Портал удался
№ 9 (98), декабрь 2009
Музыка молодых композиторов к немому кино: игры со временем
В поиске новых форм существования классического искусства современная культура нередко приходит к смешению жанров, сочетанию всякого рода визуальных инсталляций с музыкальным сопровождением. 15 октября в Камерном зале Московской филармонии стартовал проект «Живая дорожка», в рамках которого будут показаны шесть шедевров немого кинематографа одновременно с концертным исполнением музыки, написанной специально для этих фильмов. В качестве создателей звуковой дорожки приглашены самые яркие участники фестиваля актуальной музыки «Другое пространство», с большим успехом прошедшего в марте этого года в филармонии.
Героями первого вечера стали легендарный советский кинорежиссер Дзига Вертов и его фильм-юбиляр «Человек с киноаппаратом» (1929). Презирая актеров, съемки в павильонах и литературный сюжет, Дзига Вертов создавал «чистое кино», содержанием которого был лишь творческий процесс документальной киносъемки. С помощью быстрой смены кадров и виртуозного монтажа трамвайные пути, телеграфные столбы, работающие станки и массы людей на улицах города таинственным образом объединяются в неразрывную органическую среду.
Звуковую дорожку к фильму написали молодые российские композиторы Ярослав Судзиловский, Георгий Дорохов, Эльмир Низамов и норвежец Хьюго Харменс. Организатор фестиваля Олег Пайбердин предложил авторам отказаться от иллюстративности и сочинить самодостаточную, способную существовать отдельно от видеоряда музыку. В результате сложилась любопытная мозаика из сочинений, каждое из которых по-своему запечатлело общее настроение фильма.
Руководил действом Ярослав Судзиловский, выступая сразу в нескольких ипостасях: как композитор, музыка которого составила примерно треть всей звуковой дорожки, исполнитель, дирижер и ведущий дискуссии, состоявшейся по его инициативе сразу после концерта. Свободный обмен мнениями по поводу только что услышанной музыки – одна из традиций недавно созданного Судзиловским «Молодежного отделения Союза композиторов», или, сокращенно, МолОта. Дискуссия, призванная сократить дистанцию и наладить контакт между публикой и современными композиторами, к сожалению, на практике сводилась к восхищенным отзывам друзей и перетирке старых обид между присутствующими в зале коллегами.
Первые кадры фильма – вид заполняющегося кинозала – сопровождались музыкой Судзиловского, сотканной из ударов там-тама, барабана и гонга. Статичное музыкальное сопровождение, наложенное на активный видеоряд, подчеркивало отстраненный взгляд автора на ушедшую эпоху и нагнетало эмоциональное напряжение. Редкие моменты иллюстративности украшали звуковую дорожку: запомнился кадр с опускающимся сиденьем в сочетании с «шаркающим» движением по гонгу. Следующее за этим сочинение Судзиловского «Голый король» было написано не для фильма и включено в концерт из-за нехватки музыкального материала. Соло автора на виолончели – настоящий театр одного актера, выплеск энергии композиторского «я», спорный с точки зрения музыкальности, но незабываемый в своей зрелищности.
С первых же нот композиции Эльмира Низамова в зал ворвалась стихия движения, разрядившая напряженную атмосферу. Остинато струнных на фоне жесткого ритма ударных инструментов создавало аллюзию на «механистичность» музыки 20-х годов, идеально сочетаясь с видеорядом Дзиги Вертова. Низамов оказался единственным, кто не отдалялся от эпохи Вертова, а, наоборот, приблизил ее к слушателям.
Резким контрастом к этой музыке прозвучало сочинение Георгия Дорохова, известного в композиторских кругах радикала. Решив не идти на поводу у быстрой смены кадров, он создал практически неподвижную, бессобытийную композицию. Как гласит авторская аннотация, «впечатление статичности здесь не что иное, как застывшее движение. Как резкая и долгая остановка кадра». Долгая остановка кадра в фильме Вертова действительно есть: люди, снующие по площади, внезапно застывают на несколько секунд. «Радикальное» звучание на удивление органично сочеталось с фильмом: тянущийся скрип смычка по струнам скрипки и хруст сминаемых жестяных банок вызывали ассоциации с треском старой кинематографической пленки.
В общую канву «музыки состояний» вписалась и композиция Хьюго Харменса. Но в окружении сочинений российских авторов пьеса норвежца проигрывала в творческой оригинальности. Меланхоличные рулады контратенора как-то терялись на фоне яркой театральности Судзиловского, стилизованного драйва музыки Низамова и концептуальности Дорохова.
Завершало звуковую дорожку сочинение Судзиловского «Шварцвальд», на мистическое восприятие которого настраивала уже авторская аннотация: «Шварцвальд – это временной портал. Место, где находят успокоение и мир страждущие души. Предание, разбитие сердца. Место, где лечат духовную боль». Судя по безмолвию, воцарившемуся в зале, пересечь «временной портал» композитору удалось. В этом «темном лесу» (буквальный перевод названия пьесы) реальность мельтешащих на экране людей, давно ушедших из жизни, переплеталась с реальностью живущих ныне, сидящих в зале и исполняющих немного «застылую» композицию музыкантов. Финальные эпизоды фильма сопровождались лишь мерными ударами там-тама, а постепенное растворение в тишине и последние немые кадры словно стали символом ухода в вечность.
И хотя публика разделилась на скептиков и энтузиастов, однако, если вдуматься, общего между собой у них гораздо больше, чем по сравнению со среднестатистическим слушателем филармонии. Они составляют ту тонкую прослойку аудитории, которая ходит на концерты современной музыки и способна хоть на каком-то уровне ее воспринимать. С целью расширить этот круг и был задуман проект «Живая дорожка». Немой кинематограф, в силу демократичности жанра, может послужить приманкой для тех, кого пугает перспектива посвятить вечер исключительно современной музыке. Насколько продуктивной окажется такая форма существования актуального искусства, покажет будущее.
Елена Мусаелян,
студентка V курса ИТФ