№ 4 (138), апрель 2014

9 марта в Большом зале консерватории состоялся уникальный концерт, ставший настоящим событием для музыкальной жизни Москвы: впервые в России Девятая симфония Бетховена исполнялась в редакции Густава Малера, а ей предшествовал «Уцелевший из Варшавы» Шёнберга, не звучавший здесь много лет. Программу исполняли Государственный академический симфонический оркестр имени Е. Ф. Светланова, хор Академии хорового искусства имени В. С. Попова и солисты Екатерина Кичигина, Александра Кадурина, Сергей Скороходов, Дитрих Хеншель под управлением дирижера Владимира Юровского.

Фото Веры Журавлевой предоставлено пресс-службой ГАСО России им. Светланова

Маэстро предварил звучание музыки вступительным словом, где изложил свой взгляд на связь этих разных сочинений. Оба композитора создавали свои шедевры в атмосфере послевоенной депрессии: для Бетхо-вена это были наполеоновские войны, для Шёнберга – Вторая мировая. Дирижер принял решение исполнять произведения без антракта – сначала Шёнберг, за ним – Бетховен, с перерывом в одну секунду молчания, призванную почтить в тишине память погибших тех времен.

История кантаты Шёнберга «Уцелевший из Варшавы» необычна. Текст, составленный самим композитором, основан на документальных свидетельствах, полученных из разных источников. Чтец ведет свой рассказ на английском языке – от лица очевидца и участника трагической жизни в варшавском гетто. Завершается кантата звучанием древнееврейского духовного гимна «Шма, Исраэль» («Слушай, Израиль»).

В качестве чтеца выступил певец Дитрих Хеншель, который мастерски справился не только с музыкантскими (ритмизованная мелодекламация), но и с актерскими задачами этой партии – постоянной сменой ролей от хладнокровного чтеца до яростного немецкого офицера. Было очень интересно следить за реакцией зала: произведение с таким сложным музыкальным языком слушатели восприняли с большим интересом, многие сосредоточенно вслушивались в произносимые чтецом слова.

Девятая симфония Бетховена – произведение, требующее не только огромного мастерства исполнителей, но и большой работы. Интересно, что первым, кто заговорил о «проклятье девятой симфонии», был Шёнберг, который сказал на церемонии памяти Малера в 1912 году: «Те, кто написал свою Девятую, подходят слишком близко к потустороннему». Неудивительно, что именно Малер сделал свою редакцию Девятой симфонии Бетховена: трудно представить себе сочинение, которое больше повлияло бы на композитора с его симфониями-песнями. Дирижер связал оба произведения не только словесно, но и музыкально – в его трактовке симфония Бетховена прозвучала очень напряженно и трагедийно, продлевая пафос кантаты Шёнберга «Уцелевший из Варшавы».

На такой необычный концерт пришло немало людей, причем в переполненном зале было много совсем юных слушателей. Исполнение завершилось восторженными аплодисментами, адресованными в первую очередь дирижеру. Владимир Юровский выбрал очень правильную политику: соединять в одной программе известную академическую музыку с редко звучащими произведениями, – и эта задумка бесспорно удалась.

Людмила Сундукова,
студентка III курса ИТФ

№ 4 (138), апрель 2014

В 2014 году отмечается 100-летие со дня рождения народного артиста СССР Кирилла Кондрашина. Большой зал Московской консерватории предложил своим слушателям целую россыпь концертов, посвященных юбилею выдающегося дирижера: 26 февраля выступил главный оркестр Кондрашина – Академический симфонический оркестр Московской филармонии под руководством Юрия Симонова; 5 марта – Государственная академическая симфоническая капелла России под руководством Валерия Полянского; 7 марта свою программу представил Московский государственный академический симфонический оркестр под управлением Павла Когана; 11 марта в этот марафон включился и Концертный симфонический оркестр Московской консерватории под руководством Анатолия Левина. 25 мая уже в Большом театре на основной сцене в честь Кондрашина состоится грандиозная концертная программа с участием ведущих музыкантов России.

Кирилл Кондрашин рано начал карьеру дирижера. Уже в 24 года, только окончив консерваторию, он удостаивается диплома на Всесоюзном конкурсе дирижеров. Отмеченный зарубежными критиками и музыкантами на открывшемся конкурсе имени Чайковского (1958), Кирилл Кондрашин становится первым советским дирижером, выступившим в США. В течение 16 лет он возглавлял оркестр Московской филармонии, гастроли которого проходили во многих странах мира. Коллектив сотрудничал с Д. Шостаковичем, Г. Свиридовым, А. Хача-туряном, Д. Кабалевским, М. Вайнбергом, впервые исполнив многие произведения этих композиторов. Сопровождение этого оркестра под управлением Кондрашина высоко ценили Рихтер, Ойстрах, Ростропович и Гилельс. В 1973 году оркестру было присвоено звание «академический».

На концерте в Большом зале оркестр Московской филармонии выступал под управлением своего художественного руководителя Юрия Симонова (именно решение Кондрашина допустить в 1966-м году к участию в конкурсе студента Симонова, изгнанного из консерватории, определило судьбу будущего дирижера). «Это человек какой-то особой душевной щедрости, – рассказывает о Кондрашине Юрий Симонов. – Он помогал молодым дирижерам, как только появлялись звездочки на небосклоне…».

Оркестр исполнил сочинения мастеров западноевропейской романтической музыки: Академическую торжественную увертюру Брамса, Концерт для виолончели (Сергей Ролдугин) с оркестром Шумана и Симфонию № 4 для сопрано (Анна Аглатова) с оркестром Малера. Академи-ческий симфони-ческий оркестр по сей день остается визитной карточкой Московской филармонии, его универсальность и открытость новым идеям позволяют регулярно привлекать к творческому сотрудничеству множество выдающихся коллективов, солистов с мировыми именами и лучших дирижеров.

Масштабные симфонические произведения, прозвучавшие в концертах, создали торжественную атмосферу юбилея. Капелла Валерия Полянского представила вниманию публики сочинения русских композиторов: «Всенощное бдение» C. В. Рахманинова и Шестую симфонию П. И. Чайковского. Оркестр Павла Когана исполнил произведения композиторов XIX–XX веков: Концертную увертюру Шимановского, Концерт для фортепиано с оркестром Грига (солистка Лилия Зильберштейн, Германия), Симфонию № 4 Шумана. В программу консерваторского оркестра вошли Концерт № 3 для фортепиано с оркестром Бетховена (Элисо Вирсаладзе) и Симфония № 4 Брамса. Публика горячо принимала музыкантов, не уставая аплодировать дирижерам, оркестрантам и главному виновнику торжеств – Кириллу Кондрашину…

Анжелика Козедуб,
студентка III курса ИТФ

№ 1 (135), январь 2014

В Московской консерватории состоялось долгожданное для многих событие – XIV международный фестиваль современной музыки «Московский форум». Посвященный новым произведениям композиторов России и Германии фестиваль имел название «За колючей музыкой», которое, с одной стороны, указывало на сложность судеб самих держав и их композиторов в XX веке, с другой – характеризовало изломанный, непросто постигаемый музыкальный язык второго авангарда и более позднего времени. Центральной фигурой фестиваля был Хельмут Лахенман, выдающийся композитор, признанный лидер современной европейской музыки, представший перед нами сразу в нескольких ипостасях – как лектор, замечательный мыслитель-musicus, автор сочинений, составивших ядро программ фестивальных концертов, а также исполнитель собственной музыки.

Найденный Лахенманом метод сочинения назван им самим «инструментальной конкретной музыкой». В отличие от электронной «musique concrète», техника Лахенмана предполагает использование традиционных акустических инструментов, от которых благодаря новым приемам игры композитор добивается передачи целого мира звуков (сам композитор говорил, например, о «характерном хаосе» или «текстуре звучания»). Главными музыкальными событиями отныне становятся не мелодия, ритм, гармония и другие средства музыкальной выразительности, широко используемые композиторами-классиками, а шумы, шорохи, призвуки и прочие тончайшие нюансы, которые ранее находились на периферии восприятия. Получается, что сами способы звукоизвлечения, а также «побочные» звуки, обычно сопровождающие воспроизведение нотного текста, уравниваются в правах с мелодическими тонами, более того, зачастую возвышаются над ними.

Такое композиторское высказывание требует тотального внимания слушателя, поскольку каждая исполнительская деталь является важным событием. Подобное индивидуальное переосмысление традиции связано, с одной стороны, со стремлением преодолеть инерцию потребительского отношения к музыке, возрастающего с развитием различных форм entertainment, с другой, реакция на жесткие рамки сериализма, господствующего в период обучения Лахенмана вначале в Штутгартской Высшей школе музыки, а затем в Венеции у Луиджи Ноно. Некоторые из «инструментальных конкретных» сочинений, появившихся еще в 60-е годы, на концертах нынешнего фестиваля были успешно исполнены. Это TemA (солисты ансамбля «Студия новой музыки»: Екатерина Кичигина – сопрано, Марина Рубинштейн – флейта, Ольга Галочкина – виолончель), а также Pression (виолончелист немецкого «Ensemble modern» Михаэль М. Каспер).

Настоящим подарком явились две творческие беседы с маэстро, в которых он показал себя как прекрасный музыкант, тонко чувствующий, глубоко мыслящий, находящийся в непрестанном поиске «своего звучания». Одну из основных интереснейших тем разговора можно обозначить как «композитор о процессе композиции». Сочинять, по Лахенману, означает:

— Думать о музыке (композитор размышляет о средствах, благодаря которым себя выражает, а также о том, откуда берутся эти средства);

— «Сочинить инструмент» (сам по себе инструмент – готовое произведение искусства, и «композитор-паразит» им, не задумываясь, пользуется; теперь же композитор поступает иначе: использует уже знакомый инструмент и переосмысливает его, либо конструирует его новый вариант);

— Найти себя («позволить прийти к самому себе», найти свой путь к открытию магического свойства музыки).

Большим удовольствием было услышать на открытии фестиваля игру почетного гостя: его фортепианный опус Kinderspiel (1980), семь маленьких пьес, был блестяще им исполнен и радушно принят слушателями. Традиционный, на первый взгляд, цикл миниатюр для детей на практике оказывается предназначенным отнюдь не только для педагогических целей. До боли знакомые каждому музыканту ритмические и мелодические формулы упражнений, детских песен и танцев здесь по-лахенмановски значительно переосмыслены. Одной из самых впечатляющих была пьеса «Filter—Schaukel» («Качели-фильтр»), в которой из громко вколачиваемых кластеров постепенно рождались призвуки-гармоники, притягивающие к себе с течением времени пьесы все больше внимания и все сильнее обнаруживая самоценность.

Сложно спорить с тем, что Хельмут Лахенман – композитор, в совершенстве владеющий техникой письма, выработавший свой индивидуальный стиль, – оказал и продолжает оказывать на многих колоссальное влияние. Так и в эти дни попавшая под обаяние маэстро публика зачарованно слушала его, как на лекциях, так и на концертах. В этом проявилась своего рода «магия звучания», о которой много рассуждал композитор. Было совершенно очевидно: с нами все это время общался (вербально и невербально!) живой классик, достойный преемник великой немецкой музыкальной традиции.

Юлия Москвина,
студентка IV курса ИТФ
Фотографии предоставлены  Научно-творческим центром современной музыки

№ 1 (135), январь 2014

Выставка в Пушкинском музее

11 декабря Александру Исаевичу Солженицыну исполнилось бы 95 лет. Юбилей великого человека и писателя ознаменовался сразу двумя замечательными событиями: экспозицией в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, где с 10 декабря 2013 года до 9 февраля 2014 проходит выставка «Александр Солженицын: из-под глыб. Рукописи, документы, фотографии», и концертом в Большом зале Московской консерватории 10 декабря при участии Алексея Уткина с Государственным академическим камерным оркестром России и народного артиста России Александра Филиппенко.

Небольшой зал Пушкинского музея, расположенный напротив «Итальянского дворика»… Полумрак, светящиеся экраны с ретроспективой фотографий на четырех больших стендах в центре… Письма, черновики, рукописи, картины… Подобная выставка ранее была лишь однажды – в 2011 году в Музее рукописей Мартина Бодмера в Женеве. Тогда она носила название «Солженицын: отвага писать». Новая экспозиция в России проходит впервые.

Торжественное начало в Итальянском дворике – после вступительного приветствия директора Музея Марины Лошак звучит Фантазия Моцарта в исполнении Сергея Воронова. На фоне экрана, где непрерывным потоком меняются фотографии с экспозиции, звучат добрые и важные слова о самом писателе, о подготовке выставки, о необходимости памяти. Среди выступающих – Михаил Швыдкой, Ирина Антонова, Наталия Солженицына… «Мы живы. Кипит наша алая кровь огнем нерастраченных сил», – эти слова американского поэта XIX века Уолта Уитмена вспоминает уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин, посвящая их всем, кто лично знал Александра Исаевича и сегодня чтит его память. «Для моего поколения – шестидесятников – явление Александра Исаевича было абсолютным шоком: этическим и эстетическим», – говорит Лукин. «Мы увидели перед собой пример человека, который раздвинул привычные границы – и уже перед ним начали дрожать стены. Солженицын – это, прежде всего, человек, который сблизил два понятия: свою личную судьбу и историческую судьбу нашей страны. Такое сочетание художника и исторического деятеля повлияло на каждого из нас».

Уже при входе в зал ощущаешь особую атмосферу, охватывая взглядом тщательно выстроенную композицию выставки. Контрапунктом стали 24 подлинных офорта Рембрандта из собрания ГМИИ имени А. С. Пушкина, обрамляющие весь периметр зала. «Президент Пушкинского музея Ирина Антонова очень хотела, чтобы у выставки обязательно была живописная мелодия», – подчеркивает Наталия Дмитриевна Солженицына.

Г. Гликман. «Матренин Двор»

Особое место занимают четыре художественные работы. Это два портрета: А. Зверева (1978), изобразившего молодого Солженицына, чем-то отдаленно похожего на Пушкина, и Р. Габриадзе (2011), запечатлевшего писателя в конце непростого жизненного пути; знаменитое полотно «Замок святого Грааля» С. Ивашева-Мусатова (1966), друга Солженицына по марфинской шарашке; картина Г. Гликмана «Матренин Двор» (1980) из личного собрания семьи Ростроповичей, несомненно, ставшая центром художественной линии. В ней над усопшей Матреной (Россией!) в глубокой печали застыли хорошо узнаваемые «страдальцы» – А. Солженицын, М. Ростропович, Д. Шостакович и Г. Вишневская, трое из которых в тот момент были изгнанниками, а четвертого уже нет среди живых.

И вот в одном из стеллажей среди рукописей, возле письма Чуковского и томика стихов Ахматовой с дарственной надписью, бросается в глаза знакомый малоразборчивый почерк Дмитрия Шостаковича: письмо Солженицыну. Знакомство двух мастеров состоялось в 1963 году, и, невзирая на жизненные обстоятельства, несовпадение некоторых взглядов, Солженицын и Шостакович неизменно относились друг к другу с большим почтением.

Может быть, и это сыграло свою роль: 10 декабря Большой зал консерватории распахнул свои двери для удивительного вечера под названием «Отраженье в воде», где два имени – Шостакович и Солженицын – соединились. Чем дальше время движется вперед, тем более отчетливыми и значимыми становятся для нас и личные, и творческие пересечения великих людей.

Проект «Отраженье в воде» родился еще в 2011 году, но на больших концертных сценах до сих пор не появлялся. «Крохотки» Солженицына и Прелюдии Шостаковича: миниатюрность форм и бездонность смыслов, литература и музыка переплетались на протяжении полутора часов, превратив концерт в моноспектакль. Единая линия – единое дыхание. Исполнители и авторы идеи Алексей Уткин и Александр Филиппенко вместе с камерным оркестром создали на сцене космическое по своей необъятной глубине действо.

Концерт в Большом зале консерватории

Уже в фойе начинается погружение в творческую атмосферу концерта благодаря нестандартной программке. Перелистывая очередную страничку, обнаруживаешь миниатюрные вкладыши, сначала один, потом еще и еще… Именно на таких листках мелким машинописным текстом распространялись запрещенные долгие годы «Крохотки» первого цикла (1958–1963). В концерте звучали и первый, и второй (1990-е) циклы, перемежаясь прелюдиями Шостаковича в транскрипции для гобоя и струнных Михаила Уткина. Каждый музыкальный номер, будь то прелюдия или скерцо для струнного октета, «разговаривает», продолжая или предвосхищая «крохотку». Не зря именно концертом назвали свой музыкальный моноспектакль авторы: музыка и слово, по традиции этой старинной формы-дуэта, словно наперебой восклицали «солженицынское» – «Пока можно еще дышать после дождя под яблоней – можно еще и пожить!»

И только в конце вечера, как послесловие, как эхо после рассказов «Поминовение усопших» и «Как легко мне жить с Тобой, Господи!» неожиданно зазвучала Ария Баха, словно вторя словам молитвы писателя: «На хребте славы земной я с удивлением оглядываюсь на тот путь через безнадежность – сюда, откуда и я смог послать человечеству отблеск лучей Твоих. И сколько надо будет, чтобы я их ещё отразил, – Ты дашь мне. А сколько не успею – значит, Ты определил это другим…»

Ольга Ординарцева,
собкор «Трибуны»

№ 9 (134), декабрь 2013

В Московском международном Доме музыке прошел VII Московский музыкальный фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…». Он был приурочен к 10-летию Национального филармонического оркестра России, созданного В. Спиваковым, – за это время коллектив получил признание на родине и за рубежом, сотрудничал с выдающимися исполнителями. Помимо НФОР в фестивале приняли участие камерный оркестр «Виртуозы Москвы» и французский Национальный оркестр Капитолия Тулузы, которым руководит выпускник Санкт-Петербургской консерватории Туган Сохиев.

В нынешнем сезоне оркестр решил почтить память трех великих русских дирижеров – Е. Мравинского, К. Кондрашина и Е. Светланова, посвятив каждому из них концерт. Для первой программы В. Спиваков выбрал музыку Р. Вагнера, Г. Малера и Д. Шостаковича, расположив их в хронологическом порядке. Во многом этот выбор отвечал личным пристрастиям маэстро: «Для меня важно не количество фестивальных концертов, а возможность показать Москве то, что я люблю я сам: что-то новое, разнообразное по жанрам и стилям, уникальное, талантливое». Личные интересы дирижера положительно сказались на исполнении: оркестр звучал очень профессионально, а сам Спиваков сопереживал каждой сыгранной ноте.

Открыли вечер два эпизода из оперы Вагнера «Тристан и Изольда» – Вступление и Смерть Изольды. Сначала «бесконечные мелодии» немецкого композитора погрузили слушателей в идеальный мир, полный искренних чувств, а переклички у струнных рождали аллюзии призывов влюбленных. Второй эпизод образовал резкий контраст – оркестр звучал драматично и страстно, искусно сплетая вагнеровские темы «блаженной смерти» и «пламенных объятий». Музыканты сумели донести до слушателей настроение великой оперы.

В трагическом вокальном цикле «Песни об умерших детях» Малера солировал прославленный бас-баритон Маттиас Герне (Германия). Учитывая содержание текста и характер музыки, перед исполнением голос диктора попросил присутствующих слушать песни самым серьезным образом. Солист и оркестр постарались передать состояние боли и скорби, мысли о невозвратных утратах. Из-за суеверия многие певцы не берутся за столь драматичный цикл, однако М. Герне включил его в свой репертуар. Артиста три раза вызывали на поклон, наградив долгими овациями.

Во втором отделении прозвучала Пятая симфония Шостаковича. Оркестр очень тонко прочувствовал и отразил эмоциональные сферы произведения – пафос, скорбь, гротеск, иронию. Правда, некоторые страницы первой части звучали излишнее нервно, но самой удачной показалась последняя часть: оркестр исполнил ее с поистине гигантским размахом.

Публика долго не отпускала коллектив со сцены, и музыканты сделали ей подарок: исполнили на бис антракт к опере Шостаковича «Катерина Измайлова». Хорошо, что у слушателей есть такая прекрасная возможность – насладиться любимыми произведениями. Прекрасная организация и обстановка Дома музыки позволяет устраивать грандиозные концертные программы с участием выдающихся музыкантов.

Надежда Травина,
студентка I курса ИТФ

№ 9 (134), декабрь 2013

Каждый год в ноябре в Московском Доме композиторов приветливо распахивает свои двери фестиваль «Московская осень». А 17 ноября в рамках фестиваля Москву посетила Филармоническая хоровая капелла «Ярославия». Выступление капеллы совпало с ее личной круглой датой: «Ярославии» в октябре исполнилось 10 лет.

Программа концерта представляла собой спектр русской современной классики хорового письма. В первом отделении звучала преимущественно музыка духовная: «Бог» Д. Дианова (стихи Г. Державина); «Научи нас, Господи, так счислять дни наши» Н. Барковской; Четыре хора памяти С. В. Рахманинова («Отче наш», «Божиим светом Твоим», «Помышляю день страшный», «Тебе поем») Е. Земцова; «Траурные каноны» (памяти Л. Н. Калужского) А. Агажанова; «Псалом. Триптих Николаю Чудотворцу» М. Петухова. Несколько выделялись на этом фоне светско-философское произведение В. Рябова «Прогулки по тональностям» и кантата для смешанного хора на стихи Ю. Балтрушайтиса. Второе отделение состояло из сочинений, основанных на исконно русских народных мотивах: «Ты пчела ли, моя пчелынька» А. Киселева; «Старинные русские напевы» А. Таракановой; концерт для хора «Из лирики русской свадьбы» И. Якушенко.

«Московская очень» – это в первую очередь калейдоскоп модных тенденций в композиторских исканиях. Порой творцы века нынешнего сметают границы разумного на своем пути, но не в этот раз. Концерт капеллы оставил ощущение свежести, а главное – единства новизны и традиций. Каждое из сочинений стало важной ступенькой в копилке музыкального опыта. Несмотря на «консерватизм» темы (духовная область очень непроста для небанального воплощения в музыке), композиторы, к творчеству которых обратился художественный руководитель и главный дирижер «Ярославии» Владимир Контарев, сумели не только остаться на борту стремительно убегающего временного корабля, но и найти свежее звучание в рамках вековых традиций русского хорового пения.

И, конечно восприятие публикой нового, неизвестного, в первую очередь зависит от того, насколько качественным будет исполнение. «Ярославия» не просто механически озвучила написанные ноты – в хоровой ткани жила музыка. Энергетические импульсы дирижера мгновенно отражались в гибкой изменчивости нюансировки.

А самым важным моментом концерта стал с блеском исполненный концерт Игоря Якушенко «Из лирики русской свадьбы». «Ярославия» впервые вынесла это сочинение на суд публики еще 5 лет назад, и с тех пор оно вошло в репертуар хора. Сегодня редко можно полностью услышать это произведение, со сцены чаще исполняются отдельные номера. Однако именно целостное звучание партитуры открывает всю полноту и красоту идеи и ее воплощения в хоровом концерте.

…«Московская осень» разнолика. Ультрасовременная, полная самых неожиданных идей, трактовок, тембров. Но всегда останется ценным обращение к традиционным жанрам и формам – если исполнение будет не только профессиональным, но и по-настоящему искренним.

Ольга Ординарцева,
студентка V курса ДФ

№ 7 (132), октябрь 2013

Вкус, искушенность и утонченность французской музыки – ее неизменные свойства, переходящие из одной эпохи в другую, от Рамо к Равелю и далее. Оливье Мессиан в этом смысле – прежде всего француз: у него даже среди настоящих водопадов органной звучности непременно сохраняется тонкое и прекрасное. Этот удивительный человек творил музыку из птичьего пения, древних индийских ритмов и осколков цветного стекла. И эти странные источники сливались в ни с чем не сравнимое и потому моментально узнаваемое звучание.

Витражи, огромные многоцветные витражи – одно из главных музыкальных впечатлений Мессиана и его ежедневный источник вдохновения. Ведь, как известно, он шестьдесят лет занимал должность органиста в церкви Святой Троицы в Париже. Видимо, тот факт, что он постоянно исполнял свою музыку в залитом разноцветным светом пространстве церкви, способствовал развитию врожденной способности видеть звук в цвете. С почти детским восторгом он отзывался о витражных розах Шартрского собора и, разумеется, знаменитой шартрской сини. Огромное пространство собора, залитое удивительным синим светом, матовым и в то же время ослепляющим своей глубиной, поэтика утраченной тайны получения шартрской сини дают пищу для воображения любому человеку, но для Мессиана это стало потрясением на всю жизнь.

Известно, что многие музыканты связывают тональность с цветом. Но такое явление как синестезия (способность «видеть» звук в цвете) – любопытная аномалия. Редкость. Мессиан же в цвете слышал всю свою музыку, каждый аккорд; ее течение для него неразрывно связывалось с переливами падающего сквозь витражи света.

Витражи подтолкнули композитора уже на склоне лет к созданию новой теории своей музыки (Мессиан известен привычкой описывать собственные достижения в теоретических трудах). Он посвятил этому целый том «Трактата о ритме, цвете и орнитологии». Композитор ввел понятие «звукоцвета»: он создал таблицы аккордов фиксированной структуры, и каждый такой аккорд стал для него уникальным «сияющим кристаллом» со своим набором цветов. Это настоящие поэмы о музыке, написанные непосредственно и живо, читать их легко и приятно (увы, только на французском). Какие причудливые и поэтичные характеристики аккордов-кристаллов: «яркое солнце на белом снегу», «лунно-лиловый, желтый и синий, кружащиеся на фоне бледно-зеленого», «солнечное золото и серебро, окруженное волнами красного, оранжевого, лилового и черного»! Сложно поверить, что человек способен настолько ярко и подробно «слышать» цвет звука.

Как же грустно, что обычный музыкант видит просто черные на белом линейки и ключи. Ах, если бы их раскрасить золотом, лунным светом и шартрской синью – что это были бы за ноты! А как же быть тем, кто и самих нот не видит? Вклеивать палитру в концертные программки?! Быть может, если слушать эту музыку в той обстановке, где она создавалась и где величественный поток звуков органа вливался в падающий сквозь витражи солнечный свет, – то и объяснений бы не потребовалось?..

Увы… Вряд ли это когда-либо будет возможно. Так что нам остается вооружиться нашим воображением и попытаться увидеть музыку, как видел ее Мессиан.

Кристина Фисич,
студентка IV курса ИТФ

№ 7 (132), октябрь 2013

Пока в книжных магазинах глаза разбегаются от количества «допущенных» учебников по МХК (мировая художественная культура) и, одновременно, идут разговоры о едином учебнике истории, на стыке этих дисциплин наконец-то появилось нечто совершенно новое. Не безальтернативное, а единственное в своем роде; не «допущенное», а «рекомендованное» экспертами для колледжей, средних школ и вузов. Справедливо рассудив, что гораздо продуктивнее не роптать на «малочитающую молодежь», а всего лишь говорить о важном на современном языке, авторы выпустили не книжный многотомник, а серию дисков с интерактивной подачей материала – мультимедийное пособие «Мир русской культуры».

Пособие в пяти частях охватывает период с VIII по XVIII век: «История и культура Древней Руси», «Московская Русь и становление единого русского государства», «Смутное время и начало царствования династии Романовых», «Эпоха царствования Петра I», «История и культура Петербурга XVIII века». Это довольно редкий случай, когда очевидный, казалось бы, принцип параллельного изложения фактов истории и культуры проведен последовательно (в школьных учебниках по истории параграфы об искусстве зачастую находятся «на задворках»).

Инициатор проекта и автор всех текстов Зоя Викторовна Гуменюк (заслуженный работник культуры РФ) – опытнейший педагог Гнесинского колледжа. За десятилетия работы она де-факто стала хранителем гнесинского духа и высоких профессиональных стандартов. На ее счету еще три мультимедийные работы на музыкальную тематику: «Европейская опера XVIII века. Кристоф Виллибальд Глюк», «Моцарт и его опера “Дон-Жуан”, “Руслан и Людмила” Пушкина и Глинки», которые были переизданы в 2013 году. В них энциклопедически точная информация подается, однако, не с отстраненностью справочника, но в режиме общения с читателем: так, если по воле случая раздел про Пушкина составляется 6 июня, автор не преминет сообщить, что эти строки написаны в день рождения поэта.

В текст нового пособия буквально вплетены многочисленные бережно подобранные иллюстрации, причем самого разного рода (за визуальную часть и компьютерную реализацию отвечал соавтор проекта Александр Борисович Лошаков). Помимо традиционных картинок и фотографий (которые можно смотреть в режиме слайд-шоу) это и фрагменты классических постановок русских опер (с бегущими субтитрами), и хрестоматийные эпизоды из фильмов (например, из «Александра Невского»), и аудиозаписи народных песен. Те отсылки, которые обычно помещены в учебниках в сносках или в тетрадях на полях, здесь доступны через один компьютерный «клик» внутри самой программы.

Удивительно, но такая прогрессивная форма была задумана авторами еще в 2004 году, когда не было социальных сетей, сформировавших культуру визуального восприятия, не были так распространены компьютерные презентации PowerPoint, а интерактивность еще не стала непременным требованием к любому проекту. Возможно, единственным российским аналогом в культурно-исторической нише может послужить 16-серийный фильм Леонида Парфенова «Российская империя», выходивший в начале 2000-х на НТВ и оформленный как электронная иллюстрированная энциклопедия. Однако в отличие от фильма диск, как хорошую книжку, можно подержать в руках и изучать с удобной для тебя скоростью.

Издание корреспондирует с наиболее актуальными в сегодняшнем обществе понятиями: оно открывается авторским рассуждением о том, что такое осмысленный патриотизм. А по форме полностью соответствует трендам «инновации» и «модернизации» – что и уловил продюсер проекта, молодой журналист, член общественного совета при губернаторе Ханты-Мансийского АО и менеджер в области культуры Александр Вовненко, благодаря которому издание состоялось.

Не так давно на известной площадке современного искусства «Винзавод» проходила выставка «Альтернативная книга»: на стыке достижений дизайна, техники и новейших образовательных разработок. Идея «инновационной» выставки вполне перекликается с экспериментальной оболочкой «Мира русской культуры», где яркая форма не превалирует над содержанием, а лишь лучше его раскрывает. Такая параллель убеждает, что уважение традиций и поиски новых форм могут быть не разными полюсами двуполярного мира, а сторонами одной медали.

Владислав Тарнопольский,
студент V курса ИТФ

№ 6 (131), сентябрь 2013

В этом году исполнилось сто лет со дня рождения Тихона Николаевича Хренникова. В Москве проходит цикл концертов, приуроченных к этому событию, один из которых состоялся весной в Конференц-зале. В концерте принимали участие ученики Тихона Николаевича, выпускники консерватории разных лет. Вечер вела заслуженный деятель искусств РФ, профессор кафедры сочинения Т. А. Чудова. По окончании аспирантуры она на протяжении многих лет была ассистентом своего профессора и, как никто другой, является носителем и продолжателем традиций композиторской школы своего Учителя.

Во вступительной речи Татьяны Алексеевны звучали только слова благодарности и бесконечной любви в адрес своего педагога. В классе Хренникова не было жестких правил обучения, которым должен был следовать каждый студент – он не причесывал всех под одну гребенку. Напротив. В каждом ученике Тихон Николаевич видел нечто особенное, в своем роде уникальное. Так, по рассказу Татьяны Алексеевны, Тихон Николаевич с самых первых уроков почувствовал ее склонность к народной музыке и на протяжении всего ее обучения он воспитывал, взращивал юное дарование именно в этом русле.

Каждый из участников концерта начинал свое выступление с воспоминаний об учителе. Было сказано много добрых и теплых слов, и почти все говорили о том, насколько Тихон Николаевич, занимая большое количество различных постов и должностей, был безотказным человеком. Начиная с самых незначительных просьб и заканчивая обращением Павла Турсунова к своему педагогу, связанным с восстановлением в консерватории после армии, – все это не откладывалось в долгий ящик, а решалось буквально в считанные секунды. И этому Тихон Николаевич учил своих подопечных – помогать всем, кто в этом нуждается, не проходить мимо.

Тихон Николаевич прожил большую жизнь. XX век богат на всякого рода музыкальные новшества, но музыка Хренникова миновала все эти крайние проявления, она лишена вычурности и искусственности. Многие упрекали его в этом, хотя… как же иногда хочется услышать в современной музыке красивую мелодию с простым и ясным аккомпанементом! То же можно сказать и о произведениях учеников Тихона Николаевича, прозвучавших в тот вечер.

Концерт открыл вокальный цикл Татьяны Тхаревой для сопрано и фортепиано. Ярким и запоминающимся было выступление композитора Веры Астровой в духе театрализованного представления: юные Алексей Астров, Марина и Павел Улыбышевы предстали перед публикой в роли ряженых, исполнив несколько песен, написанных для детей, а за роялем был автор. Затем на экране были показаны театральные фрагменты: оперы «Магистры времени» Елены Агабабовой, балета «Суламифь» и оперы «Самозванка» Екатерины Бесединой, балета « Летучая мышь» Павла Турсунова. Андрей Микита исполнил за роялем свои три прелюдии («Акварель», «В ожидании рассвета» и «Сомнение»), написанные в классе Тихона Николаевича. Перед исполнением автор рассказал, что названия в нотах он поставил в конце каждой прелюдии, как у Клода Дебюсси. И в музыкальном отношении эти пьесы действительно близки музыке французского импрессиониста. В завершение вечера на экране был показан видеоряд из цирковых номеров под музыку Дмитрия Савари.

Сейчас, по прошествии многих лет, былые события воспринимаются иначе. Изменилось все: люди, отношение к жизни. Изменилась и сама жизнь. Сегодня важно – что осталось в памяти тех, кто когда-то был рядом. Осталась любовь и благодарность. И это – главное.

Елизавета Воробьева,
студентка V курса ИТФ

№ 5 (130), май 2013

2013 год отмечен юбилеем одного из величайших произведений XX столетия – «Весны священной» Игоря Стравинского. С 28 марта по 21 апреля в Большом театре прошел международный фестиваль современного балета «Век “Весны священной“ – век модернизма». Публике представилась возможность увидеть знаменитые интерпретации юбилейного спектакля: реставрацию первой постановки Вацлава Нижинского (Финский национальный балет), версии Мориса Бежара (Bejart Ballet Lausanne) и Пины Бауш (Tanztheater Wuppertal), а также осуществилась мировая премьера «Весны священной» в постановке Татьяны Багановой (Большой театр). Помимо этого, были показаны спектакли других современных хореографов – Матса Эка, Жиля Романа, Йормы Эло, Иржи Килиана. Такой наплыв модерна – редкость и для зрителей, и для артистов Большого.

«Весна священная» в постановке Т. Багановой, открывавшая фестиваль, предложила свое прочтение сюжета. По словам хореографа, балет повествует о жажде, но на деле это было не очень заметно. Изрядное удивление вызвала совсем другая идея, а именно – экстравагантное появление… самого Стравинского: в конце первой части сверху спускают портрет мужчины, напоминающего Игоря Федоровича, а танцовщики в бессильной ярости разрывают его на мелкие кусочки. Действие дополняли мрачные декорации с тюремными халатами, гейзерами, лопатами и огромной зеленой каплей. К довершению, сценограф А. Шишкин зачем-то разбросал по сцене цементную пыль… Публика встретила премьеру прохладно, хотя Баганову и ее творческий коллектив оправдывает отсутствие времени (изначально ставить «Весну…» в Большом должен был Уэйн МакГрегор, в последний момент отказавшийся приехать).

Приятное впечатление произвела показанная в первом отделении того же вечера знаменитая «Квартира» Матса Эка – балет об одиночестве, несбывшихся надеждах, ссорах, ревности и отчаянной безнадежной любви отозвался в душах многих сидящих в зале людей. Необычайная ясность и откровенность посыла, а также замечательная музыка шведской группы Fleshquartet служили ярким доказательством того, что современное искусство может быть Высоким.

Кульминацией фестиваля несомненно стало выступление труппы Bejart Ballet Lausanne. Вечер начался с «Кантаты 51» – рафинированной постановки Бежара на музыку Баха. Отсутствие декораций (за исключением синего фона), предельно простые костюмы, малое количество участников (ведущая пара, две девушки и «хор» в последнем номере) могут напомнить о стилистике Баланчина, но в чувственном, почти партерном pas de deux Ангела и Девы Марии (Массайоши Онуки и Кэтлин Тиэльхельм) c излюбленными бежаровскими позами явственно слышался голос автора.

«Синкопа» хореографа Жиля Романа и «Приношение Стравинскому» Бежара на музыку его Скрипичного концерта послужили разряжающей интермедией и подготовили главное событие вечера – «Весну священную» Мориса Бежара во всем ее несокрушимом великолепии. Мощь личности хореографа присутствовала в каждом взгляде и движении танцовщиков. Действо, становившееся с каждой секундой все динамичнее, неотвратимо устремлялось к ликующей финальной кульминации – единению мужчины и женщины, как основной идеи Мироздания.

Завершился фестиваль выступлением Финского театра, который привез свои национальные балеты, а под занавес показал «Весну священную» Нижинского (реставрация Кеннета Арчера и Миллисент Ходсон). Также в программу была включена «Bella figura» Иржи Килиана, по непонятным причинам не вызвавшая особого интереса, хотя несомненно его заслуживающая. Гораздо большее оживление вызвал спектакль Йохана Ингера «Сходящие с ума» (его сюжет повествует о трех женщинах, причем общий комедийный настрой с забавными воплями исполнителей скрывает трагическую обреченность героинь), музыкальной основой которого послужило знаменитое «Болеро» Равеля.

«Весна священная» Нижинского в исполнении финнов выглядела достойно и академично. Танцовщики с подчеркнутой ответственностью выполнили все свои движения, самыми интересными показались «Вешние хороводы» и «Хождение по кругам» с их магнетической направленностью воздействия.

В целом можно считать фестиваль удавшимся. Многообразие трупп, спектаклей и трактовок предоставили возможность сравнения и выбора. Каждый смог найти что-то интересное для себя. И глядя на гаснущие огни театра, хочется тихо сказать: «С Днем рождения, “Весна”…»

Анастасия Попова,
студентка I курса ИТФ
Фото Дамира Юсупова