№5 (229), май 2024 года

В прошлом столетии мощный общественный резонанс вызывало имя Нади Буланже. Многие считали ее самым выдающимся преподавателем композиции XX века. В эпоху выходившего из берегов новаторства Надя требовала от своих воспитанников безупречное знание музыки старых мастеров – Машо, Палестрины, Окегема, сочинения Баха должны были заменять студентам Священное Писание…

Надя была одним из апостолов неоклассицизма. Она любила говорить, что характерная для него дисциплинированность еще никому не помешала. Однако из-под ее крыла вышли минималист Филип Гласс и один из создателей конкретной музыки Пьер Анри. Со студентами она была строга, требовала полной самоотдачи (рассказывали, что наиболее одаренным ученикам она советовала не жениться, а заводить любовницу, считая, что семейная жизнь отвлекает от музыки). Что же касается собственно композиции, здесь Надя предоставляла полную свободу, с уважением относилась к стилевым предпочтениям своих воспитанников, заботясь в первую очередь о расширении творческих горизонтов. К концу жизни имя Нади стало столь громким, узнаваемым и авторитетным, что всякий раз, когда кто-то произносил фамилию Буланже, не было сомнений, что речь идет о Наде и только о ней.

Была, однако, и другая Буланже – Лили. Безвременная кончина в 24 года стерла ее имя из памяти современников и потомков. Достижения Лили никогда не вызывали фурора и парадоксальным образом шли в актив старшей сестры. Всю жизнь она «аккомпанировала» Наде, шла ей вслед, никогда не выходя на первый план.

С младенчества Лили отличалась слабым здоровьем, поэтому все уроки для нее проводились на дому. Габриэль Форе, друг семьи Буланже, заметил музыкальную одаренность Лили, когда ей было два года. В 1908 году 14-летняя Лили с замиранием сердца наблюдала, как сестра пыталась завоевать победу на Римской премии, однако – безуспешно. Годом позже Надя повторила свою попытку, но и в этот раз неудача. Заветная поездка на виллу Медичи досталась Лили – в 1913 году она подалась на конкурс с кантатой «Фауст и Елена» и стала первой женщиной, выигравшей Римскую премию.

Этот факт, однако, не приобрел широкого общественного резонанса. А вот за попытками Нади несколькими годами ранее следили пристально. Особенно долго говорили о ее победе в споре с председателем жюри 1908 года Камилем Сен-Сансом. Надя доказала, что данная им тема для инструментальной фуги гораздо более пригодна для фуги вокальной. О силе духа Нади говорили долго и восторженно. О таланте Лили предпочитали молчать. После победы Лили стала брать уроки композиции у старшей сестры. Это сыграло на руку не победительнице, а побежденной – статус Нади-педагога значительно повысился, ведь теперь она обучала композиции лауреатку Римской премии!

Главным поприщем Нади была педагогика. Для Лили же всю ее жизнь составляла композиция. Она была глубоко религиозной молодой девушкой, поэтому идиллические и пасторальные картины – хор La Source («Источник»), фортепианная пьеса D’un vieux jardin («Из старого сада»), кантата-идиллия «Soir sur la plaine» («Вечер на равнине»), пьеса «D’un matin de printemps» («Весеннее утро»), написанные Лили в возрасте семнадцати-восемнадцати лет, соседствуют в Псалмами, старой буддийской молитвой и мотетами на религиозные тексты, которые она сочиняла в последние пять лет жизни. Мотет Pie Jesu, написанный Лили накануне смерти, когда туберкулез кишечника полностью испепелил ее – это Реквием самой себе. В нем нет трагического пафоса, нет ада, нет рая – только робкая просьба умирающей о помиловании и даровании покоя. Через несколько дней, весенним утром 1918 года, она тихо ушла.

Лили трудно сравнивать с другими композиторами. Можно долго придумывать аналогии: где-то похоже на Дебюсси, где-то – на Стравинского. Однако сказать подобное о музыке Лили – значит не сказать о ней ничего. Ее светлые, «весенние» опусы во много раз трогательнее, чище и по-детски наивнее «фавнов» Дебюсси и «венер» Форе. Ее псалмы, мелодия Dans l’immense tristesse («В безмерной печали») и мотет Pie Jesu гораздо более надрывные, чем музыкальные карикатуры Стравинского. Лили не стремилась к стилевой оригинальности; она писала, потому что только так могла общаться с недоступным ей миром физически здоровых, полных энергии и сил людей, в котором блистала ее сестра.

Музыка сопровождала Лили от колыбели до могилы. Сочинения ее почти не исполняются, да и не предназначены для концертной эстрады. Ибо голос Лили – не хорошо поставленная ораторская речь, а тихий сокровенный разговор…

Полина Москвителёва, IV курс НКФ, музыковедение

Поделиться ссылкой: