№3 (227), март 2024 года

Этим летом французский валторнист Шарль Рейделле стал лауреатом XVII Международного конкурса им. П. И. Чайковского. О том, почему он считает эту награду самой красивой в своей карьере и почему мечтает снова приехать в Россию, музыкант рассказал нашему корреспонденту: 

– Шарль, прошло более полугода после конкурса, как изменилась Ваша жизнь?

– Для начала хочу поблагодарить за возможность ответить на ваши вопросы, я безумно этому рад! Хочу отметить, что в Конкурсе Чайковского я участвовал впервые. Когда в 2019 году в основные номинации были добавлены медные духовые инструменты, я об этом не знал, но с того момента мне очень захотелось принять в нем участие. Конкурс Чайковского – крупнейший международный, и возможность поехать туда была огромной радостью для меня. Сам по себе выход в финал уже был победой, потому что я смог сыграть великолепный концерт Глиэра с русским оркестром. Это мой любимый концерт, и возможность сыграть его в родной стране композитора была моей мечтой.

Получение премии значительно повлияло на мою карьеру, и стало подтверждением, что 22 года работы (а я начал играть на валторне с 6 лет) и ежедневные занятия – все это не зря. Мой результат – это моя личная гордость и уверенность в том, что я достиг определенного уровня. Несколько раз я был приглашен в Россию маэстро Гергиевым и был удостоен чести солировать с оркестром Мариинского театра.

– Что неожиданного было для Вас на российском конкурсе? Что больше всего запомнилось?

– Поразила тщательная и продуманная организация конкурса. Нигде я не чувствовал такой заботы и уважения по отношению к участникам. Организаторы оплачивали нам билеты в обе стороны, трансферы по Санкт-Петербургу и Москве, а также проживание в отеле на протяжении двух недель. Вся команда конкурса была чрезвычайно дружелюбной и никогда не отказывала в помощи. Мы были на связи 24 часа в сутки, и любой вопрос решался моментально. Для меня это нечто совершенно уникальное, и я искренне и от всей души благодарю оргкомитет Конкурса.

Помимо этого, я бы хотел выразить огромную благодарность моему концертмейстеру Полине Григорьевой. Для меня она стала настоящим партнером, на понимание которого я мог рассчитывать. Кстати говоря, концертмейстера также предоставил оргкомитет конкурса. А одно из самых ярких конкурсных воспоминаний – это контакты и знакомства. Со многими я общаюсь до сих пор, чему очень рад. 

– Лучшие площадки, концерт с оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева – о таких событиях мечтают все исполнители. Совпали ли Ваши ожидания и реальность? 

– Я был чрезвычайно удивлен атмосферой, царившей в Москве и Петербурге. Это было совсем не то, чего я ожидал, будучи во Франции и смотря телевидение. Во время конкурса в Петербурге проходил фестиваль «Алые паруса», и я был поражен количеством людей на улицах. Все были полны энергии, счастливы, веселились, наслаждались жизнью. Я этого совершенно не ожидал.

Меня также поразило качество концертных залов. Капелла – зал с исключительной акустикой, идеально подходящей для валторны. Концертный зал Мариинский-3, где состоялся финал конкурса, тоже уникальное место. Мариинка-2, где я играл соло с оркестром на концерте лауреатов – просто захватывает дух. Огромный, красивый зал с шикарной акустикой. Мне удавалось играть во многих залах мира: в Берлинской филармонии, в Шанхайской опере, в Мупе в Будапеште, но ни один из этих залов не оказал на меня такого эффекта, как Мариинский. Выйти на сцену в качестве солиста в этом зале было своеобразным «приливом энергии», и этот вечер я запомню, как очень важное событие в моей жизни. А играть под управлением Валерия Гергиева – это мечта. Его по праву считают одним из величайших дирижеров в истории. Его можно сравнить с такими фигурами, как Караян, Шолти, Баренбойм, Клайберн… 

Без негативных комментариев, конечно, не обошлось. Но после моего успешного выступления многие знакомые музыканты поменяли свое отношение к моему решению, и искренне меня поздравили, чему я очень рад. С огромным сожалением отмечу, что в западной прессе конкурс почти не упоминался. Во Франции вышло всего две статьи с указанием победителей. Это большая печаль.

– Вы совмещаете учебу и работу в трех странах? Как Вам это удается? 

– В сентябре 2018 года я получил должность преподавателя валторны в консерватории Ниццы. В то же время у меня появилась возможность поступить в класс К. Даллмана в Берлинском университете. Обычно первую часть недели я проводил в Ницце, а вторую – заканчивал в Берлине. Это было непросто, признаюсь. Но 2022-й и 2023-й годы стали еще более насыщенными, потому что, помимо Ниццы и Берлина, я начал обучаться в Женеве, одновременно работая в Оркестре романской Швейцарии (Женева). Я летал на самолете почти каждый день, чтобы днем преподавать в Ницце, а вечером участвовать на концертах в Женеве… А несколько свободных дней, которые у меня были, я посвящал урокам в Берлине. Это было трудное время, безумное, в хорошем смысле, и уникальное. Я искренне убежден, что никогда не нужно переставать учиться, особенно в области искусства. 

– С чем связано Ваше упорство? Три высших учебных заведения – это внушительный список. 

– Абсолютный абсурд считать, что ты все знаешь и умеешь после окончания магистратуры. Только сейчас, а мне 28 лет, я начинаю понимать, что хочу донести слушателю через свою игру, но я все еще считаю, что мне многому нужно научиться. Это вдохновляет меня на продолжение обучения у разных мастеров. Считается, что для изучения игры на валторне Германия – самая подходящая страна. Поэтому в 18 лет, после окончания Лионской консерватории, я уехал учиться в Германию. Каждый из моих профессоров привносил в мою игру что-то новое, каждый уделял внимание разным вещам. Я считаю, что это дает мне возможность «услышать» себя с разных сторон, и помогает мне как педагогу. 

– Как проходит обучение по классу валторны в Германии и Франции, в чем разница этих двух систем? 

– В целом, у меня сложилось впечатление, что в Германии целью преподавания является подготовка музыкантов к реальной жизни. Студентов подталкивают к тому, чтобы они одновременно с учебой пытались реализоваться в оркестре с помощью различных стажировок, после которых многим предлагают работу. И в немецких консерваториях это поощряется.  

А вот во Франции совсем иначе – если студент Парижской консерватории начинает работать, ему запрещают продолжать обучение. Многих студентов исключают за прогулы, которые неизбежно возникают из-за концертов, репетиций, конкурсов и т.д. 

– А как проходят будни профессора в Ницце?

– Я был принят на работу в возрасте 22 лет, все вокруг принимали меня за студента. Мне кажется, я был один и самых молодых учителей во всей Франции. Уже пять лет я пытаюсь создать качественный класс валторны. Для меня это увлекательная, но требующая усилий работа. Часто слышу, что преподавание – это просто проведение определенного количества часов занятий. Но на самом деле, чтобы достичь значимого результата, нужно много вкладываться. Учитель постоянно должен держать связь со своими учениками, поддерживать их как в профессиональном, так и в психологическом плане. Помимо этого, многих нужно готовить к конкурсам в оркестры. Это большая ответственность, так как оркестр – их будущий заработок. 

Кстати, всех русских музыкантов мы очень ждем, и, если кто-то из них захочет приехать учиться в Ниццу, приглашаю в свой класс. 

– Играете ли Вы в оркестре или все же видите себя в качестве солиста? 

– Я был валторнистом в женевском оркестре в сезоне 2022/2023. Это был потрясающий опыт. Женевский оркестр можно назвать богатым, он приглашает именитых дирижеров – Даниэля Гатти, Даниэля Хардинга, Шарля Дютуа. Но, к сожалению, работа в оркестре оказалась несовместима с моей преподавательской деятельностью. Ежедневные авиаперелеты чрезвычайно утомительны. В итоге мои женевские коллеги поставили меня перед выбором: либо оркестр, либо преподавание. Я остался в Ницце, потому что профессия педагога для меня очень важна. Ницца – гораздо красивее Женевы. Лазурный берег – это что–то невероятное, и русские люди это знают не хуже, чем я. И да, мне гораздо больше нравится играть в качестве солиста, исполнять безумно красивые произведения валторнового репертуара. 

– Вы играете на валторне – инструменте, который известен своим сложным устройством. Как пришли к такому выбору?

– Выбор инструмента – очень интересная история. Мои родители – профессора консерватории Гренобля, моего родного города. Мама – пианистка, а папа преподавал игру на саксофоне. Они буквально разрешили мне попробовать все инструменты. Мама потом говорила мне, что при виде валторны я прямо засветился. 

– Что Вам нравится больше всего в Вашем инструменте? 

– Конечно, его тембр. Очень большое внимание обращаю именно на работу со звуком, и это ежедневная, тяжелая работа. До сих пор я занимаюсь 4-5 часов в день, что очень много для валторниста. Для многих моих знакомых трех часов вполне достаточно. Но в этом случае нужно заниматься очень сконцентрировано и эффективно, не отвлекаясь на телефоны и прочее.

– А что Вас больше всего поражает или удивляет в России? 

– У меня сложилось впечатление, что русские – очень позитивные и энергичные люди. При любом раскладе русский будет сохранять позитивный настрой. Несмотря на санкции, запреты и прочее, россияне справляются с ситуацией и сохраняют привычный ритм жизни. Меня поразила энергия вашей страны, абсолютно кипучая культурная активность, оптимистический настрой. Я бы очень хотел поделиться своим видением русских со своими соотечественниками, потому что нам рисуют совсем иную картину…

Мне посчастливилось приехать в Санкт-Петербург в октябре, я выступал в рамках ХI Международного органного фестиваля «Мариинский». Я сыграл французские произведения XIX–XX веков, написанные для валторны с органом. В Мариинке-3 есть совершенно потрясающий орган, и мне рассказали, что его проектировал француз. Выступать в качестве солиста в этом огромном зале довольно необычно, и для меня это было огромное удовольствие. Надеюсь когда-нибудь вернуться туда.

– Что Вы можете сказать о русском менталитете? 

– Знаете, на концерте в России я играл только французскую музыку – Дукас, Бозза, Сен-Санс, и был очень удивлен, увидев, с каким энтузиазмом публика отнеслась к этой программе. Мариинский театр на высшем уровне организовал мой приезд в Санкт-Петербург. Все проявили огромный профессионализм и искреннюю доброту, в том числе публика, и это совсем не тот образ России, который, к сожалению, создается на Западе. Все вокруг были очень доброжелательны, когда узнавали, что я француз. У меня только самые прекрасные воспоминания о России и ее народе, и я всегда счастлив посетить ваш дом.

– А русская музыка? 

– Что касается музыки, я большой поклонник Чайковского и Шостаковича. Это связано с тем, что у моего папы есть абсолютно все записи дирижера Евгения Мравинского. Пятая симфония Чайковского в записи 1962 года для меня эталон знаменитого соло валторны. А запись Десятой симфонии Шостаковича – метафора русской души. Я знаю все эти записи наизусть!

Впечатляет, что Россия борется за свою культуру и ценности. Я почувствовал, что ваша страна гордится и восхищается своей уникальной культурой. У меня сложилось впечатление, что культура занимает центральное место в российском обществе. Мечтаю, чтобы и во Франции к культуре относились также.

Полина Зорина, IV курс НКФ, музыковедение

Поделиться ссылкой: