№ 9 (161), декабрь 2016

«Любите ли вы театр так, как люблю его я?», – вспоминаются знаменитые строчки в исполнении Татьяны Дорониной. Каждый посетивший удивительно добрые и в высшей степени интеллигентно поставленные спектакли петербургского детского музыкального театра «Зазеркалье», скорее всего, ответит: «Да!». Рассчитанные на абсолютно любого слушателя, они воспитывают в нем не просто музыкально грамотного, но и высоко образованного, культурного человека.

Редкие московские гастроли труппы из северной Пальмиры состоялись недавно в рамках I Фестиваля музыкальных театров России «Видеть музыку», организованного Ассоциацией музыкальных театров (рук. – Георгий Исаакян) при поддержке Министерства культуры РФ и ПАО «Лукойл». «Это большая честь участвовать и открывать фестиваль», – подчеркнул главный режиссер театра Александр Петров.

Все представления театра «Зазеркалье», показанные в течение недели, прошли буквально на одном дыхании. В Большом театре можно было окунуться в атмосферу жизни различных народов и эпох: от библейского «Ноева ковчега» Бриттена, предназначенного в основном для детского исполнения, японско-китайской темы «Мадам Баттерфляй» Пуччини и даосской притчи «Сказка о Соловье, Императоре и Смерти», до жизни немецкого провинциального театра начала прошлого века («Директор театра» Моцарта), событий в Италии первой половины ХХ столетия («Джанни Скикки» Пуччини, «Любовный напиток» Доницетти) и современного телевизионного канала «La Gazzetta», куда перенесено действие оперы Россини «Газета, или Брак по объявлению».

Каждая постановка, подобно отблескам самоцветов, раскрыла разные грани человеческих эмоций, а с точки зрения режиссуры, заставила под иным углом взглянуть на устоявшиеся интерпретации популярных итальянских опер. Во всех спектаклях чувствовался свой «почерк» театра: на экране или в декорациях обязательно присутствовал портрет композитора / драматурга, чье сочинение исполнялось в данный момент.

В новой сценической версии «Любовного напитка» фантазия А. Петрова пошла еще дальше. Каждому персонажу ради шутки была «присвоена» фамилия или имя известного деятеля итальянского искусства: Адина Малибран, Неморино Доницетти, его соперник Белькоре Беллини, хитрый мошенник Дулькамара Масканьи и его слуга Гаэтано.

Тщательно продуман был вопрос с языком либретто. И меломаны, и искушенные слушатели могли выбрать: слушать оперы на языке оригинала или в русском переводе (особенно это касается «осовремененных» разговорных диалогов «Газеты», выполненных Н. Голь, с итальянским текстом в музыкальных номерах). Примечательно, что дети, для которых по сути была написана одноактная опера Бриттена, наравне со взрослыми пели по-английски. Комические же оперы Моцарта и Пуччини, показанные в один вечер, наоборот, исполнялись преимущественно в русском переводе (только в «Директоре театра» звучал немецкий текст в музыкальных номерах).

Несомненной творческой удачей всех спектаклей стал превосходный певческо-актерский состав труппы. Их естественная игра и пластичность приковывали к себе внимание: хотелось не только слушать завораживающие по красоте голоса, но и смотреть на разворачивающееся действие гармоничного актерского ансамбля, где каждое движение, каждая режиссерская задумка были логически оправданы.

Театр «Зазеркалье» привез в Москву целую сокровищницу красивых голосов. Перечислю лишь некоторых исполнителей, у которых синтез вокального мастерства и актерской одаренности производил ошеломляющее впечатление. Это звенящий, серебристый голос миниатюрной Соловушки Марины Кудряшовой из даосской притчи. Это приятный нежный тембр Дарьи Росицкой, выступившей в партии Дораличе из «Газеты» и Жены Ноя в «Ковчеге». Это восхитительный сочный и очень сильный голос Елены Миляевой, исполнившей партию Адины-библиотекаря с изумительной филировкой. Это сладкоголосый красавец тенор Дамир Закиров, с которым публика познакомилась в роли звезды эстрады Альберто из «Газеты» и велосипедного мастера Неморино. Это прирожденные комические актеры Александр Подмешальский (Дон Помпонио, директор телеканала «La Gazzetta» в опере Россини) и Леонид Нечаев (Директор театра у Моцарта и ведущий шоу «Замуж вслепую» в современной интерпретации Россини).

Пением детского хора вместе с публикой протестантских хоралов в «Ноевом ковчеге» завершились гастроли «Зазеркалья» в Москве, символизируя своего рода единение всего человечества в благоговейном порыве. Причем, на такой «одухотворенной ноте» – в День музыки (1 октября)! И захотелось верить, что все музыканты – одна большая и дружная семья, и что «Зазеркалье» сможет в следующий раз снова подарить безмятежную радость и веру в чудо искусства!

Мария Зачиняева,
выпускница ИТФ

№ 9 (161), декабрь 2016

Максим Венгеров не нуждается в представлении, он – всемирно известный скрипач. 4 ноября 2016 года состоялся его концерт в Большом зале Московской консерватории, который стал открытием II сезона Международного скрипичного фестиваля. Партию фортепиано в течение всего вечера исполнял не менее известный пианист Рустем Сайткулов.

…На сцене лишь рояль и пюпитр с нотами. Синева минимальной подсветки выделяет орган Большого зала, а два контрастных (желтых) прожектора концентрируют внимание на двух главных участниках вечера. Афиша пестрит именами – тут и классик Бетховен, и ранний романтик Шуберт, и композиторы начала XX века Равель и Эрнст, и сугубо скрипичные авторы – виртуозы Паганини и Крейслер. Но в итоге вниманию предлагаются как бы два маленьких концерта, демонстрирующие разные стороны скрипичной музыки.

Первое отделение было посвящено масштабному жанру и включало две сонаты для скрипки и фортепиано – ля мажорную Шуберта (op. 162) и Седьмую Бетховена (op. 30 №2). Их исполнение должно было показать искусство выстраивания дуэта-диалога между двумя инструментами, где нет солиста и концертмейстера, а есть два равноправных персонажа. И, надо сказать, Венгерову и Сайткулову это прекрасно удалось, хоть и не везде идеально. Иногда чувствовалось некоторое давление «авторитета» – партия скрипки порой слишком выделялась, оставляя фортепиано роль безликого сопровождения.

В целом вышло интересное сопоставление двух композиторов, сочинявших в одно и то же время, но обычно отождествляемых с разными эпохами. И, если соната венского классика, созданная в 1802 году, оставила впечатление сочинения патетического, наполненного почти романтическими нарастаниями и спадами, драматическими восклицаниями и моментами глубоких размышлений, то цикл Шуберта, написанный в последние годы жизни (1826-1828), был классически гармоничен и насквозь пронизан песенными интонациями.

Начало второго отделения фактически стало центром программы. Снова представлен сонатный цикл, но это – уже Равель, с совершенно иным подходом к старинному жанру. Спокойно развертывающаяся первая часть сменилась «Блюзом» второй: показалось, что даже облик скрипача поменялся, он словно наслаждался пряными негритянскими «подъездами» в мелодии и задорно извлекал из скрипки звучания, подобные банджо. Механичное perpetuum mobile третьей части пролетело без сучка и задоринки, органично подготовив публику к заключительной, виртуозной части концерта, демонстрировавшей уникальное исполнительское мастерство Венгерова.

Ее открыл Этюд № 6 Эрнста для скрипки соло (вариации на тему ирландской народной песни «Последняя роза лета»), в котором, казалось, были собраны все возможные штрихи и приемы. Блестяще прозвучали пассажи, двойные ноты и аккорды, расцвечивающие несколько наивную народную мелодию и меняющие ее характер то на взволнованно-романтический, то на патетически-приподнятый.

А завершилась программа двумя сочинениями Паганини-Крейслера: Кантабиле ре мажор и «Пальпити» (вариации на тему арии «Ditan tipalpiti» из оперы Россини «Танкред»). В них со всей яркостью проявилась знаменитая венгеровская кантилена – то нежная и томная, то легкая и по-женски игривая, но всегда заставляющая слушателя внутренне петь.

Полный зал горячо принимал артиста, неоднократно вызывал на бис, на что тот с удовольствием отвечал скрипичными хитами («Венский каприс» и «Китайский тамбурин» Крейс-лера, «Вокализ» Рахманинова и Венгерский танец № 2 Брамса). Отточенные на многочисленных концертах, они звучали блестяще, приводя в восторг возбужденную публику.

Лидия Саводерова,
IV курс ИТФ

№ 9 (161), декабрь 2016

Фестивали современной музыки всегда полны сюрпризов – как для искушенной публики, так и для того, кто впервые решил приобщиться к свежему потоку нынешней музыкальной мысли. Одно из самых знаменитых событий подобного рода – фестиваль «Московская осень», открывшийся уже в 38-й раз. Из всех предложенных «блюд» обширного «меню» фестиваля меня особенно заинтересовал концерт под названием «Гости из Франции». О них и пойдет речь.

Итак, вечер 2 ноября в Доме композиторов обещал быть чем-то из ряда вон выходящим, к тому же с французским акцентом. Иногда французское преломлялось сквозь испанские корни (Хосе Мигель Фернандес), уходило далеко на Восток – в Японию (Иширо Нодаира), Китай (Жанг Ксиао Фу), или вовсе рассеивалось в фигуре бразильского американца (Пауло Шагас). Концерт официально приурочили к 40-летию ансамбля Марка Пекарского, и потому на сцене сперва прозвучали вступительные слова председателя московского отделения Союза композиторов Олега Галахова и самого Марка Пекарского. Вся «юбилейная» музыка была написана для ударных и исполнена выдающимся музыкантом Тьерри Миролио, увлекшего публику своей энергетикой.

Особую атмосферу создавали электронные звучания – они сопровождали каждое сочинение. Организаторы явно рассчитывали на стереоэффект и разместили 6 динамиков в разных углах зала. Первый поток электронных звуков пошел словно бы из-за закрытой двери слева и все головы (моя тоже) невольно повернулись в том направлении. Хитрость электроники заключалась в том, что частенько она синтезировала сиюмоментную комбинацию ударных, и потому движение голов было вызвано и любопытством: у них что же, за дверью еще один ударник сидит?! Мало-помалу публика убедилась, что ловкий г-н Фернандес, отвечавший за электронику, водит ее за нос, и продолжила созерцать происходящее на сцене.

А созерцать было что: сцена оснащалась большим экраном, и к каждому произведению подобрали свой видеоряд. Местами он представлял съемки движений исполнителя в режиме Live (камера спряталась где-то в недрах барабанной установки, и проецировала изображение в небывалых оттенках). Le Grand Jeu композитора Бруно Монтовани по картине Марко Дель Ре повлекло за собой видео из целой серии картин. Их несколько первобытный и оригинальный стиль органично сочетался с особенностью исполнения: звук извлекался исключительно руками в некой шаманско-архаичной манере. Дополняла этот ансамбль пантомима: изящная девушка в трико a la картина на экране двигалась то нарочито медленно, то превращалась в ураган.

Три сочинения потрясли меня более всего. Первое из них – Homotopy Фернандеса. Вероятно, одной из причин успеха и криков «браво» по окончании был органичный синтез музыки и ее технического воплощения. Сначала, буквально из темноты (свет на сцене минимальный, чтобы не мешать восприятию видео) возникал звон двух округлых пластин; звук (на грани затухания) поддерживался медленным, почти ритуальным трением пластин друг о друга, подхватывался электроникой и обволакивал весь зал. Затем взмах руки исполнителя порождал некие световые блики на экране, движущиеся в ритме музыкального пульса. Глаз просто наслаждался этими линиями, не понимая, что конкретно он видит. Постепенно свет начинал выхватывать из темноты обнаженную женскую фигуру со скрещенными на груди руками: высвечивая одну часть тела за другой и никогда не освещая ее полностью, он провоцировал почти эротическое ощущение. Это было самое мистическое впечатление вечера.

Другое сочинение – Nourilang г-на Жанг Ксиао Фу – несло в себе сильный отпечаток буддизма. Бесконечно крутящиеся на экране сутры и магия дыма от благовонных палочек складывались в нечто надвременное; возникала иллюзия движения между двумя рядами вращающихся сутр навстречу солнцу. Ослепительный свет в конце пути вкупе с оглушающим crescendo заставили меня буквально подпрыгнуть в кресле. Но сила этой композиции, разумеется, заключалась не в звуковой мощи, а в общем (скорее, духовном) впечатлении. Синтезированное хоровое пение и уход исполнителя за сцену в конце только укрепили его.

На «десерт» было оставлено нечто, погрузившее всех в легкое недоумение. В программе произошли изменения, и ведущая концерта звонко объявила: «Пауло Шагас – “Сизиф в ушах”». Честно скажу, сначала я подумала, что ослышалась. Но надпись на экране развеяла сомнения относительно собственных ушей. Что же автор хотел сказать таким названием? Пожалуй, сизифовым трудом можно считать усилия исполнителя, который в абсолютной темноте и лишь при свете экрана неистовствовал за своими барабанами. Хотя и напрасно – внимание слушателей целиком сосредоточилось на фильме: все с замиранием сердца следили за приключениями немолодого мужчины весьма опрятной наружности и его тщанием пересечь некий холм, покрытый мелкими подлыми камнями – он пачкал в пыли изящный плащ при почти натужных попытках съехать вниз как с детской горки. Страшно хотелось, чтобы он, наконец, оседлал этот холм и прекратил мучить публику – что ему, собственно, и удалось (правда, при невыясненных обстоятельствах…).

В целом, вечер доставил много удовольствия. Очень жаль, что не все слушатели остались до конца и насладились разнообразием художественных эффектов предложенной музыки. Среди публики я с приятным удивлением отметила группу юношей из военно-морского училища, организованно совершивших культпоход на это мероприятие и жарко обсуждавших наиболее запомнившиеся моменты. Стоявшие неподалеку старички были увлечены аутентичным произнесением новой для них венгерской фамилии. Хорошо, если каждый концерт будет вызывать такую живую реакцию!

Маргарита Попова,
IV курс ИТФ

№ 8 (160), ноябрь 2016

Проф. В. Г. Агафонников с учениками (А. Рыкалова, О. Иванова, В. Корсаков)

19 октября в Малом Зале состоялся юбилейный авторский вечер композитора, народного артиста России, профессора Московской консерватории Владислава Германовича Ага-фонникова. Наряду с ценителями музыки в зале сидели профессора консерватории, друзья и коллеги, студенты-композиторы, среди которых, конечно, и ученики Владислава Германовича. Еще до начала концерта вокруг воцарилась особая атмосфера ожидания музыкального торжества.

Вечер открыл профессор В. В. Задерацкий, обратившись к публике с вступительным словом. В кратком «экскурсе» в творчество юбиляра он сделал особый акцент на хоровых истоках Владислава Германовича: до поступления в консерваторию композитор учился в Московском хоровом училище (сейчас оно носит имя Свешникова). А консерваторию В. Г. Агафонников окончил сперва как композитор (в классе В. Я. Шебалина), затем как пианист (у Я. И. Зака). Такое разностороннее музыкальное образование позволило композитору прекрасно овладеть фортепиано и почувствовать тонкие грани вокального и хорового искусства.

Открывал программу цикл «Семь песен на стихи М. Карема», который Агафонников сочинил в 1964-м году. С первых аккордов фортепианного вступления в зал ворвалась свежесть детства, которую символизировал лучезарный соль мажор первой песни под названием «Тедди». Искренность и душевная простота этого детского образа покорила публику, и на последних словах «А когда не разрешают мне со взрослыми сидеть, то со мною спать уходить Тедди, плюшевый медведь» – все заулыбались. Затем последовала вереница незамысловатых, «наивных» зарисовок: то пугающих («Чучело»), то жалостливых («Кот»), то веселых (песня «Утки», в которой голос и рояль забавно имитировали утиное кряканье). Пьеса «Дедушка» напомнила о давно минувших временах: в музыке были слышны мотивы, схожие с древними русскими распевами.

Заключительные «Кукла заболела» и «Мой змей» окончательно утвердили атмосферу легкой игры, которую убедительно передала солистка «Новой Оперы» Полина Шамаева в сопровождении Марины Агафонниковой.

После детского цикла прозвучала Соната для трубы и фортепиано (1974) в исполнении Игоря Приходько и автора (фортепиано). Неожиданный контраст мгновенно захватил внимание зала: в таинственном вступлении медный духовой инструмент с сурдиной показал технические и звуковые возможности, хотя и не так ярко, как во второй части и особенно – в финале.

Второе отделение открылось еще одним вокальным циклом, сочинением 1993 года – «Семь восьмистиший И. Исаакяна в переводе А. Блока». Драматичный и философский характер избранной поэтической основы определил мрачную таинственность музыкальных образов, тонкую звукопись, остроту контрастных противопоставлений от тихих «ночных» зарисовок до трагически мощных моментов. Произведение прекрасно исполнили солист «Новой Оперы» Василий Ладюк и Марина Агафонникова (ф-но), вызвав дружные аплодисменты, разноцветье букетов…

В заключение музыкального вечера за роялем – вновь автор. Он исполнил «Basso ostinato» – вторую часть своей Сонаты для фортепиано: насыщенная полифоническими мотивами, с яркой кульминацией, она прозвучала как самостоятельное произведение. А в завершение концерта сыграл… «Вокализ» Рахманинова! Это стало и благодарным приношением великому русскому композитору, и знаком того, что глубокие традиции отечественной музыки не утеряны. Они воплотились «здесь и сейчас» – в прозвучавшей музыке Владислава Германовича Агафонникова.

Ольга Иванова,
IV курс ФФ

№ 8 (160), ноябрь 2016

7 октября 2016 года – года российского кино – на сцене Большого зала Московской консерватории состоялся показ знаменитого советского художественного фильма «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна, классика мирового кинематографа, сопровождавшийся живым исполнением гениальной музыки Сергея Прокофьева. Этот весьма необычный формат был блестяще воплощен Концертным симфоническим оркестром и Хором Московской консерватории под управлением Анатолия Левина.

Фильм, созданный в 1938 году за невероятный срок – 4 месяца, – имел колоссальный успех. Работа над ним протекала в теснейшем содружестве режиссера и композитора. Прокофьеву был чрезвычайно важен внутренний пульс кинокартины: во время просмотра готовых кадров он выстукивал сложные ритмы и создавал музыкальные образы, отталкиваясь от зрительного ряда. Иногда процесс сочинения шел впереди съемок, и Эйзенштейн выстраивал сцену, исходя из воспроизведения готовой партитуры. Музыкальность кинокартины очевидна: жесты актеров подчас подобны жестам артистов оперных спектаклей, в каждом кадре присутствует пластика, которая так и просит звукового воплощения.

Фильм выпускался со звуковой дорожкой низкого качества. По этой причине на концерте она была отключена, и зритель-слушатель имел возможность насладиться живым звучанием оркестра, в полной мере прочувствовать атмосферу фильма и проникнуться духом далеких событий XIII века времен интервенции Тевтонского ордена.

Этот музыкально-кинематографический проект очень ценен, ведь в концертах мы привыкли слушать только саму кантату Прокофьева «Александр Невский». И на тех, кто впервые соотнес эту музыку с фильмом, такой просмотр его от начала до конца произвел неизгладимое впечатление. Видимое и слышимое слились в нерасторжимом единстве. Битва «шла» не только на экране, но и в оркестре, в музыке. Это зримо проявилось даже в движениях дирижера. Например, в эпизоде сражения на Чудском озере, где один из воинов замахивается, чтобы нанести удар, дирижер, подобно актеру, так же широко замахнулся и дал мощную сильную долю. Взмывающие вверх смычки напомнили копья, готовые к бою.

Поразила профессиональная игра оркестра. Особенно эффектно звучала группа медных духовых, справившаяся с трудной партией без единого «кикса». Мощное воздействие на слушателей оказало и начало фрагмента «Крестоносцы во Пскове» с устрашающе жестким звучанием forte всей тяжелой меди в жуткой сцене казни псковских женщин и детей на костре.

Ораториальный размах музыке придало участие хора. Хористы с легкостью «перевоплощались» из тевтонских рыцарей (лейттемой которых является стилизованный аскетичный хорал) в русских воинов. Причем, образы русского народа весьма разнообразны: это и былинно-эпические номера («А и было то дело на Неве-реке»), и героические, удалые («Вста-вайте, люди русские»).

Центральным эпизодом всей композиции стало масштабное полотно «Ледового побоища», с блеском исполненное оркестром: один за другим, как в калейдоскопе, сменяли друг друга «музыкальные пейзажи» Чудского озера, тевтонский хорал, хор «Вставайте, люди русские», скоморошьи наигрыши, во время которых русский воин лихо и азартно расправлялся с иноземными захватчиками. А самым проникновенным и трогательным стал единственный сольный эпизод во всей музыке – «Мертвое поле» (Полина  Шамаева, меццо-сопрано). Возвышенный плач об убиенных глубоко запал в душу…

Киноконцерт удался и достоин самых высоких похвал. Однако нельзя не сказать о том, что омрачило вечер в самом начале. Концерт вел Йоси Тавор, радиожурналист, обозреватель по вопросам культуры и искусства. Его интересное и увлекательное вступительное слово несколько раз грубо прерывалось наглыми выкриками с галерки: «Громче, ничего не слышно!». Хотя на самом деле микрофон работал, и в середине амфитеатра было слышно прекрасно. Невообразимый гам мешал продолжать концерт, чувствовалось смущение и раздражение ведущего, кто-то даже покинул зал, демонстративно хлопнув дверью. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда – было обидно за ведущего, за оркестрантов, за слушателей, за ректора Московской консерватории, сидящего в зале… Но первые же кадры фильма переключили зрителей на высокое Искусство.

Большой зал консерватории превратился на вечер в особенную площадку. Новаторская идея будет продолжена: 25 и 26 ноября на его сцене покажут кинокартину «Артист» режиссера Мишеля Хазанавичуса в сопровождении Московского государственного академического симфонического оркестра под управлением Павла Когана и пианиста Людовика Бурса. Очевидно, в традиционных формах исполнения академической музыки появился новый тренд – жанр киноконцерта. Великолепный тренд!

Ангелина Паудяль,
IV курс ИТФ

№ 8 (160), ноябрь 2016

Многим слушателям запомнился тихий осенний вечер 8 октября. Однако всем, кому в ту субботу посчастливилось побывать в Культурном центре ЗИЛа, вечер показался совсем не «тихим»! Машиностроительный завод имени И. А. Лихачева в этом году празднует 100-летие и… прекращает свое существование. В честь такого события ДК ЗИЛ, раньше принадлежавший заводу, по доброй памяти проводит цикл мероприятий. В их числе был и концерт с весьма интригующим названием – «Музыка машин».

Вечер был выстроен в двухчастной форме, во второй части которой Завод поздравлял Ансамбль солистов «Студия новой музыки» Московской консерватории: под руководством Игоря Дронова музыканты исполняли малоизвестные сочинения эпохи советского конструктивизма. Но не только музыкальный подарок ждал слушателей. Перед концертом состоялась очень интересная лекция музыкального журналиста и критика, кандидата искусствоведения Ярослава Тимофеева, который затем вел всю программу. Живым и доступным языком он рассказал о том, что такое конструктивизм и как он проявился в разных видах искусства.

Само здание Культурного центра, выполненное в этом стиле, а также многочисленные иллюстрации и музыкальные примеры, сопровождавшие лекцию, помогали погрузиться в захватывающую эпоху 20-30-х годов прошлого века. Совершенно не ограничиваясь этим временем и нашей страной, ведущий рассказывал о становлении и развитии музыкального конструктивизма от а до я. Целое созвездие имен пронеслось перед слушателями: Стравинский, Прокофьев, Авраамов, Дешевов, Мосолов, Сати, Мийо, Онеггер и многие другие. Также публика получила общее представление о минимализме и конкретной музыке, как следующих ступенях развития идей конструктивизма.

Лекция и концерт в ЗИЛе, приуроченные к уже четвертой по счету «Ночи музыки» в Москве, были абсолютно бесплатными для всех желающих. Благодарная публика не упустила возможности насладиться великолепной игрой всемирно известного ансамбля и с радостью приняла редко исполняемые произведения. К тому же, названия некоторых из них уже прозвучали на лекции и успели заинтриговать: «ожившие рельсы», «заводы», «шестеренки», «машины»… В зале развернулось целое музыкально-театральное действо.

Грамотно выстроенная программа концерта и небольшие, но емкие комментарии помогали осознать события, происходящие на сцене. Оригинально было использовано пространство позади ансамбля: на большом экране появлялись портреты композиторов, чьи произведения звучали в данный момент. Каждый из них смотрел в зал с разным выражением лица (кто задумчиво, кто с ухмылкой, кто с сожалением), словно вслушиваясь и вглядываясь в происходящее. Все это очень оживляло творческий процесс.

В первом номере слушателям предоставилась возможность «прокатиться на поезде»: в оркестровой обработке прозвучала короткая, но очень эффектная пьеса «Рельсы» Владимира Дешевова, написанная в 1926 году. Стук колес, звук гудков, постепенное нарастание скорости поезда, – все это было натуралистично передано в музыке.

Признанные классики ХХ века Прокофьев и Шостакович тоже не остались в стороне от веяний конструктивизма. Их музыка к балетам, в отличие от остальных произведений программы, на публике звучит чаще, однако исполнители предложили свое видение знакомых произведений. Из Прокофьева были представлены эпизоды балета «Стальной скок» – «Фабрика», «Молоты» и заключительная сцена, причем когда заиграли «Молоты», Станислав Малышев (первая скрипка Ансамбля) даже начал притопывать ногами, изображая стук.

Сюита из балета «Болт» Шостаковича прозвучала в обновленном виде, благодаря новой инструментовке для камерного оркестра. Ее сделал Андрей Кулигин, молодой композитор из Рязани, ставший победителем конкурса на создание музыки балета, посвященного 100-летию ЗИЛа. Выразительные solo, неожиданные диалоги высоких и низких инструментов, мощные tutti, артистичные лица музыкантов – все это завораживало слушателей, каждый раз порывающихся вознаградить исполнителей аплодисментами между частями сюиты.

Абсолютным открытием для слушателей стал забытый композитор Леонид Половинкин с пьесой «Электрификат». Магическое название, изобретенное музыкантом, заставляет вспомнить о знаменитом лозунге Ленина («Коммунизм есть Советская власть плюс электрофикация всей страны») и планах ГОЭЛРО. Сейчас мы не представляем жизнь без электричества, а сто лет назад его распространение было задачей номер один. «Двигатель технического прогресса» автор находчиво изобразил в двигательном жанре – фокстроте. Непринужденное синкопирование, разнообразные ударные инструменты погрузили слушателей в атмосферу отдыха после тяжкого заводского рабочего дня в окружении машин и техники.

Своеобразным интермеццо стала Камерная симфония №1 Николая Рославца. Начатая в 1926 году, она не имеет прямого отношения к конструктивизму. Ее лирико-психологический тон оттенил предыдущие произведения и показал многогранность композиторской палитры тех лет.
Кульминацией вечера стало исполнение знаменитого симфонического эпизода Александра Мосолова «Завод. Музыка машин» из незавершенного балета «Сталь». Не случайно подзаголовок этой пьесы дал название всей программе. Узнав на лекции о технике полиостинато, слушатели насладились ее звучанием: 15 разных музыкальных пластов собралось в мощной кульминации произведения. «Завод» Мосолова (как заметил ведущий), стал настоящим зрелищем для слуха и музыкальным аттракционом всего вечера.

Светлана Пасынкова,
IV курс ИТФ

№ 6 (158), сентябрь 2016

Ни для кого не секрет, что в современном обществе старинная музыка смогла пустить корни. При этом неважно, звучит ли она в «аутентичной» манере или в современной обработке; главное – вкус исполнителей и возможность подарить произведению шанс снова звучать и быть актуальным для слушателей, как это и было когда-то. Именно такие задачи ставит перед собой немецкий коллектив d’Artagnan.

Название этой группы уже задает определенный тон восприятию исполняемой ими музыки: «Д’Артаньян» безошибочно ассоциируется с романом А. Дюма-старшего. Сами исполнители лишь подтверждают эту связь: они подчеркивают свое увлечение духом эпохи и превозносят идеалы мушкетерской дружбы, мужества и благородства.

Надо отметить, что коллектив еще очень молод и настолько свеж, что вряд ли пока известен за пределами Германии. Его основатели – три предприимчивых молодых человека из Нюрнберга: Бен Метцнер (Ben Metzner) – ведущий вокал, волынка, флейта; Тим Бернард (Tim Bernard) – вокал, гитара; Феликс Фишер (Felix Fischer) – вокал, бас-гитара. Они позиционируют себя как мушкетеры-менестрели и собственный стиль определяют как «мушкетерский рок», что, безусловно, является новым словом в этом течении.

На счету ребят пока только один альбом – Seit an Seit («Плечом к плечу»), вышедший в феврале текущего года. Его вполне достаточно, однако, чтобы получить представление об их взглядах на музыку и о наличии у них четкой стилевой позиции: «Многие наши песни переплетаются с традиционными – мелодии некоторых из них уже столетиями звучат на улицах. И все же наша музыка вполне подходит для современности».

И действительно, наряду с собственными композициями альбом содержит весьма оригинальные трактовки некоторых старинных текстов и мелодий. К примеру, в основе песни Rabenballade лежит немецкий перевод английской народной баллады The Three Ravens (опубликована в 1611 году, но несомненно имеет более раннее происхождение), являющейся лакомым куском для многих исполнителей старинной музыки. Tourdion – обработка французской застольной песни 1530 года, которая приписывается либо Пьеру Аттеньяну, либо французскому анониму XV века.

Но самый неожиданный пример подобной обработки – песня Meine Liebste, Jolie («Моя возлюбленная, красавица»), в основе которой знаменитая музыка виреле Гийома де Машо Douce, Dame Jolie. Интересно, что при полном сохранении нотного текста полностью изменен текст поэтический, а, следовательно, и весь характер композиции. Если Машо пребывал во власти культа куртуазной поэзии и поклонения Прекрасной Даме, то мушкетерская поэтика не приемлет такого чересчур «несмелого» отношения. Наоборот, герой чуть не с первых строк приглашает свою Даму на тайное свидание под деревом и клянется не держать свою любовь в узде. Соответственно, музыка становится по-мушкетерски бравой и даже приобретает характер марша.

Очень хочется пожелать удачи молодым исполнителям в их дальнейшей музыкальной деятельности! Русский слушатель пока может познакомиться с их творениями лишь в сети: ребята ведут страничку на facebook и имеют официальный сайт.

Маргарита Попова,
IV курс ИТФ

№ 6 (158), сентябрь 2016

К 100-летию со дня рождения заслуженного учителя РСФСР Евгения Михайловича Тимакина 31 мая в Рахманиновском зале состоялся сольный концерт профессора МГК Александра Сергеевича Струкова. Это был заключительный вечер серии, посвященной юбилею великого педагога, учителя Михаила Плетнёва, Владимира Фельцмана, Александра Могилевского и других музыкантов с мировыми именами.

Открывали вечер Двенадцать лендлеров Шуберта. В этих миниатюрах, лаконичных по музыкальному языку, Александр Сергеевич наиболее полно продемонстрировал принципы школы Тимакина: тончайшую выделку, абсолютную выверенность каждой детали, особенно штрихов и динамики; ясность музыкальной мысли и дыхания. Мелодия первого лендлера (A-dur) звучала легко, изящно и по-романтичному вдохновенно. Более полетным и даже порывистым был второй лендлер в этой же тональности; Струков рельефно показал контраст между регистрами, наделяя каждый оригинальным ярким «тембром». Трогательно звучала вершина клавиатуры, ставшая настоящей «визитной карточкой» фортепианного Шуберта. В обеих си-минорных пьесах пианист передал всю глубину печали и меланхолии, которые так проникновенны у Шуберта (невольно вспоминались многие песни «Зимнего пути»). Подобную же гамму чувств вызвала и Соната a-moll (оp. 164) Шуберта: первая часть звучала то сентиментально-грустно, то мрачно-таинственно (заключительная партия). Разработка предстала фантастической зарисовкой с бурным, неистовым forte и затем потрясающим затишьем.

Блестяще выстроенным по форме и концепции стал 104-й сонет Петрарки Листа в исполнении музыканта. После скорбного «Мыслителя» он звучал мужественно, решительно, с рыцарским волевым началом. Это было веское, свободное слово. И настоящим откровением явился заключительный номер первого отделения – «Кампанелла» Паганини–Листа. Будучи одним из самых известных фортепианных этюдов, сочинение фактически выходит за пределы жанра: эта восхитительная романтическая миниатюра дает возможности для очень тонких тембровых и динамических градаций. «Кампанелла» Струкова была поначалу утонченно-капризной, воздушной и легкой; но затем из скерцозной, сентиментальной темы выросла трагическая и порывистая музыка. Полная отчаяния кода «Кампанеллы» звучала симфонически мощно.

Второе отделение было посвящено русской музыке – произведениям Чайковского и Рахманинова. Вначале Струков сыграл три вальса Чайковского (Op. 40 № 9 fis-moll, «Ната-вальс» и «Сентиментальный вальс»). Получилось интересное сопоставление этого жанра: у Шуберта – легкие, искрящиеся мелодии Вены; у Чайковского – очень поэтичные пьесы, которые прозвучали благородно, глубинно и личностно (впечатлил глубокий «виолончельный» звук в среднем разделе Вальса fis-moll). Завершила концерт Соната Рахманинова b-moll, во второй части которой после всех бурных событий был достигнут настоящий катарсис.

Игра Александра Струкова очень гармонична, и любое произведение он раскрывает глубинно, прекрасно зная, чтó сообщить в каждый момент времени. Это замечательное продолжение и обновление богатейших традиций русской фортепианной школы, идущих от Е. М. Тимакина и Л. Н. Власенко – того, что надо ценить и сохранять всем нашим пианистам.

Степан Игнатьев,
студент I курса ФФ

№ 5 (157), май 2016

В последние годы концерты студентов класса профессора С. Т. Светлановой межфакультетской кафедры фортепиано стали доброй традицией. В конце марта в зале ЦМШ «На Кисловке» вновь состоялся подобный вечер.

«Каждый такой концерт – яркое событие, поскольку Светлана Трофимовна постоянно генерирует новые идеи для ансамблей, привлекая и выпускников, и даже солистов театров и известных коллективов, – вспоминает аспирантка ИТФ Юлия Москвина. – Происходит знакомство с новой интересной музыкой. Например, к прошлогоднему классному вечеру мы с солисткой Большого театра Е. Митрофановой (флейта-пикколо) подготовили флейтовый концерт Либермана, с музыкой которого до того момента я не была знакома». А в этот раз Елена Митрофанова исполнила Концерт для флейты-пикколо А. Вивальди (II, III части) и «Птичку» А. Бальеруна (за роялем Ю. Москвина), а также яркое произведение «Джаванез» К. Боллинга (в составе с Г. Борисовым и Ю. Москвиной), продемонстрировав совершенно разные стили звучания своего хрупкого инструмента в произведениях разных эпох.

Среди приглашенных солистов был и бывший студент С. Т. Светлановой – Ашот Гаспарян (скрипка), ныне аспирант МГК, солист оркестра Большого театра, который рассказывает: «Понимая, что концерт пройдет в кругу друзей Светлановой, я решил составить программу из легкой, светлой музыки. Для концертного исполнения идеально подходят яркие пьесы Прокофьева, моего любимого композитора».

Светлана Трофимовна всегда учитывает пожелания учеников, поддерживает их интересы. Одна из участниц, Мария Кузнецова (IV курс, ИТФ), вспоминает, как хотела играть что-то из музыки ХХ века, как профессор пошла навстречу, предложив Токкатину Н. Капустина, как, увидев ноты, сначала решила, что никогда ее не выучит, а в итоге музыка так увлекла, что справилась за неделю… Другие воспоминания у Григория Крылова (III курс, ОФ): «В прошлом семестре С. Т. Светланова дала мне Литл-концерт Гайдна (Дивертисмент для клавесина и струнных до мажор, Hob. XIV:3 – ред.). Был забавным тот факт, что мое исполнение на зачете стало дебютом этого произведения в России!». А Александра Обрезанова (IV курс, ИТФ), исполнившая фортепианный цикл шведского композитора Хуго Альвена «Skargards bilder» («Картины архипелага») особо подчеркнула: «Я благодарна Светлане Трофимовне за наши занятия, за вдохновение и особенно – за внимание к нашим интересам и веру в наши силы, даже когда мы сами в них не верим».

Зал был полон публики различных возрастов. Правильно выстроенная программа заставляла слушателей внимать выступающим от номера к номеру, от исполнителя к исполнителю. Концерт увенчался фуршетом, где участников щедро угощал великолепными блюдами собственного приготовления супруг Светланы Трофи-мовны – Сергей Корниенко, и где присутствующие увлеченно обсуждали свои впечатления.

«Главная задача таких концертов – научить ученика действительно полюбить рояль», – заметила после концерта С. Т. Светланова, подчеркнув необходимость стимулировать интерес студентов к публичному музицированию. А один из участников, Ашот Гаспарян, добавил: «Я заметил один важный момент: за время обучения в классе С. Т. Светлановой у всех ее учеников исчезает из лексикона выражение общее фортепиано, а остается лишь предмет ФОРТЕПИАНО»!

Татьяна Поникаровская,
IV курс КФ, КСХИИ

№ 5 (157), май 2016

30 апреля Малый зал Московской консерватории был наполнен чарующим голосом лауреата XV Международного конкурса им. П. И. Чайковского Ариунбаатара Ганбаатара. Важно, что монгольский певец оказался не просто лауреатом столь значимого конкурса, но также вторым в истории этого состязания обладателем Гран-при в номинации «Сольное пение». Ранее этой чести удостаивалась только Хибла Гермзава на конкурсе 1994 года.

В зале царила удивительная, приподнятая атмосфера. Публика тепло и дружелюбно встречала как исполнителей, так и специального гостя, присутствующего на концерте посла Монголии в России Шухэра Алтангэрэла.

Программа вечера была весьма разнообразной. Как обычно бывает на сольном концерте, звучали и оперные арии, и камерная вокальная лирика. Но не только: присутствующие услышали и монгольские народные напевы, и эстрадные песни. Такая пестрота в стенах Малого зала показалась не очень уместной, но публика была довольна, более того, принимала все восторженно.

Первое отделение открыло великолепное исполнение арии «Dignare» из кантаты Te Deum Генделя. Далее оно продолжилось романсами Чайковского – «Слеза дрожит», «На нивы желтые», «Мы сидели с тобой», «Нет, только тот, кто знал», которые очень вдохновили и затронули слушателей.

Программа была задумана как парный концерт – после исполнения Ариунбаатаром арии Елецкого из оперы Чайковского «Пиковая дама» на сцену вышла лауреат XIV Конкурса им. Чайковского, солистка театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко Елена Гусева. В первом отделении она великолепно исполнила арию Лизы из «Пиковой Дамы» Чайковского и два романса Рахманинова. Но после антракта ей, к сожалению, пришлось прервать выступление из-за высокой температуры.

Завершилось первое отделение залихватским исполнением Ариунбаатаром романсов национальных композиторов и монгольских народных песен, что стало данью уважения и любви к родной земле, и, возможно, отчасти было обусловлено присутствием на концерте посла Монголии. Хотя народные песни несколько не вписывались в академичную программу концерта, исполнены они были с удивительным блеском – сменив образ, певец будто преобразился и предстал перед нами еще более многогранным и интересным артистом.

Во втором отделении было много великих оперных «хитов» – всеми любимые куплеты Тореодора из оперы «Кармен», ария Риголетто, романсы Рахманинова. Завершило классическую часть второго отделения великолепное исполнение каватины Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини.

Под конец концерта публике была поведана трогательная история о знакомстве исполнителя с Еленой Образцовой, которой Ариунбаатар посвятил свое исполнение «Мелодии» А. Пахмутовой. Эта музыка волшебными звуками заполнила зал, и все слушатели прониклись самым благоговейным чувством и теплыми воспоминаниями о певице. Завершился концерт блистательным исполнением «Торжественной песни» Муслима Магомаева – так монгольский певец показал слушателям незримое присутствие рядом с ним его кумиров, любимых всеми.

Ни для кого не секрет, как важно для певца иметь рядом с собой человека, на которого можно опереться в любую минуту. Обратила на себя внимание высокопрофессиональная работа концертмейстера Даримы Линховоин. Изменения в программе вечера из-за плохого самочувствия Елены Гусевой никак не повлияли на блистательное и успешное выступление артистки.

Публика на концерте была исключительная. Казалось, Малый зал в тот вечер собрал самых добрых людей на свете: зал тепло приветствовал певца, долгие аплодисменты звучали практически после каждого номера (а после исполнения монгольских песен показалось, что концерт заканчивается – сколь бурную реакцию они вызвали!). Благодарные слушатели на протяжении всего вечера встречали и провожали певца восторженными овациями и многочисленными букетами.

Кадрия Садыкова,
III курс ИТФ