Созерцая музыку. Этюд
№ 9 (107), декабрь 2010
И, о Незримой твердя,
В тучах таимой печали,
В воздухе, полном дождя,
Трубы так мягко звучали.
Иннокентий Анненский
Гигантские облака медленно проплывают над землей. Проникая сквозь влажные хлопья, сгустки молний и тремоло дождевых гонгов, мы поднимаемся все выше и выше, взирая с горней высоты на земные грозы и земные печали до тех пор, пока не попадаем в вышние пределы. Влага и воздух, ею наполненный, претворяется в густые, тяжелые, но природные гармонии. Вступают духовые. Пространство разрывается и становится необъятным, как мироздание, открывается звездное небо, и мы с трепетом читаем его скрижали, будто бы пытаясь понять их сакральный смысл, но не понимаем. Вселенская музыка переполняет наше сознание, и мы полностью растворяемся в ней, уже не представляя себе бытие вне ее. И чем больше погружение, тем сладостней вкушать гармонии сфер, тем легче оторваться от всего земного и житейского, тем ярче и отчетливей истинное предназначение человека.
Музыка Шестой симфонии Гии Канчели, несомненно, религиозна. Религиозна в широком плане этого слова – более того, здесь присутствует модель некоего вселенского ритуала, подобного хорам звезд. И сам этот грандиозный обряд предстает перед нами, постепенно уходя все выше и выше – в незримые дали…
Кир Ланской