№ 2 (127), февраль 2013

«Борис Годунов» Мусоргского является фирменным знаком русского искусства. Многочисленные варианты оперы – и авторские, и Римского-Корсакова, и Шостаковича – уже давно поставлены. Эталонным «Борисом» по всем возможным параметрам является постановка Андрея Тарковского, осуществленная театром Ковент-Гарден в 80-е годы и перенесенная его ассистентом уже после смерти великого режиссера в Мариинский театр. Много интересных находок и в версии кинорежиссера Александра Сокурова, впервые познакомившего зрителей главного театра столицы со второй редакцией оперы.

И вот 29 ноября Большой театр представил вниманию публики восстановленного «Бориса Годунова», поставленного в 1948 году Леонидом Баратовым. То, что эта версия жива до сих пор, в эпоху чудовищных, пошлых однодневок, неспособных дать театру ничего, кроме оскорбляющего хороший вкус эпатажа, – подлинное чудо. Эта постановка была сделана Баратовым в лучших традициях Большого театра: великолепные, прекрасно передающие атмосферу того времени декорации (Федор Федоровский) гармонично сочетаются с шикарными костюмами, которым мог бы позавидовать любой музей. Мизансцены рассчитаны очень точно и лаконично: ничто не отвлекает слушателей от музыки и от пения, но действие, тем не менее, активно развивается в полном соответствии с задумкой композитора.

Музыкальная часть тоже не могла не радовать. Грандиозный оркестр под управлением Василия Синайского звучал изумительно, певцы были на высоте, все до одного, как и полагается Большому театру. Приятным фактом стало участие в спектакле известного итальянского баса Ферруччо Фурланетто (на фото) в партии Бориса. Известность он получил во многом благодаря тому, что его вовремя заметил и ввел в свои легендарные постановки Герберт фон Караян, дирижер, чье имя золотыми буквами вписано в историю музыки. Иностранцам русские оперы петь по разным причинам тяжелее, чем нашим соотечественникам, но Фурланетто, несмотря на акцент, справлялся с партией и ролью весьма успешно. Сложный образ Бориса Годунова был передан грамотно и в музыкальном плане, и в актерском. Но, может быть, ему не доставало все-таки трагической мощи русских певцов и проникновения в тайны русской души.

Прекрасны были в тот вечер и партнеры Фурланетто. Молодой бас Алексей Тихомиров замечательно исполнил партию Пимена. Богатый тембр, качественное звуковедение подчеркивали профессионализм певца, однако как актеру, на мой взгляд, ему немного не хватило монашеской мудрости, весомости слова. Владимир Маторин (Варлаам) запомнился ярким исполнением песни «Как во городе было, во Казани». Сложнейшая роль Юродивого была логично выстроена молодым тенором Станиславом Мостовым. Но особенно порадовали Алина Яровая (Ксения), Александра Кадурина (юный Федор) и Екатерина Губанова (Марина Мнишек) – они полностью соответствовали своим историческим прототипам. Особенно хороша была Марина – гордая поступь, гибкий стан покорили не только Самозванца, но и весь зрительный зал.

Приятно осознавать, что Большой театр, несмотря на сомнительные эксперименты, укоренившиеся в его репертуаре, в целом придерживается и академического направления, напоминая нам, каким должно быть классическое высокое оперное искусство.

Анастасия Андреева,
студентка IV курса ИТФ
Фото Дамира Юсупова