Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Равнодушным не остался никто

№ 8 (151), ноябрь 2015

В Большом зале произошло грандиозное событие: под управлением маэстро Александра Лазарева впервые в России прозвучала Третья симфония Николая Корндорфа.

В ее исполнении были задействованы три консерваторских коллектива: Симфонический оркестр студентов (художественный руководитель проф. А. А. Левин), Хор студентов (художественный руководитель проф. С. С. Калинин), Камерный хор (художественный руководитель доц. А. В. Соловьев) и Детский хор школы-студии «Весна» им. А. С. Пономарёва (художественный руководитель проф. Н. В. Аверина). Партию фортепиано исполнил выпускник Московской консерватории Михаил Турпанов, запомнившийся многим по участию в недавно прошедшем конкурсе Чайковского. Всего на сцене находилось около 200 человек.

Исполнителями было охвачено также несценическое пространство зала – в финале симфонии группа труб поднялась во второй амфитеатр, а еще один исполнитель играл на трубе за сценой. Такие пространственные эффекты в сочетании с невероятной мощностью звучания произвели неизгладимое впечатление. Временами казалось, что вся консерватория готова взлететь на воздух, движимая оркестровой волной вулканической силы.

Прежде чем начать исполнение, Лазарев зачитал письмо Николая Корндорфа, в котором излагается идея сочинения. Подчеркивая, что воспринимать буквально сказанное в этом письме нельзя, композитор описывает три части симфонии как три попытки достичь рая, «две из которых (первая и вторая части) не то чтобы неудачны, а просто либо сил не хватило, либо время не пришло». И действительно, такое описание очень точно раскрывает основную суть произведения, по масштабам звучания сопоставимого разве что с симфониями Малера, а по масштабам идеи – с музыкой Скрябина.

Первые звуки симфонии буквально «шокировали» слушателей. Словно конец света: сумасшедший вихрь, хаос, обвалы… Затем долгая блаженная невесомость, в которой периодически проявлялись детские голоса, поющие на некоем неземном языке (тексты были составлены композитором из слогов греческих молитв, на слух непонятных слушателю). На первый взгляд ясные и консонантные гармонии, нарастая, наслаиваясь друг на друга, вели к неотвратимой «давящей» кульминации, после которой вновь следовал обрыв и пустота. В отличие от первой части, наполненной мнимым блаженством, ритмически заостренная вторая вела нас прямиком в ад с его вакханалиями и безумными плясками. Все это напоминало поиски Синей птицы: замкнутый круг, из которого нет выхода.

Части, связанные фортепианными каденциями, исполнялись без перерыва. Обратило на себя внимание виртуозное соло на кларнете, потрясающе исполненное Дмитрием Ильиным. Впечатлила также ударная группа оркестра, державшая сложнейшие ритмы на протяжении почти получаса. В третьей части к исполнению подключился мужской хор, и началась последняя самая мощная волна, увлекающая к наивысшей точке конфликта.

Завершилось все гробовой тишиной. Так же уверенно и властно, как до этого подчинял себе огромный исполнительский состав, А. Лазарев в течение долгих секунд одной рукой держал зал, заставляя слушателей не дышать.

Безусловно, такая музыка не может нравиться всем и каждому. Но нельзя не признать ее бесспорных и объективных достоинств. Таких как кристально ясное оркестровое письмо при всей плотности звучания, мастерское использование самых разных возможностей оркестра, а также замечательное владение формой. Несмотря на масштабы, а симфония длилась около 90 минут, она была воспринята на одном дыхании. Каждый из присутствующих по-своему понял и прочувствовал это, без сомнения, грандиозное, незаурядное сочинение.

Николаю Корндорфу принадлежат слова: «Большинство моих работ было написано не для забавы и никоим образом не может быть классифицировано как развлечение. Я даже признаю, что порой моя музыка пробуждает отрицательные эмоции – лишь бы не безразличие». Эмоции публики после концерта действительно были неоднозначны. Но равнодушным не остался никто.

Анастасия Охлобыстина,
студентка IV курса ИТФ
Фото Игоря Каверина

Поделиться ссылкой: