№1 (171), январь 2018

Сольный концерт французского пианиста Давида Фрэ в Большом зале на фестивале «Новый год в Консерватории» запомнился многим. А буквально через десять месяцев, 11 ноября 2017 года, московская публика снова смогла услышать виртуоза в Светлановском зале Московского Международного Дома Музыки.

Имя Давида Фрэ, лауреата многочисленных международных конкурсов, выступавшего с крупнейшими оркестрами мира, стало известным с 2006 года, когда он выпустил записи с произведениями Шуберта и Листа. Один из его первых дисков поразил экстравагантным сочетанием Баха и Булеза (несколько позже к этой паре композиторов был добавлен Бетховен). Но ключевой фигурой для Фрэ стал Бах: два диска посвящены его сонатам и партитам. За оригинальные интеллектуальные интерпретации Баха пианиста начали называть не иначе как новым Гленном Гульдом. В этот раз в Москву Фрэ привёз «новинку» – сочинения Шопена из нового альбома (2017).

В Доме Музыки пианист выступал практически в полной темноте – лишь небольшая лампа прожектора освещала артиста и рояль. В огромном Светлановском зале возникла камерная, интимная обстановка, наиболее подходящая для восприятия пьес композиторов-романтиков. Стояла абсолютная тишина – никто из слушателей не осмелился нарушить чарующую атмосферу…

Первое отделение открылось панорамой фортепианных миниатюр Шопена: ноктюрны, печальная мазурка cis-moll op. 63 №3, полётно-поэтический экспромт Ges-dur op. 51, знаменитый «прощальный» вальс op. 69 №1. Давид Фрэ говорил, что ему всегда «хочется показать людям красоту, которая обычно остается незамеченной». Именно эту неуловимую красоту он извлекал из пьес Шопена, подчёркивая их изысканность и лиризм. Первое отделение завершилось самым длинным произведением – полонезом-фантазией As-dur op. 61. В своей игре исполнителю удалось передать изменчивость настроений и утонченный психологизм образов, столь характерных для этой музыки.

Второе отделение было целиком отдано сонате Шуберта (№20 A-dur), ещё одного значимого для Фрэ автора, благодаря неординарным интерпретациям которого пианист получил мировое признание. В сонате музыкант смог воплотить и демонические вихри в разработке первой части, и печально-лирическое Andantino, и игриво-танцевальное скерцо, и песенное финальное рондо… В его исполнении поразили оттенки pianissimo, интеллектуализм и техническое мастерство. Соната вызвала восторженный отклик у публики. Когда в зале загорелся свет, пианист, наконец, увидел своего слушателя. И сыграл на бис темпераментное драматическое каприччио d-moll Брамса.

О своей манере звучания Фрэ говорит так: «Я стараюсь заставить мой инструмент петь. Фортепиано – прекрасно, но, играя на нём, необходимо выходить за рамки его перкуссионной природы. Клавишной акробатике я предпочитаю продуманность. Мой подход – 10 процентов пальцев и 90 процентов интеллекта». Почти десять лет назад знаменитый Брюно Монсенжон снял о Давиде Фрэ фильм «Swing, Sing & Think» («Свингуй, пой и думай»). В этих трёх словах об исполнительском искусстве выдающегося пианиста заключена целая концепция.

Софья Овсянникова, IV курс ИТФ

№1 (171), январь 2018

В середине октября в Москве состоялся четырехдневный фестиваль, посвященный 85-летию Сергея Михайловича Слонимского. Концерты проходили в Бетховенском зале Большого театра, в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории, в Музыкальном училище им. Гнесиных, в зале имени Н. Я. Мясковского Московской консерватории.

Композитор, импровизатор, музыковед, критик, фольклорист, пианист – эти стороны творчества соединились в уникальной личности Сергея Михайловича. Слушателям фестиваля открылась возможность познакомиться с многогранным творчеством автора, услышать мировые и московские премьеры некоторых сочинений. Его произведения прозвучали как в исполнении юных музыкантов, так и в интерпретации приглашенных зрелых артистов. Что не менее важно – на концертах можно было услышать не только музыку, но и поговорить о ней. Сергей Михайлович делился воспоминаниями о годах учебы, взглядах на искусство, фольклор и современное музыкальное образование.

Концерт в ЦМШ, программа которого за исключением одного сочинения состояла из произведений для скрипки и фортепиано, был отмечен яркими и интересными номерами. Композитору особенно понравилось выступление ученицы 7-го класса Маргариты Гладышевой, которая представила мировую премьеру двух юморесок для скрипки соло («Паинька-ученичек», «Непокорный школяр»). В них, как и в «Легенде» для скрипки и фортепиано, юная скрипачка продемонстрировала тонкое и углубленное понимание сложной, непривычной для слуха музыки, которая включала в себя и новые приемы звукоизвлечения – удары винтом смычка о струнодержатель, деку инструмента, использование скордатуры и даже притопывания.

Слонимский также отметил «Монодию по прочтении Еврипида» для скрипки соло, блестяще сыгранную студенткой 5-го курса Московской консерватории Светланой Коробовой. Очень сложное произведение, как в техническом, так и в содержательном плане, было исполнено безупречно. Обе скрипачки получили приглашение композитора выступить на заключительном концерте в зале им. Мясковского.

Далеко непростая Соната для скрипки и фортепиано (постоянно меняющиеся приемы игры у пианистки – то на клавиатуре, то на струнах рояля, виртуозная скрипичная партия) в прочтении Таисии Зиновой (скрипка) и Софьи Меньшиковой (ф-но) вызвала неподдельный интерес у публики.

Завершало вечер одно из самых известных сочинений композитора «Северная баллада памяти Грига» в исполнении заслуженного артиста России Александра Покидченко. Балладу оценили восхищенные слушатели: сложная фактура, обилие разного тематизма позволяли, с одной стороны, угадывать «знакомые черты» Грига, с другой – почувствовать совершенно иное, свежее дыхание новой музыки.

Последовавшее затем непосредственное общение с композитором вела заслуженный деятель искусств РФ, доктор искусствоведения, профессор Е. Б. Долинская. С. М. Слонимский выразил благодарность всем участникам и прокомментировал каждое выступление. Он рассказал о своих педагогах и товарищах по учебе и завершил встречу ярким исполнением Вальса из балета «Волшебный орех».

Валерия Вохмина, IV курс ИТФ

№1 (171), январь 2018

Все чаще традиционный концерт не несет особой интеллектуальной нагрузки и не оставляет сильных и ярких впечатлений от шедевров мировой музыки. Большая часть публики не понимает идей художественных артефактов. Концерт становится старой доброй привычкой, не привнося в жизнь человека новые открытия. Придуманный Алисой Куприевой проект «Metro Concert Art» успешно ломает стереотипы и разрешает проблему посвящения слушателей в тайны непопулярного среди общества камерного жанра.

27 сентября в камерном зале ММДМ состоялся второй концерт концептуального цикла (о первом концерте «Трибуна» писала в № 7, 2017 – ред.). Редкое и оригинальное представление включало в себя видеоряд и фотографии станций метрополитена Стокгольма и звучание камерных произведений О. Мессиана и С. Франка. Нечасто встречающиеся на концертной эстраде сочинения французских композиторов исполняли талантливые музыканты, не первый год выступающие вместе. Это был удивительный синтез камерной музыки и архитектурного искусства современного «подземного мира». В концерте принимали участие артисты БСО Антон Мойсеенко (кларнет), Антон Якушев (скрипка), Сергей Костылев (скрипка), Марк Смедюк (альт), Федор Землеруб (виолончель), Елена Мойсеенко (фортепиано).

Концерт открыл «Квартет на конец времени» Оливье Мессиана. Его исполнение захватило глубиной и силой драматического высказывания. Первая часть под названием «Литургия Кристалла» словно обволакивала слушателя гармонией тихого раннего утра, бликами и холодными переливами аккордов в партии фортепиано, птичьими зовами и трелями у кларнета и скрипки. Перед взором зрителей с первых звуков предстала фотография портала станции метро «Rissne». Вкупе с изображением музыка первой части оставила сильное художественное впечатление. Сознание слушателей было полностью «во власти» медитативной лирики О. Мессиана.

Очаг виртуозной исполнительской техники был сосредоточен в третьей части цикла под названием «Бездна птиц». Непрерывно длящаяся мелодия у кларнета словно подражала птичьему пению, голоса как будто вырастали из тишины и вновь затихали. А. Мойсеенко смог удивить огромным динамическим диапазоном: в «Бездне птиц» на сцене остался только один исполнитель. Так возник яркий контраст по сравнению с предыдущими, более монументальными и динамичными частями.

«Танец ярости для семи труб» – предпоследняя часть квартета, в которой была особая, многомерная тембровость. В процессе восприятия создавалось ощущение, будто в квартете звучат еще медные духовые инструменты. Инсталляция «огненной» станции «Radhuset» рисовала жар вселенского пламени, сжигающего все на своем пути.

«Хаос радуг для ангела» с фотографией станции «Stadium» стал обобщающим финалом, кульминацией драматической сферы. Эпилог оставил слушателя в неком философском трансе от пережитого музыкального потрясения.

На протяжении всего концерта из атмосферы раздумий публику «вырывали» аудиозаписи шума метро и объявления станций. После насыщенного философской лирикой квинтета С. Франка, который прозвучал во втором отделении, довольно резким показалось включение записи с объявлением: «Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны». Такой прием был подобен топору, неожиданно упавшему на голову слушателя, который еще пребывал в созерцательном состоянии. Даже возникло некое недоумение – зачем такое понадобилось? Но это – контраст с целью столкнуть сотворенный микрокосмос с реальностью. И искорка юмора – своеобразное объявление об окончании концерта вместо уже изрядно избитых пафосных слов.

Каждое мгновение неповторимо и особенно. Момент погружения в событие (так называемый immersion), когда человек полностью увлечен своей деятельностью и не реагирует на посторонние раздражители – высшая степень познания нового. Мы уже научились в целях экономии времени делать многие вещи одновременно. Но из-за этого не всегда получается сосредоточиться на одной из них. «Metro Concert Art» даёт возможность по-настоящему погрузиться в музыку.

Екатерина Шардакова, IV курс ИТФ

№ 9 (170), декабрь 2017

Столетие Октябрьской революции, конечно, не оказалось незамеченным музыкантами. В этом году на разных концертах прозвучали произведения тех лет – хоры из оратории А. Давиденко «Путь октября», Симфоническая рапсодия «Октябрь» И. Шиллингера, Кантата «Комсомолия» Н. Рославца, Кантата к 30-летию Октябрьской революции «Расцветай, могучий край» и номера из балета «Стальной скок» С. Прокофьева, Сюита из балета «Болт» Д. Шостаковича и т.д. Состоялись и мировые премьеры – например, Симфоническая поэма «1917» Ю. Богданова.

В продолжение этой темы 9 ноября в Большом зале прошел концерт ГАСО им. Е. Ф. Светланова под руководством Владимира Юровского. В нем приняли участие Государственный академический русский хор им. А. В. Свешникова, Государственная академическая хоровая капелла России им.  А. А. Юрлова, а также выдающиеся солисты – Гидон Кремер (скрипка) и Максим Михайлов (бас).

Симфония № 2 Д. Д. Шостаковича и кантата «К 20-летию октября» С. С. Прокофьева были написаны на заказ и пережили долгое время забвения. Симфонии повезло больше (ее хотя бы сыграли сразу после создания), а вот кантате меньше. После закрытого прослушивания один из общественных деятелей заметил: «Что же это Вы, Сергей Сергеевич, взяли тексты, ставшие народными, и положили на такую непонятную музыку?». В итоге, Прокофьев свое творение при жизни так и не услышал. Премьера состоялась только через тридцать семь лет.

Принимая во внимание все эти факты, надо отдать должное Владимиру Юровскому, который прекрасно исполнил технически сложные сочинения. Прежде всего, это относится к кантате – оркестр в ней звучал великолепно. Немного не удовлетворила дикция хоров. Текст кантаты довольно труден для пения, и, к сожалению, нечёткое произношение слов музыкантами не позволило до конца понять тексты Маркса, Ленина и Сталина. От масштабного звучания (помимо расширенной группы ударных в пьесе участвует ансамбль аккордеонистов) Большой зал и все сидящие в нём буквально содрогались. Запись голоса Ленина, сирены и стрельба из автомата Калашникова (все –    в записи) органично дополняли зрелищное действо. Казалось, что слушатели негласно вовлеклись в этот процесс, настолько оказался велик заряд энергии исполнителей. Вместе с тем, воспринимать услышанное без иронии было уже невозможно.

Особо важная фигура вечера – Гидон Кремер. Знаменитый скрипач как всегда вдохновил публику своим мастерским владением инструментом, исполнив Скрипичный концерт Мечислава Вайнберга. Возможно, у оркестра и скрипача были несколько разные представления об этой музыке: Кремер звучал более страстно и эмоционально, а оркестр по сравнению с ним, достаточно сдержанно. Концерт Вайнберга предстал в виде живого «островка», простирающегося среди революционного «грома». Проникновенная музыка с еврейскими мотивами заставила окунуться в тяжёлую атмосферу прошлого. Где-то рядом витал дух Шостаковича – лучшего друга и товарища по несчастью. Вайнберг как никто другой вписался с ним в одну компанию. Как точно охарактеризовал музыканта один из критиков сайта Colta: «Композитор, по которому XX век проехался так же крепко, как октябрь по России…».

Не обошлось и без премьеры. Оркестр под управлением В. Юровского представил «Три стихотворения Ольги Седаковой» Александра Вустина для оркестра, солиста и хора. Ныне здравствующий музыкант последнее время довольно популярен, не говоря уже о том, что в этом году он официально объявлен композитором-резидентом ГАСО. Стоит отметить, что Вустин не злоупотребляет ультрасовременными композиторскими техниками, а его произведения всегда с интересом воспринимают как критики, так и публика. Три стихотворения – «В метро. Москва», «Безымянным оставшийся мученик» и «С нежностью и глубиной» – не явились исключением. Музыка глубоко отразила состояние смятения, отчаяния человека, его эмоциональную подорванность. Хоть и точное время действия в тексте не было указано, революционная атмосфера здесь явно угадывается.

Владимир Юровский, как обычно, представил слушателям интереснейшую подборку произведений в превосходном исполнении. К сожалению, концерт в этот раз не сопровождался вступительным словом маэстро, возможно, по причине насыщенности и даже, перегруженности программы. А, может быть, здесь ему не хотелось ничего комментировать – пусть обо всём расскажет сама музыка…

Олеся Бурдуковская, IV курс ИТФ

Фото Лидии Широниной

№ 9 (170), декабрь 2017

30 ноября в Большом зале Союза композиторов была представлена оригинальная совместная работа композиторов Александра Хубеева, Алексея Наджарова и Николая Попова, видеохудожника Яна Калнберзина, программиста Сергея Полтавского и ансамбля «Студия новой музыки». Данное мероприятие – одно из событий фестиваля современной музыки «Московская осень-2017». Название мультимедийного проекта и одноименного произведения для ансамбля, электроники, видео и света — «Re: action».

Ключевые понятия «действие» и «реакция» – стержень сочинения и концепции концерта в целом. В произведении показана сложная цепь реакций, отражений и преломлений музыкального и визуального материала при помощи новейших медиа- технологий. Классические инструменты вступали во взаимодействие не только с себе подобными, но также и с электроникой, светом и видео. В произведении накладывались друг на друга два звуковых генеральных пласта – акустическое звучание инструментов и электронная музыка. Она, в свою очередь, возникла как реакция на классические тембры флейты (Марина Рубинштейн), кларнета (Евгений Бархатов), аккордеона (Сергей Чирков), скрипки (Станислав Малышев), виолончели (Ольга Галочкина).

Почти все инструменты, за исключением аккордеона, стали главными «персонажами» сочинения под названием «Тайная жизнь инструментов». Автор, Александр Хубеев, попытался взглянуть на процесс исполнения с другой стороны. Он кардинально переосмыслил концертную ситуацию: вместо солистов ансамбля на сцене предстали четыре экрана. На них в реальном времени проецировалось видео с камер, закрепленных как снаружи, так и внутри инструментов. Электроника и акустическая часть пьесы были построены на звуках, снятых с близко расположенных микрофонов. Инструменты словно соединились друг с другом в живой и непосредственный диалог, издавая шумы, шипения и скрипы. В кульминации гул голосов усилился – тем самым создалось необычное сочетание акустики и электроники.

Финальное произведение «L» для гобоя, альта и мультимедиа (композитор – Алексей Наджаров) – венец всего события. В качестве исполнителей в этом пьесе оказались не только люди-музыканты, но и различные роботизированные приборы. Особенное значение придавалось двум интеллектуальным световым устройствам, один из которых был расположен с правой, а другой с левой стороны сцены на специальных подставках. Удивительно, но порою возникало неподдельное ощущение, что и они способны воспроизводить эмоции с помощью движений и света.

Организация концерта – наисложнейшая. Как уже было сказано, на сцене помимо исполнителей установили четыре экрана – два больших посередине и по одному маленького размера с каждой стороны. Действие происходило либо перед ними, или же за ними («Тайная жизнь инструментов»). Почти в каждом произведении использовалась техника видео-трансляции на эти четыре полотна. Колоссальный труд также был сделан в компьютерной графике и 3D моделировании. Несомненно, концерт «Re: action» стал одним из ярких страниц в истории фестиваля.

Екатерина Шардакова, IV курс ИТФ

Фото Дарьи Баландиной

№ 9 (170), декабрь 2017

По-настоящему снежный зимний день словно торопил приближающиеся праздники, когда в Рахманиновском зале состоялся концерт, который стал частью этой волшебной атмосферы. Он был посвящен 70-летию народного артиста России, профессора Ю. С. Слесарева. В исполнении его ученика, профессора Александра Вершинина звучала музыка первой половины XIX века.

Программа пестрила именами и произведениями: Фантазия для фортепиано в четыре руки и Экспромт As-dur Шуберта, «Лунная» cоната Бетховена, «Женевские колокола» Листа, мазурки Шопена… Казалось, что исполнение в один вечер столь разных по образному наполнению и масштабам сочинений не позволит создать у слушателя целостного впечатления, а лишь подтолкнет к разрозненным суждениям, какие часто доводится слышать в фойе концертных залов. Опасения оказались напрасными: каждая пьеса слушалась на одном дыхании. Главной причиной максимального слухового внимания стала игра Александра Вершинина.

Современное фортепианное искусство грешит «ремесленной правильностью» исполнения: музыкант подобно ремесленнику выполняет свою работу очень хорошо, то есть правильно. Так же нередко молодые пианисты воспроизводят музыку. Иногда, слушая их, сложно догадаться, кому именно она принадлежит и кто исполняет, создается впечатление, что звучание тиражируется как «под копирку», хотя правильно и хорошо. Оправдать это можно бегством от безвкусицы, но индивидуальность пропадает.

«Человек – это стиль», – говорил К. С. Станиславский. Александр Вершинин – это стиль. В его игре было много агогики, которой нет в нотах и которой не принято злоупотреблять. Но в его исполнении она распределялась так грамотно и звучала так уместно и естественно, что не возникло желания критиковать её чрезмерное присутствие. Это была живая, «дышащая» игра.

Во втором отделении прозвучало одиннадцать избранных мазурок Шопена. Прочтение пианиста освежило каждую из них. Получилось не одиннадцать мазурок, а одиннадцать вещиц, словно по-разному слепленных и раскрашенных елочных игрушек.

Стоит сказать об «ученице ученика» – так ведущая концерта представила Александру Калафатову, которая исполнила вместе с Вершининым Фантазию фа минор Шуберта для фортепиано в четыре руки. В ее игре, как и в игре учителя, отсутствовал порок «правильности». Первая часть фантазии показалась несколько тяжеловесной из-за взятого с самого начала медленного темпа. С чем я сравниваю? С записью Рихтера и Бриттена! А раз можно сравнивать, следовательно, есть разница прочтений, и это очень радует. Концерт Александра Вершинина, несомненно, оставил ощущение грядущего рождественского волшебства.

Мария Невидимова, II курс ИТФ

№8 (169), ноябрь 2017

4 октября на сцене Концертного зала им. П. И. Чайковского выступил талантливый музыкант, блестящий пианист Александр Романовский с программой, включавшей сочинения Шумана и Мусоргского. А. Романовский – сложившийся музыкант, тонкий интерпретатор, за плечами которого множество творческих побед. Уже в возрасте одиннадцати лет юный пианист гастролировал по городам России, Украины, стран Балтии, Франции вместе с камерным оркестром «Виртуозы Москвы» под управлением Владимира Спивакова. В пятнадцать был удостоен звания Почетного академика Болонской филармонической академии за исполнение «Гольдберг-вариаций» Баха. В 2007 году завершил обучение в итальянской Фортепианной академии в Имоле, выступив в это же время с концертом Моцарта перед самим Папой Римским Бенедиктом XVI. А через год получил диплом Королевского музыкального колледжа в Лондоне…

В первом отделении пианист открывал для слушателей удивительный мир музыки Шумана. В начале вечера прозвучали задумчиво-мечтательная «Арабеска» и моторно-энергичная Токката, которые предстали как знаменитые «двойники» Шумана – Эвзебий и Флорестан, предваряя их появление в «Карнавале». Токката, известная своей технической сложностью, была исполнена Романовским безукоризненно. Пианист-виртуоз с изящной легкостью, но с точностью «рассыпал» по клавиатуре наисложнейшие стремительные октавные пассажи и аккорды.

«Карнавал» в интерпретации Романовского выглядел очень цельно. Все двадцать программных миниатюр связывала невидимая нить, не позволившая им разбиться на отдельные осколки. Под руками пианиста весь путь по циклу вырисовывался четко и ясно. Конечно, цельности сочинения способствовал гений Шумана, который объединил пьесы интонационным родством (все мы помним монограмму ASCH), тональной логикой, тематическими арками. Но все же, и от исполнителя требуется большая работа над построением целого.

Углубляя темповые контрасты в цикле, Романовский создавал неповторимые, почти зримые образы. В «Эвзебии» прочувствованной была каждая нота, хорошо прослушивались подголоски, пианист в небольшой пьеске смог раскрыть огромный «внутренний мир» пьесы. Следующий за ним «Флорестан» как вихрь ворвался и смутил чувства предыдущего героя. Пьеса предстала в очень быстром темпе, импульсивно и даже нервно. Многогранным пианист показал образ «Киарины»: с одной стороны, она такая же мятущаяся, как Флорестан, но при этом нежная и ранимая как Эвзебий; это глубокий, страдающий персонаж, который находит покой и долгожданную гармонию в следующей пьесе «Шопен», возникшей как луч света, как целебный эликсир, заживляющий раны.

Музыка Шумана очень гармонирует с обликом пианиста. Для игры Романовского характерна удивительная живописность звука, психологизм, глубокое погружение в материал, тщательная проработка деталей, благородство и аристократизм в лучшем смысле этого слова.

«Картинки с выставки» Мусоргского, прозвучавшие во втором отделении, помогли пианисту перевоплотиться и представить слушателям совершенно другие образы. Исчезла тонкая филигранная звучность, романтический дух, на смену им пришел крупный штрих, звуковая мощь, плотное звучание и эмоциональная свобода, обостренная контрастами и резкими сопоставлениями. Во время исполнения пьесы «Быдло» казалось, что вся тяжесть мира легла на плечи. Аккорды в нижнем регистре извлекались пианистом с такой силой, что даже становилось жалко рояль. В конце пьесы мастерски был передан эффект удаления, основанный на смене динамики. Блестяще прозвучал «Лиможский рынок», который в непрерывном суетливом движении пианист сыграл ритмически точно.

Апофеозом цикла, да и всего концерта стали «Богатырские ворота». В мощном торжественном звучании, заполнившим все звуковое пространство, пьеса завершилась праздничным колокольным звоном.

Публика приятно удивила чутким отношением к пианисту. Зал не хотел отпускать музыканта со сцены, устроив ему бурную овацию, и был вознагражден возможностью услышать два биса – «Революционный этюд» Шопена и Элегию Рахманинова. Концерт удался, хочется поблагодарить за это А. Романовского и пожелать ему новых творческих побед.

Ирина Поликарпова, IV курс ИТФ

№8 (169), ноябрь 2017

Первый абонемент Большого зала Московской консерватории открылся 25 октября концертом, посвященным году Игоря Стравинского. В программе творчество великого новатора ХХ века предстало в диалоге с гением П. И. Чайковского. В концерте приняли участие всемирно известный скрипач и дирижер Дмитрий Ситковецкий и Концертный симфонический оркестр консерватории под управлением заслуженного артиста России Анатолия Левина.

В этот день в «живой беседе» звучали скрипичные шедевры Чайковского и Стравинского. Творчество этих столь разных композиторов смежных эпох выступает как продолжение традиций «русских европейцев». С детства Стравинский глубоко уважал Петра Ильича, а в 20-е годы провозгласил себя последователем линии русской музыки, идущей от Чайковского. Своим европейским друзьям он говорил: «Чайковский был самым большим талантом в России и – за исключением Мусоргского – самым правдивым».

В 1921 году Стравинский непосредственно обращается к творчеству «старшего наставника», оркеструя номера из «Спящей красавицы» для дягилевской постановки в Лондоне. А через двадцать лет делает переложение Pas de deuх «Голубой птицы» для камерного оркестра. В 1928 году Стравинский уже создает балет «Поцелуй феи», который посвящает Чайковскому.

Первое отделение концерта в Большом зале оркестр открылось музыкой па-де-де «Голубая птица» Чайковского из балетной сюиты «Свадьба красавицы в зачарованном лесу», составленной Стравинским. С какой легкостью, грациозностью и вдохновением исполнили танцевальную музыку молодые профессионалы, сразу создав теплую атмосферу в зале! Обратило на себя внимание замечательное чувство ансамбля, которое захватило слушателей.

Далее Дмитрий Ситковецкий сыграл Концерт для скрипки с оркестром Чайковского. Блистая своей виртуозностью, он умело передал темперамент, яркость и сочность известнейшего, технически очень сложного произведения. Публика наградила солиста восторженными овациями.

Во втором отделении прозвучали  два произведения: «Размышление» Чайковского из цикла «Воспоминание о дорогом месте» для скрипки с оркестром и транскрипция Дивертисмента из балета «Поцелуй феи» Стравинского, впервые исполненная в России. Д. Ситковецкий известен во всем мире не только как скрипач и дирижер, но и как аранжировщик, мастер транскрипций для струнного оркестра и ансамблей (он сделал более 40 переложений музыки композиторов разных эпох от Баха до Шнитке). Транскрипция Дивертисмента из балета «Поцелуй феи» для скрипки с оркестром была заказана Ситковецкому для выступления с Orpheus Chamber Orchestra в Карнеги-холле. Как говорит Дмитрий Юлианович, «рождение этой транскрипции сродни открытию нового Концерта для скрипки с оркестром самого Стравинского». Мировая премьера состоялась в 2013 году в Нью-Йорке в исполнении Камерного оркестра «Орфей» и солиста Августина Хаделиха.

Творческий вечер, посвященный Чайковскому и Стравинскому, прошел с огромным успехом. Исполнители и слушатели словно в единении душ погрузились в прекрасную музыку двух великих русских композиторов.

Юна Катко, IV курс ИТФ

Фото Д. Рылова

№8 (169), ноябрь 2017

Второй концерт фестиваля «Красное колесо», посвященного 100-летию Октябрьской революции состоялся 11 октября в Рахманиновском зале консерватории. Пожилой человек, который делал снимки с помощью доисторического фотоаппарата; женщина, стеснявшаяся своих крупных серёг; мужчины – один в просторном красном костюме, другой – с не менее просторной бородой; господин, вытягивавший шею на каждое музыкальное событие и слушая музыку «боком», глядя в проход… Все они ровно в семь часов вечера держали на коленках программу концерта «Плюс электрификация всей страны!»

И помчался концерт. Перед нами встали полузабытые кадры давно минувших дней – блеск авангардных экспериментов В. П. Задерацкого, джазовый фокстрот пока лишь наполовину известного Л. Половинкина, «Нонет» В. Щербачева, исполняемый девятью музыкантами в девять вечера… Не все выдержали оригинальный эксперимент Задерацкого: во время аплодисментов после Второй фортепианной сонаты одна из слушательниц стремглав покинула зал. Но самые стойкие были награждены Камерной симфонией композитора и остались очень довольны.

Нонет? Но, нет… Исполнитель пластичного танца в этом сочинении, к несчастью, отсутствовал. Однако девятым, по выражению В. В. Задерацкого, стал дирижер. Девушка в клетчатой рубашке перестала перечитывать программу. Ее подруга тихонько покачивала головой в такт. Кто сказал, что современная музыка не может быть красивой, искренней, доступной?

Пора признать, что удивительный XX век – это не только пресловутая программа музыкальной школы. Пониманию способствуют настоящие «рудокопы» – ансамбль «Студия новой музыки» под управлением заслуженного артиста России проф. И. А. Дронова при художественном руководстве проф. В. Г. Тарнопольского. Композиторы, волею судьбы затерявшиеся во времени, не будут забыты, ведь у этого коллектива хорошая память.

Пристальный взгляд в прошлое. Так вот откуда они – Прокофьев, Шостакович, Стравинский… Крупные, давно известные нам фигуры на размытом фоне. Но постепенно он приобретает все более четкие очертания. Уже можно различить другие лица. Неожиданно фон и передний план меняются местами: Задерацкий, Половинкин, Щербачев улыбаются и протягивают нам руки.

Зал не был полон, но для теплой атмосферы это и не нужно. Единственный недостаток концерта – его небольшую длительность – можно восполнить 3 декабря в неизменно уютном Рахманиновском зале Московской консерватории. Колесо завертелось!

Алиса Насибулина, II курс ИТФ

фото Ф. Софронов

№ 7 (168), октябрь 2017

В Большом зале 6 октября состоялся первый концерт цикла «Музыка для всех. Оркестр & Орган». На сцене выступил знаменитый немецкий органист Эдгар Крапп и Государственный академический Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева.

Эдгар Крапп

Первое отделение открылось Хоралом для органа ля минор Франка. Инструмент под руками Эдгара Краппа наполнил собою зал. Строгое, немного отстраненное звучание постепенно преобразовывалось, раскрывалось, теплело и светлело, набирая мощь. К концу произведения слушатели уже были объяты благоговейным чувством восхищения мастерством знаменитого музыканта.

Последовавшая затем Симфония №1 для органа с оркестром Александра Гильмана с первого звука захватила внимание каждого. Оркестр органично звучал с солистом, они выступали на равных, дополняя друг друга, не было ни соперничества, ни разделения на «главных и второстепенных». Вторая часть симфонии привнесла ноту сосредоточенности. В ней главенствовал орган, а певучие партии оркестровых инструментов никак не могли вырваться из его «тисков». Зато в третьей восстановился баланс. Вихревое движение, абсолютная точность во взаимодействии солиста, дирижера и оркестра – все было органично и целостно. В коде благородные, победные, гимнические интонации с безуко­ризненной подачи дирижера предстали по-королевски.

Второе отделение программы было целиком симфоническим. Оно открылось эффектным исполнением «Кармен-сюиты» Бизе-Щедрина. Дирижер и необычайно восприимчивый оркестр передали все разнообразные оттенки этой яркой музыки. Громовое звучание ударных не оглушало, а с помощью маэстро Федосеева становилось изящным и грациозным. Сверкающая красками палитра, пестрота и единство подчинили себе слушателей. Равнодушных не осталось, что подтвердили бурные аплодисменты.

Заключительным произведением стало Болеро Равеля. Разогретые блестящей «Кармен-сюитой» слушатели жадно воспринимали постепенно набирающую силу музыку. Ударник (которого вывели на авансцену как солиста), народный артист России Александр Самойлов, всю сложнейшую партию исполнил безукоризненно четко. И хотя в кульминационной части почудилось легкое несовпадение остинато и оркестра, все это быстро сгладилось и привело к яркому завершению сочинения.

Валерия Вохмина, студентка IV курса ИТФ