№ 3 (92), март 2009

Для тех, кто следит за течением музыкальных событий, два вечера, прошедших в Большом зале 30 ноября и 15 января нынешнего сезона, могут предстать символом единого замысла. Главной творческой фигурой ноябрьского вечера стал скрипач Пинхас Цукерман в церемонии презентации возрожденной скрипки Гварнери дель Джезу. Январский вечер принадлежал пианисту Даниэлю Баренбойму, воплотившему мечту о единстве людей разных культурных традиций.Оба Мастера неоднократно создавали «звучащие полотна» в совместном музицировании, одно из них – Три сонаты для скрипки и фортепиано Й. Брамса. Но в эти дни они предстали перед нами прежде всего носителями высоких идей.
«Удивление – начало мудрости» – гласит пословица древних греков. Но что как ни мудрость является основой и культуры Древнего Востока? Неудивительно, что стихотворный цикл Гете «Западно-восточный диван» стал прообразом идеи будущего «West-Eastern Divan». Именно так называется созданный в 1999 году в Веймаре по инициативе Даниэля Баренбойма и Эдварда Саида (палестинского литератора) оркестр, который 15 января был впервые представлен российской публике фондом «Музыкальный олимп». Молодых музыкантов из Израиля, Палестины, Сирии, Иордании, Египта и государств Европейского содружества возрастом от 13-ти до 26-ти лет объединила идея «борьбы за мир с помощью музыки».

Любой эпохе присущи отшлифованные временем традиции, без которых искусство мертво. Эпохи, «звучание» которых наилучшим образом отражалось их современниками, ушли. Но остались идеалы, сохраненные в самом духе музыки. Девятая симфония Бетховена – одно из грандиозных воплощений идеи всемирного братства («Обнимитесь, миллионы!»), и, наверное, не случайно, что композитор работал над ней именно тогда, когда «Западно-восточный диван» Гете вышел в свет.
Симфонический концерт оркестра «West-Eastern Divan» в Большом зале стал не просто ярким событием для любителей музыки, но и событием политической важности для всех, кого волнуют проблемы мира. В аннотации к программе концерта были изложены принципы создания и существования столь необычного коллектива: «Фундаментальный принцип оркестра был прост, – говорит Баренбойм. – Когда молодые исполнители пришли к единому мнению в отношении того, как играть хотя бы одну ноту вместе, они с этих пор стали смотреть друг на друга совершенно по-иному, чем прежде. Если, исполняя музыку, они могли вести диалог, играя одновременно, то обычный вербальный диалог, в котором один собеседник делает паузу, чтобы дать высказаться другому, становится значительно легче в реализации».
В тот вечер звучали произведения разных эпох – тем и хороша музыка, что она может объединять и времена, и людей. Сначала – Концерт Моцарта для трех фортепиано с оркестром F-dur (1776), который исполнили Даниэль Баренбойм и два молодых музыканта Яэль Карет (Израиль) и Карим Саид (Палестина); оркестром руководил сам Д. Баренбойм. Затем – Вариации для оркестра ор. 31 (1928) Шенберга. В их исполнении было ощутимо желание творить музыку, растворяться в ней как в чистом свете. Профессиональная слаженность, партнерство – хороший стимул для эстетического наслаждения звучащей красотой музыки. И публика смогла оценить это по достоинству.
Если вариации Шенберга для оркестра были вершиной концертной программы, то ее идейным завершением стала исполненная во втором отделении Симфония № 4 (1885) Й. Брамса. Ее выбор тоже не случаен. Художественные принципы Брамса созвучны творческим установкам оркестра: «В музыке все взаимосвязано, – говорит Даниэль Баренбойм. – Она требует отличного баланса между интеллектом, эмоциями и темпераментом».
Этическая и творческая позиция дирижера и оркестрантов была не только изложена в аннотации к концерту, но и воспринята слушателями. На мой вопрос – что больше всего понравилось в программе вечера? – ответы были разные: кому-то был ближе Шенберг, кого-то более всего взволновал Брамс, кого-то очаровал Моцарт… Однако самым впечатляющим своей мудростью был ответ В. Н. Олейника – человека, когда-то давно учившегося музыке: «Я приехал специально, чтобы послушать произведение Шенберга. Хорошо прозвучало, не мертво. Ведь жизнь – она у нас одна и должна быть плодная. И музыка тоже»…

Хелена Полтавски,
слушатель курса музыкальной журналистики и критики.
Иностранное отделение

Поделиться ссылкой: