Космическое действо
№ 4 (93), апрель 2009
10 марта в Большом зале Московской консерватории состоялось выступление симфонического оркестра ГАБТа под управлением Геннадия Рождественского. Была исполнена Восьмая симфония Антона Брукнера. Симфонии Брукнера – нечастое явление на отечественной концертной сцене, в отличие от Бетховена, Брамса или Малера. Но именно Геннадию Рождественскому принадлежит исполнение полного брукнеровского цикла в 80-е годы. Тем интереснее и долгожданнее было прошедшее мероприятие.
Каждый раз, написав новую симфонию, композитор «советовался» с друзьями и дирижерами, из-за чего почти все симфонии Брукнера имеют несколько, порой значительно различающихся между собой редакций, открывая необычайно широкий простор для дирижерской интерпретации. При этом симфонии весьма сложны для исполнения, благодаря своей форме и объему музыкального материала. Геннадием Рождественским была избрана первая авторская редакция 1887 года, лишенная каких бы то ни было примесей, «абсолютная», как и сама музыка великого классика. Вторая редакция 1890 года – ее перекомпанованный и значительно переоркестрованный вариант.
Стилю Брукнера близки творения Бетховена и Вагнера. Последний, при всем своем чудовищном самолюбии, удостоил композитора своим признанием, назвав его «единственным достойным преемником великого Бетховена». Все творчество немецкого симфониста пропитано глубочайшей религиозностью и мистицизмом. Вторая черта его творческого облика – это преемственность традиций барочной полифонии. Один из величайших органистов-импровизаторов своего времени, Брукнер нередко, наряду с вагнеровской гармонией и бетховенской формой, использовал в своих симфонических полотнах типы фактуры, характерные для органа, а также принципы распределения тембров. При звучании его произведений возникают ассоциации с церковной акустикой, пространством храма.
Восьмая симфония – этот «венец симфонической музыки XIX века», «звучащий космос» – часто сравнивается с готическим собором, монументальным и величественным. Будучи поздним романтиком, Брукнер специально сохраняет четырехчастный сонатно-симфонический цикл в его изначально «бетховенском» варианте. Каждая часть грандиозна по масштабу, тем не менее концерт прошел на едином дыхании, без перерыва. Было бы совершенно немыслимо прервать единую концепцию произведения, состояние глубинного погружения в «звучащий океан» симфонии каким-нибудь антрактом.
Первая часть – величественное Аллегро, затем – преисполненное тревоги Скерцо; мистически-созерцательное Адажио – средоточие глубокой религиозности композитора и, наконец – Финал, неизменно ведущий к светлому апофеозу. За полтора часа звучания меня ни разу не покидало ощущение участия в чем-то грандиозном, необъятном, как бы за гранью понимания и вместе с тем величественном. Геннадий Рождественский воплотил на сцене БЗК своеобразную мистерию – воистину «космическое действо».
В отличие от устремленного вперед, закрученного вихрем Караяна Геннадий Рождественский избрал чуть более спокойный темп и четкое деление музыкальной ткани на фразы, достигая тем самым необходимого состояния для постижения этой космической музыки. «Лейттембром» прошедшего исполнения была медь, среди которой стоит отметить роль квартета валторн, выводящих гармонию симфонии на новый уровень. Такая особенность прочтения не только укрепила «гармонические опоры» конструкции, но и лишний раз подчеркнула монументальность произведения. Дань монументальности отдали также темп и фразировка.
Зал был полон. Оркестр ГАБТа блестяще справился с поставленной задачей. Успех был гарантирован. Браво, Маэстро!
Антон Клименков,
студент III курса ИТФ