№ 5 (121), май 2012

Весна 2012 года оказалась очень насыщенной для Большого зала Московской консерватории. В конце марта блестяще выступила несравненная Чечилия Бартоли, в начале апреля с успехом прошел концерт Лондонского филармонического оркестра под управлением Владимира Юровского. Но, конечно, кульминацией уходящего сезона стали гастроли прославленного Чикагского cимфонического оркестра во главе с легендарным Риккардо Мути. 18 и 19 апреля в Большом зале американцы дали два концерта.

CSO (Chicago Symphony Orchestra) – оркестр с богатейшей историей – был создан в 1891 году. Среди работавших с ним дирижеров были Сергей Рахманинов, Морис Равель, Рихард Штраус, Сергей Прокофьев, Аарон Копленд, Арнольд Шенберг, Леонард Бернстайн, Леопольд Стоковский, Юджин Орманди. Этот коллектив считается первым оркестром США и входит в пятерку лучших оркестров мира, на его счету 62 премии «Грэмми».

Приезд к нам знаменитого оркестра, второй за историю коллектива (первый визит CSO был в 1990 году, еще под руководством Георга Шолти), состоялся в рамках европейского турне «Россия – Италия». Он также стал кульминацией культурного проекта «Американские сезоны» в России.

Помимо двух грандиозных концертов Риккардо Мути накануне второго вечера сделал для консерватории открытую репетицию в Большом зале, а солисты оркестра выступили в Доме для детей с ограниченными возможностями. Не менее ценной представляется и серия мастер-классов, которые дали для студентов оркестранты CSO. Впервые гастролирующий в Москве маститый коллектив провел подобную акцию: представители всех оркестровых групп поделились с младшими коллегами своим неоценимым опытом работы, что, наверное, для многих тоже останется уроком на всю жизнь.

На мастер-классах выступил квинтет солистов CSO в составе Джон Йе (кларнет), Альберт Игольников (скрипка), Эрмин Ганье (скрипка), Ли-Куо Чанг (альт), Гари Стак (виолончель). Но особенно ждали консерваторцы мастер-класс солистов-духовиков, которыми так славится Чикагский оркестр: первый тромбонист Джей Фридман, первый кларнетист Стивен Уильямсон, валторнист Джеймс Смелсер собрали переполненные аудитории преданных слушателей. Знаменитый Д. Фридман, легенда Чикагского симфонического, дал студентам ценные указания, касающиеся звукоизвлечения. Последней просьбой студентов, решивших проверить маэстро «на прочность», была просьба продемонстрировать им сложнейшее тромбоновое соло из «Полета Валькирий» Вагнера, с чем мистер Фридман справился играючи (перед этим долго извиняясь за большой перерыв в занятиях)…

Для европейского турне маэстро Мути выбрал тонко продуманную программу, которую неделей позже он повторил и в родной Италии. В двух вечерах были представлены композиторы разных европейских стран: Дмитрий Смирнов (Россия – Великобритания), Нино Рота (Италия), Дмитрий Шостакович (Россия), Рихард Штраус (Германия) и Сезар Франк (Франция). Музыка Европы звучала в прекрасном исполнении американского оркестра с политическим подтекстом! Назвав на пресс-конференции московские концерты «посланием мира», Р. Мути в интервью подтвердил свое намерение: «Россия и Америка – две сильнейшие державы, но не секрет, что они не всегда приходят к пониманию. Поэтому главное в этом вечере не то, так ли хорошо итальянец Мути интерпретирует Шостаковича. Главное, что все это исполняется во имя дружбы».

Присутствующий на первом концерте посол США Майкл Макфол неожиданно заявил, что в приезде CSO в Москву важны не только культурные связи между нашими странами, но и тот факт, что Чикаго является родным городом президента Барака Обамы. В ответ на это Специальный представитель Президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой не без юмора заметил, что «хорошие президенты рождаются только тогда, когда в городе, где они формируются, есть хорошие симфонические оркестры».

Оба вечера «Чикаго Симфони» открывал сочинением современного русского композитора, ныне живущего в Великобритании. Поэма «Космическая Одиссея» Д. Смирнова была специально написана для CSO и впервые исполнялась в России. В такой «увертюре» каждого вечера – музыке, наполненной всевозможными техниками, современными гармониями и ритмами, – тоже просматривалась художественная символика: знак единения стран перед космической стихией, что как нельзя лучше отвечало теме «Послания мира».

С итальянским темпераментом и чувственностью была исполнена музыка Н. Роты к фильму Лукино Висконти «Леопард». Сочинение попало в программу тоже не случайно: знаменитый композитор-соотечественник когда-то убедил молодого Риккардо Мути, что у него есть талант. «А то не бывать мне дирижером, – рассказывает Мути. – Пошел бы, как хотели родители, в юристы или врачи».

По-немецки обстоятельно и философски-глубокомысленно прозвучала поэма Р. Штрауса «Смерть и просветление». С французским шармом и несколько «нервно» – Симфония ре минор С. Франка. В каждом произведении чувствовались единство мышления и дыхания оркестра с дирижером. Но кульминацией программы обоих вечеров стала Пятая симфония Шостаковича.

Еще в далеком 1962-м исполнение этой симфонии CSO под управлением Леонарда Бернстайна восхитило и удивило самого Шостаковича: «Неужели это я написал?!» 50 лет спустя исполнение Пятой симфонии этим же оркестром вызвало не менее сильный восторг нынешней московской публики. В трактовке симфонии Риккардо Мути продолжает линию Бернстайна, он также стремится показать все сложности и красоты партитуры Шостаковича, преподнести публике театральную яркость музыки и персонификацию тембров, что не удалось бы без великолепных солистов. Оркестр, несомненно, порадовал духовой группой, особенно стройной и благородной медью, чего зачастую так не хватает исполнениям симфоний Шостаковича.

«Chicago Symphony», которые за два вечера успели побывать и темпераментными итальянцами, и педантичными немцами, и утонченными французами, подкупили москвичей тем, что сумели с такой страстью передать непостижимую русскую душу в музыке Шостаковича. Московская публика провожала оркестр стоя, под гром продолжительных оваций.

Это были не просто гастроли, это была миссия: вице-президент оркестра Ванесса Мосс в интервью выразила надежду, что выступление внесет свою лепту в российско-американские отношения. А сами музыканты пообещали, что будут с особым трепетом вспоминать московские концерты и постараются вернуться как можно скорей!

Ольга Ан,
студентка III курса ИТФ

№ 4 (120), апрель 2012

В среду, 28 марта, состоялся вечер класса флейты доцента Ольги Ивановны Ивушейковой. На сцену выходили студенты Московской консерватории и ученики специальной музыкальной школы имени Гнесиных. Программа была построена таким образом, что слушатели могли буквально представить себе путь каждого музыканта: от несложного детского репертуара – до глубоких по содержанию и виртуозных флейтовых произведений.

Приятно удивил исполнительский уровень не только студентов старших курсов консерватории, которые как всегда были на высоте, но и их младших товарищей. Маленькие флейтисты ничуть не уступали им в артистизме. Не избалованные частыми выступлениями, они с искренней радостью и детской непосредственностью принимали предназначенные им аплодисменты. Многим особенно запомнилось и понравилось технически выверенное и вполне профессиональное исполнение «Allegro rustico» С. Губайдулиной учеником седьмого класса Георгием Абросовым.

Среди взрослых участников вечера было трудно выделить лучшее выступление – все номера были яркими и интересными. Звучали произведения таких редко исполняемых композиторов, как Ф. Борн, Ч. Гриффс, С. Шаминад. Любители старинной музыки могли насладиться дуэтами для двух флейт И. С.  Баха и В. Ф. Баха в исполнении О. И. Ивушейковой с Асей Сафихановой и с Дарьей Дягилевой. Поклонников музыки XX века порадовали Сонатой Хиндемита для флейты и фортепиано (А. Сафиханова и Е Ын). В финале концерта прозвучала жемчужина вечера – Соната Шуберта a-moll в переложении для флейты и фортепиано. Такое тонкое и вдумчивое исполнение не могло оставить равнодушными истинных ценителей искусства.

Значение классных концертов не стоит недооценивать. Это не только необходимый старт для начинающих артистов, но и прекрасная возможность для просвещенных слушателей по-иному взглянуть на тот или иной инструмент. Например, флейту мы чаще встречаем в оркестре или ансамбле, где ей поручены короткие соло, и представление многих слушателей о ней весьма однобокое. Мы забываем (а кто-то и не подозревает!) о ее богатейших художественных возможностях. Однако в тот вечер флейта предстала не только блестяще-холодной, техничной, но и душевной, теплой, экспрессивной.

Особую домашнюю атмосферу создавали и сами стены Белого зала. На такие концерты ходят в основном родители и друзья выступающих, а также просто любители музыки. Но не заблуждайтесь: если вы хотите найти свободное кресло, приходите заранее, иначе вам может достаться только место на подоконнике или у стены. Могу сказать с полной уверенностью, что, если вы решили приятно провести время, насладиться хорошей музыкой в уютной обстановке, вечера в этом зале – именно то, что вам нужно.

Виталия Мелехина,
студентка III курса ИТФ

№ 4 (120), апрель 2012

Начало марта порадовало меня возможностью не только на время отключиться от непрерывной череды учебных дел, но и насладиться прекрасной музыкой в исполнении аспирантки Московской консерватории, а ныне – студентки Высшей школы музыки в Троссингене по классу клавесина Софьи Гандилян. Ощущение настоящего праздника было подкреплено и прекрасной солнечной погодой, установившейся в этот день, и возвышенной атмосферой Зала старинной музыки «На Кисловке» в ЦМШ, оформленного в классицистском духе, и возможностью увидеть знакомые лица коллег-клавесинистов, и, наконец, услышать чарующий голос клавесина, специально купленного для этого зала.

В концерте, который прошел 9 марта, прозвучали сочинения выдающихся композиторов-клавесинистов: Луи Куперена, Жана-Франсуа Дандрие, Антуана Форкре. Программа включала как довольно известные, репертуарные произведения (к примеру, Прелюдия in С Луи Куперена), так и редко исполняемые. Из последних мне особенно запомнилась Сюита G—dur Антуана Форкре, музыка которой просто поразила своим темпераментом, небывалой энергией, отходом от шаблона в понимании французского клавесинного письма. Но и этому нашлось вполне разумное объяснение. Антуан Форкре, как заметила Софья Гандилян перед исполнением, отличался буйным, резким нравом, что в итоге предопределило его трагическую кончину (он погиб при невыясненных обстоятельствах).

Невероятно интересным оказалось сочинение Жана-Франсуа Дандрие – Сюита f—moll из Второй книги пьес для клавесина. Типичное чередование разнохарактерных пьес, одна из которых имеет соответствующее название Маскарад: Выход масок, Полишинель – не что иное, как прототип гораздо более позднего сочинения – Карнавала Шумана!

В завершение концерта прозвучал дуэт – Соната для скрипки и basso continuo Луи-Габриеля Гийемена. Партию барочной скрипки исполнил студент Высшей школы музыки в Троссингене Алексей Фокин. Прежде всего запомнилось звучание этого не совсем привычного для современного европейского уха инструмента. Барочная скрипка, как пояснил исполнитель перед началом дуэта, отличается от обычной конструкцией, иной формой смычка, а также струнами – в барочной скрипке они жильные. Последний фактор как раз и предопределяет различие этих инструментов: голос барочной скрипки нестабилен, на ней сложно добиться относительно ровного звучания без перепадов и колебаний. Все это, безусловно, требует незаурядного мастерства во владении инструментом, но тем интереснее в итоге получаемые звуковые эффекты. Завершающий дуэт безоговорочно явился кульминацией концерта под названием «Жемчужины французского барокко», подарившего публике целую россыпь этих великолепных «украшений».

Сергей Никифоров,
студент III курса ИТФ

№ 4 (120), апрель 2012

25 февраля в Большом зале консерватории состоялся концерт Государственного духового оркестра России, в программе которого были произведения преподавателей и студентов кафедры композиции Московской консерватории.

Сотрудничество консерватории с оркестром началось давно, практически со времен его основания. Интересно, что презентация оркестра, основанного в 1970 году, состоялась как раз в БЗК. Оркестр был специально создан как лаборатория для развития отечественной духовой музыки. Многие композиторы ориентировались на высокий профессиональный уровень музыкантов оркестра, создавая свои новые сочинения, которые с успехом исполнялись на фестивале современной музыки «Московская осень», среди них – Г. Чернов, И. Савинов, Г. Сальников, В. Петров, Б. Троцюк. Высокую оценку исполнительскому мастерству оркестра давали зарубежные композиторы: Ида Готковски, Серж Лансен и Клод Пишаро (Франция), Тревор Форд (Норвегия), Павел Станек (Германия), Хенк ван Лейнсхоотен (Нидерланды), Е Шу Хан (Тайвань).

Создателем и первым художественным руководителем оркестра был профессор И. В. Петров. В разное время дирижерами оркестра становились многие известные музыканты, а с апреля 2009 года свою деятельность в качестве руководителя оркестра начал профессор В. С. Чугреев. Его дебютом явился отчетный концерт из произведений студентов Композиторского факультета в июне 2009 года в Рахманиновском зале. Следующим совместным проектом оркестра и кафедры сочинения был концерт в БЗК 13 марта 2010 года, а летом того же года оркестр выезжал на гастроли на Международный фестиваль духовой музыки «Coups de Vents», где организатор фестиваля дирижер Филипп Лангле предоставил оркестру почетное право выступить на самых престижных концертных площадках, а также на закрытии фестиваля в концертном зале «Колизей».

Приятно отметить желание оркестра исполнять современную академическую музыку, причем живой интерес для них представляют как сочинения маститых композиторов, так и еще совсем молодых. Очередным подтверждением этого и стал концерт, состоявшийся 25 февраля, на котором прозвучали произведения проф. Г. И. Сальникова, ст. преп. И. Н. Савинова и их учеников, студентов V курса.

Музыкальный вечер открыла Поэма «Новоспасское» Георгия Сальникова, написанная на темы из произведений М. И. Глинки, русская по своей широте и размаху, мастерская в оркестровке, композиции, четкости формы. В «Фресках» Андрея Богданова воссоздавались образы монументальных фигур-колоссов, которые приковывают внимание своей величественностью и могучей красотой. Неожиданным контрастом стало произведение Анны Поспеловой «Ярмарка» в духе русского разудалого народного праздника (центральный эпизод, с использованием глиняных свистулек, был одним из самых запоминающихся моментов пьесы). В «Игре облаков» Марии Сиверцевой, колористической зарисовке в импрессионистическом стиле, красивые гармонии в сочетании с прозрачным и чистым звучанием оркестра создавали причудливые образы постоянно плывущих и меняющих свои фигуры облаков, которые, казалось, тают и появляются снова… Иван Сошинский, автор пьесы «Protuberanzen 2013» (название переводится как извержение на поверхности солнца раскаленных газов, подымающихся в виде языков), нашел музыкальное воплощение оригинальных образов в переходах от ансамблевой игры к звучанию кластера у всего оркестра. Очень современно прозвучала и Симфония для духового оркестра в 2-х частях Анны Павловой (дипломная работа) – произведение серьезное по замыслу, написанное с опорой на классические законы формы и оркестровки, по своему характеру близкое Шостаковичу, любимому композитору автора.

В заключение концерта были исполнены два танца – «Три грации» и «Анор» – из хореографической сюиты «Шелковый путь» Игоря Савинова, написанные на подлинные народные темы, которые в своем неторопливом развитии окунули нас в атмосферу загадочного Востока. А последним номером вечера стала яркая и красочная «Увертюра» – блестяще исполненная оркестром, она поразила слушателей и очень полюбилась самим духовикам. Будем надеяться на дальнейшее плодотворное сотрудничество кафедры сочинения Московской консерватории и Государственного духового оркестра России. Пусть такие концерты станут доброй традицией!

Анна Павлова, Анна Поспелова,
студентки V курса КФ

№ 4 (120), апрель 2012

На календаре 12 марта, а за окном – метель… Деревья, дороги, крыши домов – все укутано пушистым белым покровом, и снежинки все летят, кружатся, сверкают в свете фонарей… Но в самом центре Москвы, в помещении конференц-зала Центрального дома архитекторов, тепло и уютно: здесь открывается персональная выставка Аллы Арцис «Фотозарисовки».

…От Моцарта до Вологды
Снега – лишь только полбеды,
А вот иссякнет музыка,
Тогда и впрямь беда.

(А. Арцис. «Моцарт»)

Можно ли отнести фотографию – наравне с живописью, поэзией, музыкой – к области искусства? Вполне! Еще В. И. Даль назвал фотографирование искусством «снимать предметы на бумагу посредством света». И выставка Аллы Арцис – ярчайшее тому подтверждение. Экспонируются фотозарисовки — ряд удивительных кадров живописных уголков самых разных городов мира. Не просто фотографии – каждый снимок как картина. Где-то реалистичные, где-то импрессионистичные полотна, некоторые похожи на изящные эскизы, некоторые – уже законченный шедевр. И все это – искусный взгляд талантливого мастера на окружающий мир сквозь объектив фотоаппарата.

Флоренция – палаццо, пьяццо
И мозаичные панно.
В твоих фонтанах львы резвятся,
Цедя янтарное вино.

(А. Арцис. «Флоренция»)

Проходишь по кругу, вглядываясь в запечатленные мгновения, в застывшее, вырванное у вечности время. И вдруг обращаешь внимание на интересный синтез: целый ряд фотографий сопровождают стихотворные строки – впечатления, не вместившиеся в круглое око объектива. Нельзя сказать за стихи лучше, чем они скажут о себе. Вот строки, сопровождающие некоторые особенно поэтичные кадры:

Между пиний апельсины,
Пальмы, заросли олив.
Звон курантов из Мессины
По волнам несет пролив.

(А. Арцис. «Мессина»)

Еще не успеваешь насладиться, прожить миг в каждом из окон разных уголков земного шара, как вдруг открываются двери и… посетителей ждет небольшой уютный зал. Программу открытия выставки подхватывает творческая молодежь – студенты Московской консерватории: Полина Арцис (меццо-сопрано), Татьяна Барсукова (сопрано), Анастасия Зимина (фортепиано). Русская и зарубежная вокальная миниатюра, дуэты и сольное фортепиано – порой возникает ощущение, что все происходит где-то в XIX веке. И даже не понимаешь сперва, что задает тон, направление непрерывному движению, слиянию разных областей искусства. Не понимаешь, пока не вслушаешься в чарующие звуки стихов в авторском прочтении. А они, эти звуки, заставляют погружаться в возникающие образы, терять чувство реальности, превращаясь в кружащийся напев мелодичного голоса. Он вплетает в себя бесчисленное множество узоров вологодского кружева, перемежаясь вьюжной какофонией и трубными окликами…

Знакомая мелодия,
Ее я слышу вроде бы,
А может, мне мерещится,
Пока смотрю на снег.

(А. Арцис. «Моцарт»)

Блистательный синтез стихов, фотографий, музыки, обволакивающий голос поэта – удивительный вечер затронул особые струны души. Вот отзвучали последние ноты, последние строки, изучены все фотографии… Выходишь на заснеженный тротуар, а в ушах все звучат пронзительным набатом строки:

Все тут, в низине, кажется не то:
Утробное урчание моторов
В густых парах газующих авто,
Бензин сосущих вместо валидола
На холостом ходу,
И вонь тосола…
«Не уходи…» –
звучит на диске соло.
Да Господи,
Куда же я уйду…

(А. Арцис. «Автомобильная пробка на Яузской набережной»)

Ольга Ординарцева,
студентка III курса ДФ

№ 4 (120), апрель 2012

Самсон Цой

29 февраля в Овальном зале Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М. И. Рудомино состоялся концерт камерной инструментальной и вокальной музыки. Вечер прошел в рамках программы «Музыкальные среды» и объединил лауреатов международных конкурсов Самсона Цоя и Борам Кима. В течение вечера звучали произведения солнечного Моцарта и сочинения романтиков трех национальных школ – немецкой, венгерской и русской – Р. Шумана, Ф. Листа и П. И. Чайковского.

Камерные концерты, проводимые в Овальном зале, наследуют традицию музицирования в изысканных аристократических салонах дореволюционной эпохи. Возможно, этим и обусловлена удивительная атмосфера, царящая в помещении. Старинный особняк, в котором располагается салон, и уютная камерная обстановка создают ощущение домашнего комфорта. А слушание музыки, по признанию зрителей, становится «частью этого уже домашнего ритуала».

В начале вечера прозвучал один из ранних опусов Моцарта – Фантазия ре минор, которую исполнил студент V курса Московской консерватории Самсон Цой. Он ученик профессора Ю. С. Айрапетяна, лауреат более 15-ти международных конкурсов, участник фестивалей и стипендиат нескольких фондов. Чутко прислушиваясь к каждой интонации, Самсон погрузил слушателей в мир внезапных и резких перемен настроений, свойственных музыке гения XVIII столетия, в мир моцартовского юмора и очарования.

Восторженные аплодисменты зала вызвали «Симфонические этюды» op. 13 Шумана. В тонкой нюансировке деталей, мастерском построении драматургии цикла, эмоционально-ярком исполнении выразился профессионализм молодого исполнителя. Программу продолжила «Тарантелла» Листа из цикла «Годы странствий». Самсон хорошо сумел передать красочность музыки, раскрыть многообразие и богатство фортепианной фактуры.

Во втором отделении к пианисту присоединился певец. Борам Ким совершенствует свое мастерство в аспирантуре Московской консерватории в классе профессора А. П. Мартынова. Он является лауреатом и дипломантом международных конкурсов в России и за рубежом. Его прекрасный тембр и несомненные артистические способности раскрыли психологическую сложность и многогранность цикла «Круг песен» Роберта Шумана на стихи Йозефа фон Эйхендорфа.

Глубокие симпатии к искусству Шумана питал П. И. Чайковский. Именно его произведение стало и кульминацией, и завершением вечера: Самсон Цой исполнил концертную сюиту из балета «Щелкунчик» в фортепианной транскрипции Михаила Плетнева. Любимая многими музыка вывала бурю оваций. И можно смело утверждать, что Самсон раскрыл для слушателей «целый новый мир, бесконечно богатый» в каждой интонации балетной партитуры Чайковского.

Анастасия Андреева,
студентка III курса ИТФ

№ 4 (120), апрель 2012

«Я надеюсь приехать и передать мою страсть к музыке русской публике. Я должна приехать» – пообещала однажды Чечилия Бартоли (см.: Я. Тимофеев. Дышит ли Чечилия Бартоли? – «Трибуна», 2010. № 1).

И вот два года спустя обещание исполнено. Возможно, самая выдающаяся певица современности 24 марта выступила в Большом зале Московской консерватории. Она представила столичной публике свою знаменитую сольную программу «SACRIFICIUM».

Чечилия Бартоли – не просто великолепное меццо-сопрано, публику восхищает и ее по-настоящему итальянский артистизм. Причем это отнюдь не «сценический образ», а искренняя азартность и открытость эмоциям присутствующих, что не может не подкупать. Поэтому в восторженной реакции зала можно было не сомневаться.

Недаром Бартоли родилась в семье профессиональных певцов и в стране, где в первых паспортах отдельной графой указывали тембр голоса. Там же она училась – в римской Консерватории имени святой Чечилии, покровительницы музыки, именем которой ее провидчески назвали музыканты-родители. И по совпадению (а красивые совпадения случайными не бывают) с новой сольной программой в Москву она приехала, когда в фойе Большого зала уже был восстановлен витраж Святой Цецилии.

В основу программы «Sacrificium» («Жертвоприношение») лег репертуар певцов-кастратов середины XVIII века: арии из опер и ораторий Николо Порпоры, Риккардо Броски, Франчески Арайя, знаменитая Ария Удовольствия из оратории Генделя «Триумф Времени и Разочарования». Все это – музыка одной эпохи, временной «разброс» в датах создания этих сочинений всего-то два десятка лет: с 1725 по 1746 годы.

Замечательные арии из редких опер в превосходном исполнении – так можно в двух словах описать впечатление от концерта «Sacrificium». Не столь уж громкий для больших залов голос, безупречно точная интонация певицы на протяжении трех часов (с перерывами) удерживали внимание зала, и по окончании концерта любой мог сказать, что за вечер узнал целый пласт (по ошибке истории, малоизвестный) музыкальной культуры. Причем восхищала не только красота голоса, но и, едва ли не больше, безукоризненность техники: блестящее стаккато не только в гаммообразных пассажах, но и в полутораоктавных арпеджио, тончайшие трели, совершенное владение дыханием.

Сопровождал Бартоли цюрихский ансамбль с «зажигательным» названием «La Scintilla» («Искра»), с которым она сотрудничает уже далеко не первый год. Когда в афише стоит фамилия Бартоли, почти любой оркестр напишут менее крупным шрифтом и ему автоматически будет отводиться второстепенная роль. Однако на этом концерте можно смело поставить знак равенства между качеством вокального и инструментального исполнения. Ансамбль аутентичных инструментов, с «аутентичным» отсутствием дирижера, играл агогически необыкновенно отлаженно, не перекрывая голос даже на pianissimo, и при этом прослушан был каждый звук. Вероятно, многие иные профессиональные коллективы с современными инструментами и с дирижером звучали бы здесь хуже. Впрочем, это «плюс» не только коллективу, но и самой Бартоли, которая оказывается весьма разборчивой, что и с кем петь.

Основная вокальная часть программы «прослаивалась» инструментальными «интермеццо» – увертюрами тех же композиторов. Каждый раз после 3-4 арий публике предлагалось отвлечься от исключительно вокального репертуара; достойный внимания «La Scintilla» оказывался на первом плане, а героиня вечера уходила за кулисы. Но не для того, чтобы дать голосу отдохнуть, а чтобы… переодеться! Всякий новый выход Бартоли на сцену был ознаменован новым костюмом той эпохи, неизменно эффектным и со вкусом. Причем самое эффектное платье с огромным театральным пером специально приберегли для бисов!

Имея на то все основания, Бартоли никогда не занимается «самолюбованием» в наиболее виртуозных моментах арий – там, где можно малость похвастаться техникой, у нее все – наиболее строго, четко, профессионально. Но вот когда публика не отпускает ее со сцены, она легко принимает условия игры и, кажется, радуется возможности спеть еще и еще для тех, кто благодарит ее своими овациями.

На концерте 24 марта было четыре (!) биса. Бурные аплодисменты и ощутимый восторг публики (которая, однако ж, продолжала сидеть) бросили Бартоли вызов – почувствовав отдачу зала, она явно поставила задачу не уходить со сцены, пока весь Большой зал Московской консерватории не будет аплодировать ей стоя. И ей это удалось. В течение всего концерта стремясь разрушить незримую границу между сценой и залом, к концу Бартоли смогла сделать и это, причем в буквальном смысле: несколько наиболее находчивых слушателей умудрились прямо на сцене получить ее автограф.

Чечилия Бартоли в России уже не впервые: дважды она выступала на благотворительных концертах (2004 и 2009 годы), да и приезд нынешний можно назвать «Жертвоприношением», учитывая ажиотаж российской публики. На этот раз она задержалась дольше обычного и дала целых три концерта (еще в Санкт-Петербурге и в Казани).

Уже на заре карьеры Бартоли сотрудничала с такими дирижерами, как Герберт фон Караян, Даниэль Баренбойм, Николаус Арнонкур. Она уже успела на лучших сценах исполнить партии партии Армиды, Клеопатры, Керубино, Сюзанны, Розины, Церлины, Дездемоны, многих россиниевских персонажей. А выступления в Метрополитен-опера, Ковент-Гарден, Ла Скала, Баварской королевской опере идут в графике ее гастролей через запятую. Награды исполнительницы простираются в диапазоне от премии Генделя и до «Грэмми».

За ее плечами несколько сольных дисков, посвященных Вивальди, Глюку, Сальери, а также работа над дисками «Opera Proebita» («Запрещенная опера») и «Sacrificium», с концертной версией которого она и выступала в Москве. Ее диски и профессионально безупречны, и экономически успешны (увы, столь нечастое сочетание!) – их продано уже более восьми миллионов.

С нынешнего года Чечилия Бартоли руководит «Pfingfestspiele» в Зальцбурге. Вероятно, певица представляет тот редкий случай, когда пик карьеры – это не две-три яркие точки в концертной биографии, а длинная прямая линия. Которая, будем надеяться, еще не раз пройдет через Москву.

Владислав Тарнопольский,
студент III курса ИТФ

Фото Александра Гайдука

№ 3 (119), март 2012

По традиции каждый год в начале весны кафедра хорового дирижирования Московской консерватории представляет вниманию слушателей плеяду молодых дирижеров. Два уникальных мартовских концерта проходят в самом «хоровом» зале Москвы – Рахманиновском, всегда с успехом и интересом со стороны публики. В этом году концерты состоялись 3 и 5 марта.

Почти все происходило как обычно: каждому курсу принадлежало целое отделение, звучала музыка западноевропейских композиторов-романтиков (I курс, рук. А. В. Антипин) и эпохи Ренессанса (III курс, рук. П. С. Антонов), народные песни и русская хоровая миниатюра (II курс, рук. Р. Н. Бикташев) и современная отечественная хоровая музыка (IV курс, рук. Ю. В. Тихонова). Однако не обошлось и без интересного нововведения: наравне с ребятами целый месяц работал над произведением и дирижировал им на концерте каждый из руководителей курсового хора.

Завершало двухдневный концертный цикл выступление самых «опытных»: хором, состоящим из студентов двух последних курсов, управляли четверокурсники. Для них это последний курсовой концерт – впереди дипломная работа со всем хором в Большом зале, широкая дорога в будущее… А пока – родные стены Рахманиновского зала, камерный состав, работа под чутким надзором бессменного руководителя.

К IV курсу студенты обретают достаточный опыт, чтобы приступить наконец к работе над современными произведениями. В этой музыке, как нигде, представляется возможность проявить все грани дирижерского таланта, зачастую – поработать в непосредственном контакте с композитором. А для хора – это необходимость продемонстрировать и особую технику, и артистизм. Уникальным в этом плане стал финальный номер концерта – первое исполнение нового сочинения «Весенний романс» под руководством автора Ю. В. Тихоновой.

Горячий прием и долгие аплодисменты стали безоговорочным вердиктом слушателей, выражением благодарности за огромный вклад, за работу, творческие споры, поиски и находки Юлии Валерьевне, молодому и энергичному наставнику, ведущему ребят с самого начала. Для каждого руководителя хора выступление его подопечных всегда волнительно, но главное на таких концертах – это ощущение праздника. Замечательная традиция курсовых хоров живет и развивается на радость слушателям!

Ольга Ординарцева,
студентка III курса ДФ

На фото: хор III курса, дирижер – П. С. Антонов

№ 3 (119), март 2012

Идея перемещения во времени и пространстве всегда преследовала человечество. Вообразим концертную атмосферу начала XIX века – свечи, канделябры, исполнители за роялем… Фортепианный дуэт в то время очень популярный жанр — салонное ансамблевое музицирование так увлекало публику, что предприимчивые издатели стали выпускать не только дуэтные сочинения и переложения оркестровых произведений, но и четырехручные аранжировки фортепианных сонат Бетховена, ноктюрнов и этюдов Шопена. Молниеносно достигнув триумфа, этот жанр на время канул в Лету. И лишь во второй половине ХХ века на него вновь стали устремляться взоры исполнителей. Среди них – очаровательный фортепианный дуэт: аспирантки Наталья Рахманина и Людмила Маегова.

Девушки учатся в классе профессора Д. Г. Галынина и уже пятый год радуют слушателей образцами ансамблевого репертуара. В прошлом году дуэт выдержал два ответственных выступления в залах консерватории. На обоих прозвучала Соната для двух фортепиано фа минор Й. Брамса. Серьезное и в техническом, и в содержательном плане сочинение произвело успех и вызвало поток оваций. С мощной энергией и эмоциональным накалом, что приятно оттенялось хрупкостью исполнительниц, девушки увлекали слушателей стремительными порывами музыки, не позволяя ни на мгновение оторваться от мысли композитора. «Мы давно хотели играть Брамса – получилось только сейчас, в аспирантуре, когда есть возможность выбирать программу самостоятельно. Это новая вершина, которую мы взяли!» – говорит Людмила.

Предыдущее переломное сочинение – «Видение аминя» Мессиана – сейчас представляется девушкам спасительным: после него решение о жизни дуэта окончательно утвердилось. А первым совместным произведением была Первая сюита С. В. Рахманинова. К творчеству любимого композитора девушки обращались и позднее, планы на будущее тоже связывают с его творчеством.

Играют исполнительницы преимущественно на двух роялях, предпочитая эту форму четырехручному изложению. «Это технически не просто, – рассказывает Людмила, – нужны большие залы с хорошей акустикой и два инструмента. Но как приятно ощущать всю фактуру рояля, чувствовать его полностью своим.» Репертуар фортепианных ансамблей велик, учитывая всевозможные переложения, но исполнительницы утверждают, что «психологически комфортнее играть специально написанную для фортепиано музыку».

Слушая, я поразилась органичности звучания дуэта, мне даже показалось, что девушки как бы общаются друг с другом во время игры, от их исполнения веяло воздушностью, изяществом и самоуглубленностью. Нельзя сказать, что они играют театрально или артистично. Нет! Они живут в произведении, лелея каждую мысль композитора. Убежденная, что секрет единства в схожести характеров пианисток, я крайне удивилась, получив обратный ответ. «Мы совершенно противоположны по темпераменту, – утверждает Людмила. – Наташа очень чуткая, ей легко подстроиться. Но если в ансамбле есть лидер, то дуэт пострадает – необходимо действовать как единый организм. Важно, чтобы исполнителей объединяла общая духовная сфера.» В совместной работе приходится изменять некоторые личные качества и девушки с готовностью идут на это.

Специфика работы в дуэте, наверное, дело субъективное. Для Наташи и Людмилы – это «слышать не только себя, но и партию партнера, выстраивать каждый аккорд, чтобы ощутить тонкие детали целого». Делясь секретами исполнительства, девушки советуют делать записи при разучивании, ставить во время занятий конкретные цели, что «помогает удержаться под контролем, а не улететь каждому в свою сферу», а главное – «работать над собой, над своей душой».

«Искусство призвано дарить людям радость и очищение» – таково кредо дуэта. Пусть такой радости будет больше для слушателей наших залов!

Ольга Бальцевич,
студентка IV курса ИТФ

№ 3 (119), март 2012

В масленичную субботу в Большом зале состоялся вечер, в котором прозвучали сочинения студентов V курса и преподавателей Композиторского факультета Московской консерватории. Львиную долю всего концерта составили премьеры: «Фреcки» А. Богданова, «Ярмарка» А. Поспеловой, Симфония А. Павловой, «Protuberanzen 2013» И. Сошинского, «Игры облаков» М. Сиверцевой, поэма «Новоспасское» Г. Сальникова. Вся программа была ориентирована на духовой оркестр п/у В. Луценко, для которого, собственно говоря, и писались произведения молодых композиторов.

Публика, которая на 50 процентов состояла из музыкантов – студентов консерватории и преподавателей, с большим вниманием и теплом встречала каждое новое сочинение. Очень жаль, что современная музыка практически не доходит до широких масс. Ведь в ней наряду с классическими основами есть свежесть, новизна, в ней отражен окружающий нас современный мир. Конечно, многие образцы музыки, которая пишется в наши дни, могут быть понятны только хорошо подготовленным слушателям. Но прозвучавшие в этот раз произведения были интересны, судя по отзывам после концерта, не только музыкантам. Возможно, именно благодаря их «духовой» специфике.

Программа имела обрамление в виде сочинений педагогов – проф. Г. И. Сальникова и ст. преп. И. Н. Савинова. В качестве первой студенческой работы прозвучали «Фреcки» А. Богданова, которые с первых же звуков окунули слушателя в суровую атмосферу Древней Руси – Руси языческой. То полностью законченные, то недописанные или «утраченные», фреcки сменяли друг друга, подобно кадрам в кинофильме. Непрерывный ряд образов русского воинства, Страшного суда и колокольного звона вызвал в памяти шедевр А. Тарковского «Андрей Рублев».

Симфония А. Павловой написана очень по-взрослому. Это эпический двухчастный цикл, довольно суровый по характеру, основу которого составляют философские категории порядка и хаоса. Автор показала прекрасное владение инструментовкой и хорошее знание творчества предшественников – в частности, «Богатырской» симфонии Бородина.

Особняком стояло произведение И. Сошинского «Protuberanzen 2013». Его название происходит от латинского protubero (вздуваюсь) и означает светящиеся образования из раскаленных газов, наблюдаемые на краю диска Солнца. Оно, начинаясь из «ниоткуда» и уходя в «никуда», выделялось авангардностью своего звучания и носило апокалиптический характер…

Конечно, в сочинениях пока еще ощущается стилистическое влияние наставников, но это очень хорошие ученические работы. Среди них уже сейчас можно выделить произведения, в которых заложены ростки индивидуальности. Это начало «шелкового пути» – пути проб и ошибок, первых удач и признания…

Маргарита Плюйко,
студентка III курса ИТФ