№ 5 (121), май 2012

Больших выступлений всегда ждут. Они неизменно вызывают ажиотаж и волнение. Дорогие билеты (вернее, их отсутствие), весь цвет филармонического общества, горящие глаза тех, кто пришел «приобщиться», – таков «интерьер» подобных событий в представлении большинства обывателей. Но иногда выступления по-настоящему значительные случаются в полупустом зале, быть может, даже в классе, среди лишь тех близких людей, кто пришел поддержать и послушать, покритиковать, чтобы потом стало еще лучше.

Кто знает, сколько раз звучал в Малом зале консерватории Третий квартет П. И. Чайковского? Думаю, десятки, а может, и сотни раз. Но в то апрельское утро мне посчастливилось стать свидетелем совершенно особенного исполнения – перед слушавшими возник целый мир, созданный Петром Ильичом и молодыми ребятами, игравшими свой государственный экзамен.

Первое, что я понял: эта музыка написана не для Малого зала и даже не для зала имени Н. Я. Мясковского. Этот трагичнейший «роман» памяти Фердинанда Лауба, музыканта и друга Петра Ильича, должен исполняться тет-а-тет в очень небольшом помещении, быть может, в Доме в Клину, который так любил Чайковский. И никакой публики! Это музыка о самом главном и для самых дорогих: о жизни и смерти, о радости дружбы и творчества, о прерывающей их трагедии и счастье воспоминаний.

Две крайние сферы, или две полярные стороны бытия в их неразрывном единстве составляют содержание этого сочинения. Трагизм, заложенный во вступлении и развитый в драматических моментах первой части, достигает своей кульминации в третьей части – трагическом центре всего квартета. Но, несмотря на траурный тон этой музыки, скорбь в ней уравновешена биением жизни в скерцо и финале, как и добрым светом, идущим от трогательной и нежной колыбельной первой части…

Гайдн как-то сказал, что квартет – «это беседа четырех умных и благовоспитанных людей». Слушая Марьяну Осипову, Марию Стратонович, Анну Фирсанову и Федора Землеруба, я ловил себя на мысли, что эти люди еще и очень близки друг другу, что между ними есть какая-то поразительная духовная связь, которая проявляется не только на уровне чувствования партнера по ансамблю, но в благоговении перед музыкой и в передаче этого благоговения слушателю. Я ясно понимал (и как потом оказалось, не только я!), что они не просто исполняют очередной «материал», но осторожно прикасаются к подлинному искусству, делая это трепетно и проникновенно. Ребятам удалось воплотить поистине симфонический размах шедевра Чайковского, не потеряв при этом его камерности и интимности. Четыре части грандиозного повествования не позволяли отвлечься ни на секунду, а гамма чувств и настроений, озвученных ими, не тускнеет до сих пор.

И пусть слушателей в зале было немного – тем ценнее стало то, что довелось услышать. Ведь в то утро мне открылся целый мир, сотворенный Великим мастером и совсем молодыми, но уже глубокими и чуткими музыкантами, у которых впереди, я верю, большое будущее.

Павел Алексеев,
студент IV курса КФ

Поделиться ссылкой: