Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Вагнер для всех и для каждого

№7 (177), октябрь 2018

В конце весны на Исторической сцене Большого театра состоялись гастроли Софийского театра оперы и балета. В Москве болгарские артисты – редкие гости: последние их гастроли проходили в 1981 году. В этот раз Софийский театр представил себя разносторонне и внушительно: впервые московские зрители увидели национальную болгарскую оперу Любомира Пипкова «Девять братьев Яны». Также в гастрольную программу вошли балет Адольфа Адана «Корсар» и самая масштабная постановка театра – «Кольцо Нибелунга» Рихарда Вагнера.

Труппа Софийской оперы под руководством режиссера Пламена Карталова шла к осуществлению постановки долго и упорно. В течение четырех лет были поставлены все оперы, и в полном составе тетралогия прозвучала в Софии в юбилейный для Вагнера 2013 год. При этом «Кольцо» – не единственное в репертуаре театра произведение немецкого композитора. Помимо него были поставлены «Тристан и Изольда» и «Парсифаль» под руководством дирижера Эриха Вехтера и концертмейстера Рихарда Тримбона, в карьере которого это воплощение оперной саги о нибелунгах стало одиннадцатым.

Показать тетралогию Вагнера на сцене – задача гигантского масштаба. В Москве на сцене Большого театра последний раз она звучала целиком в 2005 году силами Мариинского театра и Валерия Гергиева. Существует множество сложностей, связанных с певцами, отвечающими вагнеровским задачам, трактовкой оркестра и сценическим решением. Воплотить буквально то, что написал Вагнер, зачастую не под силу даже с помощью современной техники и компьютерных спецэффектов. Поэтому каждый постановщик ищет выход из этой непростой ситуации.

В последнее время в Европе существует тенденция видения тетралогии сквозь призму воззрений режиссера. Действие «Кольца» переносят в современность (или же приближенное к нам время), и на первый план выходят острые социально-политические проблемы. Некой альтернативой являлась постановка Мариинского театра, представлявшая собой обращение к бессознательному и общекультурному мифологическому полю человечества. Постановка Карталова стала, с одной стороны, своего рода противовесом чрезмерной интеллектуальной перегруженности произведения Вагнера, с другой – попыталась раскрыть оперу, освободить от налета ментальных наслоений режиссера.

Пламен Карталов утверждает, что он хотел не осовременивать оперу, а лишь рассказать о ней языком, понятным любому современному слушателю: «Вместо того чтобы запутывать зрителя постановочными клише, мы переносим его в мир фантазии, непосредственный и немного детский. Это Вагнер для всех и для каждого». Возможно, из-за этого сценическое воплощение тетралогии напоминает сегодняшнюю сказку: персонажи облачены в костюмы, близкие по стилистке к компьютерным играм, а в сценическом оформлении наблюдается стремление к минимализму.

В качестве декораций – белые символические фигуры, чье значение было предельно ясным и понятным каждому: кольцо, конус и мандорла (особая форма нимба, окутывающего фигуру святых). Их перемещение создало пространство действия для персонажей: это и берег Рейна, и дворец богов, и царство нибелунгов и утес Брунгильды. Кольцо то смыкается, то размыкается, но постоянно царит на сцене, зримо воплощая название и идею произведения. Конус также имеет в основании кольцо – из них «строятся» башни Вальгаллы, парящие над сценой, на конусовидных конструкциях появляются валькирии. В момент развертывания в сюжете интриг и распрей на сцене «вырастает» лес из металлических конструкций, который опутывает все происходящее паутиной обмана. А Дворец богов, кони валькирий, змей Фафнер – жители фантазий и легенд, поэтому переданы с помощью абстрактной фигуры – конуса.

Постановка не лишена юмора. Первая сцена, самое начало предвечерья «Золота Рейна», весьма сложна для исполнения на сцене с точки зрения и драматургии и практического воплощения того, что указал Вагнер. Режиссер болгарского «Кольца», видимо, решил пойти дальше и вызвал у публики легкое изумление – русалки прыгали на батуте, исполняя не только свою партию, но и акробатические номера в воздухе.

Ирония мелькала и в дальнейшем: карлик Альберих был пойман богами в целлофановый пакет, а великаны, эффектно появившиеся на сцене в ковше экскаватора, представляли собой громадные тела с торсами культуристов. Превращения показывались с помощью мультимедиа, а на протяжении всей тетралогии использовался прием кинематографа («проплывание эпизодов», когда речь шла о событиях, оставшихся за сценой).

Ключевым моментом стал финал произведения. Вагнер описывает в ремарке крушение мира, но показать это на сцене в полном масштабе не представляется возможным. Режиссеры справляются с этой задачей по-разному. Болгарская постановка закончилась красиво и благородно, немного «классично». Заполонив световой проекцией вод Рейна пространство сцены, в конце появился луч света, который пробивался сквозь облака дыма.

Оркестр Софийской оперы под руководством дирижера Эриха Вехтера прекрасно справился со своей задачей. Возможно, были некоторые нюансы, связанные с приспособлением к непростой акустике Большого театра, но пятнадцатичасовое полотно из четырех произведений звучало впечатляюще.

Известно, что партии опер Вагнера осилит не каждый певец. Но болгарская певческая школа всегда славилась своими голосами и исполнители с высокими требованиями композитора справились достойно. Заслуживает уважение и тот факт, что имелся двойной состав певцов. На передовой божественной линии стоит отметить бога Вотана (Мартин Цонев и Николай Петров), Логе (Даниел Острецов), Эрду (Благовеста Мекки-Цветкова) и Фрику (Румяна Петрова). Лирический и проникновенный, сверкающий всеми оттенками чувств дуэт составили Зигмунд (Мартин Илиев) и Зиглинда (Цветлана Бандаловска). А героический образ Зигфрида (Костадин Андреев) вышел немного одноплановым. Брунгильда была представлена двумя исполнительницами (Гергана Русекова и Радостина Николаева), создавшими разносторонний облик валькирии, максимально приблизив его к вагнеровскому эталону.

Тетралогия богата на роли второго плана. В Болгарской постановке были весьма колоритные нибелунги: Миме (Красимир Динев), Альберих (Бисер Георгиев) и Хаген (Ангел Христов, который также исполнял и партию Хундинга). Не уступал им и Гунтер (Атанас Младленов). Прекрасное трио составили дочери Рейна (Милена Гюрова, Ина Петрова, Елена Маринова), которые весьма органично соединили свою партию с непростыми акробатическими приемами.

Внешнее решение спектакля оказалось ярким. Форма отражала суть большого действа, но не притягивала к себе все внимание, отдавая его музыке и слову, сплетенным воедино. Само произведение Вагнера и было кольцом, которое безраздельно властвовало над сценическим воплощением, режиссером, певцами, оркестром и публикой. Спектакль проходил на грани сказки и реальности. Софийская опера совершила большой подвиг, осуществив постановку этого произведения. Не меньший по масштабу подвиг совершили певцы и оркестр, привезя тетралогию в Большой театр. И, конечно же, еще один подвиг принадлежит зрителям, которые, впрочем, остались довольны.

Александра Мороз,

II курс, муз.журналистика

Фото Виктора Викторова

Поделиться ссылкой: