№ 9 (143), декабрь 2014

Свой абонементный сезон Московский государственный академический камерный хор (художественный руководитель и главный дирижер – Владимир Минин) 23 октября открыл с блеском: на сцене Концертного зала имени П. И. Чайковского при участии ГАСО имени Е. Ф. Светланова опера Джорджа Гершвина «Порги и Бесс» впервые в России прозвучала в концертной версии Эндрю Литтона.

В концертном зале филармонии практически нет свободных мест – не так часто опера Гершвина звучит в Москве. Владимир Минин рассказывает: «Я помню, после войны, в пятидесятые годы, “Порги и Бесс” привозила “Эвримен-опера” – труппа, которая состояла из одних афроамериканцев. Она возила эту постановку по всему миру и, конечно, там было отлажено все до последней ноты».

Почему именно «Порги и Бесс» – сейчас, в России? «Это нужно, для того чтобы не вариться все время в одних и тех же интонациях, одних и тех же стилистических нормах», – подчеркивает В. Минин. И никакие барьеры, трудности не должны и не могут мешать интеркультурному диалогу: специально для премьеры концертной версии оперы были приглашены дирижер Уэйн Маршалл (Великобритания), солисты Индира Мэйан (сопрано, США), Анджела Рене Симпсон (меццо-сопрано, США), Рональд Самм (тенор, Великобритания), Кевин Шорт (бас-баритон, США).

Стильный, выдержанный в черно-белых тонах буклет. На обложке – зарево заката у городских окраин. 16 номеров на одном дыхании – классически выдержанное и одновременно раскрепощенно-яркое исполнение. Особенно радует хор. «В этом сезоне коллектив пополнился молодыми талантливыми артистами, – поясняет руководитель, – и в “Порги и Бесс”, опере “народной” для американской земли, наш хор звучит настолько стилистически органично, что его зажигательная энергия не уступает солистам!»

Одним из ярчайших впечатлений стал Кевин Шорт – лучший, по мнению мировой критики, исполнитель партии Порги. Сочетание бархатного тембра голоса с глубоким внутренним прочтением образа никого не могло оставить равнодушным. Для Рональда Самма бесспорным триумфом стала известная песня Спортинг-Лайфа «It Ain’t Necessarily So». Долгое время после концерта она не отпускала, все звучала в ушах с теми же интонациями, с тем же драйвом.

И, конечно, важным действующим лицом стал дирижер Уэйн Маршалл. Свой выход к публике он обставил очень эффектно – преподнес ей неожиданный сюрприз в виде яркого органного соло. И затем провел весь спектакль на одном дыхании вплоть до финальных аплодисментов, буквально завораживая зрителей своей экспрессией.

Для диалога двух культур нет и не может быть преград. Но только от чистого творческого порыва рождается искусство.

Ольга Ординарцева,
выпускница МГК
Фото Аллы Четвериковой

№ 8 (142), ноябрь 2014

Вечером 4 октября, когда в Москве царила «Ночь музыки», каждый мог найти уголок по душе: сотни концертных площадок были отрыты для посетителей с любыми вкусами – от классики до фольклора, от академической музыки до любой «неформальной». Местом реализации одного из таких проектов стала сцена Музея Москвы. Его название – «Сахар».

Хотя проект «Сахар» явился результатом сотрудничества двух представителей современной творческой богемы – композитора Казимира Лиске и небезызвестного широкой публике режиссера Ивана Вырыпаева, – с первого мгновения стало понятно, «кто в доме хозяин».

Молодежь ждала кумира – уже при звучании имени «Иван Вырыпаев» зал взорвался аплодисментами. Худрук театра «Практика», сценарист, драматург, режиссер и просто кришнаит Вырыпаев никогда не занимался музыкой. Однако родившийся спонтанно и сделанный «на коленке» (по словам самого драматурга) проект выглядит больше концертом, нежели театральной пьесой или спектаклем. «Я не стал музыкантом, но участвую в группе, и для меня это захватывающий эксперимент», – уточняет Вырыпаев…

Действо открывается. Подземный гараж Музея наполняется звуками музыкальных инструментов. Аккордовая последовательность в духе саунда итальянской эстрады 70-х настраивает на медитативную волну. Вырыпаев начинает историю про женщину, которая пришла домой «позже, чем никогда»…

На сцене, как и положено на современном молодежном концерте, все на своих местах: именитые (в определенных кругах) гитарист Казимир Лиске, барабанщик Иван Макаревич, тромбонист и по совместительству пианист Павел Артемьев, – всего семь музыкантов. Или актеров? По другую сторону – фронтмен группы, который задает тон всему происходящему, не вокалист, а чтец – Иван Вырыпаев: «Я веду себя в группе как вокалист, но я все-таки не вокалист. Я чтец. Вокалист-чтец», – пытается объяснить автор.

Провести грань между спектаклем и концертом практически невозможно, и в этом вся соль «Сахара». Чтец произносит слова, музыканты дополняют их музыкой. Но вот чтец переходит на подобие пения, а музыканты начинают читать по бумажке, причем очередь доходит даже до обычно «молчаливого» барабанщика…

Здесь нет героев: действие представляет собой подборку не связанных по смыслу текстов, хоть и объединенных одним настроем и идеями. Порой автор дает отдохнуть от массы слов, и звучит незатейливый кавер Казимира Лиске на битловскую тему «Across the Universe». Музыка непрерывно сопровождает действо. Тем не менее, музыкальная группа собралась не затем, чтобы играть, а затем, чтобы говорить: текст – основа всего, а музыка – лишь эхо его смыслов, друг без друга они беспомощны. В их смешении главное – пропорции.

Нельзя сказать, что декламация текста под музыку может кого-то удивить. Однако вряд ли Вырыпаев отталкивался от опыта предшественников. Скорее, он имел в виду форму, найденную им еще в ранних спектаклях и в фильме «Кислород». Произнесение ясным языком сложных вещей на фоне медитативной электронной музыки ассоциируется именно с режиссерским стилем Вырыпаева. Даже создается ощущение, что на сцене представлено этакое «переложение» одного из его ранних фильмов…

Музыкальное оформление обращено к широкому слушателю: каверы в аранжировке Лиске на песни «Девушка по имени М», «L-O-V-E» Берта Кемпферта и Милта Габлера как и на тему из игры «Марио» звучат достаточно современно и стильно. «Мы не претендуем на новую музыку. Мы берем известную – вы можете узнать «Portishead», «Рондо», что-то еще, – но мы этого не стыдимся. Мы специально это делаем», – поясняет Вырыпаев. Конечно, за всем этим сложно увидеть творческую индивидуальность композитора (если она есть!), но с задачей создания музыкального пространства, в котором существует текст, он справляется.

Теперь, когда презентация проекта «Сахар» стала первым событием в новом сезоне театра «Практика», нужно дать ориентир слушателю. И на вопрос, что же происходит на сцене, Иван Вырыпаев отвечает: «Все-таки спектакль. Мы хотим остаться на территории театра. Спектакль, использующий форму концерта».

Анна Полулях,
студентка IV курса ИТФ

№ 8 (142), ноябрь 2014

Фото Д. Дубинского

Франц Шуберт и Теодор Курентзис… Эти два имени неожиданно оказались рядом на одной афише, когда 14 октября в Большом зале состоялось закрытие IX Международного фестиваля–школы современного искусства «Территория».

Австралийский тенор Стив Дэвислим совместно с оркестром musicAeterna под управлением выдающегося дирижера Курентзиса представили публике знаменитый вокальный цикл композитора-романтика Шуберта «Зимний путь»… в оркестровой версии. Сочинение прозвучало в обработке немецкого композитора и дирижера Ганса Цендера. Эта современная, можно даже сказать, авантюрная версия классического произведения весьма органично вошла в концепцию «Территории».

Музыка Шуберта в данной оркестровке, как показалось, прозвучала весьма колоритно и сочно, хотя предложенный инструментальный состав имеет много различий в сравнении с оркестром шубертовской эпохи. На это указывает один лишь факт присутствия сольной партии аккордеона, поначалу показавшейся совершенно неожиданной. Звучание наполнено целым рядом звукоизобразительных эффектов, передающих порывы ветра, журчание воды, а также музыкальных шумов, вроде постукиваний и грохота. В целом же оркестровые приемы Цендера усилили мрачность произведения.

Шубертовский герой как бы перенесен в нынешнюю ситуацию, а романтический сюжет оплетен новым социальным содержанием. Партия солиста в руках смелого аранжировщика тоже обогатилась различными современными вокальными средствами. Порой певец переходил от ариозного пения к говору и даже выкрикиваниям.

Неотъемлемой частью концертного исполнения стала визуальная составляющая, в частности, выключенное освещение, создавшее непривычную темноту в зале. На сцене горели лампочки над пюпитрами, и едва освещалась фигура солиста. Как показалось, это приблизило исполнение к сценической постановке. Такая атмосфера способствовала передаче чувства безнадежности и трагичности скитаний, которые охватывали шубертовского героя. Лишенный конкретной визуализации, слушатель оставался наедине с музыкой, героем и его внутренним миром, мог лучше сконцентрироваться на его психологических состояниях.

Особенно трудной оказалась творческая задача солиста, стоявшего на сцене под прицелом тысяч глаз. В этом зале с приглушенным светом он должен был не только исполнить сложную вокальную партию, но и передать изменчивую гамму чувств. Тем более, что «Зимний путь» – один из самых крупных вокальных циклов Шуберта (24 песни) – по традиции исполнялся без перерыва.

Реакция публики оказалась предсказуемой: буря оваций, крики «браво» по всему залу. Возникло ощущение, что слушатель ждал своего часа – поаплодировать Великому… Кому? Шуберту и его музыке? Цендеру и его оркестровке? Певцу? Или громкому имени Курентзиса?..

Диана Локотьянова,
аспирантка МГК

№ 8 (142), ноябрь 2014

Фото А. Молчановского

Второй год в Москве проходит общегородская акция «Ночь музыки», приуроченная к празднованию Международного дня музыки. На этот раз в ней приняло участие более 250 различных площадок – от школ, библиотек и музеев до академических театральных и концертных залов, в том числе самых крупных. Проект, стартовавший 4 октября в полдень, закончился глубоко за полночь.

Программа «внеурочного» концерта в Большом зале консерватории, начавшегося в одиннадцать вечера, была составлена в честь грядущего события – 175-летия со дня рождения П. И. Чайковского – и одновременно учитывала необычный формат проекта. Помимо хорошо узнаваемой на слух Баркаролы Ж. Оффенбаха из «Сказок Гофмана» в нее вошли Скрипичный концерт и Сюита из балета «Щелкунчик». Как и Оффенбах, Чайковский обратился к Гофману, и эта сказочная гофманиана, создающая ощущение волшебства и праздника, послужила прекрасным обрамлением для жемчужины виртуозного концертного репертуара.

Главным участником концерта выступил Государственный академический Большой симфонический оркестр имени П. И. Чайковского – один из ведущих оркестров Москвы, уделяющий большое внимание пропаганде творчества великого композитора. Лично меня в этот вечер поразило трепетное отношение главного дирижера коллектива Владимира Федосеева не только к оркестру и солистке, но и к публике, которая была очень «разношерстной»: несомненно, мероприятие вызвало больший интерес у любителей ночной жизни, чем у консерваторских завсегдатаев. Его контакт с залом, начавшийся с приветствия, а затем продолженный комментариями и даже шутками между произведениями, помог создать непринужденную атмосферу, способствовавшую восприятию классической музыки.

Фото В. Широкова

В концерте Чайковского с блеском солировала молодая, но уже добившаяся признания исполнительница Алена Баева. И гениальная музыка, и виртуозное исполнение, и насыщенный благородный тембр уникального инструмента Страдивари, некогда принадлежавшего самому Г. Венявскому, предоставленного скрипачке фондом Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов, и даже как нельзя более к месту и ко времени пришедшийся роскошный вечерний наряд Алены определили кульминацию этого музыкального события. Ее исполнение покорило тонкой музыкальностью, идеальной слаженностью с оркестром, мастерски сопровождавшим исполнительницу под чутким руководством дирижера.

Завершение концерта «Щелкунчиком» было очень кстати – всегда приятно встретить в программе знакомую и любимую музыку, особенно если учесть, что перед организаторами стояла задача привлечь и заинтересовать ту часть публики, которая, скорее всего, никогда не слышала симфонический оркестр «вживую» (вход в зал был бесплатным – требовалась лишь регистрация на сайте). В программе, рассчитанной примерно на час, были сконцентрированы максимально яркие эмоциональные впечатления, переполнившие зал, который аплодировал стоя: несмотря на позднее время, усталость совсем не ощущалась.

Приятно, что подобные события в Москве становятся традицией, и с каждым годом она приобретает все большую популярность: «Ночь музеев», «Библионочь», «Ночь искусств»… Меняется формат жизни – а это значит, что и концертные залы должны искать новые пути к слушателю.

Александра Маркевич,
студентка IV курс ИТФ

№ 7 (141), октябрь 2014

8 октября в Московской консерватории был представлен проект Центра современной музыки «Территория современного искусства. Двадцать лет спустя», цель которого – выяснить, как изменился мир искусства с 90-х годов прошлого века. В ходе конференции представители крупных культурных организаций (Театральный центр им. Вс. Мейерхольда, ГЦСИ, Новый европейский театр) размышляли о развитии и восприятии новых художественных течений. Во время круглого стола к дискуссии присоединились молодые композиторы, театроведы, художники. Финальным аккордом стал концерт-марафон «Девяностые: Начало // 20 лет спустя: Поколение Y», который в Рахманиновском зале провел ансамбль «Студия новой музыки». В программе были представлены произведения двух поколений современных российских композиторов.

Фото Анны Цукановой

В первом отделении под управлением Игоря Дронова звучали сочинения, написанные в 1991 году. Современная музыка, как и государство, стояла тогда на пороге кардинальных обновлений. «Кассандра» Владимира Тарнопольского, завершенная незадолго до августовского путча, оказалась своего рода прорицательницей грядущих перемен в новом мире. Взаимодействие шумов и высотности, возникновение и распад тематизма вызывают состояние смятения – грядет катастрофа. Музыкальная ткань пронизана аккордовыми комплексами, которые неоднократно возвращаются к исходному материалу, воспринимается как призыв к смене устоявшихся норм.

Другим сочинением 1991 года стала «Музыка для десяти» Александра Вустина на текст Ж. Ф. Лагарпа. Десять исполнителей предстали в образах французской знати, а дирижер – в образе пророка, который предсказывал события Великой Французской революции. Активный шепот-канон текста участников этой театральной сцены, мистические завывания, таинственные инструментальные соло – все это заставило погрузиться слушателей в далекую эпоху великих перемен.

Во втором отделении вечера Владимир Горлинский в качестве дирижера представлял сочинения молодых композиторов нового поколения. «Внимание!» Николая Хруста, написанное к юбилею «Студии новой музыки», – некая юмористическая зарисовка. По словам автора, чтение аннотации к этому маленькому афоризму занимает больше времени, чем его прослушивание – пьеса длится не больше минуты. Эту линию продолжил «Марш!» Алексея Сюмака. Автор не ставил задачу воспроизвести ритм шагов: в алеаторическом монотонном звучании ведущую роль играет звук печатной машинки, которая задает маршевый тон.

Сочинение Владимира Горлинского «Ultimate granular paradise» («Окончательно гранулированный рай») произвело настоящий фурор. Как утверждает автор, эта пьеса показывает состояние, когда пороги удовольствия уже превышены, и восприятие превращается в бесконечную эйфорию – «медиадопинг чувств». Насыщенное звучание с использованием нетрадиционных инструментов, мощь электронных звуков, заставляющая сжиматься барабанные перепонки, жестикуляция дирижера вызвали неоднозначные реакции – от мольбы о прекращении «этого ужаса» до криков «браво». Прозвучавшее следом «What is a tea for you?» Кирилла Широкова погрузило слушателя в созерцание отдельных длящихся звучностей, олицетворявших философские размышления автора о поисках контакта музыки со слушателями.

В своем «Звучании темного времени» Александр Хубеев демонстрировал различные возможности инструментов, предлагая разные модели звукоизвлечения – разворачивающееся сонорное действо гипнотизировало, заставляя моментами выходить из реальности. Анна Ромашкова синтезировала звуки с архитектурными формами, организующими время – ее пьеса «Acorn» посвящена инсталляции «Упражнение» современной художницы Анны Желудь. Концерт завершился длинным сочинением Елены Рыковой «В одиночестве возле стены», посвященном памяти композитора Георгия Дорохова. Она, как и Дорохов, используя инструменты из строительных материалов, словно возводит композицию целого из отдельных элементов.

Концерт показал жизнь современной музыки в череде бесконечных поисков и обновлений. Новое поколение композиторов продолжает идеи своих предшественников и постоянно экспериментирует, не боясь остаться непризнанным.

Надежда Травина,
студентка II курса ИТФ

№ 7 (141), октябрь 2014

Уже четвертую осень проходит фестиваль «Творческая молодежь Московской консерватории» – в залах Alma mater выступают молодые музыканты. Они еще студенты, но многие уже успели стать лауреатами престижных конкурсов и добиться определенных вершин мастерства. В этом году в период с 1 по 28 сентября было сыграно 13 концертов на сценах Большого, Рахманиновского и Белого залов. Мне довелось побывать на закрытии фестиваля.

Концерт проходил в Большом зале в воскресенье днем, что, видимо, не способствовало аншлагу – зал был заполнен наполовину. Разочаровало и поведение слушателей: несмотря на призывы отключить мобильные устройства, звонки неоднократно «аккомпанировали» артистам, что в стенах БЗК звучало особенно вызывающе. Кроме того, в многочастных концертах публика рукоплескала музыкантам после каждой части – видимо, аплодисменты между частями и даже в паузах (!) становятся нормой.

Впечатления от исполнения также остались противоречивыми. Безусловно, музыкант, осмеливающийся выйти на сцену столь прославленного зала, уже заслуживает уважения. Но иногда хочется пожелать ему позаниматься перед таким ответственным выступлением!

Очень слабо показал себя камерный оркестр «Arpeggione» под управлением Валентина Урюпина, выступавший как сольно, так и сопровождавший всех солистов-инструменталистов. Первое отделение открывала Увертюра Бизе к опере «Доктор Миракль»: музыка яркая, эффектно громкая, хотя и приятная для слуха. Однако оркестранты с трудом справлялись с быстрым темпом, да и слаженность звучания оставляла желать лучшего. После этого номера осталось впечатление, что произведение готовилось «на скорую руку» и еще не успело «дозреть» до публичного уровня.

Концерт для кларнета Ж. Франсе в исполнении Антона Мойсеенко приятно удивил своей строгой выверенностью формы, красотой мелодий и гармоний. Сыгранность оркестра и исполнителя оставляла желать лучшего, но партия кларнета звучала превосходно. Может быть, в медленной части не хватило теплоты, но это, скорее всего, объясняется тембром самого инструмента.

Прекрасным завершением первого отделения стало выступление Даниила Милкиса. Удачен был как выбор музыки – три пьесы для скрипки с оркестром П. И. Чайковского, – так и исполнение. Эти виртуозные пьесы считаются одной из вершин скрипичного искусства. Солист продемонстрировал высокую технику в крайних («Скерцо» и «Вальс-скерцо») с их репетициями и виртуозными пассажами и певучесть в задушевной средней («Мелодия»). Пожалуй, это выступление стало наиболее удачным в программе музыкального вечера.

Концерт для маримбы Эммануэля Сежурне в исполнении Андрея Волосовского открыл второе отделение. Хотя мы живем уже в XXI веке, музыка для ударных все равно остается на обочине популярной концертной жизни. А здесь представилась возможность услышать такой необычный инструмент как маримба с ее волшебным звуком. Замечательным было и знакомство с творчеством современного композитора, чье имя малоизвестно широкому слушателю. Музыка француза несла в себе целую палитру настроений, отсылая к атмосфере французского кино.

Последней прозвучала Фантазия для фортепиано, хора и оркестра Бетховена в исполнении Арсения Тарасевича-Николаева и хора Московской консерватории. Видимо, такой финал планировался как торжественное завершение всего фестиваля. Но именно этот номер оставил неприятное послевкусие: сопрано с трудом брали верхние ноты, а малочисленные мужские голоса были неспособны «пробить» оркестр. Да и пианист уделил недостаточно внимания нотному тексту: эффектные движения, подменяющие музицирование актерской игрой, – прием дешевый…

Идея фестиваля «Творческая молодежь Московской консерватории» – безусловно, заслуживает всяческого поощрения. В ее основе – и поддержка начинающих музыкантов, и создание своеобразной «витрины» знаменитого вуза. Но готовить его надо с повышенным чувством ответственности. Так что будем ждать следующего года в надежде, что наша творческая молодежь получит и использует возможность как можно ярче проявить свое дарование.

Ольга Зонова,
студентка IVкурса ИТФ

№ 7 (141), октябрь 2014

Рояль, рояль, рояль!!!
и радость и печаль
я выплесну
в чудесных этих звуках…
О. Скубеева

…Мощный аккорд до-минорного трезвучия Второй партиты Баха прорезал воздух зала, погрузив слушателей в мир барочных страстей и аффектов. На протяжении всего сочинения публика безмолвствовала, а затем буквально взорвалась аплодисментами и криками «Браво!»…

20 сентября в 19.00 в зале имени Н. Я. Мясковского происходило нечто из ряда вон выходящее – он буквально ломился от слушателей. Люди стояли в проходе (в том числе автор данных строк), сидели на подоконниках, на полу, занимали любой свободный участок. Но мест все равно не хватило – наиболее выносливые и терпеливые остались ждать в коридоре, напрасно лелея надежду, что ко второму отделению концерта публики поубавится. Переполох прекратился, как только элегантная дама средних лет с мягкой улыбкой объявила виновника ажиотажа, на сцену вышел скромный молодой человек, спокойно и уверенно сел за рояль и, дождавшись абсолютной тишины, начал играть.

Что побудило прийти в камерный зал такое огромное количество людей? Какой волшебник заставил трепетать слушателей разного возраста, от самых маленьких до людей преклонного возраста? Имя ему – Алексей Сычев, «самородок земли русской», «липецкий Моцарт», блестящий пианист, ассистент-стажер МГК (класс проф. П. Т. Нерсесьяна), а с апреля этого года – стажер престижного зальцбургского «Моцартеума» в классе Жака Рувье. Лауреат колоссального количества международных конкурсов (в Италии: «Alessandro Casagrande», имени Дж. Б. Виотти, имени Ф. Листа; а также в Голландии, Марокко, Гран-При в чешском «Concertino Praga»), он на протяжении двух часов демонстрировал публике свой исполнительский стиль – изящный, лирический, с одной стороны, и мощный, энергичный и ликующий, с другой.

Программа концерта включала в себя разнообразные сочинения. В до-мажорной сонате Моцарта (КV 330) ощущалась свежесть, легкость, безмятежность, словно мотыльки или сказочные сильфиды порхали над концертным залом. Фантазия Шопена удивила гармоничным балансом между эпической строгостью и драматическим пафосом в духе Листа. Но самым феноменальным, на мой взгляд, стал Вальс Равеля (в авторском переложении для фортепиано): блестящая техника на грани фантастики (одни только «глиссандо» заслуживают отдельной похвалы!) сочеталась с выразительной нюансировкой и открытыми эмоциями. Это произведение оставило, пожалуй, самое сильное впечатление от всего концерта.

Во втором отделении прозвучали «Аврора» Бетховена и Седьмая соната Прокофьева. Было слышно, что пианист прекрасно чувствует стиль и форму (единственную вольность он позволил себе в первой части «Авроры» – не повторил экспозицию). Бетховенская соната искрилась солнечным светом весеннего утра. Драматичное сочинение Прокофьева, словно мощный смерч, пронеслось над слушателями, оставив впечатление внезапно разразившейся катастрофы и ее преодоления. Завершил музыкальный вечер с блеском исполненный виртуозный «Фейерверк» Дебюсси.

Алексей Сычев показал совершенное владение инструментом, позволив своим слушателям наслаждаться музыкой, дышать и жить любовью к ней!

Мария Зачиняева,
студентка IV курса ИТФ

№ 7 (141), октябрь 2014

23 сентября в Большом зале состоялся уникальный вечер: выступали вокальные ансамбли «The Tallis scholars» и «Intrada», а также солистка Юлия Лежнева и дирижер Питер Филлипс. Концерт завершал фестиваль «От Тавернера к Тавенеру: пять столетий английской духовной музыки» и стал великолепной данью перекрестному Году культуры России и Великобритании.

Вокальный ансамбль «The Tallis scholars» специализируется на исполнении музыки эпохи Ренессанса a cappella, о чем говорит само название, отсылающее к имени композитора Томаса Таллиса (1505–1585). Десять участников ансамбля во главе с руководителем и идейным вдохновителем коллектива Питером Филлипсом потрясли своим мастерством – голоса певцов звучали невероятно бесплотно, будто ангельски. В их исполнении особенно запомнилась месса «Западный ветер» Джона Тавернера (ок. 1490–1545), английского композитора той же эпохи. Выпуклость вокальных линий, четкая артикуляция, безупречный ансамбль – качества, необходимые для исполнения старинной музыки. Именно в такой интерпретации слух улавливает полифонические приемы строгого письма, а мозг потрясает их сложность. Артистам удалось наполнить звуковую ткань беспрерывной ритмической пульсацией, благодаря чему, месса звучала ярко и динамично.

Другое имя, вынесенное в заголовок фестиваля, – современный композитор Джон Тавенер (1944–2013), прямой последователь Джона Тавернера. Британец шотландских кровей, он родился в семье пресвитерианцев, но уже с юного возраста ушел в поиски своей религии. Духовные искания, прошедшие через интерес к Востоку, привели композитора к православию, о чем он сам говорит в одном из интервью: «Однажды я зашел в одну из русских православных церквей в Лондоне и почувствовал себя там, как дома. Все было необычайно просто: я оказался в своем доме, и остался в нем». Период религиозных поисков не прошел для него бесследно: на пороге нового тысячелетия Тавенер обращается к индийской и суффийской культурам. Результатом этого творческого поворота становятся такие произведения как «The Veil of the Temple» для сопрано, инструментального ансамбля, хора и хора мальчиков (2001), которое включает элементы суфийской поэзии, а также христианские, мусульманские и индуистские тексты; «The Beautiful Names» для хора и оркестра (2003), текст которого основывается на 99 коранических именах Аллаха; Реквием (2007), где в католический текст включены фрагменты из Корана и Упагишады.

В Большом зале консерватории прозвучало три произведения Тавенера: ранние хоровые сочинения «Funeral Ikos» (1981), «The Lamb» (1982) и ставший российской премьерой Реквием, где к музыкантам «The Tallis scholars» присоединились российские коллеги – ансамбль «Intrada» (художественный руководитель – Екатерина Антоненко) и инструменталисты: Екатерина Назарова (скрипка), Илья Мовчан (скрипка), Сергей Полтавский (альт), Рустам Комачков (виолончель), Андрей Зенчугов (тромбон) и Егор Павлов (тромбон). Вокальный ансамбль «Intrada», который так органично объединился с британскими исполнителями, был создан в 2006 году и уже успел завоевать славу одного из лучших музыкальных коллективов Москвы, смело обращающегося к музыке разных эпох: от ренессансной полифонии до кейджевского авангарда.

Исполнение Реквиема Тавенера стало настоящим апофеозом вечной жизни, которую символизировал «ангельский» голос блистательной Юлии Лежневой: певица, находившаяся на правом балконе не просто тесситурно, но и физически «парила» над всем звуковым пространством. Оркестранты под виртуозным управлением Питера Филлипса также поражали своим мастерством. При столь камерном составе все звуки словно на ладони, и каждая неудачная нота сразу даст о себе знать. Но таких нот, как оказалось, не бывает, когда за пультом – маэстро. Потрясенная публика долго не отпускала артистов со сцены. Подобный концерт – редкость на нашей сцене. Хочется надеяться, что британские музыканты еще порадуют нас вокальными шедеврами в своем исполнении.

Людмила Сундукова,
студентка IV курса ИТФ
Фото Павла Поборуева

№ 7 (141), октябрь 2014

«Джазовый листопад» – баннер с таким названием притягивал внимание посетителей Большого зала, обещая необыкновенные впечатления. 26 сентября в Московской консерватории состоялось совместное выступление русских и американских музыкантов, которое имеет свою предысторию.

«Все началось в 2009 году с приезда делегации Музыкального колледжа Беркли в Московскую консерваторию и подписания договора о сотрудничестве наших учебных заведений, – рассказывает инициатор проекта, декан композиторского факультета профессор А. А. Кобляков. – Год спустя мы совершили ответную поездку в Беркли, где нас особенно привлекла педагогическая деятельность, связанная с джазом, поп-музыкой и электронной музыкой. Следующим шагом стал концерт в Большом зале, одно отделение которого состояло из сочинений профессоров Беркли. В 2013 году в МГК объявили конкурс на лучшую оркестровую пьесу для концерта на открытие сезона симфонического оркестра Беркли. Американская сторона рассмотрела присланные партитуры и выбрала лучшую – увертюру Т. Шатковской, исполненную 1 ноября 2013 года в Бостоне. Сейчас их визит связан с концертом в БЗК и мастер-классами. В подготовке нынешнего визита огромная роль принадлежит руководителю проекта с американской стороны Елене Русановой-Лукас, выпускнице МГК по классу композиции. Кстати, ее симфоническая сюита “Великий Чаплин” и песня “Единым сердцем” на стихи известного бродвейского автора также представлена в программе концерта».

На сцене БЗК состоялась настоящая феерия джаза и мюзикла. Звездой вечера стала номинантка на «Грэмми», известная джазовая певица Донна Макэлрой (США), исполнившая композиции американских авторов и спиричуэлы в сопровождении Симфонического оркестра Министерства обороны Российской Федерации, за пультом которого стояли два дирижера: гость из бостонского колледжа Беркли Джулиус Пенсон Уильямс и наш соотечественник Роман Белышев. Слушатели смогли оценить также искусство блистательного американского пианиста, композитора, аранжировщика Мэттью Николла. После концерта мы побеседовали с музыкантами:

— Скажите, пожалуйста, какие впечатления у вас остались от концерта?

Джулиус Пенсон Уильямс: С первой же минуты знакомства с этим замечательным оркестром я почувствовал, с каким подъемом играют музыканты. Начальник оркестра (С. Ю. Дурыгин – М. К.) оказал нам невероятно дружеский прием, все было организовано на высочайшем уровне. Репетиции и концерт прошли великолепно. А какая благодарная публика! Воодушевленная атмосфера не покидала нас ни на секунду. Хотелось бы выразить слова благодарности руководству Московской консерватории за поддержку в организации нашего визита, а также за радушный прием.

Мэттью Николл: Замечательный вечер в чудесном концертном зале. Все прозвучало отлично. Мне показалось, что большинство музыкантов вложились в исполнение, играли «от души». А какой прекрасный у консерватории зал – у нас практически нет музыкальных учреждений с такой великолепной архитектурой, со всеми этими высокими потолками и богато украшенными люстрами.

Донна Макэлрой: Я была приятно удивлена, поскольку полагала, что публике наша музыка не понравится – есть определенные барьеры по отношению к тому, как мы обращаемся с мелодией песни. У нас, американцев, джазовые интонации в крови. Этот стиль мы усваиваем дома, в школе, в церкви (хотя я не то чтобы религиозный человек, скорее движимый религиозным воспитанием). Когда я пела, зрители начинали улыбаться, то есть им это явно нравилось. Оркестр невероятно хорош, крайне профессиональный…

 — А как составлялась программа?

Д. М.: Песни для концерта отбирались из известных американских сборников, разных композиторов, возможно, с небольшим перевесом в сторону Рэя Чарльза. Например, несколько песен в начале концерта обработаны в его манере. Что-то специально писалось или обрабатывалось для моего голоса. В школе мне ставили лирическое сопрано, но когда я работала бэк-вокалисткой, меня просили петь в более блюзовой манере, пониже (в силу культурных стереотипов им казалось, что я звучу слишком высоко, слишком «по-белому»). Так я стала меццо-сопрано – будь у меня возможность начать все с чистого листа, я бы поступила так же. В конце концов, благодаря своему низкому голосу я достигла нынешнего положения.

Д. П. У.: Основная идея этой программы – исполнение американской музыки, которая бы понравилась российскому слушателю. Все знают творчество Гершвина, Эллингтона, Портера, а в соединении с современными композиторами она становится еще более разносторонней.

— Какое впечатление у вас оставила наша страна?

М. Н.: Мы в США знаем Россию в связи с двумя поводами: холодная война и гимнасты, увиденные на Олимпиаде. Замечательно побывать в Москве и встретить настоящих русских. Понимаете, у нас устоялось мнение, что в России темно и холодно, а на самом деле у нас в Бостоне в декабре тоже все замерзает и выпадает снег.

Д. М.: Удалось посмотреть немного – центр города, но все увиденное очень понравилось. Хотелось бы провести здесь не один, а несколько концертов.

Д. П. У.: Я влюбился в Москву и Московскую консерваторию с первого же визита в 2009 году. Меня с юношеских лет интересовали ваши великие композиторы, художники, писатели, ваши многовековые традиции. И все это я увидел своими глазами. Даже помню, как попросил профессора Коблякова сводить меня в Третьяковскую галерею.

— Почему вы предпочли джаз?

Д. М.: Потому что именно этот стиль связан с моей вокальной и преподавательской деятельностью. В школах, преимущественно ориентированных на джаз, мне приходилось изучать джазовый репертуар и исполнительские приемы. Моя мать ставила записи Марии Каллас, а пока она готовила, отец включал Луи Армстронга. Иными словами, я черпала понемногу из всех направлений. До прихода в Беркли я даже не знала, что Хэнк Джонс и Тед Джонс были братьями Элвина Джонса. Я была скорее слушательницей и жадно впитывала музыку.

— Расскажите, пожалуйста, о вашей работе в колледже Беркли и за его пределами.

М. Н.: Я руковожу кафедрой современной композиции и продюсирования. В моем ведении – 30 преподавателей и 400 студентов. Даю индивидуальные уроки студентам, когда им нужно подготовить портфолио для выпуска. Каждый студент колледжа должен получить на моей кафедре, по крайней мере, один урок аранжировки. Обучающие курсы я сам в настоящий момент не веду, но отвечаю за разработку учебного плана… Помимо Беркли, я являюсь музыкальным директором в нескольких крупных концертных организациях.

Д. М.: В начале своей карьеры я долгое время пела кантри-музыку и госпелы как бэк-вокалистка в Национальном театре Теннесси. Я знала, как петь позади солиста на записи и вживую, но понятия не имела об остальных сторонах музыкального ремесла. Поэтому мой первый контракт со звукозаписывающей компанией провалился. Придя в 1996 году в Беркли, я очень надеялась восполнить эти пробелы. Я получила вокальное образование, узнала много замечательных вещей о правильном пении. Училась исполнению и продвижению своей музыки, планировке расписания концертов, даже немного хореографии: где стоять на сцене, как реагировать на сценическую обстановку. Теперь меня пригласили передавать опыт студентам.

Д. П. У.: Я преподаю дирижирование, композицию, оркестровку – все, что относится к сочинительству. Разрабатываю новые лекции об афроамериканской музыке. Вместе с Еленой Русановой-Лукас являюсь соруководителем Mеждународного института композиторов Беркли, а также членом совета директоров Американской гильдии дирижеров, музыкальным директором и дирижером оперной компании «Trilogy» в Нью-Джерси.

На этом история сотрудничества Московской консерватории с колледжем Беркли не заканчивается. Профессор Кобляков в нашей беседе коснулся новых творческих планов: «Впереди обмен студентами, мастер-классы профессоров, концерты из произведений студентов и профессоров, взаимодействие по линии электронной музыки, возможная совместная постановка оперы…». И в завершение добавил: «Хочется поблагодарить нашего ректора, профессора А. С. Соколова за всемерную поддержку этого проекта, а все службы консерватории – за четкую работу и высокий профессионализм».

Михаил Кривицкий,
студент IV курса ИТФ

№ 6 (140), сентябрь 2014

Силами Московской консерватории в Библиотеке иностранных языков на Таганке проводятся вечера камерной музыки из цикла «Музыкальные среды». На одном из них в конце прошлого сезона вниманию слушателей была представлена программа из сочинений Шумана, Франка, Крамаржа и Паскулли.

Романтическая музыка – своеобразный «мейнстрим» в выборе программ для этого зала. Первые два композитора всем хорошо известны, по поводу остальных же необходимо дать небольшой комментарий. Франтишек Крамарж (1759-1831) – популярнейший венский композитор чешского происхождения, живший и работавший в эпоху Бетховена и Шуберта, знаменитый своими произведениями для гобоя и других деревянных духовых инструментов. Антонио Паскулли (1842-1924) – итальянский композитор и блистательный гобоист, получивший за свой виртуозный талант прозвище «Паганини гобоя».

Вечер был полностью посвящен камерному ансамблю – выступили два дуэта: Антон Бальцевич (гобой, английский рожок) и Михаил Барашков (фортепиано), Анна Щеголева (виолончель) и Татьяна Дорохова (фортепиано). Все ребята либо проходят обучение, либо уже окончили Московскую консерваторию (кроме М. Барашкова – он выпускник РАМ имени Гнесиных). Их высокий профессионализм и вдохновенная игра не оставили равнодушным ни одного слушателя.

Аудитория библиотеки иностранных языков – особенная. Основной контингент – молодежь, оказавшаяся здесь по долгу учебы, друзья и родственники исполнителей (трогательный момент: поддержать гобоиста пришли его супруга и кроха-дочь; малышка слушала завороженно, не иначе, спустя какое-то время, в их семье станет одним музыкантом больше!). Но особо ценная «прослойка» – публика пенсионного возраста. Есть и те, кто не пропускает ни одного музыкального вечера в этом зале, невероятно внимательно слушает рассказ ведущих, даже фиксирует что-то в своих записных книжечках! А после концерта всегда подходит к исполнителям, чтобы произнести теплые слова благодарности за волшебную музыку. Этот феномен очень хорошо известен всем консерваторским музыкантам, поэтому концертная программа расписана чуть ли не на год вперед. Помимо особенной публики, к этому располагает и сам концертный зал – просторная гостиная со шкафами, в которых хранится множество старинных книг, словно наполнена светом и уютом…

В тот вечер абсолютно все слушатели получили грандиозное удовольствие от мастерской игры исполнителей, а музыканты – от их невероятно благодарной реакции. Это было одно из тех замечательных событий, когда всё: выбор программы, вдохновение музыкантов, внимание слушателей – сливаются в едином творческом порыве, образуя необычайно мощный резонанс.

Александра Митрошкина,
студентка IV курса ИТФ