№8 (205) ноябрь 2021 года

В сентябре в Московской филармонии состоялись выступления Российского национального молодежного симфонического оркестра под управлением Филиппа Херревеге. Первый из концертов прошел в зале им. С.В. Рахманинова Филармонии-2.

Филипп Херревеге – прославленный представитель движения аутентичного исполнительства. Вместе с бельгийским ансамблем Collegium Vocale Gent, который дирижер основал и возглавил, он исполнил многие произведения Орландо ди Лассо, Монтеверди, Рамо, и, конечно, И.С. Баха. Кроме того, Херревеге – создатель и руководитель французского симфонического «Оркестра Елисейских полей», репертуар которого простирается от XVIII до XX веков. Херревеге не замкнут в сфере музыки Возрождения и Барокко, в его дискографии соседствуют Шуберт и Стравинский, «Реквием» Форе и «Лунный Пьеро» Шёнберга; однако в сознании музыкантов Херревеге остается (и, наверное, останется) великим интерпретатором Баха, Шютца и других композиторов, которых мы причисляем к «старинной музыке».

Приезд в Москву дирижера мирового масштаба – всегда событие. Удваивал интерес тот факт, что выступал музыкант не со своим коллективом и с не совсем привычной программой. В этот раз маэстро сотрудничал с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром и в программе стояли Симфония №7  Бетховена и Симфония №4 Брамса.

Первый вопрос, всплывающий при взгляде на программу – насколько хорош Херревеге в классико-романтическом репертуаре? Хорош, честен по отношению к нотному тексту, но не более. Правда, представляется, дело здесь не только в трактовке самого музыканта. Гастролирующий дирижер, приглашенный на несколько концертов руководить незнакомым оркестром, поневоле может передать музыкантам лишь часть своего замысла просто из-за недостатка времени и репетиций.

Хотя трактовка Херревеге не сильно выделялась из сотен других, возникали и интересные моменты.Например, вторая часть Седьмойсимфонии Бетховена, известное Allegretto. В интерпретации темы и начальных вариаций сказался опыт Херревеге в исполнении барочной музыки: использовалась барочная артикуляция, струнные играли почти без вибрато. Задумка дирижера оказалась весьма свежей и интересной. Кроме того, очень хорошо у Херревеге получилось объединить вариации: хотя сам жанр предполагает некоторую статичность, они слушались буквально на одном дыхании.

В то же время не хватало контрастов. Не получился финал симфонии, прозвучавший массивно, грузно, вязко. Конечно, в определенной степени главная тема части должна звучать несколько тяжеловато (акценты оркестра на слабую долю не способствуют полетности), однако другим дирижерам (Караян, Рэттл, Петренко) удавалось создать впечатление «звенящей» бодрости. Причина грузности может скрываться в темпе, немного медленном для этой музыки, а также в плохой артикуляции скрипок (чтобы услышать, что играют скрипки в начальной теме, приходилось проговаривать про себя ноты). Впрочем, этой неудаче можно найти еще одно объяснение: акустика.

Акустика этого зала Филармонии-2, увы, неприятно поражает. На протяжении всего концерта были недостаточно хорошо слышны струнные. Зато как выделялись медные! Прав был Глинка, когда писал, что труба (в то время натуральная) – инструмент «о трех нотах». Слушая финал Седьмой симфонии Бетховена, пришлось «своими ушами» прочувствовать правоту русского композитора, потому что в каждом такте звучание заглушалось громогласной тоникой или доминантой в исполнении ответственных трубачей.

Интересно, что Херревеге использовал немецкую рассадку оркестра, которую в России не так часто увидишь (у нас распространена американская); вторые скрипки сидели напротив первых, поэтому имитации между ними звучали чудесно.

Что касается оркестра, несмотря на молодость участников, коллектив этот вполне профессиональный. Акустические особенности зала не дали в полной мере восхититься струнной группой, которая, я верю, в выгодных условиях звучит очень воодушевленно и даже пронзительно. Группа деревянных духовых проявила себя прекрасно и заслужила самую горячую похвалу (в конце концерта, когда дирижер по традиции поднимал отличившихся солистов-оркестрантов, усилившиеся аплодисменты слушателей это подтвердили). Безукоризненно сработали ударные. Трубачи и тромбонисты звучали хорошо и достаточно слаженно. Валторны старались по мере своих сил, однако им есть куда стремиться, звучанию их пока не хватает плавности, обработанности, контроля. К сожалению, это проблема многих российских валторнистов, которая особенно ярко вскрывается при сравнении с немецкими и австрийскими оркестрами. Пока этот вопрос не будет решен, сердце российского слушателя будет сжиматься в страхе за солирующего валторниста («хоть бы не киксанул, бедный!»). Однако настанет время, когда слушатель откинет страхи и полностью погрузится в музыку, и такие коллективы, как Российский национальный молодежный симфонический оркестр, должны помочь оркестрантам достичь самого высокого уровня.

Уже скоро, 25 января, в Москве должен состояться концерт ансамбля Collegium Vocale Gent под управлением Филиппа Херревеге. Нет сомнений, что на этот раз Херревеге предстанет как уникальный дирижер в сфере исторического исполнительства.

Валерия Михайлова, IV курс НКФ, музыковедение

Поделиться ссылкой: