№7 (204) октябрь 2021 года

Филипп Крючков – выпускник Московской консерватории, контрабасист. Он – яркий музыкант, большой энтузиаст своего инструмента, участник одного из интересных современных контрабасовых коллективов – Bass Friends. Обо всем этом захотелось с ним поговорить: узнать подробнее, каков характер самого направления и  современные возможности классического инструмента…

– Филипп, расскажи пожалуйста, как ты стал участником Bass Friends и какие эмоции от игры в ансамбле контрабасов ты получаешь?

– Я не просто являюсь участником этого коллектива – я являюсь его создателем и основателем! А началось все еще в Екатеринбурге, где, благодаря моему первому учителю Антону Рождественскому, мы постоянно устраивали концерты контрабасовой музыки, куда старались приглашать контрабасистов со всего города, чтобы собираться в ансамбли. Само собой, мы насмотрелись на зарубежные коллективы, такие как The Bass Gang, заслушивали до дыр диск великого Гари Карра в ансамбле с контрабасистами Лондонского симфонического оркестра, которые записали множество обработок классической музыки и не только. Правда, поступив в Московскую консерваторию, я столкнулся с тем, что очень тяжело найти энтузиастов среди контрабасистов, хотя контрабас – это именно инструмент энтузиастов. Потому что многое, чем мы занимаемся в Московской консерватории, на самом деле не так сильно потом пригодится в жизни. И все-таки такие контрабасисты находятся, хотя их очень мало.

– Ты сам формировал состав?

– Состав, который есть в нашем ансамбле сейчас, организовался благодаря моей работе в оркестре. До этого была немного другая ситуация – когда я не работал в РМНСО, я собирал людей из разных оркестров для того, чтобы играть на разных вечерах. Мы долго пробовали различные вариации состава, потому что, когда вы не работаете в одном месте, самая большая проблема – это собраться и порепетировать. Особенно если учесть, что нас в ансамбле было не четверо и даже не пятеро – нас было десять человека, и все из разных коллективов. Благодаря ребятам мы до сих пор существуем, и это приносит невероятные эмоции.

– А где ты берешь репертуар для ансамбля?

– Раньше я сам делал переложения и, честно говоря, несмотря на огромный контрабасовый опыт, пробелы по гармонии давали себя знать. Основная проблема моих переложений заключалась в том, что я делал их максимально сложными. Потом я пересмотрел свои взгляды. После 2018 года, когда в ансамбле наступила очередная пауза – в каждом сезоне был перерыв на полгода, когда я переделывал переложения, да и сам интерес в реализации идей пробуждался только к концу зимы, – я задумался о концепции коллектива.

– И какова эта концепция?

– Сейчас объясню. Если говорить о сольном исполнении на контрабасе – это интересно, когда ты слушаешь два, ну три произведения. Но после тридцати минут прослушивания низкочастотной музыки на одном и том же инструменте начинает болеть голова – я это прекрасно понимаю. Поэтому основная концепция и идея ансамбля заключается в том, что контрабас интересен именно в ансамбле. Даже если проанализировать биографии всех великих контрабасистов-виртуозов, они стали известны благодаря их общественной деятельности. Когда ты играешь со скрипачами, пианистами и так далее – ваш репертуар близится именно к классике или к эстрадно-джазовой манере. Но ансамбль контрабасов – это еще и необычное зрелище, и внешне, и по звучанию. Поэтому я решил собрать такой коллектив, который будет увлекать слушателя своим стилевым разнообразием, артистизмом и зрелищностью, давая возможность простому слушателю познакомиться с самыми яркими образцами классической музыки, включая известные композиции, в переложении для необычного состава.

– Насколько распространенным в наши дни вообще является такой инструмент, как контрабас?

– Контрабас не является распространенным инструментом. Обучение на нем в музыкальной школе начинается не сразу. Я, например, в музыкальной школе проучился пять лет на виолончели, которую не любил (контрабас я, честно говоря, тоже полюбил не сразу, мне понадобилось время на то, чтобы осознать, какие возможности открываются передо мной, каким ремеслом я могу овладеть, и чем я буду зарабатывать на жизнь!). Сейчас в Москве есть пара музыкальных школ, где учат игре на контрабасе, начиная с шести лет. В Европе и Китае обучение детей на инструменте начинается еще раньше – с четырех лет. Я помню, как Артем Чирков привозил на свой фестиваль «Мир контрабаса» девочку четырех лет, которая играла на очень маленьком контрабасе размера 1/16 или даже 1/32. И это, на мой взгляд, очень здорово, потому что с самого детства ты понимаешь и изучаешь свой инструмент, а не какой-то другой, пусть и родственный.

Основная проблема распространения контрабаса в России, на мой взгляд, заключается в отсутствии хорошего инструментария. Это – самая важная часть, потому что у нас сложность игры на контрабасе заключается в том, что в первое время тебе в руки никто не даст хороший отстроенный инструмент. В отличие от других стран. Первые лет десять ты борешься с тем, что тебе просто физически тяжело на нем играть. Многие инструменты уже давно надо было списать, многие инструменты нуждаются в качественном капитальном ремонте. Доступность инструмента и его отстройка – это основное, из-за чего страдает развитие и популяризация контрабаса в России.

– То есть практически все сначала играют на родственных струнных инструментах и только затем приходят к контрабасу. А как произошел твой выбор? Как ты понял, что хочешь играть именно на контрабасе?

– Я никак не понял, что хочу играть на контрабасе! Год я учился на скрипке, затем пять лет – на виолончели. В десять лет меня перевели на контрабас: моя мама очень хотела, чтобы я закончил музыкальную школу, да и в нашей семье есть профессиональные музыканты – мой дядя контрабасист, тетя – скрипачка. Первые четыре года обучения я практически не занимался и делал не то, что нужно (о чем я сейчас очень жалею). До девятого класса я проучился в математической гимназии Екатеринбурга, закончил музыкальную школу при Свердловском областном музыкальном училище им. П. И. Чайковского. И в 14 лет мой второй педагог («по совместительству» мой дядя), сказал одну очень важную фразу (не знаю, был ли это спланированный ход или просто так сложились обстоятельства): «Контрабас – это то, чем ты можешь овладеть сейчас. Потрать еще несколько лет своей жизни, и у тебя будет профессия, которая всегда тебе сможет принести деньги, и у тебя будет хлеб. После этого ты можешь заниматься чем хочешь». И вот я здесь.

– Филипп, как тебе кажется, где контрабас может проявить себя ярче всего – в игре в оркестре, в небольшом ансамблевом коллективе или в сольном исполнительстве?

– Конечно, в сольном исполнительстве. Но этому всегда предшествует огромный ансамблевый опыт игры. В одном из своих предыдущих интервью я говорил, что в России контрабас еще не воспринимается как сольный инструмент. В мире немного другая ситуация – там контрабасисты выходят играть соло, но до уровня мирового гастрольного турне (как у скрипачей или пианистов) это все равно не доходит.

– И с чего надо начать?

– Сначала в России должен обогатиться инструментарий, после чего мы увидим, что у нас есть музыканты без физических и технических ограничений в исполнительстве. И только затем мы начнем открывать для себя молодых музыкантов, которые будут покорять слушателей именно исполнением (как Борис Березовский и Михаил Плетнёв среди пианистов, например!). Первый шаг для контрабасистов – это налаживание процесса создания и ремонта контрабасов, после чего последует сильный скачок вперед: мы увидим и исполнителей, и сформируется множество ансамблей контрабасистов, и возникнет их Ассоциация… И так произойдет повышение общего уровня.

– И последнее: как бы ты сформулировал для себя: в чем главная особенность этого инструмента, кроме его размера и масштабов, разумеется?

– Примерно раз в полвека в обществе поднимался интерес к контрабасу, что было связано с появлением выдающихся сольных исполнителей: Доменико Драгонетти (первая половина XIX века), Джованни Боттезини (вторая половина XIX века), Сергей Кусевицкий (ХХ век). Несмотря на политические, исторические и экономические аспекты, музыка живет и она никому не подвластна. Что бы ни происходило вокруг, появляется потребность в новом звуке. И контрабас – это тот самый «новый звук», которого сейчас очень не хватает. Поэтому, на мой взгляд, главная особенность контрабаса в том, что это еще не до конца раскрытый для общества инструмент. Надеюсь, в ближайшее время контрабас начнет все больше привлекать публику своим насыщенным глубоким тембром. И яркими исполнителями.

Беседовала Юлия Тихонова, V курс НКФ, музыковедение

№7 (204) октябрь 2021 года

Что такое паузы? Это укутанная бездействием и безмолвием временная остановка. Согласно закону Ньютона, сила действия равна силе противодействия: насколько ты можешь быть активным и быстрым, настолько ты можешь быть ленивым, уставшим и бездействующим. Единственное время, за которое ты способен восстановить силы, –  сон. Молодые авторы работ, собранных на выставке «Паузы» в Московском музее Современного искусства, создали концепцию, отражающую понятие времени и пауз. В одноименном проекте при поддержке молодого искусства ММОМА и программы VII Московской международной биеннале молодого искусства во главе с куратором Оксаной Чвякиной «…тема замедления времени рассматривается через метафоры сна и бездействия». Работы представлены в разных жанрах – от инсталляции до фотографии и видео.

С первых минут пребывания в «Паузах» внутренний, вечно пульсирующий ритм жизни начинает как бы подстраиваться под пространство. Оно все окутано спокойными звуками. Раскачивающийся от сквозняка на входе маятник гипнотизирует, внутренне ты полностью ощущаешь, как некая сила начинает властвовать над тобой, погружая в соразмерность и «неспешение». Теперь твой громкий пульс как будто слышен соседу по выставке, он все еще бьется с бешеной силой, но… лишь 5 минут. И становится тише.

Инсталляция Анны Соповой и Антанаса Яциневичюса time • into • a • loop завораживает. Неординарная скульптура странно витиеватой формы приводит в замешательство, оцепенение, а электрический, как бы давящий звук проникает в голову. Поначалу ощущение не из приятных, его можно сравнить с рентгеном всего тела, когда доктор видит тебя насквозь. Не проходит и минуты, как ты к электровоздействию привыкаешь…

Картины и фотографии спящих людей напоминают когда-то пережитые моменты полного бессилия и погружения в мир Морфея. Проект «Я, Обломов» посвящен известному роману И.А. Гончарова. Автор работы, Икуру Куваджим, «представляет свою интерпретацию феномена обломовщины через серию автопортретов и фотографий интерьеров, сделанных в поездках по разным городам бывшего Советского союза». В состоянии лености и депрессии нет сил подняться с привычного мягкого дивана и вершить свою историю жизни. Нет ничего вокруг, что бы привлекло внимание «усталого тебя». День сменяет день, ночь окутывает тьмой…

Особенно приковывает взгляд и слух необычная инсталляция Шамиля Шааева, состоящая из микрофонов, телефонов и аудиозаписей. Это «клубок проводов и микрофонов, из которых доносятся голоса рассказчиков». На расстоянии вытянутой руки невозможно различить, какой текст доносится с близ висящего микрофона, который служит не способом усиления звука, а, наоборот, колонкой. «Форма инсталляции визуализирует запутанную ткань сновидений». Человек, проснувшись, зачастую не помнит своих снов. И необычный перфоманс символизирует запутанность нитей сна, стертую грань между сознательным и бессознательным. Что есть «на самом деле»? – спрашивает автор работы…

Главная задача молодых художников – заглянуть внутрь посетителя выставки, добраться до его, как говорят в маркетинге, «болей», вызвать эмоции и мысли типа да, у меня тоже так было. Если ты выявил «болевые точки» и помог человеку, его жизнь меняется.

Безмолвная тишина, изображенная по-разному, расслабляет. Время как будто больше не бежит – всем телом и умом ты пребываешь здесь и сейчас, нет никаких задач, нет домашней работы, есть только ты и размеренное спокойствие. Выставка «Паузы» – это возможность отдалиться от мира, заглушить внешний хаос, побыть наедине, услышать себя…

Алевтина Коновалова, II курс НКФ, муз. журналистика

№7 (204) октябрь 2021 года

«Ветер принес издалёка песни весенней намек…» – одно из самых светлых стихотворений Александра Блока, лирическое интермеццо, посвященное излюбленной поэтом теме таинственной весны и, как следствие блоковской символики, теме любви. Неслучайно Блок написал его в январе 1901 года, когда ни о каких признаках приближения весны не могло быть и речи. Но поэт, находясь во власти романтических чувств к Любови Менделеевой, уже зимой предвкушал весеннюю встречу с будущей супругой в Шахматово.

Усадьба «Шахматово» – центр нынешнего музея-заповедника Блока, – располагается неподалеку от города Солнечногорска в холмистой местности, скрываясь от городского шума. Подъезда к усадьбе нет, попасть на ее территорию можно только пешком. Первым семейным владельцем имения был Андрей Николаевич Бекетов – дед поэта, профессор ботаники и ректор Санкт-Петербургского университета. Усадьбу он приобрел в 1874 году по совету своего друга Дмитрия Ивановича Менделеева, проживавшего в летнее время в соседней деревне Боблово.

Дом Бекетовых был небольшим; большая часть территории находилась в лесу. Поскольку глава семейства был увлечен ботаникой, при усадьбе был не только огород, необходимый для жизни, но и огромное количество садовых растений. Часть из них сохранилась до наших дней; например, привезенная и посаженная Бекетовым сахалинская гречиха до сих пор растет около дома, аккуратно подвязанная к забору.

В Шахматово прошли детские и юношеские годы поэта. Надпись на каменном монументе, стоящем при входе в усадьбу, гласит: «Здесь, в Шахматове, в 1881–1916 г. в летнее время жил и работал Александр Блок». Ежегодно в период с мая по октябрь поэт гулял среди местных лип, от высоты которых начинает кружиться голова, пушистых тополей и бескрайних кустов сирени. Дедушкино имение оставило в сознании Блока большой отпечаток. В Шахматово поэт создал более 300 стихотворений. Вот как он вспоминал любимую усадьбу в набросках второй главы поэмы «Возмездие»:

Коляска подкатилась к дому, И сразу стало все знакомо, Как будто длилось много лет, – И серый дом, и в мезонине Венецианское окно, Цвет стекол – красный, желтый, синий, Как будто так и быть должно…

В 1910 году Блок перестроил дом, лично руководя строительством, но в 1921 году имение дотла сгорело. Его возрождение по сохранившимся подробным описаниям и воспоминаниям очевидцев началось в конце ХХ века. К 2001 году двери усадебного дома-музея были открыты для посетителей. Сегодня территория усадьбы включает главный дом, флигель, каретный сарай, погреб, кухню, избу управляющего и конюшню. Кроме усадебных построек восстановлен весь окружающий ландшафт.

Основная экспозиция находится в доме. На первом этаже справа от входа расположена комната бабушки поэта – Елизаветы Григорьевны Бекетовой. Как писал Блок, она, свободно владея несколькими языками, переводила до двухсот печатных листов в год. Список ее трудов охватывает произведения разных авторов: Вальтера Скотта, Жорж Санд, Оноре де Бальзака, Виктора Гюго, Гюстава Флобера, Ги де Мопассана и многих других. Елизавета Григорьевна встречалась с Гоголем, вела переписку с Чеховым, лично знала Достоевского и Толстого. Из дошедших до нас вещей семейного архива поэта на столике для рукоделия представлено вышитое ею полотенце.

В следующей комнате – голубой гостиной – семья проводила досуг, устраивая литературные чтения, игры в шарады, раскладки пасьянса и слушание музыки. Поэтому здесь стоит старинное пианино, на котором, согласно истории, музицировал сам Сергей Рахманинов. Подставка для нот, расположенная слева от инструмента, и зонтик, прислоненный к дивану, также принадлежат семейному архиву Блока. В набросках «Возмездия» сохранилось краткое упоминание поэтом о гостиной с голубым цветом стен:

И лишь по голубой стене Бросает солнце листьев тени, Да ветер клонит за окном Столетние кусты сирени, В которых тонет старый дом.

Комната А.Н. Бекетова и столовая также находятся на первом этаже. А чтобы попасть в комнату Л. Менделеевой, нужно подняться по узкой лестнице на второй этаж. Изящное убранство спальни Прекрасной дамы и музы поэта сильно отличается от купеческой скромности предыдущих комнат: роскошная ширма в модном тогда восточном стиле, довольно широкая кровать и ее личное зеркало-псише, расположенное у стены в центре комнаты. Рядом с ним на стуле лежит маленькая сумочка супруги поэта.

На другом конце второго этажа находится библиотека – самая красивая комната в доме: большое разноцветное витражное окно со всех сторон окружено книжными шкафами, высота которых достигает потолка. В этой комнате особенно чувствуется атмосфера старинной усадьбы, «литературный дух», пропитавший ее насквозь. Напротив библиотеки находится кабинет Блока с бамбуковой мебелью поэта и фрагментом его рукописи на письменном столе.

Но на этом история семьи Блока не заканчивается. Неподалеку от «Шахматово», на окраине села Тараканово, сохранился остов храма Михаила Архангела, построенного в XVIII веке. Именно здесь в 1903 году Блок венчался с Менделеевой. Сейчас храм отреставрирован, а пара увековечена бронзовым памятником. Как и более ста лет назад, они вместе: любимый шахматовский пейзаж, поэт и его Прекрасная дама.

Елизавета Лющина, V курс НКФ, музыковедение