№8 (223), ноябрь 2023 года

«Был в балете…

 Девки все, как на подбор, в белых тапочках»

 Владимир Высоцкий

Мне удалось посетить спектакль, являющийся визитной карточкой московского балета: 5 апреля наИсторической сцене Большого театра шел «Дон Кихот» с музыкой Людвига Минкуса. Единственный классический балет, рожденный в Москве, а не в Париже или Петербурге, пережил множество трансформаций и был представлен зрителю в новой хореографической редакции еще в 2016 году. С того момента он превратился в один из любимейших спектаклей московской публики. Посещение балетной постановки навело на мысль поговорить с теми, кто также пришел в Большой этим вечером, и попробовать разобраться – как воспринимает элитарное искусство человек, который не имеет к нему прямого отношения…

Зрительный зал Исторической сцены в тот вечер был полон. Публику можно действительно назвать разношерстной: это и благородно наряженные дамы в возрасте, старательно переодевающие парадно-выходные туфли в гардеробе; семьи с подростками и даже детьми, которые громко и много аплодируют; нарядно одетая элита, поспешно вылезающая из черных «Бэнтли» и «Роллс Ройсов» почти что перед входом в Большой. Даже в ложе для членов правительства иногда появлялась высокая фигура в черном костюме, скрывающая свое лицо и резко покидающая зрительный зал в самый разгар действия. Довольно много было и молодежи, которая парами или по одиночке пришла в театр. Именно двое молодых людей из партера стали предметом моего внимания.

Анастасия, 24 года, врач-ординатор, увлекается живописью и архитектурой:

– Посещаешь ли ты балетные спектакли? Что тебя в них привлекает?

– Я люблю ходить на балет, хотя и делаю это не так часто. Больше всего мне нравятся хорошие декорации, которые можно детально рассматривать и оценивать, а также сама атмосфера спектакля – погружение в нее дает еще больше впечатлений, что несомненно влияет на эмоциональное восприятие картины в целом. Также люблю слушать музыку – она может быть совсем разной, то зажигательно веселой, то меланхоличной. Вообще я всегда восхищалась оркестром и управляющим им дирижером, эта профессия кажется мне очень сложной и важной.

– Какие у тебя впечатления от этой постановки «Дон Кихота» в Большом театре?

– Мне очень нравится, что она выполнена в традиционном прочтении, можно сказать, аутентичном. Даже вывели на сцену настоящих лошадь и ослика, было классно! На мой взгляд, тенденция к переделке спектаклей на современный лад вредит обычному зрителю. 

– В чем же, по твоему мнению, вред?

– Для незнакомых с искусством людей, идущих в театр первый раз, это может очень испортить впечатление и от балета или оперы в целом, и от конкретного произведения. Молодое поколение часто не вникает в суть сюжета или идеи, поэтому у них может произойти в голове диссонанс – они не знакомы с оригинальной постановкой и их впечатление может сильно испортиться. Хотя, конечно, часто хочется глотка свежего воздуха в театре.

Андрей, 23 года, предприниматель, который, по его словам, «предпочитает более материальные вещи, чем искусство»:

– Сегодня ты посетил балетный спектакль. Что тебе понравилось больше всего?

– Больше всего мне понравились костюмы, яркие маскарады и то, как выглядела сцена. Познавательно было наблюдать за публикой: кто пришел, с кем, во что они одеты и как себя ведут, что покупают в буфете и о чем говорят (особенно интересно было узнать, кто сидел в VIP ложе – мне показалось, мужчина внешне был очень похож на Собянина). Люди мне кажутся неотъемлемой частью любого культурного мероприятия.

– А что ты думаешь о балете как виде искусства в целом?

– Как обывателю балет мне видится не настолько интересным, как, например, драматическая постановка или даже опера, так как в нем нет речи, слов, облегчающих восприятие. Остается фокус только на музыке, танцах и движениях актеров, а в оценке этого я не могу быть компетентным.

– Насколько легко, в связи с этим, было удерживать внимание и не заскучать в течение двухчасового спектакля?

– Мое внимание держалось не самым активным образом, но мне было комфортно – приятная обстановка дала мне возможность концентрированно подумать о бизнесе и систематизировать в голове свои дела.

– Как ты думаешь, почему люди ходят на балет?

– Для массовой аудитории балет предлагает способ развлечься, необычно провести вечер, сделать красивые фотографии. Но только профессионалы могут оценить его по достоинству и проникнуть в его суть. Все-таки глубокое понимание обычно недоступно для масс.

– Ходил ты еще на какие-то балетные спектакли? Какой оставил самое яркое впечатление?

– Да, прошлым летом я был на «Лебедином озере», которое показывали на сцене Александринского театра Санкт-Петербурга. Это было своего рода знакомство с данным видом искусства вообще. Второй опыт понравился мне больше из-за возможности посетить потрясающее здание Большого театра, знаменитую Историческую сцену, что оказалось очень важным для меня.

– Пошел бы ты на балет снова?

– Один бы вряд ли. Но у меня есть возможность посещать такие мероприятия с человеком, приближающим меня к прекрасному.

Показательно, что в обоих случаях молодым людям понравились сценическое оформление и костюмы – команда Большого театра в составе художника-постановщика Валерия Левенталя, художника по костюмам Елены Зайцевой и художника по свету Дамира Исмагилова действительно сумела сделать спектакль ярким, праздничным и запоминающимся. Хочется верить, что балет все также будет привлекать внимание не только взрослого поколения и тех, для кого искусство имеет профессиональный интерес, но и молодежь, стремящуюся прикоснуться к великому и высокому.

Что касается спектакля, то «Дон Кихот» был исполнен блестяще. За дирижерским пультом стоял Павел Клиничев. Автор новой хореографической редакции Алексей Фадеечев соединил великих (Мариуса Петипа и Александра Горского) с новыми прочтениями: так, в балете использована хореография Ростислава Захарова (Танец с гитарами и Джига), Касьяна Голейзовского (Цыганский танец) и Анатолия Симачева (Фанданго). Любопытно было посмотреть на юных и талантливых исполнителей – легкая и техничная ведущая солистка Елизавета Кокорева в роли Китри, которая несколькими днями позже после дебюта в «Дочери фараона» получила статус примы Большого театра, и темпераментный солист Алексей Путинцев (Базиль). Они, не превращая технически сложные элементы в акробатические номера, станцевали свои партии ярко и очень артистично.

Мария Чилимова, V курс НКФ, музыковедение

№8 (223), ноябрь 2023 года

В Московском Дворце Молодежи прошедшей весной был аншлаг и солд-аут. Каждый вечер выстраивались огромные очереди перед входом, чтобы попасть на громкую премьеру – мюзикл «Ничего не бойся, я с тобой». Спектакль получил множество восторженных отзывов не только от любителей легкого жанра. Незамысловатая история любви со счастливым концом, атмосфера Ленинграда 1980-х годов, добродушный юмор и популярные песни группы «Секрет» тронули даже самого скептически настроенного зрителя. Новинка МДМ покорила сердца москвичей!

Идея создания мюзикла возникла у основателя компании «Бродвей Москва» Дмитрия Богачёва – продюсера таких проектов как «Шахматы», «MAMMA MIA!», «Призрак оперы», «Бал вампиров» и др. Она заключалась в том, чтобы на основе песен известной в конце прошлого века рок-группы «Секрет», в 2023 году отмечающей свой 40-летний юбилей, создать сюжет о романтической истории любви. Для авторов сценария, Михаила Миронова и Сергея Калужанова, такая задача не составила особого труда – хиты уже включали в себя многочисленные аллюзии и сюжетные переклички. В создании спектакля большое участие принимали и сами участники группы «Секрет», Максим Леонидов и Николай Фоменко. Дав согласие на аранжировку своих песен, последний высказался так: «Я уверен, все будет модно и круто!». 

Музыкальной основой мюзикла стали 20 песен в современной интерпретации Евгения Заготы. В новом звучании хиты тридцатилетней давности приобрели свежесть, многогранность, некоторые из них не подверглись большим изменениям (например, «Буги-вуги», «Привет», «Домой», «В жарких странах», «Ничего не исчезает» и др.), а некоторые преобразились кардинально: «Сидя на крыше» стала «сольной арией» одной из героинь, получила новый размер и темп, а на месте простенькой песни «Ничего не бойся, я с тобой» возник западающий в голову саундтрек как символ любви двух молодых людей.

Роли в спектакле (05.03.2023) исполняли талантливые молодые актеры, тщательно подобранные компанией «Бродвей Москва» и органично предстающие в образах героев из песен «Секрета»: Славы (Артемий Соколов-Савостьянов), Алисы (Арина Постникова), Кристины (Юлия Ива). Они отлично танцуют и поют (хоть и не всегда идеально с точки зрения интонации!), но главное – действительно проживают историю на сцене. В этом им помогал небольшой, но слаженный оркестр, а также артисты ансамбля, исполнявшие зажигательные танцевальные номера в духе рок-н-рольных вечеринок 80-х (хореограф-постановщик – Ирина Кашуба).

Мюзикл точно не получился бы таким зрелищным без сценографии – потрясающих видов Ленинграда и красочных аутентичных костюмов. Белые ночи, дворы и крыши, огромный корабль торгового флота СССР, советские квартиры, в которых проводятся потайные концерты-квартирники, панорама жилого дома, где живет «Моя любовь на пятом этаже», студия Ленинградского телевидения – все эти картинки словно оживали в интересных решениях творческой команды (режиссер-постановщик – Михаил Миронов, художник-постановщик – Максим Обрезков, художник по костюмам – Татьяна Ногинова, художник по свету – Иван Виноградов, видеосценограф – Ася Мухина).

Помимо того, что зритель получил визуальное наслаждение, он попал в самую настоящую сказку, где есть и волшебный питерский троллейбус, парящий среди звезд вместе с молодыми влюбленными, и пейзажи далеких жарких стран, о которых мечтает советская молодежь. Все это сделано очень красиво, стильно и ярко – так, как полагается в мюзиклах. К этой истории не стоит относиться слишком серьезно – сюжет спектакля незамысловат, прост и часто предсказуем. Главное в нем – добрый настрой и оптимизм, призыв заглянуть в себя и увидеть – какая там любовь и красота.

Мария Чилимова, V курс НКФ, музыковедение

№3 (218), март 2023 года

Несмотря на сложную геополитическую ситуацию, наша страна и Консерватория все также притягательны для обучения иностранных студентов. Мы побеседовали с одним из них. Наш собеседник – Юго Мартен (Франция), студент V курса по специальности «фортепиано».

– Юго, Вы учитесь в Московской консерватории. Что послужило главным критерием в выборе образования в российском вузе?

–Я давно люблю русскую культуру и особенно русскую музыку, в ней есть что-то очень глубокое и искреннее. Также, русские музыканты меня больше всех впечатляют своей игрой – на мой взгляд, только они объединяют три главные качества настоящего музыканта: уважение к тексту композитора и знание его творчества, великолепную блестящую технику, включая разнообразный звук и певучие линии, и, что важнее всего, они представляют собой развитую личность с высоким пониманием музыки в целом. По этой причине я решил учиться в России.

– А в чем, по Вашему мнению, заключается специфика русской школы педагогики?

– Мне кажется, что главная специфика русской школы – умение развивать человека, а не только технику. Как? С помощью уроков, которые не связаны напрямую с музыкой, например, философия, история искусств и т.д. Мне кажется, что в России сохранилось то, о чем говорят великие на протяжении веков – хороший музыкант должен развивать себя и свой внутренний мир. Это сказал Скрябин Рубинштейну, а Рубинштейн – Горовицу. Еще и Нейгауз писал, что «источник красоты искусства – душевная красота человека, которую надо воспитать».

– Во Франции достаточно высоко оценивают российских музыкантов?

– Во Франции уважают и почти восхищаются российскими музыкантами, особенно их техникой, но не совсем знают и понимают – что такое Россия. Я помню, как мы слушали Рихтера, Гилельса, Луганского, при этом не зная подробно о сути и глубине их игры. Обычно люди не всегда в курсе преимуществ российской консерватории, но понимают, что такое образование очень ценное.

– На данный момент ситуация в мире очень нестабильная: многие иностранцы покидают Россию, на Западе «отменяют» нашу культуру, высылают дипломатов и отказывают в контрактах деятелям искусств. Что Вы думаете по этому поводу? Пришлось ли столкнуться с какими-либо трудностями?

– Мне кажется, что с пребыванием в России иностранцу нет ничего сложного. Всем понятно, что я музыкант и не занимаюсь политикой. Поэтому люди относятся ко мне также, как и ко всем частным лицам – с уважением и добротой. Искусство имеет свои территориальные особенности: оно без границ, потому что сделано не гражданином, а человеком, не для жителей какой-нибудь страны, а для человечества. На мой взгляд, искусство – самая успешная и ясная форма трансцендентности, которая является его главной целью. Сейчас искусство больше всего нужно всем людям во всех странах.

– Планируете ли Вы после окончания консерватории поддерживать культурные связи с Россией?

– Даже если бы я и хотел порвать связи с Россией, я бы не смог. Россия – страна, которая сразу просачивается в сердце и никогда из него не уходит. Конечно, я буду поддерживать культурные связи с Россией, поскольку они мне нужны для саморазвития. 

– Русская культура очень часто не так проста и понятна человеку другой нации. Насколько было тяжело приспосабливаться к местному менталитету?

– На самом деле, принимать русский менталитет было не самым сложным в России. Конечно, есть особенности. Например, мало кто улыбается незнакомым по дороге, или, если что-то непонятно, люди повторяют информацию не медленнее, а просто громче и такими же словами. Но все делается искренне. Здесь человек растет не только через работу или учебу, но и через личные связи. Россия – это прежде всего народ, состоящий из людей с большим сердцем. Отношения с ними не всегда были легкими, но всегда интересными, страстными. Несколько из этих знакомств переросли в близкую дружбу, другие, наоборот, исчезли из моей жизни, но все равно обогатили понимание русского менталитета.

– Расскажите о своем опыте: какие самые запоминающиеся и яркие впечатления были во время обучения в России?

– Ярких впечатлений было много. За все годы, которые я провел здесь, самым запоминающимся моментом было мое выступление в Большом зале консерватории – на первом курсе мне удалось поучаствовать в Гала-концерте. И с каким произведением! Это была поэма «К пламени» Скрябина. Выступление стало по-настоящему особенным для меня, потому что, во-первых, это было в БЗК – на исторической сцене, где играли мои любимые музыканты. Во-вторых, это произведение Скрябина занимает особое место в моем сердце, его я играл больше любого другого, на разных сценах и почти каждый год, начиная с первого курса. Оно будто живет со мной, как друг.

– Мне известно, что Вы также пробовали себя в композиции. Какими оказались успехи в этой сфере творчества?

– А вот и второй, очень значительный момент жизни в Консерватории – исполнение моего Квартета! Я сердечно благодарен всем исполнителям: Марии Петуниной, Валерии Толмачевой, Кристине Курвиц и Семёну Пахомовичу!

– И что представляет собой Ваше сочинение?

– Это трехчастный струнный квартет, основанный на фуге. Мне казалось, что именно фуга наиболее адекватно подходит для того, чтобы передать ощущение, которое направляло процесс всей работы, ощущение потерять что-то, чего еще даже не существовало. Поэтому Квартет называется «Потерянный мираж». Я не хотел заключать себя в определенную стилевую манеру – Квартет написан во французском пост-романтическом стиле, но с выходами в модерн и иногда даже в атональность, когда того требует музыка. В его заключении я хотел передать трагическое ощущение смерти после тщетных поисков миража, которого, как мы понимаем, не существовало с самого начала.

– Желаем успеха на этом поприще! Строите ли Вы какие-то творческие планы на ближайшее время? Если да, то какие?

– В ближайшее время планы довольно обычные: играть на сцене сольно и с другими музыкантами, певцами и оркестром. После окончания Консерватории мне хочется участвовать в международных конкурсах, продолжать выступать на сцене, сочинять больше музыки и даже написать трактат по инструментовке. Мне также хотелось бы попробовать себя в дирижировании оркестром, но времени на это уже не хватит, к сожалению.

– Заканчивая наш разговор, хочется задать вопрос – какой совет Вы дали бы иностранным студентам (европейцам, в частности), которые желают обучаться в России?

– Самый главный совет европейцу – не бояться! В начале будет тяжело и с языком, и с культурой, но стоит потрудиться. В итоге Россия может дать вам то, что вы даже не можете себе представить.

– А что особенного она дала Вам?

– Здесь я встретил Анастасию Бородкину, прекрасную русскую девочку с чувствительной щедрой душой, которая стала моей женой! При всем этом она очень талантливый музыкант, благодаря ей мне открылось многое. Я даже думаю, что каким-либо другим способом очень тяжело полностью войти в русский мир.

Беседовала Мария Чилимова, IV курс НКФ, музыковедение

Фото из личного архива автора

№9 (215), декабрь 2022 года

В 1987 году, на экраны вышел фильм американского кинорежиссера Брайана де Пальмы в жанре детективной драмы с ярким названием – «Неприкасаемые» (англ. The Untouchables). Не менее яркой является и судьба фильма, получившего ряд знаковых наград в разных номинациях. «Лучшая музыка к фильму», «Лучший альбом на основе саундтрека к фильму», просто «Лучшая музыка» – все эти награды и номинации стали результатом сотрудничества де Пальмы с гениальным итальянцем Эннио Морриконе(1928–2020).

Кинолента собрала разнородные отзывы: с одной стороны, критики отмечали актуальность гангстерской темы и организованной преступности американских 1930-х, проработанность фона и стиля картины, блестящий набор актеров (Шон Коннери, Роберт Де Ниро, Кевин Костнер). С другой, находили сюжет слабым, непродуманным, персонажей однобокими, а концовку затянутой. Передать атмосферу времени деятельности знаменитого Аль Капоне режиссеру хоть и удалось, но не в той мере, чтобы считать фильм гениальным достижением кинематографического искусства ХХ века. Однако, выигрышной в нем оказалась музыка Эннио Морриконе.

Морриконе ушел из земного мира уже более двух лет назад, но память о нем жива, целостна, «неприкосновенна». Музыка появилась в его жизни рано. Он также быстро осознал, что она, как позже выразился, «может утешить, особенно людей с чувствительной душой, которые еще не разучились чувствовать, сострадать, переживать, не стали циниками». Такой путь к людям он прокладывал через свое искусство. 

Отец-музыкант, запрещавший играть в бинго или карты на осенних каникулах в угоду занятиям музыкой. Засыпавший за игрой на трубе мальчик, в возрасте 10 лет разорвавший в клочья свои первые пьески для двух охотничьих рожков. Затем консерватория Святой Чечилии в Риме, «любимое» сольфеджио, и, наконец, дипломы профессионального трубача и композитора. Творческие скитания, пробы пера на обработках музыки для радио и телешоу, ночные подработки в не самых гламурных местах итальянской столицы, игра на трубе «за пригоршню долларов», чтобы скудно поужинать – вещи уже менее приятные. Знаковый момент – кинематограф, 1961 год. Именно тогда в жизни будущего знаменитого кино-композитора произошли радикальные изменения.

Кинематограф жил рядом с Морриконе с довольно-таки ранних лет. «Мои первые воспоминания связаны с кино. Я люблю кино, помимо музыки, конечно. В моей юности кинотеатры показывали два фильма в день. Я смотрел оба», – вспоминал он. Неудивительно, что приложить руку к популярнейшим в 1960–70-е годы в Италии «спагетти-вестернам» оказалось для композитора заманчивым предложением. Сперва Серджио Леоне, а затем и Джузеппе Торнаторе, Дарио Ардженто, Бернардо Бертолуччи, Квентин Тарантино, Брайан Де Пальма, Пьер Паоло Пазолини, Джон Хьюстон, Дон Сигел, Майк Николс, Терренс Малик – огромный список именитых режиссеров разных стран, с которыми Морриконе начал вести сотрудничество как автор саундтреков к фильмам. В итоге: шесть номинаций на «Оскар», статуэтка «за выдающийся вклад в кинематограф» (2007) и множество других наград, включая премии от BAFTA и «Золотого глобуса».

За карьеру длительностью практически в 60 лет, Морриконе создал музыку к доброй сотне фильмов, в том числе российских. Еще в 1969 году совместно с Александром Зацепиным он написал музыку к советско-британско-итальянскому фильму Михаила Калатозова «Красная палатка», а затем – к фильму «72 метра» (2004) о наших подводниках. Режиссер картины Владимир Хотиненко вспоминает: «Это был умный и талантливейший человек с чувством юмора. Мы не просто вместе работали, но и дружили немножко семьями. <…> Морриконе очень потрясла история с подводной лодкой „Курск“, и он во многом писал специально для погибших ребят-подводников».

Морриконе был обычным человеком, которого можно назвать примерным семьянином и верным мужем. Мастерски играл в шахматы, воспитывал детей и практически никогда не покидал Рим на долгий срок. Даже обладал своего рода странностями: по рассказу сына, Андреа Морриконе, не мог выносить лиловый цвет, живые лилии и число «17». Из-за этого однажды не повезло и репортеру, явившемуся на интервью в сиреневом пиджаке, и русским (Морриконе сотрудничал с продюсерским центром Артура Шачнева), вручившим первый контракт с маэстро в папке фиолетового цвета. Однако, для многих людей Эннио Морриконе стал одной из самых грандиозных личностей искусства ХХ века. О нем говорили и продолжают говорить, вспоминать, выносить оценки, ругать, но чаще всего хвалить.

«Он – легенда. Работать с Эннио Морриконе – это как получить награду», – говорил Дарио Ардженто (итальянский кинорежиссер, сценарист, продюсер и композитор).

Морриконе действительно чутко улавливал атмосферу будущего фильма, играл со стилями и эпохами, языками, в совершенстве владел приемами и оркестровыми техниками, но самое главное – он обладал даром лирического высказывания. Его миссия – не в спасительной силе элитарного искусства звуков, доступного избранным. Его миссия – трогать, волновать, доходить до сердец обычных людей.

Вспоминая о Морриконе, продюсер Любовь Глазкова, организовывавшая неоднократные гастроли итальянца в Россию, рассказывает об его усилившейся к старости интровертности и флегматичности. К примеру, каждое утро он сорок минут расхаживал туда-сюда по своей квартире, прежде чем приступить к работе. Рано ложился и вставал, много гулял и перестал пить крепкий алкоголь. Он все также мало общался и говорил о своих чувствах. И каждый раз, приезжая в Москву, «никак не мог понять этих русских»…

Последний фильм композитора вышел за четыре года до его кончины – это мечтательная кинолента «Двое во вселенной» режиссера Джузеппе Торнаторе. Он так и не успел прийти к «абсолютной музыке», зато в кинематографической вселенной остался единственным и неповторимым.

Мария Чилимова, IV курс НКФ, музыковедение

№7 (213), октябрь 2022 года

Масштабность и красочность. Грандиозность действия и впечатляющие массовые сцены. Египетский колорит и знаменитый триумфальный марш победителей. Все это ожидает ощутить, узреть и услышать посетитель театра от просмотра «Аиды». Насколько соотносятся перечисленные «тэги» с трактовкой оперы, предложенной на сцене Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко? Каким получилось возобновление «Аиды», поставленной Петером Штайном?

В сентябре 2022 года под руководством режиссера капитального возобновления Ильи Можайского прошла серия показов одной из самых популярных опер знаменитого итальянского композитора. Впервые же «Аида», воссозданная глазами известного театрального режиссера немецкого происхождения Петера Штайна, увидела свет 14 апреля 2014 года – именно тогда состоялась премьера оперы на сцене МАМТа. 

Деятельность Штайна к тому моменту долгие годы была связана с Россией. На сцене отечественных театров им были поставлены как драматические спектакли («Три сестры», «Чайка» и «Вишневый сад» Чехова –горячо любимого им русского автора), так и музыкальные («Осуждение Фауста» Берлиоза, «Борис Годунов» Мусоргского и др.). К Верди, гиганту итальянского оперного искусства, Петер Штайн обратился с нескрываемым удовольствием и вполне адекватной задачей – «соблюдать все авторские указания». Более того, это заявление полностью совпало с одним из главных принципов творческой деятельности Штайна – стремлением быть ближе к тексту (уртексту!) и его первозданности. Несмотря на скромную формулировку поставленной цели, решение оказалось концептуально важным, так как «Аида», по словам Штайна, должна была вновь стать «тем, чем она была задумана – интимной психологической драмой».

Главное, что поражает в этой постановке с самого начала – сценография. Отказ от пышности заметен сразу по сценическому оформлению первой картины: перед нами аскетичное сочетание черного фона и ослепительного белого света, проходящего через расщелину, которая напоминает то ли замочную скважину, то ли проход между двух колонн. Эта расщелина еще не раз за спектакль понадобится Фердинанду Бёгебауэру, австрийскому театральному художнику и сценографу «Аиды»: через нее торжественным маршем на площадь в Фивах пройдет войско египтян-победителей, она станет входом в храм Мемфиса и подземелье, где вершится суд над Радамесом.

Столь же стильно и сдержанно выглядят персонажи оперы (художник по костюмам – Нана Чекки). Огромное значение здесь имеет цвет: на фоне благородных белоснежных одеяний египтян – контрастные зеленые и фиолетовые костюмы пленных эфиопов, а главное – самой Аиды. Своеобразным лейтцветом Царя Египта становится золотой по явной аналогии с всесильным Солнцем: в золото окрашены его одежды, золотой цвет освещает его появление и присутствие. Особенно выигрышно этот прием смотрится во второй картине, когда холодные голубые цвета таинственного действа сменяются ярко-желтым при спуске «с неба» золотого медного шара – символа Египта, который дарует победу Радамесу. Или в грандиозном чествовании победителей на площади в Фивах, где блеск золота отражается от оркестра медных инструментов на сцене. Работа со светом и цветом, безусловно, также стала выигрышной фишкой данной постановки (художник по свету – Иоахим Барт).

Сценический облик оперы украсили танцы. Хотя постановщики и не баловали зрителя многочисленными хореографическими номерами, в сакральное действо второй картины органично вошел танец девушек в струящихся белых платьях, как и детский ансамбль – в сцену в покоях Амнерис, где акробатические выкрутасы танцоров в костюмах дикарей придали еще больше яркости самой «радужной» картине оперы.

Каким же образом получилось воссоздать «интимную психологичность» изнутри? Обратимся к цитате: «И все время – forte, forte, forte! Но если мы откроем партитуру, то увидим совсем другую картину. Больше половины оперы — это piano и pianissimо». Это замечание Петера Штайна, по-видимому, было успешно принято во внимание дирижером-постановщиком Феликсом Коробовым, а затем и его оркестром (на показах 20 и 22 сентября за пультом стоял Тимур Зангиев). Убрать «лишний шум» удалось: время от времени тихо и пронзительно звучит гобой — лейтинструмент Аиды, символ ее душевных переживаний. Иногда внезапно, но не до смерти оглушающе, разбудит задремавших удар там-тама.

На фоне «приглушенного» оркестра ярче стали выделяться и голоса вокалистов. Партии знаменитой троицы главных героев исполняли: Нажмиддин Мавлянов (20.09) и Николай Ерохин (22.09) – Радамес; Елена Гусева – Аида, Лариса Андреева (20.09) и Наталья Зимина (22.09) – Амнерис. Стоит отдать должное таланту и актерским данным певцов, однако, в сравнении с находками внешнего оформления оперы, их выступление до глубины души не поразило.

Удалось ли в итоге создать ту самую «интимную драму»? На этот вопрос каждый может ответить по-разному, но нельзя не заметить пронзительный драматургический прием предпоследней картины: на первом плане показать не суд над изменником-Радамесом, а душевные муки Амнерис, мечущейся на фоне белых стен подземелья в кроваво-бордовом платье. Этот прием выглядит даже более убедительно, чем решение знаменитой финальной сцены: в ней режиссер, последовательно воплощая в жизнь идею самого композитора, традиционно делит композицию на два плана, разделяя умирающих в любви Радамеса и Аиду с молитвой Амнерис в храме над подземельем…

К сожалению, в ближайшее время увидеть эти находки в Театре Станиславского и Немировича-Данченко не представляется возможным – в осеннем расписании пока что показов не предвидится.

Мария Чилимова, IV курс, НКФ, музыковедение

Фото Сергея Родионова