, которые можно смотреть, но слушать – совершенно невозможно. Я бы их как графику выставлял: Выставка партитур… Недаром все-таки Сальвадор Дали говорил, что музыка – самое ограниченное из всех видов искусств. Я не могу с ним согласиться полностью, но отчасти это все-таки правда. Как бы ты ни выдумывал, звучать-то будут звуки. Поэтому я категорически против такой чуши, как новое слово, новое решение, новые композиторы… Все это ерунда полная! Потому что ничего нового нет, все вертится вокруг да около уже изобретенных вещей. Новое, например, – это отказ от нотной грамоты вообще!
Надо быть гораздо более критичным, жестким, даже жестоким по отношению к себе! Конечно, теоретически каждое новое сочинение является новой музыкой. Например, «ля-ля-ля» (поет). Но это же не значит, что я этим самым произвел революцию в искусстве. Все, что касается современной музыки, – это очень скользкая ситуация, потому что ее можно трактовать по-разному.

— А каково Ваше отношение к массовой попкультуре?

— Очень хорошее. Они, в отличие от элитарного искусства, поняли закон рынка. Они зарабатывают деньги своей работой. А сколько у нас композиторов живет только от композиторского труда?! Конечно, важен спрос, но каждый поп-певец живет своим трудом – трясет одним местом на сцене и иногда даже поет что-то интересное, – поэтому я их сильно уважаю. Другое дело, что у нас уровень массовой культуры отвратительный. Мало того, что он подчеркнуто низкий, он и сознательно делается низким!

— Ярослав, Вы по первому образованию виолончелист. Вероятно, поэтому Вами этот инструмент очень любим и достаточно часто избирается солирующим в сочинениях. А «препарированная виолончель» – что это такое?

— Препарированная виолончель – это моя виолончель. Я взял инструмент, вскрыл деку, опустил строй, душку убрал, и она у меня вибрирует корпусом. Она стала такая полуфольклорная, похожая на армянский народный инструмент или поющую пилу. Послушайте моего «Голого короля» – между прочим, эту работу очень высоко оценила София Губайдулина, она сказала, что я стою на пороге открытия нового музыкального жанра. Кстати, вот когда я его, даст Бог, создам, тогда мы как раз и сможем говорить о том, что новый музыкальный жанр создан! А пока его нет… Есть подмена понятий, рождающая застой, стагнацию типа «у нас все хорошо, все правильно, все умнички и всем пятерки». В искусстве должна быть свобода, альтернатива. Пока оно двигается – оно живет…

Беседовала Дарья Фадеева,
студентка IV курса ИТФ

Поделиться ссылкой: