№ 3 (164), март 2017

13 ноября Венгерский культурный центр в Москве организовал венгерский танцхаз – традиционное фольклорное мероприятие, которое с давних времен проводится в венгерских деревнях и селах (особенно в холодное время года).

Танцхаз буквально переводится как «танцевальный дом». С одной стороны, это замена летних деревенских гуляний, что-то вроде «фольклорной дискотеки». С другой стороны, такие гуляния часто имеют тематический характер и посвящены определенному празднику: в этом случае он превращается в развернутое народное действо.

Сегодня танцхазы появились и в городах. Людей привлекает живая музыка, теплая атмосфера, новые знакомства. Некоторые относятся к народным танцам как к виду спорта, а особые любители традиционной культуры объединяются в профессиональные танцевальные ансамбли. В больших городах есть танцхазы различного уровня сложности – начиная от встреч «для простых смертных», где вас будут учить элементарным движениям – и заканчивая закрытыми мероприятиями для маститых.

Знакомство московской публики с венгерским танцем стало возможным благодаря гастролям народных коллективов «Саркалаб» и «Резеда». Это своеобразный «ансамбль ансамблей», творческий тандем танцевальной пары и сельского музыкального дуэта: скрипача и контрабасиста. Мероприятие проходило в клубе «Море внутри» в Сокольниках.

В Венгрии бóльшая часть населения имеет хоть какое-то понятие о народном танце. Основные движения составляют основу уроков ритмики в детском саду. Поэтому мне было любопытно, как поступят музыканты с российской аудиторией.

Исполнители оказались родом из Трансильвании (историческая область на северо-западе Румынии, ранее принадлежавшая Венгрии) и все началось с представления традиционного трансильванского костюма. Кстати, некоторые его элементы были оригинальными и достались участникам от родителей. Танцы были из двух местностей Трансильвании, так что все как будто «путешествовали» по разным деревням и узнавали местные особенности.

Основная суть танцхаза заключалась в обучении этим танцам всех желающих. Перед началом основного «действа», танцоры показали сольный танец, продемонстрировав свои умения. Они делали это так ловко, что участники сразу почувствовали себя частью «творческого процесса».

Примерно 50 человек стояли в большом хороводе и повторяли движения танцоров, которым удавалось пояснять их на каком-то интернациональном языке. Постепенно от самых простых шагов мы двигались к более сложным, которые незаметно объединялись в замысловатые комбинации. Музыканты все это умело сопровождали и постепенно ускоряли темп. В результате, в первом «действии» участники своими силами воспроизвели традиционную последовательность из трех танцев местности Мезешег: самый медленный – «акастош», а также медленный и быстрые чардаши.

Во второй части танцхаза мы познакомились с различными танцами и играми местности Фелчик. Это был уже не единый цикл, а отдельные танцы, которые могли быть на сельских зимних вечерах. Тут пришлось осваивать различные пространственные фигуры: объединяться в пары, меняться местами, ходить друг за другом «змейкой». Как оказалось, чардаш в Фелчике отличается от «классического» и чем-то напоминает греческий сиртаки. Под конец мы соприкоснулись с народными играми – «Аист» и «Про старого еврея» (песня и танец с соответствующим сюжетом). А «на бис», танцоры предложили «цеппер» – городской танец немецкого происхождения.

Мероприятия такого плана не очень часто проводятся в Москве. Хотя в клубе «Море внутри» раз в несколько месяцев бывают танцевальные встречи, посвященные как венгерским танцам, так и танцам других народов – польским, литовским, сербским. Часто говорят о важности фольклора и необходимости знакомить с ним широкие массы.

Подобные танцхазы – отличный способ привлечь и заинтересовать людей. Ведь ты не замечаешь, как вдруг сам становишься исполнителем и танцуешь чардаш, о котором до сих пор только читал в книжках. Как говорится, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». А еще лучше попробовать самому!

Анна Уткин,
IV курс ИТФ

№ 2 (163), февраль 2017

В последнее время мне довелось ближе познакомиться с музыкально-педагогической концепцией венгерского композитора и педагога Золтана Кодая, который стал, по сути, создателем системы музыкального воспитания Венгрии. Я выросла в этой стране, но так сложилось, что мои музыкальные занятия в школе велись по зарубежным методикам, а в музыкальной школе я училась у русской учительницы.

Всю мою сознательную жизнь все вокруг меня либо ругали «методику Кодая», либо ничего про нее не знали. За годы учебы в Москве я погрузилась в мир отечественной музыкальной педагогики, первый диплом писала о преподавании фортепиано и могу сказать, что русская фортепианная школа – явление уникальное. Отсюда стольких гениальных педагогов, сочетающих в себе талант, любовь к своей работе, к музыке и к ученикам.

Знакома я и с программой Кабалевского для общеобразовательных школ, которая призвана воспитывать слушателей и развивать их без профессионального уклона. Кабалевский полагал, что в обычной школе дети не смогут научиться читать ноты или играть на музыкальных инструментах, поэтому музыкальную грамоту нужно заменить на «музыкальную грамотность»: воспитывать людей, разбирающихся в музыке и нуждающихся в ней. При этом нужно делать акцент на том, что понятно каждому без специальных терминов, а именно на связях с другими предметами (литературой, историей, изобразительным искусством), на содержании произведений, их историческом значении…

Зато в музыкальных школах образование исключительно профессиональное. Для всех детей программа одинакова, они проходят теоретические предметы и специальность, поют в хоре, сдают экзамены. Наверное, каждый музыкант согласится с тем, что обучение в музыкальной школе полезно и необходимо, там действительно приобретаются навыки, которые остаются на всю жизнь. Но сейчас в них учится довольно мало детей, обучение в основном стало платным. В результате, бóльшая часть общества не знает нот и вообще слабо разбирается в музыке.

Сегодня ситуация с музыкальным образованием в Венгрии тоже очень непростая. В большинстве школ (и детских садов) учатся по системе Кодая, хотя за более чем 60 лет ее существования многое в ней было изменено. Кодая обычно ругают за однообразие – за бесконечное пение народных песен,одноголосных и многоголосных, со словами и без. Также многим не нравится релятивная сольмизация – когда ступени лада определяются в условном до-мажоре,а абсолютная высота обозначается латинскими буквами: C, D, E, F…

Я сама несколько лет ходила на занятия по такой системе, но не выдержала, потому что было очень скучно. Но потом, почитав работы Кодая, я была поражена гениальностью его мысли, той легкостью, с которой он пишет о концепции музыкального воспитания целой страны и с которой он воплощал эту концепцию на практике. Конечно, сегодня во многих венгерских школах идеи Кодая понимают однобоко, поэтому занятия музыкой состоят из пения песен по сборнику. Но сам Кодай предполагал большее разнообразие.

Идея его заключалась в том, чтобы учить пониманию музыки через музицирование. Сначала через знакомство со своей родной (народной) музыкой, затем с лучшими образцами классического искусства – произведениями Моцарта, Палестрины…  Для того, чтобы все дети могли учиться музыке, Кодай сделал основой своей методики пение (как «бесплатный музыкальный инструмент») и придумал различные приемы, упрощающие чтение нот. Например, если ввести в обиход всего 2-3 ноты, научиться их записывать и выучить расстояния между ними, то сразу можно исполнять и даже читать с листа множество песенок, которые знакомы с раннего детства.

Кодай никогда не предполагал, что на уроках должна царить скука. Наоборот, он считал, что нужно петь, читать ноты, водить хороводы, сочинять, импровизировать, слушать музыку, лишь бы у детей появился к ней интерес. По планам Кодая к моменту окончания школы ребята должны научиться петь многоголосные хоры Баха и Палестрины. Таким образом, в его концепции соединяются общее и профессиональное общее музыкальное воспитание. Изначально все дети имеют одну базу и уже потом их пути расходятся.

Конечно, концепция Кодая была создана именно на материале венгерской народной музыки, хотя с тех пор появились адаптации и для других стран. Но, мне кажется, что знакомство с этой системой было бы полезно и для русских музыкальных педагогов. Конечно, российская система музыкального образования и сама по себе самодостаточна. Но все же идеи Кодая, кстати, так полностью и нереализованные, заставляют о многом задуматься.

Анна Уткин,
IV курс ИТФ

№ 2 (163), февраль 2017

Среди любителей академической музыки сегодня ведется много споров. Одним не нравится мода на определенные произведения, которые без конца звучат в концертных залах. Другие считают, что нужно отдавать предпочтение современным сочинениям, ведь во времена Баха и Моцарта это было нормой. Однако так называемая современная музыка имеет свою аудиторию, люди, с ней несвязанные, обходят подобные мероприятия стороной. Но ведь концерты существуют для того, чтобы их посещали. Так, несколько лет я ходила на концерты венгерского ансамбля ударных инструментов «Амадинда».

Он был основан в 1984 году. Это своего рода «ударный квартет». Для многих ансамбль ударных инструментов – явление диковинное, неакадемичное. Его звучание бывает как монотонным, так и абсолютно живым, напоминающим музыку к мультфильму. В этом ансамбле меня больше всего подкупила искренняя увлеченность артистов.

Участники коллектива – Золтан Рац, Золтан Ваци, Аурель Холло и Карой Бойтош – совмещают концертную деятельность с композиторской, преподавательской и научной. Помимо исполнения классического репертуара для ударных, ансамбль считает важным воспроизведение новой музыки: им посвящали свои пьесы Джон Кейдж, Дьердь Лигети, Стив Райх. Кроме того, ансамбль играет собственные сочинения участников и произведения молодых венгерских авторов (Л. Лигети, Л. Шари, П. Этвеш), переложения популярных произведений мировой музыкальной литературы, традиционную тибетскую музыку, фольклор стран Азии и Африки. Сложился уникальный репертуар, с которым ансамбль успешно гастролирует по всему миру, а также имеет несколько десятков дисков в своем творческом «портфеле».

На концерт «Амадинды» я попала случайно – купила билеты, чтобы сходить с мамой. Прочитав программку, пришла в ужас: Губайдулина, Кейдж, американский минимализм… Моя мама немузыкант и к подобному творчеству относится скептически, однако, будучи человеком практичным, она выяснила, что перед концертом проводится встреча с исполнителями, на которую можно пройти бесплатно.

Удивительно, но на этой встрече присутствовал весь ансамбль. Участники рассказывали о выборе сочинений, о составлении концертной программы, о работе с композиторами. Затем в процессе концерта музыканты также сами объявляли произведения и давали развернутые комментарии перед их исполнением, знакомили слушателей с особенностями тех или иных направлений, рассказывали о музыкальных инструментах. Все это делалось от первого лица, лилась живая, а не заученная речь. В результате, маме концерт понравился даже больше, чем мне.

Анна Уткин,
IV курс ИТФ

№ 6 (158), сентябрь 2016

Молодежный хор при Храме святителя Николая на Трех Горах был организован примерно полтора года назад. Его инициатор и идейный вдохновитель – молодой дирижер Мария Найдина. Она собрала молодых людей любящих петь и желающих обучиться хоровому искусству. Мы поговорили с ней об особенностях работы с хором.

— Маша, почему после окончания учебы ты решила заняться именно организацией молодежного хора?

— Первая мысль – это миссионерская деятельность. Мы решили создать коллектив, который будет привлекать молодежь к церкви через непосредственное участие в богослужениях.

— Есть ли у тебя в семье музыканты? Почему ты выбрала эту профессию?

— Мой отец – дирижер джазового оркестра Театра эстрады. Я в детстве росла в музыкальной атмосфере. До поступления в вуз хотела серьезно заниматься на фортепиано, но в итоге поступила в Московский городской педагогический университет. Этот вуз был нацелен на подготовку специалиста с широким спектром возможностей, и каждый студент был обязан заниматься и вокалом, и дирижированием, и петь в хоре, даже если он пианист. Постепенно наши педагоги привлекли мое внимание к хоровой деятельности и увлекли ею.

— То есть благодаря своему папе ты немного разбираешься в джазовой музыке? Помогает ли это работе с церковным хором?

— Да, помогает, потому что джазовая музыка основана на очень хорошем знании гармонии. После этого очень легко посмотреть партитуру и провести гармонический анализ. Аккорды, распространенные в джазе, очень часто встречаются в хоровых партитурах определенных композиторов.

— Что представляет собой хор, какие трудности возникают в ходе работы?

— Изначально хор организовывался как любительский коллектив, но так получилось, что у нас собрались разные люди: и любители с хорошими вокальными и слуховыми данными, и студенты различных музыкальных вузов, в том числе Московской консерватории. Наше основное направление – богослужебное, но мы заинтересованы и в исполнении произведений «именитых» композиторов, что побуждает к выступлениям перед светской публикой. Основные трудности – это создание благоприятной атмосферы внутри коллектива, индивидуальный подход к каждому участнику хора – здесь нужно соблюсти грань, чтобы хор не был местом для тирании со стороны руководителя, но чтобы была некая невидимая субординация за счет уважения личности дирижера.

— Какие качества должны быть у церковного певчего?

— Участники нашего хора – молодежь. У нас есть возрастные ограничения – от 16 до 35 лет, – хотя есть и исключения. Что касается качеств, тут желание определяется возможностями. Конечно, должна быть готовность к работе, а дисциплина организует все остальное – знание гласов, слух, умение ориентироваться в нотах, чтение с листа, знание богослужения… и еще 100 требований!

— Насколько студенты и выпускники музыкальных учреждений соответствуют этим требованиям?

— Честно говоря, иногда возникает несоответствие: когда знаешь, что человек – профессионал, хочется видеть перед собой личность без ограничений, а кому-то не хватает умения читать с листа, вокального понимания музыки. Про гласы сложно говорить, потому что хор существует для того, чтобы учить людей именно этой специфике. Хотя, как правило, у нас поют не хоровые дирижеры, а люди других специальностей.

— Какую музыку исполняет хор?

— В основном духовную – постоянное участие в богослужениях определяет репертуар. Но есть планы относительно светской хоровой музыки, и есть возможности для этого.

— Как ты относишься к православной службе, какая музыка, по-твоему, должна на ней звучать?

— Я думаю, что здесь должен действовать принцип «всего понемножку», хотя я сама больше любитель так называемых «композиторских» произведений. Мой любимый автор – Чесноков, его произведения мы поем часто. Также нравится Бортнянский, хотя мне кажется, что иной раз его петь интереснее, чем слушать.

— Чему ты научилась в хоре?

— Хор меня очень многому научил – умению общаться с людьми, умению привлечь их. Эта деятельность включает в себя далеко не только профессиональную работу, но прежде всего организационную: заинтересовать, «сдружить» людей между собой – все это входит в работу дирижера.

— Можешь ли ты подвести первые итоги вашей работы?

— Хор стал участком крупных конкурсов и фестивалей. 17 апреля мы пели на студенческом конкурсе «Фестос», 8 мая – на «Пасхальном фестивале», а 22 мая – участвовали в конкурсе-фестивале ко Дню славянской письменности. Также мы постоянно поем на богослужениях – все желающие могут к нам присоединиться!

Беседовала Анна Уткин,
IV курс ИТФ

№ 5 (157), май 2016

28 февраля в Храме святителя Николая на Трех горах состоялся музыкальный фестиваль Старостин-fest, посвященный юбилею музыканта, исполнителя русской народной музыки, мультиинструменталиста и коллекционера народных инструментов Сергея Старостина. Фестиваль организовал культурный центр «Клуб Арт’Эриа». Первое мероприятие фестиваля – концерт духовной музыки «Величает душа моя Господа» был проведен в пространстве храма, обладающего потрясающей акустикой. В концерте принимал участие сам Сергей Николаевич, а также пришедшие его поздравить творческие коллективы.

Первым выступил ансамбль древнерусской духовной музыки «Сирин». Как рассказал в одном из своих интервью руководитель ансамбля Андрей Котов, Сирин – это райская птица, которая прилетает на землю и поет песни о грядущем блаженстве. Названный ее именем ансамбль специализируется на исполнении духовной музыки: знаменного, путевого, демественного распева, строчного многоголосия, раннего партесного пения.

На концерте он исполнил несколько духовных стихов, стремясь сохранить аутентичность звучания. Например, стих «Подай, подай мне, Господи» сначала представил женский дуэт, а потом в сопровождении хора спел и сам юбиляр – Сергей Николаевич. Духовный стих «Как ходил грешный человече» Андрей Котов и Сергей Старостин спели дуэтом под аккомпанемент колесной лиры и хора участников ансамбля. Такое тембровое сочетание выигрышно звучало в храмовой акустике.

После выступления ансамбля, ведущая и организатор мероприятия, Нина Кибрик, представила слушателям именинника и пригласила к выступлению самых юных участников концерта: ансамбль «Кладец» под руководством Дмитрия Фокина. Это детский фольклорный коллектив, который исполняет русские народные песни Брянской, Белгородской, Смоленской, Курской и других областей в подлинном звучании. Хотя в концерте принимали участие всего пять человек, удивительно, как детям от 9 до 14 лет удалось так чисто петь без сопровождения многоголосные сочинения. Ребята исполнили распев «Ангел вопияше» и песнопение на грузинском языке.

В продолжение вечера Сергей Старостин спел духовную балладу «Как у нас, как у нас», которую сам записал в Тверской области. Сергей Николаевич рассказал слушателям, каким образом рождается народная песня и музыка вообще. Говоря о своем творческом опыте, он заметил, что, как и многие другие люди, ощущает свою музыку как нечто, приходящее свыше, где певец, исполнитель, композитор – лишь проводники.

Завершил концерт Молодежный хор Храма святителя Николая на Трех горах под руководством Марии Найдиной. Ведущая рассказала, что хор существует чуть больше года, но уже достиг определенных успехов, а его антифонное пение с постоянным хором собора полюбилось прихожанам. Хор исполнил духовные сочинения Чеснокова «О Тебе радуется» и «Софрониевскую» Херувимскую песнь, ставшие традиционными для православных богослужений, а также довольно непривычное для многих прихожан произведение «Богородице Дево радуйся» для двух хоров Шнитке.

Участники концерта представили слушателям невероятное разнообразие православной духовной музыки: начиная от строчного многоголосия и заканчивая хоровой музыкой ХХ века. Этот концерт сыграл на фестивале роль «официальной части» и подготовил следующую – творческий вечер «От фольклора до авангарда» в помещении клуба «Арт’Эриа».

Анна Уткин,
III курс ИТФ