№ 4 (156), апрель 2016

14 марта 2016 года в своем доме на Оркнейских островах (Шотландия) на 81 году жизни ушел из жизни выдающийся британский композитор, пианист и дирижер сэр Питер Максвелл Дейвис.

В 1987 году он был возведен английской королевой Елизаветой II в рыцарское достоинство. В течение 10 лет (2004–2014) Дейвис занимал почетную придворную должность Мастера королевской музыки, а незадолго до смерти был награжден Золотой медалью Королевского филармонического общества.

Творческое наследие композитора значительно и разнообразно: симфоническая и камерная музыка, сонаты, оперы, балет, духовные сочинения, музыка для театра и кино. Наибольшую известность получили опера «Тавернер» и цикл «Восемь песен безумного короля». На протяжении всей жизни он писал много музыки для детей и юношества, последней стала детская опера «Хогбон» (2016).

Программную Десятую симфонию «Alla ricerca di Borromini» («В поисках Борромини»), своеобразное творческое завещание, он написал всего за шесть недель, находясь на лечении от лейкемии в больнице Университетского колледжа в Лондоне. «Я поставил себе цель выздороветь», – вспоминал Дейвис. Так и получилось – работа над этим сочинением подняла композитора на ноги. Симфония была исполнена 2 февраля 2014 года Лондонским филармоническим оркестром и хором в Барбикан-холле. А спустя два года его не стало…

Весь музыкальный мир скорбит о потере выдающегося британского мастера. Близкая подруга композитора, бывший креативный директор издательства Schott Music Салли Гроувс вспоминает: «Макс был поистине уникальным музыкантом. Удивительный композитор, создавший невероятные по силе воздействия театральные произведения, великолепные симфонии, впечатляющую камерную музыку, сочинения по-настоящему универсальной популярности… Он был человеком мира, хотя жил далеко, на Оркнейских островах. Он приводил свои убеждения в действие. Он любил жизнь – и особенно кухню и культуру Италии. Последние годы, проведенные в борьбе с лейкемией, которая постигла его так внезапно, стали своего рода «бабьим летом» – периодом создания замечательных, полных изобретательности сочинений».

Будем помнить один из заветов сэра Питера Максвелла Дейвиса: «Для процветания классической музыки в наше время нужны три «питательных вещества». Первое – музыкальное образование, второе – материальные ресурсы, третье – появление новой музыки».

Елизавета Чернова,
IV курс КФ

№ 8 (151), ноябрь 2015

С 16 октября по 1 ноября 2015 года в Москве прошел фестиваль, приуроченный к празднованию 60-летия Леонида Десятникова. В Концертном зале имени Чайковского состоялся симфонический концерт из его сочинений. На Новой сцене Большого театра были представлены балеты «Русские сезоны» и «Утраченные иллюзии», а в Бетховенском зале прошло три вечера камерной музыки. В двух из них принял участие Камерный хор Московской консерватории во главе с художественным руководителем доцентом Александром Соловьевым. В его исполнении прозвучали «Букет» (1982) для хора a cappella на стихи Олега Григорьева, камерная опера «Бедная Лиза» по Карамзину, кантата «Дар» для тенора, мужского хора и камерного ансамбля на стихи Гавриила Державина и «Утреннее размышление о Божьем величии» для смешанного хора на стихи Михаила Ломоносова. После второго концерта удалось немного побеседовать с композитором.

— Леонид Аркадьевич, концерт 24 октября был связан с эпохой классицизма – звучали тексты Карамзина, Ломоносова, Державина. Скажите, пожалуйста, почему Вы обратились именно к этому времени?

— Насчет Карамзина я не могу сказать с уверенностью почему. Мне просто понравился сюжет. Когда я писал оперу «Бедная Лиза», мне был всего 21 год, я был студентом IV курса Ленинградской консерватории. Мне показалось интересным рассказать очень простую, всем знакомую историю («Бедная Лиза» входила в школьную программу). Мне также казалось важным, что герои оперы одновременно являются рассказчиками. В то время я восхищался «Пеллеасом и Мелизандой» Дебюсси; возможно, эта музыка, ее прекрасная монотонность, повлияли на мою вещь. Что касается Державина и Ломоносова, то здесь мне, в первую очередь, было интересно работать с их языком, который уже почти непонятен современному слушателю.

— Вас привлек жанр оды?

— Нет, вовсе нет. В кантате «Дар» использовано только одно стихотворение в жанре оды, остальные тексты – лирические стихи в привычном понимании. Меня привлек сам язык – забытые слова, «неудобные» сгущения согласных звуков и т.п. Это влияет и на музыкальную форму.

— Что было первичным: музыка или текст?

— Конечно, текст; я исходил исключительно из текста, из фонетики. Ведь фонетика – это тоже музыка.

— Наверное, все эти сочинения не случайно были в одном концерте?

— Ну разумеется. Кстати, камерную программу фестиваля скомпоновал Алексей Гориболь.

— В концерте 17 октября Камерный хор исполнял  «Букет» на стихи Григорьева. Это совершенно другая тема, другая грань вашей музыки. На репетиции вы говорили, что идея этого цикла – разрушение академического хора изнутри. Верно?

— Нет, разрушение – неподходящее слово. Скорее можно говорить о дружеском шарже. Просто хор – это часто очень помпезная, державная институция. Я хотел немножко пошутить над этим.

— Но исполняться цикл должен вполне академично, с невозмутимым спокойствием?

— Конечно: тем сильнее будет комический эффект.

— Часто ли Вы обращаетесь к хору и вообще, каково Ваше к нему отношение?

— Я, пожалуй, редко обращаюсь к хоровой музыке. Сочинениями, о которых мы сейчас говорим, мое хоровое «наследие» практически исчерпывается. Разумеется, я использовал хор в опере «Дети Розенталя». Не исключаю, что напишу для хора еще что-нибудь…

— Спасибо большое за беседу. Будем ждать Ваших новых сочинений!

Беседовала Елизавета Чернова,
студентка IV курса КФ