De profundis слуха Бетховена
№6 (193), сентябрь 2020
Попытку «взгляда изнутри», актуальную теперь и в театре, и в музейной практике – в музыке представить несколько труднее. Если в первых двух случаях зритель смотрит на действие глазами участника, то пропуск «по ту сторону» музыки имеют только ее непосредственные создатели – композиторы, исполнители, дирижеры. Но что, если попробовать превратить слушателя в одного из них? Именно это произошло на концерте 21 февраля в Московской филармонии.
Владимир Тарнопольский, один из самых известных современных композиторов в России и за рубежом, представил российскую премьеру сочинения Be@thoven—Invocation. В нем он моделирует звуковой мир другого композитора, позднего Людвига ван Бетховена. Слушатель здесь не отдается собственному восприятию, а словно примеряет на себя слух классика – с его глухотой, звоном в ушах и особой восприимчивостью к низким частотам.
Ключом к пониманию этой пьесы стала вторая часть бетховенского Четвертого концерта. Это последнее произведение, которое композитор играл перед публикой до болезни. Музыку второй части нередко сравнивают с эпизодом спуска Орфея в ад и встречей певца муз со злыми фуриями. И хотя такое сравнение подвергается опровержениям, ассоциации оказываются сильнее: именно эта «звуковая картина», по словам Тарнопольского, стала импульсом к появлению Be@thoven-Invocation. Действительно, звучащий остов пьесы – это сплошное погружение в гудящую глубину, в de profundis – мифического ада и бетховенского слуха. Глубина эта то преломляет музыку Концерта, то пропускает ее в неизменном виде: мягкая поступь начала второй части бетховенского Концерта у Тарнопольского постепенно трансформируется в экстатическое биение, а лирические бетховенские темы появляются реминисценциями.
Прозвучав вслед за пьесой Тарнопольского, Четвертый концерт словно проявил скрытые в ней образы. Концерт исполнил немецкий пианист Ларс Фогт. Он практически слился с оркестром, и казалось, что оркестранты РНСМО (Российского национального молодежного симфонического оркестра) идут именно за пианистом, а не за дирижером Валентином Урюпиным. Это вполне возможно – за плечами Ларса Фогта имеется серьезный дирижерский опыт.
Вообще к РНСМО и к Фогту российская публика прониклась сильно. Возможно, потому, что во всем концерте было нечто глубоко личное – и от этого подкупающее. Проживая проблему композитора, потерявшего слух, каждый слушатель и музыкант находится уже на другом уровне отношения к звучащему. И если Be@thoven—Invocation и Четвертый концерт были столкновением с физическим аспектом проблемы, то прозвучавшая за ними Шестая симфония Чайковского позволила эмоциональному нарыву прорваться.
В какой-то степени опыт слушания Be@thoven-Invocation сродни пребыванию в очках виртуальной реальности, когда ты видишь другой мир своими глазами и слышишь своими ушами его звуки. И просто удивительно, что такую реальность может создать не техническое устройство, а человек.
Мария Невидимова, редактор газет МГК
Фото: Пресс-служба РМНСО