«Если врачи спасают наши тела, то мы спасаем души…»
№8 (205) ноябрь 2021 года
Недавно весь мир будто бы уже оправился от пандемии. Но нет! Она снова дает о себе знать и подрывает нашу стабильность. Обо всем, что с этим связано – о локдауне, о геноциде культуры, как и о возможностях сопротивления свалившейся на человечество напасти – мы решили поговорить с создателем Лофт Филармонии в культурном центре ЗИЛ, ее основателем Алисой Куприёвой («Трибуна» ранее уже знакомила своих читателей с А. Куприёвой и ее проектом – см. «ТМЖ», 2020, №4).
– Алиса, спасибо, что согласилась на беседу, несмотря на столь напряженный график. Как Лофт смог пережить карантинный режим и в каких реалиях на данный момент ему приходится существовать?
С течением времени мои сольные онлайны стали переходить в дуэтные истории: я приглашала в Instagram друзей присоединиться поболтать на тему музыки, на тему того, как они видят свою деятельность в локдауне, потому что многие остались без работы и не знали, как продвигать свой контент. И из этого совершенно несерьезного дела родился второй проект – Midnight Loft Online, который провел 45 дуэтных ночей — онлайны с исполнителями, которые участвовали в проекте Лофт Филармонии. С одной стороны, мы хотели посвятить аудиторию в наш профессиональный музыкальный бэкстейдж. С другой, раскрыть тайны нашей исполнительской кухни. Например, кто-то всю жизнь хотел (но у него не хватало времени) записывать онлайн-уроки. Я, в частности, создала подкаст «Менеджмент на диване» на платформе Patreon.com, где в развлекательной форме знакомлю музыкантов с арт-менеджментом. То есть я, наконец, реализовала то, что все время оставалось в тени.
– Я знаю, что вы 3 раза проходили через краудфандинг. Как продвигается это дело?
– Мы открыли его третий раз 31 июля 2020 года на Planeta.ru, уже после локдауна и меньше, чем на 100 дней. Тогда нужно было понять, способны ли мы в принципе продолжать тот сезон (речь идет о Пятом сезоне 2020/2021 года. Нынешний, Шестой 2021/2022 года, идет без краудфандинга – Х.Д.). Это был риск: принять решение об открытии третьего краудфандинга в ситуации, когда никто не знает, что будет завтра, было достаточно сложно. Судьба Лофт Филармонии в таком зыбком моменте была достаточно плачевна, но я настолько люблю проект и настолько в него верю, что решилась. Я верю в его идеалы: миссия проекта – популяризовать камерную музыку, а цель заключается в том, чтобы привлечь новую аудиторию. Потому что все, кто существует в нашем академическом крыле – Филармония, Зарядье, Дом музыки – не занимаются тем, что привлекает молодежь, форматы годами существуют в одном и том же виде. Но ведь старое поколение постепенно уходит, а молодежь живет другими рамками, в которых существуют другие мероприятия, кажущиеся более доступными, комфортными. И задача камерной музыки, в целом академической, и задача продюсеров без понижения этой высокой художественной планки – придумать нечто такое, что зацепит, привлечет и, главное, покажет актуальность этой музыки. Так вот, меня все отговаривали, говорили, что можно как-то переждать, оставить проект до лучших времен. Но по ряду причин я не смогла этого сделать и считаю, что было архиважно открыть Пятый юбилейный сезон. Я отважилась, и верю, что мы победим!
– Каково существовать камерному салону Лофт в одном ряду с такими гигантами, как Филармония, как «Зарядье?»
– И в «Зарядье», и в Филармонии есть камерные площадки, которые как-то живут, но процент концертов, которые там проходят, очень мал. Отношение к камерной музыке, мягко говоря, дилетантское, непрофессиональное. Корень жанра в том, что написано огромное количество произведений, исполнители играют репертуар многократно, это нарабатывается годами, и на выходе получается совершенно другая история: качество этой музыки и, главное, ее воздействие на публику складывается иное. В этом жанре маловато иметь какую-то маленькую камерную площадку, которая действует раз в неделю. Поэтому Лофт не может восприниматься как какая-то конкуренция.
Важно понимание того, что по причине сложной окупаемости, когда наступает кризис, как сейчас, первым делом урезают камерные концерты. Вот посмотрим с точки зрения менеджмента: зал маленький, условно 100 мест, уровень исполнителей, которые играют в камерном составе очень высокий, то есть их гонорар не может быть низким. Следовательно, если, с одной стороны, высокие гонорары, а с другой – ограниченно количество мест, то сколько должен стоить билет, чтобы это окупить? Я не просто так озвучила эту логику: на это как раз и ориентированы большие концертные площадки.
– Кстати, насчет форматов. Одной из отличительных черт Лофт Филармонии, как музыкального салона XXI века, является то, что исполнители сами становятся модераторами своих концертов. Почему другие филармонии не рискуют выйти за рамки устоявшихся отношений «исполнитель-слушатель» в иное русло?
– Страшно вообще пробовать что-то новое. Элементарно: это опять экономика, опять деньги, которые они не заработают. А зачем рисковать, если можно жить спокойно? Другой вопрос, что и не каждая площадка предрасположена к этому. Например, у нас в ЗИЛе зал-конструктор, он сам по себе, вне зависимости от концепции Лофта, диктует определенную свободу. Я не говорю, что на академической площадке такой формат невозможен, Лофт уже съездил в Белгород на академическую площадку, и мы нашли способ как это сделать. Но нужно было подумать, понять – возможен ли на академической площадке такой творческий момент. Это вопрос креатива и вопрос того, насколько филармония того или иного города готова рисковать.
– А во вкусах зрителей ты наблюдаешь какую-то определенную тенденцию? На что они больше идут?
– Знаешь, это сложный вопрос и на него нельзя ответить однозначно. Конечно, моей задачей было продвигать Бетховена, Брамса, то есть начать с азов, с тяжелой артиллерии. Но мы с исполнителями понимали, что интересно как раз на стыках: соединять музыку барокко с современной. Я помню, как у нас впервые прозвучал Карманов, Курляндский, Леру, Пярт. Людей это не смутило, они не испугались, не уходили из зала. У меня есть претензия забрасывать этот крючок дальше, чтобы публика развивалась, думала о том, на что еще музыка способна.
В октябре мы с Давидом Ардуханяном исполняли Филипа Гласса, Пауля Хиндемита, Арво Пярта. В конце мы спросили у слушателей, кто им больше понравился, и ответ нас поразил – Пярт и Гласс. Ну хорошо, можно сказать, что людям понятнее неоклассика, «новая простота», им понятна эстетика, когда нужно слушать не само звучание, а «расстояние между нотами». На самом деле это не так, ведь музыку Гласса сейчас называют «голосом планеты земля». И когда я услышала, что публике понравился именно Гласс, я поняла – вот мы и пришли к ответу.
– То есть, по твоему мнению, как менеджера, внедрение современной музыки в классическую академическую программу не так рискованно, как казалось?
– Вообще. И я считаю, что неправильно ограничивать себя седой стариной. Когда ты показываешь, что музыка родилась из определенных традиций и показываешь эти связи на примере современной музыки, то эта дико непонятная музыка начинает оживать «в руках и глазах» смотрящего.
– В заключениие нашего разговора расскажи, пожалуйста, про будущие проекты Лофта.
– Мы отработали оба сценария: офлайн и онлайн. И мы знаем, как делать онлайн с профессиональной командой, с мультикамерной съемкой. Я не выступаю против онлайнов, я выступаю за то, что это хорошо, когда онлайн является надстройкой реальности. Поэтому культуру нельзя ни в коем случае закрывать: если врачи спасают наши тела, то мы спасаем души. Мы должны поддерживать дух и сражаться до конца. Если мы вспомним войны, на линии фронта всегда играли музыканты. Во все времена.
– Полностью согласна. Спасибо большое, что выделила время для столь интересного разговора, желаю огромных успехов Лофту, а тебе много эмоциональных и материальных ресурсов для развития своего дела!
– Спасибо тебе за интервью. Успехов!
Христина Джишкариани, V курс НКФ, музыковедение