№ 1 (72), январь 2007

«Волшебная флейта» Моцарта пополнила репертуар театра «Новая опера» в марте прошлого года. Это работа знаменитого немецкого оперного режиссера Ахима Фрайера, переговоры с которым еще три года назад начинал основатель театра Евгений Колобов, и дирижера Эри Класа – нового музыкального руководителя «Новой оперы».

Для А.Фрайера, ученика Бертольда Брехта, это уже пятая постановка «Волшебной флейты», где он выполняет функции режиссера, сценографа и автора костюмов. Самую известную из предшествующих он сделал в 1997 году для Зальцбургского фестиваля: пары главных героев превращались в рыжих и белых клоунов и играли в стилистике цирка. Постановка «Новой оперы» оказалась в русле той же эстетики. Спектакль обращен скорее не к интеллекту, а к коллективному сознанию зрителей. По замыслу режиссера, «это популярная игра Любви и Власти. Между двумя этими антиподами определяем мы наше существование. С чужестранцем Тамино зритель отправится в путешествие по священному солнечному кругу, по системе закономерностей, лишений, надежд, испытаний, освобождений и уничтожений. Это процесс становления человека, полный страсти и страха, в котором Любовь и Власть такие же сильные, как и Смерть».

Работа Фрайера отличается плакатной ясностью: все выглядит резко, едва ли не примитивно, наивно и красочно. Это площадной театр, местами забавный, в котором актеры неустанно комикуют, а юмор порой не знает полутонов. Пространство сцены – весьма популярная в современном театре коробка. В первом действии она белая, размеченная кривоватыми угольными линиями, во втором – черная с такими же линиями мелом. Внутри коробки три двери с надписями «РАЗУМ», «МУДРОСТЬ» и «ПРИРОДА» – огромный люк в потолке.

Все персонажи – в клоунском гриме, и все действие – череда клоунских реприз: Царица ночи вырастает до потолка и демонстрирует публике гигантскую бутафорскую ногу, огромный кирпич летит прямо на головы оркестрантов (публика ахает), резиновый змей вылезает у Тамино между ног (взрослые глупо хихикают). Вообще весь спектакль пронизан фаллическими символами. Любой вытянутый предмет без лишней назидательности втолковывает простую истину: и женское обольщение, и мужская догма – одинаковые глупости по сравнению с увлекательными перспективами продолжения человеческого рода.

В финале оперы Три дамы, сражаясь с жрецами Зарастро, ненароком роняют баллон с ядовитым газом, и все умирают. Все, кроме Папагено и Папагены, Тамино и Памины. Первые незаметно успели обзавестись целым выводком детей, а вторые – вообще уплывают неизвестно куда на бумажном кораблике. Власть и Любовь превращаются в финале в дурацкое картонное счастье двух гуттаперчевых матросиков Тамино и Памины: дурашливый и изменчивый балаган.

На голове у Царицы и ее дочки Памины – серп, поначалу кажущийся лунным символом. И только когда в руках у слуг Зарастро мы видим молоты, становится понятно, что эта борьба мужского и женского отсылает не только к архаике, но и к рабочему с колхозницей. Сам Зарастро – не кто иной как Сталин, правда, огромных размеров и к тому же подозрительно похожий на мультяшного дворника. Однако в какой-то момент вся эта ярмарочная суета – лиц с нарисованными огромными усами и в клоунском макияже, с черными слезами и огромными ртами – начинает производить жутковатое впечатление.

Диалоги героев, к нескрываемому удовольствию публики идущие в вольном переводе на русский язык, превращают «Волшебную флейту» «Новой оперы» в балаган, подобный тем карнавальным действам, что устраивались во времена Моцарта. Артисты с удовольствием подхватывают эту интонацию. Папагена, которая появляется в проходе партера в старушечьем обличии, выкрикивает, словно на базаре: «Нравится певец – купи огурец, а нравится дирижер – купи помидор». Решение не стопроцентное, но понятное.

Музыкальная часть вышла столь же неоднозначной. В том, что касается вокала, можно отметить старательную работу Татьяны Печниковой (Памины) и просто блестящую – Екатерины Бакановой (Царицы ночи). Вокальные ансамбли держатся на довольно приличном уровне. Хор, как всегда в «Новой опере», великолепен. Звучание оркестра красочное и сочное, но не лишенное изъянов: многое сделано наспех, «крупным помолом». Дирижер Эри Клас ведет спектакль в бодрых, удобных темпах, удачно и ловко выстраивая баланс. Он держит публику в напряжении, то очаровывая гипнотической красотой, то смеша дурашливостью моцартовских мелодий.

«Волшебная флейта» выстраивается в убедительное целое – со всеми ее русскими диалогами, немецкоязычным пением, по-ярмарочному живым оркестром в яме и страшным, смешным и печальным балаганом на сцене.

Вера Новичкова,
студентка IV курса

Поделиться ссылкой: