№ 3 (65), март 2006

1 декабря завершился международный конкурс скрипачей им. Паганини. На закрытии, которое прошло в Большом зале консерватории, выступали и члены жюри, и участники. Лауреатов в этом году было целых пять – Иван Почекин (Москва, I премия), Сергей Догадин (Санкт-Петербург, I премия), Даниил Австрих (Германия, II премия), Мун Кенг Джин (Северная Корея, II премия), Гайк Казазян (Москва, III премия).

Г. Казазян – любимец консерваторской публики. Жюри присудило ему III премию, что представляется незаслуженно заниженной оценкой. И дело не только в том, что именно на его выступление публика боялась опоздать – а ведь он выступал под №1 (кстати, среди этой публики почти не было пристрастных однокурсников, готовых поддержать «своего» во что бы то ни стало). Г. Казазян давно выступает на международных конкурсах, он – исполнитель со стажем. Его игру на всех трех турах отличали такие важные качества, как тонкое чувство нюансов, некая классичность игры, когда исполнитель не позволит эмоциям перехлестнуть через край. Какую бы бурю ни изображал исполнитель, музыка всегда звучала эстетично, без чрезмерного надрыва, который нередко переходит в «рвание на себе волос», а то и в фальшивые ноты. Кроме того, игру Казазяна (единственного из всех конкурсантов!) отличала стабильность – качество, которым обладают лишь высоко профессиональные музыканты. Если по отношению ко многим можно было обсуждать вопрос, на каком туре исполнитель выступил сильнее или слабее, то здесь этот вопрос не возникал. Программа всех трех туров была сыграна на одинаково высоком уровне – и по выстроенности произведения, и по технической безупречности, и по звуку. Все эти качества Г. Казазян еще раз продемонстрировал на закрытии конкурса, исполнив 24 каприс Паганини.

Концерт завершился выступлением Сергея Стадлера, председателя жюри. Он исполнил Первый концерт Паганини. Произведение это, крайне сложное по технике, было сыграно блестяще, но за технической стороной исчезла сама музыка – концерт превратился в один большой этюд. Это тем более жаль, что в руках С. Стадлера была скрипка, на которой играл когда-то Паганини. Все игралось на форте, без нюансов, что сильно ударило по кантиленным разделам: мелодическая линия дробилась на отдельные звуки. В итоге концерт, при внешней виртуозности исполнения, распался на отдельные куски с разными техническими задачами и целое, к сожалению, не сложилось.

Видно, стабильность стабильности рознь…

Надежда Лобачева,
студентка IV курса

№ 5 (59), сентябрь 2005

В прошлом сезоне в Москве прошел 2-й международный конкурс скрипачей имени Николло Паганини. Этот конкурс еще не успел завоевать должную популярность среди музыкантов. Тем не менее, будучи заметным культурным событием, он привлек внимание общественности. Постоянными гостями в зрительном зале стали корреспонденты телеканала «Культура», в финале подключились и другие телеканалы (НТВ, Россия), много откликов появилось в печати и в Интернете. Хочется – пусть с опозданием – заполнить эту нишу и в консерваторской печати, тем более, что почти все этапы конкурса проходили в наших стенах.

Организаторы конкурса – «Фонд скрипичного искусства» при поддержке Министерства культуры и Правительства Москвы. В жюри входили такие мастера как: М. Федотов, Э. Грач, С. Стадлер, А. Рудин, Ю. Рахлин (Австрия), М. Мартин (Кёльн), И. Рашковский (Лондон). Под стать международному жюри были и участники: из России, Казахстана, Украины, Кореи, Англии. Правда, на этот раз число конкурсантов не превысило пятнадцати, но думается, что виной этому лишь молодость конкурса. В нем привлекает не только компетентное жюри, но и призовой фонд: первая премия – 10 000, вторая – 8 000 и третья – 6 000 долларов США. Специальное Гран-при – право в течение года играть на скрипке Страдивари из Госколлекции.

I и II туры проходили в Малом зале консерватории. Каждый день на сцене стояли живые цветы, раздавались буклеты и распечатки с информацией о конкурсе и конкурсантах. Программа первого тура включала два каприса Паганини, а также две части из партит Баха для скрипки соло. Таким образом, в сольной программе нужно было продемонстрировать и технику, и музыкальность. Во втором туре требовалось исполнить сонату венских классиков, еще одно произведение Паганини, а также произведение по выбору. К концу второго дня полуфинала участники выглядели уставшими от ежедневных репетиций и выступлений, хотя по вечерам многие из них посещали консерваторские концерты.

В финальный тур вместо шести конкурсантов (как оговорено в правилах) прошло семеро. Самой молодой участнице – 14 лет, остальным – не больше 21 года. Заключительный тур проводился в Большом зале. Публика услышала концерты Сибелиуса, Венявского, Шостаковича. Любопытно было оценить разные версии исполнения концерта Чайковского. Достойным партнером конкурсантов выступил Московский симфонический оркестр, дирижировал Владимир Зива.

Результат финала был такой: 3-е место разделили Джеймс Ли (Лондон) и Екатерина Фролова (Санкт-Петербург), 2-е место осталось без обладателя, 1-е место завоевал Хюк Джу Квун (Москва), а Гран-при получила Алена Баева (Москва).

Во время торжественное закрытия и гала-концерта гостей принимала Малая сцена Большого театра. С самого начала был задан непринужденный тон: в буфете каждый мог угоститься бокалом шампанского. Вел концерт знаменитый Святослав Бэлза, официальные речи были сведены до минимума, акцент был сделан на музыкальной составляющей, причем играли не только победители, но и члены жюри. Организаторам настолько хотелось «насытиться» музыкой, что концерт явно затянулся. Тем не менее, и количественно, и качественно он стал внушительной кодой конкурса.

К следующему конкурсу будут выпущены два компакт-диска: сольный Алены Баевой и избранные записи с гала-концерта.

Скрипачи, не упускайте свой ежегодный шанс – для вас двери конкурса открыты…

Надежда Лобачева,
студентка IV курса

№ 4 (58), май 2005

То что система русского музыкального образования воспитала и воспитывает выдающихся музыкантов, ни для кого не секрет. Не секрет и то, что многие российские музыканты сегодня мечтают о загранице. Причины очевидны. В современной России музыкант высочайшего профессионального уровня подчас оказывается весьма стеснен финансово. Ситуация такова, что жизненный уровень этих людей не идет в сравнение с их уровнем профессиональным. Тут уж можно держаться либо на гранте, либо на энтузиазме…

По-настоящему профессиональная жизнь музыканта начинается уже с обучения. Большая часть студентов консерватории обзаводится работой, а если и нет, то хотя бы усиленно об этом думает. Единицы из разряда «суперстар» уже имеют сольную гастрольную жизнь и даже читают лекции в других вузах. Другие счастливчики попадают в престижные и высокооплачиваемые оркестры. А многие работают в неизвестных оркестрах, рассчитывая на счастливый случай… В то же время преподавательская деятельность становится все менее популярной, ею занимаются все больше теоретики. В итоге многие музыканты либо порывают с любимым искусством, либо работают в смежной области, например, в области музыкальной журналистики.

Возвращаясь к исполнителям, можно сказать, что гонорар получивших российскую (но пока что не международную) известность солистов оставляет желать лучшего. Видимо, это проблема именно нашей страны. Да и о чем можно говорить, если слово «консерватория» в устах наших современников нередко звучит как ругательство. Неприятно отмечать, что такое отношение исходит и от нашей власти: комментируя критику в адрес нынешнего министра культуры, господин Фрадков роняет фразу: «Хорошо хоть консерваторией не обозвали…». Понятно, что эта фраза только способ еще раз уколоть, и тем не менее…

Выходит – нашей стране не нужны высококлассные музыканты, чьими именами поддерживается и культура нашей страны, и российский мировой статус. Солисты-исполнители вынуждены самостоятельно пробивать себе дорогу. И тут во избавление несчастных от этой неблагодарной работы (ибо каждый должен заниматься своим делом) на первый план выдвигается профессия арт-менеждера. Судя по названию, такой человек должен быть сведущ в организации мероприятий, имеющих отношение ко всем видам искусства. На деле же выясняется, что новички, не имеющие давних связей с музыкальным сообществом, вливаются в музыкальный мир с трудом. К счастью, многие из арт-менеджеров имеют высшее музыкальное образование, которое, по их словам, просто незаменимо. А дальнейшее приобретается либо с опытом, либо со вторым образованием. Каким? Где этому можно научиться?

Кроме обычных курсов арт-менеджмента есть курсы и чисто музыкального направления: платное отделение существует в Академии им. Гнесиных, в Московской консерватории есть бесплатный факультатив. И такая двойственность не случайна – ведь сама профессия подразумевает освоение как общеобразовательных, так и музыкальных дисциплин. Тут возникает вопрос — кому легче овладеть недостающей информацией? Музыка – замкнутая система, требующая длительного погружения. Не музыкант, который попытается это сделать, скорее всего погрязнет в море информации, оставаясь в глазах профессионалов дилетантом. Конечно, дилетантами могут оказаться и менеджеры-музыканты. И все же согласитесь, что объем немузыкальной информации (как показывает практика) осваивается гораздо быстрее, чем происходит освоение музыкальных азов. Не свидетельствует ли это о том, что музыкальным менеджментом стоит заниматься именно музыкантам?

Надежда Лобачева,
студентка III курса