№ 8 (54), декабрь 2004

24 ноября в Рахманиновском зале в рамках фестиваля «Московская осень 2004» состоялся хоровой концерт. Его открыл хор храма святителя Николая в Толмачах при Третьяковской галерее под управлением А. Пузакова, исполнивший только одно сочинение – пятичастную «Музыку для контрабаса, фортепиано и хора» Владимира Довганя. Произведение затрагивает разные грани настроений: от задумчивой повествовательности в начале (соло контрабаса) через смятения, порывы души в партиях двух солистов к почти «небесному» церковному пению у хора в последних тактах произведения. Интересно, что композитор доверил контрабасу, не самому виртуозному инструменту, технически сложную партию, с которой исполнитель прекрасно справился.

В концерте также прозвучали сочинения Ю. Евграфова, В. Пьянкова, В. Ульянича, К. Уманского, В. Рябова, большей частью по стилю близкие церковному пению. Их исполнял камерный хор Московского государственного института музыки им. А. Г. Шнитке «Духовное Возрождение» под управлением Л. Конторовича. Особенные восторги зала вызвала хоровая фантазия А. Кулыгина для баритона, тенора, смешанного хора и фортепиано – «Страсти Городничего» на темы Гоголя (по сюжету это своего рода краткое изложение «Ревизора»). В ней порадовали не только хорошее исполнение, но и прекрасная актерская игра. Перед зрителями предстала комическая сценка, даже «мини-опера» с диалогами между Городничим и Хлестаковым (партии исполняли баритон народный артист России Сергей Яковенко и тенор Михаил Чесноков), а также между хором и одним из персонажей. В партии Городничего использовались многие возможности голосового аппарата: певец и пел, и шептал, и кричал, и декламировал. Очень подвижная мимика исполнителей вызывала смех в зале. Для подчеркивания юмористического характера в партию хора были введены глиссандо, звукоизобразительные элементы, перешептывания между разными группами хора (на фразе «К нам едет ревизор!»). После прослушанной фантазии возник вопрос: а не является ли она фундаментом будущей оперы «Страсти городничего»?

Прозвучавшие произведения, как мне кажется, достойны того, чтобы быть еще не раз исполненными. В них органично сочетаются достижения XX века, связанные с усложнением музыкального языка, и эстетическое ощущение гармонии, стройности, красоты. Публика принимала эти композиции с воодушевлением и необыкновенно тепло приветствовала авторов.

Елена Паникова,
студентка IV курса

№ 8 (54), декабрь 2004

Кармен… Эта партия притягивает каждого, кто в состоянии ее исполнить. Но что делать, если этот «кто-то» – молодой человек двадцати шести лет? Сама мысль о постановке с участием такой прима… донны (?) могла бы показаться абсурдом. Если бы роль Кармен не исполнял Андрей Денников, молодой режиссер и актер Театра кукол имени Сергея Образцова. Спектакль «Кармен, моя Кармен» по новелле Мериме и опере Бизе в постановке Денникова с оглушительным успехом идет в театре с этой весны.

Упоминание обоих авторов здесь более чем оправдано. Режиссер, не будучи в силах выбрать один из двух финалов, заставляет Кармен умереть дважды, показав по очереди сначала развязку новеллы, а затем последнюю сцену оперы.

В спектакле это далеко не единственный случай «игры не по правилам». Денников идет наперекор традиции, уходя далеко за пределы собственно кукольного театра. Среди главных персонажей лишь одна кукла – сама Кармен. Остальные роли, включая солдат и контрабандистов, исполняют живые актеры. Помимо кукольного, драматического и оперного в спектакль введен театр теней. В постановке много танца: увертюра и антракты поставлены как хореографические номера. И, конечно, выделяются танцевальные соло самого Денникова, актера необычайно пластичного. Нашлось место и для поэзии: в спектакле звучат стихи истинного испанца Федерико Гарсиа Лорки. Денников заставляет играть даже запахи, зажигая ароматную трубку в таверне.

Музыка Бизе пару раз подверглась некоторой обработке, но, нужно отдать должное постановщикам, весьма ненавязчивой. А те фрагменты Мериме, музыку к которым Бизе не писал, сопровождает звучание гитары. Оркестровое сопровождение записано на пленку (обычное решение для немузыкального театра). Но все вокальные партии звучат в живом исполнении.

В пении актеров нет ничего пародийного. Серьезность намерений подтверждает строка в программке: репетитор вокальных партий – лауреат международных конкурсов Юлия Замятина. Денников управляет куклой Кармен и поет ее партию почти настоящим меццо. Но ему же принадлежит голос Хозе, и в последней сцене актеру удается петь за обоих! Таким образом роль Хозе, которую исполнял Максим Мишаев, становится во время вокальных номеров мимической. Но и это еще не все: роль и партия Кармен и партия Хозе совмещаются в лице Денникова с драматически-танцевальной ролью Черного тореадора – воплощения рока. Неслучайно именно этот герой часто напевает лейтмотив Кармен. Так что Денников поет и за себя, и «за того парня», и «за ту девушку»! Неудивительно, что этот спектакль идет не так часто: нагрузка на связки артиста колоссальная.

Постановка «Кармен» в театре Образцова может вызвать массу негодования у поклонников оперы. Попав в рамки кукольного театра – балаганного по происхождению и скорее детского по сложившейся традиции – сюжет порой теряет тонкость в стремлении сделать более понятными мотивы поведения героев. Исполнение оперных партий драматическими актерами также не может быть совершенным. Но посмотрим на это увлекательное музыкальное представление не как на оперу или драматическую постановку, а как на праздник мечты Андрея Денникова, человека несомненно талантливого. Мечты о Кармен. Его Кармен.

Мария Моисеева,
студентка IV курса

№ 7 (53), ноябрь 2004

20 октября состоялся заключительный концерт фестиваля музыки Шнитке. В исполнении Национального Филармонического оркестра России, которым дирижировал в этот вечер Ион Малин (Австрия), прозвучали три сочинения композитора: увертюра «Не сон в летнюю ночь», Седьмая симфония и  Первый виолончельный концерт.

Как и предыдущие концерты фестиваля, этот тоже был не из легких для восприятия. Даже для нашего молодого поколения, уже, казалось бы привыкшего к различным музыкальным  изощрениям XX и XXI веков. После концерта ощущаешь себя так, словно прочитал серьезный философский роман Г. Гессе или Ф. Ницше, над которым нужно еще долго думать и вникать, неоднократно перечитывая  снова.

Начали музыканты, пожалуй, с самого cветлого произведения в этой программе – увертюры  «Не сон в летнюю ночь» («не по Шекспиру», 1985, Зальцбург). Но даже в эту красивую и чистую музыку в стиле менуэтов венских классиков, исполняемую такими же «чистыми» тембрами (флейта, скрипка, клавесин), проникает диссонантное и даже какое-то больное звучание нашего времени. Оно пытается разрушить хрупкую чистоту. Невольно возникли ассоциации с темой фашистского нашествия из Седьмой симфонии Шостаковича, которая так же нарушает безмятежное звучание экспозиции (здесь похожее нарастание звучания на crescendo и использование тембра малого барабана).

Вслед за увертюрой была исполнена Седьмая симфония, посвященная Курту Мазуру (1993). Одинокое соло скрипки на остинатном басу в начале произведения и медленно наплывающие низкие струнные сразу настроили на мрачный лад. Форма первой части, в своем неуклонно возрастающем и чрезвычайно напряженном crescendo, срывающемся после удара в гонг, очень точно передает ощущение безысходности и неотвратимости трагедии. Невероятно, но в этом сочинении, как мне показалось, нет ни одного светлого момента, ни одной отдушины. Во второй части симфонии, где все строится как бы из кусочков и целое распадается, возникает чувство, как будто начинаешь сходить с ума – настолько эмоционально трудна эта музыка для восприятия.

В завершение оркестр и Наталья Гутман исполнили посвященный ей Первый виолончельный концерт (1985–1986). Это сочинение послужило своего рода прощанием с Фестивалем, выразившемся в потрясающем окончании  концерта  тихим соло виолончели в высочайшем регистре, которое прозвучало как вознесение души на небеса.

Мария Карачевская,
студентка IV курса

№ 7 (53), ноябрь 2004

Стройное звучание струнного оркестра. Это, конечно, не барокко, но тонус барочный: упругий ритм, гармоническая устойчивость…

И вдруг – удар! Здание quasi-барочной фактуры рушится на глазах у слушателей: оркестр буквально расстраивается. Мир Баха и Генделя оказался иллюзией, а настоящее наполнено бессилием. Диссонансы сползают в мучительный унисон, а его обрывает тишина. На смену пугающему хаосу приходит пустота… Добро пожаловать в мир Шнитке!

Так, третьим Сoncerto grosso, 8 октября начался очередной концерт фестиваля музыки Альфреда Шнитке. И это чрезвычайно удачное начало. Сразу заявлено, что музыка шнитковских concerti grossi создана на пересечении стилей автора и барокко, и показан один из видов взаимоотношений этих сфер.

Полистилистика в музыке Шнитке средство поистине незаменимое. Основа драматургии любого произведения контрасты. Внутри авторского стиля Шнитке взяться им негде: в этом мире слишком много боли, чтобы осталось место для чего-то еще. И Шнитке создает контраст, привнося в свою музыку «другую музыку» иной эпохи или иного назначения, например, киномузыку или «легкий» жанр танго.

Помимо Третьего в концерте прозвучали и два других concerti grossi, рассчитанных на исполнение с камерным оркестром: знаменитый Первый, где, как и в Третьем, солируют две скрипки, и Шестой, где солистами становятся скрипка и фортепиано. Неизменным участником исполнения всех трех был выдающийся скрипач Гидон Кремер, привезший свой молодой оркестр «КРЕМЕРата Балтика».

Исполнение музыки ХХ века – совершенно особая задача. Образный строй порой труден для понимания, и исполнитель должен внушить слушателю свою трактовку, стать оратором, актером. И Кремер блестяще справляется с этой задачей. Подчас он находит даже убедительные пластические решения! Например, в конце части и солист, и оркестр замирают на кульминационной точке, включая в музыку тишину после финального аккорда.

Достойный ансамбль Кремеру создает знаменитая Татьяна Гринденко (скрипка). К сожалению, того же нельзя сказать о пианистке Лере Ауэрбах. Ее партия не достигала нужного напряжения, а ведь фортепиано со своей неуклонной темперацией – один из самых сложных инструментов для исполнения диссонантной музыки.

Оркестр, где средний возраст участников всего 25 лет, был великолепен. Благодаря северной отточенности игры музыкантов, слушатель мог по достоинству оценить виртуозное обращение со струнными гениального оркестровщика. Партия солиста прерывается, и за ней неожиданно обнаруживается такое звучание «фона», что захватывает дух!

Не избежал концерт и визуальных эффектов – подсветки органа, которая в Большом зале часто в прямом смысле слова затмевает все остальное. Хотя и была попытка сделать это более тонко: основной цвет менялся не с каждой тональностью, а с каждой частью. Однако по-прежнему непонятно, кто должен подбирать цвет и насколько серьезно его влияние на слушательское восприятие. Движущиеся на этом фоне световые фигуры выглядели более или менее удачно, и можно даже допустить, что в медитативных частях их вращение способно помочь слушателю войти в образный строй сочинения. Но техническая сторона далеко не идеальна. Все это пока только шаги к действительно художественному претворению подобных замыслов в жизнь, что, возможно, станет одним из перспективных направлений ближайших десятилетий.

Мария Моисеева,
студентка IV курса

№ 7 (53), ноябрь 2004

Международный фестиваль Альфреда Шнитке поразил зрителей россыпью знаменитых исполнителей. Концерт 14 октября в Большом зале консерватории не был исключением. В нем приняли участие пианистка Ирина Шнитке (вдова композитора) и знаменитый американский коллектив «Кронос-квартет». В программе: четыре квартета и фортепианный квинтет.

Эта музыка весьма редко звучит у нас, тем более в «живом» исполнении. Совершенно очевидно, что должны были быть задействованы какие-то дополнительные средства для удержания зрительского внимания, учитывая то, что звучание квартета на протяжении целого вечера для многих довольно утомительно. Поэтому обозначенные в программе два антракта (что само по себе большая редкость) могли вызвать недоумение. Однако эти опасения были напрасными.

Четыре квартета Шнитке абсолютно разные произведения. Для каждого из них автор выбрал особые приемы из лексикона композиторских достижений второй половины ХХ века (например, в Первом, раннем, отдана дань пуантилистической технике, во Втором – «экмелике»). Второй квартет (1980) посвящен памяти кинорежиссера Ларисы Шепитько, а это уводит в определенную образную сферу.

Появлению Ирины Шнитке на сцене предшествовала небольшая пауза, что подогрело интерес публики к ее выходу. Ожидания пианистка не обманула. Завораживающий фортепианный квинтет, сотканный из тончайших градаций тихих звучностей, стал лирической кульминацией вечера. Это произведение Шнитке посвятил памяти своей матери: каждая нота была наполнена нежностью и болью. Великолепный дуэт пианистки и «Кроноса» заставил забыть о реальном времени, оставив единственной альтернативой ему пульс звучащей музыки.

Особым достижением этого концерта стало цветовое решение сцены во время исполнения (им занималась американская сторона). Подсветка органа Большого зала стала неотъемлемой частью партитуры каждого звучащего произведения. Вопреки резким и пестрым краскам, с которыми обычно приходится мириться, чуткая, и в то же время удивительно ненавязчивая цветовая палитра приятно радовала глаз. Усиленное с помощью технических средств звучание инструментов (что является непременным условием музыкантов «Кроноса») позволило уловить тончайшие исполнительские нюансы и доставило слуху невероятное наслаждение.

Бесконечно приятно, что до финального аккорда Четвертого квартета, исполненного в третьем отделении, на концерте продолжало оставаться абсолютное большинство публики (в Москве это большая редкость и большая удача!). Этот факт красноречиво свидетельствует об огромном интересе к творчеству Альфреда Шнитке и исполнителям, которые приумножили достоинства музыки.

Евгения Федяшева,
студентка III курса

№ 7 (53), ноябрь 2004

Альфред Шнитке – дитя своего времени. Трагические события в нем сменяли друг друга с такой ошеломляющей быстротой, что человек нередко терял себя в постоянном ощущении хаоса. В музыке Шнитке обнажены острейшие проблемы ХХ века, в его произведениях можно найти все: смерть, одиночество, страх, отчаяние. Здесь всё на грани, на пределе прекрасное и высокое рядом с пошлым и безобразным. Его музыка вобрала в себя и стройность классических форм, и эмоциональную палитру экспрессионизма, и светлую ностальгию по музыке барокко, и внешне эффектную, но пустую современную поп-музыку. Острые противоречия как будто разрывают музыку Шнитке изнутри, но без них мы не представляем творчества композитора.

Как показывает фестиваль, посвященный Альфреду Шнитке, проблемы его времени не просто живы до сих пор, они воспринимаются еще острее. Пришел XXI век, и ситуация в мире только усугубилась, нет уверенности ни в чем, мы не знаем, что ждать от следующего дня. И, наверное, поэтому, публика на концертах фестиваля с таким напряжением слушала: в зале чувствовался какой-то особый нерв, от первой до последней ноты не было слышно ни одного вздоха со стороны аудитории. И это на концерте современной музыки, понятной далеко не всем!

10 октября состоялось исполнение Второго, Четвертого и Пятого Сoncerti grossi. Национальным филармоническим оркестром России дирижировал Роман Кофман. В концерте принимали участие замечательные солисты Гидон Кремер (скрипка), Марта Судраба (виолончель) и Лера Ауэрбах (фортепиано).

Второй Concerto grosso посвящен двум выдающимся музыкантам: Наталье Гутман и Олегу Кагану, которые были и первыми его исполнителями в сентябре 1982 года в Западном Берлине. Действительно, эта пара незримо присутствует в каждой ноте Сoncerto grosso, где идея виртуозного концертирования доведена до вершины. Шнитке сам не раз указывал, насколько на композиторский процесс влияют фигуры предполагаемых исполнителей: «Сочиняя концерт (Первый Concerto grosso, посвященный Гидону Кремеру и Татьяне Гринденко – О. К.), я не только слышал их, но и видел, как они играют – сценическое поведение музыкантов ведь тоже имеет значение». Форма концертирования сольных инструментов и симфонического оркестра является здесь отправной точкой для раскрытия остро-драматических коллизий.

Четвертый Concerto grosso (с подзаголовком Пятая симфония) – одно из самых трагичных произведений Альфреда Шнитке. В интерпретации Романа Кофмана оно прозвучало как пронзительный крик, как вопль истерзанного сердца. Масштабный четырехчастный цикл по развитию музыкальной мысли и настроению воспринимался потрясающе цельно.

К явным промахам я бы отнесла составление программы. Сама по себе идея исполнения всех шести Сoncerti grossi Шнитке в двух вечерах заслуживает уважения. У слушателей была возможность в этом убедиться.

Однако, во второй вечер картина была другая. Каждое из произведений необычайно масштабно и грандиозно по замыслу и размерам, поэтому концерт шел с двумя антрактами. Но после исполнения Второго и Четвертого Сoncerto grossо, эмоциональные и энергетические возможности слушателей были настолько истощены, что воспринимать еще одно сочинение такого же уровня (Пятый Concerto grosso) оказалось почти непосильной задачей. Да и оркестр Национальной филармонии явно не дотягивал до уровня шнитковской музыки. Кофман решал проблемы симфонической партитуры одним широким мазком. Эмоциональное слишком преобладало над техническим и часто за счет последнего. Безусловно спасла положение очень чуткая и тонкая игра солиста – Гидона Кремера. Вот кто вел за собой весь оркестр! Поражает его понимание музыки Альфреда Шнитке, полная погруженность в нее. Это можно объяснить не только высочайшим уровнем музыканта, но и его долгим и плодотворным сотрудничеством с композитором. «Альфред вызывает бдительность к таким нашим неловким эмоциям, которые мы бы с удовольствием утаили в себе, чего нам как-то стыдно в себе; он нам это показывает или к нам обращается на этом языке и, может быть, по этому ряду оказывается ближе нам» – ни в этих ли словах Гидона Кремера ключ к пониманию музыки Шнитке?

Олеся Кравченко,
студентка III курса

№ 6 (52), октябрь 2004

Состоялся очередной концерт межфакультетской кафедры фортепиано. По традициикаждому концерту нашей кафедры дается название, говорящее о звучащей в нем музыке. Прошедший концерт назывался «От песни до рапсодии. Музыкальный фольклор в композиторском творчестве». И соответственно было представлено все разнообразие работы композитора с народной мелодией: от нехитрой обработки народной песни до сложной многокрасочной фортепианной композиции.

Звучала музыка самых разных авторов. Среди них как знаменитые имена – Лист, Дворжак, Стравинский, Щедрин, так и не всегда известные слушателю: Весчей, Пьяццола, Хинастера, Сарасате. Фольклор, представленный в концерте, удивлял разнообразием: русский, испанский, венгерский, чешский, армянский, а также более экзотический для слушателя бурятский, татарский, корейский, китайский.

Программа концерта была разнообразна и по исполнительскому составу. Чтобы не наскучить слушателям, звучание фортепиано разбавлялось вставками инструментальных ансамблей и вокальных номеров. Это приятно оживляло звучание.

Следует отметить отличный профессиональный уровень выступлений. Не будучи исполнителями-профессионалами, студенты-музыковеды, композиторы, дирижеры нередко не уступали в мастерстве пианистам. Подтверждение тому блестящее исполнение «Армянской рапсодии» Бабаджаняна-Аратюняна, переложения для двух фортепиано «Ночи на Лысой горе» Мусоргского, «Креольских танцев» Хинастеры. И, наверное, в этом и есть задача наших концертов (помимо стремления доставить удовольствие слушателям): не дать забыть, что музыковеды тоже артисты и музыканты, а не только «веды», умеющие разглагольствовать о музыке.

Ольга Тюрина,
студентка IV курса

№ 6 (52), октябрь 2004

О Первом студенческом вечере-концерте в Малом зале извещала красочная афиша, привлекающая всеобщее внимание на входе в консерваторию. Педагоги часто и подолгу останавливались у нее, обсуждая необычное название, удивляясь и радуясь столь редкой в последнее время студенческой инициативе, вспоминая: «А вот в наши студенческие годы тоже устраивались такие концерты!…» Студенты спрашивали друг друга, а кто же участвует, кто организовывает концерт, нужно ли чем-то помочь. А помощь действительно была нужна, ведь впервые за долгое время концерт был организован только силами и инициативой студентов. И поэтому более чем приятно констатировать, что концерт прошел на высоком уровне и заслужил положительную оценку самых суровых профессиональных критиков.

И не случайно первый студенческий концерт ребята посвятили своим уважаемым педагогам и своему ректору А. С. Соколову, тем самым поздравив его с назначением на пост министра культуры и массовых коммуникаций.

Для студентов это был еще и первый серьезный организаторский опыт, позволяющий почувствовать специфику арт-менеджмента со всеми его трудностями. Трудно было и добиться разрешения проводить концерт в Малом зале (например, генеральная репетиция в нем так и не состоялась); тревожно было, заинтересуется ли нашим концертом публика; неспокойно было из-за ведущих, которые даже не умели говорить в микрофон. Но… 27 апреля концертный зал был заполнен благодарными слушателями, исполнители по опытам других концертов вспомнили и акустику зала, и специфику инструментов (органа, клавесина, рояля), и ведущие справились со своей задачей – создать праздничную атмосферу концертного вечера…

Программа, поначалу складывающаяся немного стихийно, неожиданно приобрела неординарный и «сочный» смысл: гармоничное звучание достаточно контрастных инструментов, в основном дуэтов и трио, подчеркивалось сочетанием произведений как классических композиторов, так и авангардных мастеров и экспериментаторов постмодернизма. Вполне органично прозвучали в одном концерте Хор консерватории (Гимн Российской Федерации в честь открытия вечера и русская народная песня «Ах ты, степь широкая» в завершении), брасс-квинтет (Ж.-Ф. Мишель «Чарльстон-тайм»), джазовый ансамбль «Just Listen» (джазовые композиции «Я и море», «Вessame mucho»), ансамбль ударных инструментов (К. Чавез «Токката»), фортепианное трио (А. Шнитке «Посвящение И. Стравинскому, С. Прокофьеву и Д. Шостаковичу), ансамбль из двух кларнетов и фортепиано (Сарасатэ «Наварра», впервые переложенная профессором консерватории Р. О. Багдасаряном), дуэт клавесина и контрабаса (Дианов «Тарантелла»), трио – сопрано, орган и труба (Каччини «Ave Maria»). Интересным «вкраплением» стало и произведение в жанре инструментального театра – Егор Павлов артистично исполнил на тромбоне «Басту» Фолькрабэ.

То проникновенно и тепло, то по-праздничному торжественно звучал голос Романа Демидова (ария Кутузова «Величавая» из оперы «Война и мир» Прокофьева, соло в русской народной песне «Ах ты, степь широкая», и «Многая лета» в финале).

С восторгом хочется написать о «золотой середине» концерта – это выступление солиста Московской Филармонии, лауреата множества российских и зарубежных конкурсов, студента 4 курса Гайка Казазяна, вдохновенно исполнившего «Цыганские напевы» Сарасатэ. Виртуозное владение инструментом, удивительное чувство формы и внимание к мельчайшим деталям, властный магнетизм таланта очаровывает слушателя, харизма артиста заставляет почувствовать, что скрипач посвящает свое исполнение и всему залу, и обращается к каждому слушателю лично. Это, на мой взгляд, и есть проявление гениальности.

Немного ностальгический оттенок придали вечеру выступления профессора консерватории, народного артиста Р. О. Багдасаряна и проректора по учебной работе С. Г. Мураталиевой. Они с теплотой вспоминали студенческие годы, проведенные в стенах «Alma Mater», своих однокурсников, ставших профессорами консерватории, поздравляли одного из них с назначением на пост министра… Александр Сергеевич в конце вечера также поднялся на сцену со словами, что на нашем концерте он отдохнул душой. «…Мое новое назначение – это не профессия. Это тяжелая, и, что немаловажно, временная, работа. Главное для меня – это консерватория. Я уверен, что все у нас с вами будет хорошо. И еще: я очень одобряю такого рода идеи – собраться, поиграть и для себя, и для всех гостей. Спасибо вам за концерт!…»

Ну а студенты?! Студенты несказанно рады, что, несмотря на все трудности и препятствия, этот «первый блин» получился не «комом»! Наш единственный советчик и критик, человек, глубоко неравнодушный нашим треволнениям и заботам, профессор Ирина Васильевна Коженова после концерта восклицает: «Беру все свои скептические высказывания назад! У вас действительно все получилось замечательно!»

Организатор и идейный вдохновитель концерта студент 5 курса духового отделения Артем Давыдов говорит об этом событии: «Мы сами себе установили такую высокую планку, ниже которой опускаться уже ни в коем случае нельзя!» Надеемся, что мы стали свидетелями основания хорошей традиции – и идея ежегодного проведения таких концертов претворится в жизнь инициативными и любящими консерваторию студентами!

Ярослава Кабалевская,
студентка V курса

№ 6 (52), октябрь 2004

2 октября в Большом зале Московской консерватории стартовал Международный фестиваль Альфреда Шнитке, посвященный 70-летию композитора.

Стараниями организаторов в Москве соберутся выдающиеся музыканты современности, многие из которых тесно сотрудничали с самим Альфредом Шнитке. Юрий Башмет, Владимир Спиваков, Гидон Кремер, Наталья Гутман, Курт Мазур, «Кронос-квартет» – вот далеко не полный список исполнителей мирового масштаба, принимающих участие в фестивале. Удачным контрапунктом стала фотовыставка сына композитора – Андрей Шнитке в фойе партера Большого зала Московской консерватории.

Высокую планку форуму задали уже первые два концерта. 2 октября Юрий Башмет выступил в качестве солиста в посвященных ему «Монологе» (с «Солистами Москвы») и знаменитом Альтовом концерте (с симфоническом оркестром «Новая Россия» под руководством Саулюса Сондецкиса). Башмет как никто другой смог воплотить центральную идею этих ярчайших партитур – противостояние героя и надличностного, начала – концепцию, современную самому Шнитке, и в неменьшей степени созвучную нашему времени. На фоне остроэкспрессивной драматургии «Монолога» и Альтового концерта своей трагической глубиной и сосредоточенностью выделялась Трио-соната (оркестровая версия Струнного трио сделанная Ю. Башметом под руководством А. Шнитке).

4 октября музыка Шнитке предстала перед слушателями в еще большем стилистическом разнообразии (исполнители – Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы», дирижер В.Спиваков). «Сюита в старинном стиле» была сыграна с подлинно классицистским изяществом. Нарочито полистилистичная Первая скрипичная соната в оркестровке Шнитке (солист В. Спиваков), где сквозь серийный материал прослушиваются всем известные темы («Барыня», «О, Кукарача»…), вызвала у слушателя сложный поток ассоциаций. «Пять фрагментов по картинам Иеронимуса Босха» – одно из самых загадочных сочинений Шнитке и Фортепианный концерт с напряженными нарастаниями от рефлексии до грандиозных эмоциональных всплесков (солистка Ирина Шнитке), прозвучавшие во втором отделении, дополнили эту великолепную программу.

Затем последовали шесть Concerti grossi, четыре квартета, Первый виолончельный и Третий скрипичный концерты, Седьмая симфония и многое другое. Кроме того, в Большом зале консерватории, помимо программ фестиваля, Камерный хор Московской консерватории под управлением проф. Б. Тевлина исполнил сложнейшее сочинение А. Шнитке – Хоровой концерт на слова Нарекаци. И уже целый вечер музыке Шнитке посвятит в начале ноября проф. Г. Рождественский с Государственной академической симфонической капеллой России.

Прошло время. Уже нет самого Альфреда Гарриевича. Многое ушло. Но осталось главное – великая музыка Шнитке. Именно она во всем многообразии своих стилистических ликов – подлинный герой юбилейных торжеств.

Екатерина Лозбенёва,
cтудентка IV курса

№ 5 (51), сентябрь 2004

В концертном зале «Россия» состоялся концерт в рамках фестиваля «Москва встречает друзей», устраиваемого Международным благотворительным фондом Владимира Спивакова. На это грандиозное мероприятие съехались детские танцевальные и хоровые коллективы, а также солисты из стран СНГ и Балтии.

Это был настоящий детский праздник. Сами участники с интересом разглядывали яркие национальные костюмы и причудливые народные инструменты: цимбалы из Минска, бандура из Киева, гиджак из Ташкента и комуз из Бишкека. С юными участниками выступил Концертный Русский оркестр РАМ им. Гнесиных, дирижер – Борис Вурон.

Второе отделение открыл Молодежный камерный оркестр Валерия Воруны. Поразил всех и завоевал абсолютное лидерство зрительских симпатий десятилетний Тимур Зангиев, уверенно и эффектно смотревшийся за дирижерским пультом во время исполнения «Маленькой ночной серенады» Моцарта. Виртуозно владея дирижерской техникой, юный маэстро бесстрашно управлял оркестром, в составе которого были в основном студенты.

Трогательно и задушевно прозвучала «Мтацминда» в исполнении голосистой Мариам Роинишвили с грузинским хором «Мартве». В конце программы прекрасный грузинский квартет задушевно исполнил «Подмосковные вечера», в то время как остальные участники вышли на сцену и присоединились к ним. Колорит национальных песен и танцев бывших союзных республик создал в зале атмосферу единства и причастности к происходящему. Юные зрители знакомились с культурным наследием, о котором даже не догадывались, а их родители на какой-то миг почувствовали, что «единый» и «могучий» все еще существует в их сердцах. Как хорошо, что этот фестиваль состоялся, несмотря на все трудности подготовки такого грандиозного мероприятия. Благодаря ему не забывается, что когда-то все его участники были единым государством, и не нужны были визы и миграционные карты (приезд некоторых прибалтийских коллективов чуть было не сорвался по этой причине).

Такое необычайно важное в постсоветское время событие, как международный фестиваль молодых талантов – явление знаковое. «Время надежд» – эмблема концерта – пришло. И в свете этого почти как пророчество звучат слова Владимира Спивакова:

«Только объединив наши усилия, только в прекрасном диалоге культур мы сможем изменить мир к лучшему и сделать все краски жизни яркими, чистыми, несущими радость и свет. Дети – это наш единственный шанс увидеть сегодня завтрашний день, и наша задача – помочь ему состояться. Быть может, в этом и есть главный смысл нашей жизни. Верю, что этот фестиваль внесет в наши души гармонию добра, мира и согласия».

Евгения Федяшева,
студентка IV курса