№ 8 (151), ноябрь 2015

С 16 октября по 1 ноября 2015 года в Москве прошел фестиваль, приуроченный к празднованию 60-летия Леонида Десятникова. В Концертном зале имени Чайковского состоялся симфонический концерт из его сочинений. На Новой сцене Большого театра были представлены балеты «Русские сезоны» и «Утраченные иллюзии», а в Бетховенском зале прошло три вечера камерной музыки. В двух из них принял участие Камерный хор Московской консерватории во главе с художественным руководителем доцентом Александром Соловьевым. В его исполнении прозвучали «Букет» (1982) для хора a cappella на стихи Олега Григорьева, камерная опера «Бедная Лиза» по Карамзину, кантата «Дар» для тенора, мужского хора и камерного ансамбля на стихи Гавриила Державина и «Утреннее размышление о Божьем величии» для смешанного хора на стихи Михаила Ломоносова. После второго концерта удалось немного побеседовать с композитором.

— Леонид Аркадьевич, концерт 24 октября был связан с эпохой классицизма – звучали тексты Карамзина, Ломоносова, Державина. Скажите, пожалуйста, почему Вы обратились именно к этому времени?

— Насчет Карамзина я не могу сказать с уверенностью почему. Мне просто понравился сюжет. Когда я писал оперу «Бедная Лиза», мне был всего 21 год, я был студентом IV курса Ленинградской консерватории. Мне показалось интересным рассказать очень простую, всем знакомую историю («Бедная Лиза» входила в школьную программу). Мне также казалось важным, что герои оперы одновременно являются рассказчиками. В то время я восхищался «Пеллеасом и Мелизандой» Дебюсси; возможно, эта музыка, ее прекрасная монотонность, повлияли на мою вещь. Что касается Державина и Ломоносова, то здесь мне, в первую очередь, было интересно работать с их языком, который уже почти непонятен современному слушателю.

— Вас привлек жанр оды?

— Нет, вовсе нет. В кантате «Дар» использовано только одно стихотворение в жанре оды, остальные тексты – лирические стихи в привычном понимании. Меня привлек сам язык – забытые слова, «неудобные» сгущения согласных звуков и т.п. Это влияет и на музыкальную форму.

— Что было первичным: музыка или текст?

— Конечно, текст; я исходил исключительно из текста, из фонетики. Ведь фонетика – это тоже музыка.

— Наверное, все эти сочинения не случайно были в одном концерте?

— Ну разумеется. Кстати, камерную программу фестиваля скомпоновал Алексей Гориболь.

— В концерте 17 октября Камерный хор исполнял  «Букет» на стихи Григорьева. Это совершенно другая тема, другая грань вашей музыки. На репетиции вы говорили, что идея этого цикла – разрушение академического хора изнутри. Верно?

— Нет, разрушение – неподходящее слово. Скорее можно говорить о дружеском шарже. Просто хор – это часто очень помпезная, державная институция. Я хотел немножко пошутить над этим.

— Но исполняться цикл должен вполне академично, с невозмутимым спокойствием?

— Конечно: тем сильнее будет комический эффект.

— Часто ли Вы обращаетесь к хору и вообще, каково Ваше к нему отношение?

— Я, пожалуй, редко обращаюсь к хоровой музыке. Сочинениями, о которых мы сейчас говорим, мое хоровое «наследие» практически исчерпывается. Разумеется, я использовал хор в опере «Дети Розенталя». Не исключаю, что напишу для хора еще что-нибудь…

— Спасибо большое за беседу. Будем ждать Ваших новых сочинений!

Беседовала Елизавета Чернова,
студентка IV курса КФ

Поделиться ссылкой: