№ 2 (136), февраль 2014

В Центре имени Мейерхольда, одной из интереснейших лабораторий экспериментального театра, в конце января прошли спектакли акустической мистерии «Сотворение мира» на музыку композитора Николая Хруста, выпускника и преподавателя кафедры современной музыки Московской консерватории. Режиссер постановки – Наталия Анастасьева. Художественную часть мистерии выполнила Анна Колейчук. Спектакль был создан при поддержке Центра электроакустической музыки МГК и Маленького мирового театра. 

Взгляд зрительский

Протиснувшись между людьми и выйдя из темного узкого коридора, который изредка озарялся вспышками иллюминации, я с удивлением обнаружила, что нахожусь внутри клетки. У многих на лицах читалось явное замешательство – никто не знал, чем всё закончится. Ощущение страха и неизвестности смешивалось с удивлением и восторгом. Растерянные и заинтригованные, мы наблюдали за девушками в белых балахонах, которые хаотично двигались за пределами клетки, совершая манипуляции с различными предметами. Все это действо сопровождалось скрипом, гулом, шумом, скрежетом, электронными звуками…

Затем всё пространство окутала тьма, и лишь участницы разыгрываемой мистерии освещались зелеными бликами. Приблизившись вплотную к зрителям, они открыли клетку и беспрепятственно вошли внутрь, жестом приглашая нас на так называемую сцену. Прямо перед собой я увидела одну из девушек – ее рот был заклеен, а словно остекленевшие глаза смотрели в одну точку. Лица стоящих рядом зрителей выражали нетерпение и готовность следовать любым указаниям, и вот они уже покорно сжимают в руках пластиковые стаканчики, создавая звук, еще не использовавшийся в этом представлении…

Мне начало думаться, что я участвую в телевизионном шоу или снимаюсь в мистическом триллере – настолько нереальным казалось происходящее. И только когда глаза девушек ожили, и они начали кланяться, а на сцену вышли режиссер и композитор, я с трудом вернулась в привычное состояние и присоединилась к бурным аплодисментам. Мистерия завершилась блестящим успехом.

«Сотворение…» не имеет развернутого сюжета и конкретных действующих лиц, однако, по словам режиссера Наталии Анастасьевой, создатели мистерии опирались на две легенды. Первая представляет собой древнегреческий миф о богах Зевсе, Аиде и Посейдоне, убивших своего отца Крона и разделивших между собой его наследство – вселенную. Вторая повествует о богине Тиамат, из убитого тела которой бог Мардук создал небо и землю. Момент убийства был воспроизведен практически реально – в руках у девушек (которых можно условно назвать создательницами хаоса) появился топор, но никто не пострадал, и зрители, которых вначале предупредили о возможных опасных ситуациях, разочарованно переглянулись. Никаких неожиданностей действительно не произошло, и при обсуждении после представления люди признались, что хотели бы больше контактировать с актерами, не только перемещаться по сцене, но и выполнять какие-либо сюжетные действия. В основе всего перформанса лежало соучастие, каждый зритель чувствовал себя «создателем вселенной». А те, кто побоялся присоединиться и остался наблюдать за происходящим на балконах, вскоре пожалели и признались, что не смогли ощутить того, как актер протягивает руку зрителю.

Что представляет собой современный театр? Если новую музыку многие принимают и признают, почти не удивляясь непривычному звучанию, то театр в нашем понятии вполне академичен и традиционен. Однако нынешний театр – это уже не сцена и зрительный зал, три звонка и занавес. Не стоит ожидать драматических событий и пытаться понять смысл, ведь он может быть не столь очевиден. Стирается грань между зрителем и актером, они могут поменяться ролями. Центр Мейерхольда ставит перед собой задачу поиска нового языка, новых способов создания зрелища, которое сможет привлечь любого. И в этот раз их намерения осуществились, ибо акустическую мистерию «Сотворение мира» с уверенностью можно назвать образцом синтеза современных искусств, при котором компьютерная анимация, сценография и концепция света – не просто оформление сцены, а своего рода инсталляция, в которой непосредственно находится зритель.

Постановка гармонировала с музыкой талантливого композитора Николая Хруста. По замыслу режиссера в «Сотворении…» на сцене постоянно действуют 12 человек, среди них живой оркестр и актеры, отвечающие за голос и движение. Помимо электронного звучания (реализация Алексея Наджарова), музыкальными составляющими мистерии становятся конкретные шумы – хлопки по столу, топот ног, шуршание фольгой. Исполнители также играли необычную роль: вместо традиционного пения они выкрикивали отдельные слова, визжали и стонали, что, несомненно, усиливало эпатажность представления. Зрители по-своему влияли на звуковую партитуру, ибо их шаги, перешептывания, дыхание тоже были своего рода музыкой, заполняющей пространство. Каждый, словно находясь вне времени, творил свой визуально-звуковой мир, стирая различия между участниками…

Всё закончилось так же внезапно, как и началось – пение птиц, яркий свет и объединение присутствующих на сцене возвестили нам о прекращении хаоса и возникновении гармонии мира.

Надежда Травина,
студентка I курса ИТФ

Взгляд исполнительский

Еще со времен сочинения Н. Хрустом «Евгеники» я стала пристально следить за его электроакустическими работами. Он удивительно сочетает в себе консервативный, скрупулезный подход к работе (партитуру «Сотворения…» писал полгода) с современными музыкальными средствами. В новой постановке мне довелось играть сразу на нескольких инструментах – рояле, клавишных, компьютере и авторском инструменте – овалоиде. Кроме того, все музыканты участвовали и в самом интерактивном театральном действии.

Сюжет «Сотворения мира» пронизан символизмом, мифологичностью и архетипами, что отвечает общей тенденции так называемой новой идентичности. Сюжетная канва не является первостепенной, скорее она скрепляет все элементы в единое повествование. Концепт целостного и безграничного пространства тут воплощен на всех уровнях: звуковом, сценическом, человеческом. Название произведения вполне отражает тот процесс, который наблюдался на репетициях: день за днем артисты, композитор и режиссер формировали самостоятельную вселенную, предложив затем зрителю настоящее сотворение вместе с ними.

Мне всегда нравилось иметь дело с современным театром. Это требует профессиональной гибкости, умения быстро осваивать новое и решать неожиданные задачи. Искусство наших дней я вижу именно так – синтетические жанры, проникновение в структуру произведения на всех уровнях, полная отдача процессу. А кто такой музыкант театра в традиционном понимании? Это скучающий исполнитель, который ограничен пространством оркестровой ямы и зачастую читает книгу во время продолжительных пауз! Классический театр поручает музыканту второстепенную роль в сравнении с актером, дистанцирует его от самого произведения. Музыкант становится своего рода обслуживающим персоналом спектакля, как механик, который ставит декорации.

Точно так же и музыка в старом театре долгое время, по сути, имела прикладное значение. В современных спектаклях она преодолевает эти рамки, становясь самостоятельным продуктом, а музыкант выходит из своего подчиненного положения, выполняя свое истинное предназначение – быть артистом. Даже если он не участвует непосредственно в самом сценическом действе, он все равно остается артистом. Конечно, вряд ли мы могли бы подняться на эту профессиональную ступень без опыта «4’33”» Джона Кейджа, который научил нас погружаться в музыку, не исполняя ее на инструменте.

Отдельно хочется сказать о самом музыкальном «теле» «Сотворения…». Наверное, каждый пианист или любой другой исполнитель на инструменте с жесткой темперацией хотел бы прикоснуться к более тонкой звуковой материи. В отличие от струнников мы не избалованы возможностью исполнять четвертитоны. Партитура данного произведения дала мне возможность проникнуть в такие глубины звука, о которых я раньше даже не подозревала. В своей исполнительской деятельности я прежде никогда не сталкивалась с такими способами изменения высоты тона.

Тщательность отделки музыкальной ткани сочетается в «Сотворении…» с богатой сонорикой и создает ощущение глубины звукового пространства. Оно в свою очередь отвечает альтернативному решению сценического пространства, в котором находятся не только исполнители, но и слушатели. Можно сказать, что стирание границ между акустической и визуальной сферами входит в концепцию, которая воплощается на всех уровнях произведения, и в данном случае это не просто слова, а реальные ощущения каждого участника действия: актера, музыканта и зрителя. Без интерактива сейчас не обходится ни одно событие современного искусства, и здесь он претворен наиболее интересным для всех участников образом. Примечательно, что искусство нашего времени часто обвиняют в излишней надуманности, сложности, оторванности от зрителя. Пример «Сотворения мира» Николая Хруста доказывает обратное – налицо реальные пути демократизации театрального и музыкального искусства без потери художественного качества.

На спектакле зрителей оказалось так много, что все они не поместились на платформе, которая являлась начальным пунктом путешествия в «Сотворение…». Без преувеличения скажу, что оно никого не оставило равнодушным – вдохновленные лица публики были лучшим тому доказательством. Спектакль вошел в репертуар Центра им. Мейерхольда и заслужил множество похвальных рецензий.

Виктория Мирошниченко,
студентка III курса ФИСИИ

Фото Никиты Калашникова

№ 1 (135), январь 2014

Осень – не самое приятное время года. Возможно, именно поэтому в столице она скрашивается (или сгущается) звуками современной музыки. Уже который год проходит фестиваль «Московская осень», радующий меломанов концертами и театральными новинками. Но речь пойдет не о нем, а о другом, уникальном проекте, озаглавленном «Будущая музыка». С 22 ноября по 1 декабря 2013 года на «Платформе» прошли 8 концертов – 8 взглядов под разными углами на наше «светлое будущее». В роли провидцев себя попробовали российские композиторы разных возрастов.

Уж не знаю, что нам готовит «день грядущий», но «день сегодняшний» произвел на меня неоднозначное впечатление, которым хочется поделиться. Сама того не ведая, я очутилась в Белом цехе «Винзавода» – нулевом километре для множества талантливых авторов и исполнителей. Каждый день фестиваля «Будущая музыка» носил подзаголовок, и 29 ноября именовался «Новейшая история». Под этой «историей» должны были прозвучать два произведения – «рlay.list» Бориса Филановского и фрагменты из оперы «Внук пирата» Петра Поспелова в исполнении Московского ансамбля современной музыки и нескольких вокалистов. Каждый из авторов вынес на суд слушателей собственное представление о том, как влияют исторические обстоятельства на искусство и его восприятие.

Б. Филановский о замысле своего сочинения высказался так: «За основу принята гипотеза о том, что ближайшая историческая перспектива – если говорить о качественных изменениях – возможно, заключена не в композиторе, а в слушателе. Именно он строит для себя контекст, который не придет в голову никакому композитору, и часто делает это непроизвольно. Я попытался это воспроизвести, относясь к материалу примерно как слушатель – к составлению плейлиста…». Проникшись рассуждениями автора, которые были зафиксированы в буклете фестиваля (они, как и проспекты с анонсами будущих проектов «Платформы», в живописном беспорядке лежали на столиках в фойе), я заинтересовалась тем, что мне предстояло услышать. И первые несколько минут меня не разочаровали.

Автор предложил 11 композиций, разнообразных и достаточно оригинальных по использованным приемам. И подобно тому, как вы наслаждаетесь чередованием избранных треков, закаченных в плеер (плейлист – своеобразная сюита предпочтений), так и Филановский какое-то время наслаждался разработкой определенного элемента, а затем сменил его чем-то другим. И смены эти бывали очень неожиданными: некоторые «треки» длились всего несколько секунд, иные, напротив, оказались очень пространными и однообразными. Благодаря таким полярным временны́м градациям я довольно скоро сбилась со счета номеров, и мне стало казаться, что их гораздо больше, чем 11.

В целом материал, избранный Борисом Филановским, показался мне интересным. Ему удалось создать эффект неожиданности и удивить публику. С удовольствием отмечу также мастерство вокалистов – Ольгу Россини (сопрано) и Сергея Малинина (баритон), которые с легкостью и изяществом справились с самыми разными вокальными техниками. Кроме того, на славу потрудились звукорежиссеры. Порою звук обволакивал слушателей со всех сторон, казался почти материальным и проникал как бы внутрь головы. Не знаю, намеревался ли Б. Филановский, подобно Штокхаузену и другим авангардистам, произвести такой эффект, но получилось впечатляюще.

Однако, стремясь к разнообразию, композитор достиг, на мой взгляд, противоположного результата. Через какое-то время смена приемов и техник начала утомлять, тем более что общий строй композиции оставался неизменным. Здесь сказалось и то, в чем часто упрекают современную музыку, – бессодержательность. Может быть, в пределах нескольких минут игра с различными музыкальными находками была бы лучшим вариантом, но в течение целого часа этот калейдоскоп звуков слился в единое пятно. И отыскивая тот самый «контекст», который, по мнению автора, должен был придти в мою голову, я через какое-то время мысленно развела руками: не пришел!

В перерыве я прогуливалась по фойе, любовалась эмблемой фестиваля – проросшими луковицами в пластике, и дожидалась оперы, на которую возлагала большие надежды. Подслушанные мною отзывы обещали нечто веселое и непосредственное, и это интриговало: давно я не слышала современной музыки, направленной на какие-то положительные эмоции и не вызывающей тоску или философские размышления. После перерыва оказалось, что зрительный зал на четверть опустел: поклонники «серьезного и высокого» искусства сочли «Внука пирата» недостойным их внимания.

Опера была представлена в концертном исполнении. Субтитры на большом экране позволяли лучше улавливать текст, хотя следует похвалить исполнителей: дикция была прекрасной, да и артистизм вполне удовлетворял. Ожидая нечто диссонантное и «шершавое», я чуть не подскочила на стуле, услышав зажигательную джазовую интерлюдию в духе оперетки или мюзикла (тональность, консонансы…). В атмосфере концерта с его тягучим «плейлистом» и пластиковыми луковицами это казалось чем-то инородным.

В центре сюжета – история любви молодой учительницы Тани и отважного внука пирата, сомалийца из племени «исаак». Действие происходит в 2060-е годы, когда Россия-матушка уже приказала долго жить, а на земле злобствовали огромные кроты. Стиль оперы – легкий, развлекательный, с элементами попурри и аллюзиями на музыку различных эпох. Тексты (по большей части самого композитора) – забавны и свидетельствуют о неплохом чувстве юмора автора. П. Поспелов так объясняет свой замысел: «Будущая музыка рождается в силу геополитических условий: мир един, но люди разных национальностей хранят свои музыкальные традиции – подобно тому, как музеи хранят оружие. Музыкальные гибриды в опере “Внук пирата” возникают в результате скрещивания разнообразных традиций русской музыки с традициями иных музыкальных культур, в частности, – сомалийской».

Что ж, идея не нова, но воплощена оригинально. Некоторые номера соответствовали всем канонам добротной популярной песни, которую хотелось распевать вместе с исполнителями, и при этом содержали в себе некую «изюминку», поднимающую музыку выше уровня «kitsh». В целом опера не вызвала бурного восторга, но оставила после себя приятное «послевкусие».

Организаторы фестиваля, по-моему, добились главного. Представив на суд публики кардинально непохожие сочинения, они заставили задуматься: а какой же станет эта музыка будущего? В любом случае на фестивале звучала музыка «дня настоящего», а что касается грядущего… Поживем – услышим!

Татьяна Любомирская,
студентка IV курса ИТФ

№ 7 (132), октябрь 2013

Пока в книжных магазинах глаза разбегаются от количества «допущенных» учебников по МХК (мировая художественная культура) и, одновременно, идут разговоры о едином учебнике истории, на стыке этих дисциплин наконец-то появилось нечто совершенно новое. Не безальтернативное, а единственное в своем роде; не «допущенное», а «рекомендованное» экспертами для колледжей, средних школ и вузов. Справедливо рассудив, что гораздо продуктивнее не роптать на «малочитающую молодежь», а всего лишь говорить о важном на современном языке, авторы выпустили не книжный многотомник, а серию дисков с интерактивной подачей материала – мультимедийное пособие «Мир русской культуры».

Пособие в пяти частях охватывает период с VIII по XVIII век: «История и культура Древней Руси», «Московская Русь и становление единого русского государства», «Смутное время и начало царствования династии Романовых», «Эпоха царствования Петра I», «История и культура Петербурга XVIII века». Это довольно редкий случай, когда очевидный, казалось бы, принцип параллельного изложения фактов истории и культуры проведен последовательно (в школьных учебниках по истории параграфы об искусстве зачастую находятся «на задворках»).

Инициатор проекта и автор всех текстов Зоя Викторовна Гуменюк (заслуженный работник культуры РФ) – опытнейший педагог Гнесинского колледжа. За десятилетия работы она де-факто стала хранителем гнесинского духа и высоких профессиональных стандартов. На ее счету еще три мультимедийные работы на музыкальную тематику: «Европейская опера XVIII века. Кристоф Виллибальд Глюк», «Моцарт и его опера “Дон-Жуан”, “Руслан и Людмила” Пушкина и Глинки», которые были переизданы в 2013 году. В них энциклопедически точная информация подается, однако, не с отстраненностью справочника, но в режиме общения с читателем: так, если по воле случая раздел про Пушкина составляется 6 июня, автор не преминет сообщить, что эти строки написаны в день рождения поэта.

В текст нового пособия буквально вплетены многочисленные бережно подобранные иллюстрации, причем самого разного рода (за визуальную часть и компьютерную реализацию отвечал соавтор проекта Александр Борисович Лошаков). Помимо традиционных картинок и фотографий (которые можно смотреть в режиме слайд-шоу) это и фрагменты классических постановок русских опер (с бегущими субтитрами), и хрестоматийные эпизоды из фильмов (например, из «Александра Невского»), и аудиозаписи народных песен. Те отсылки, которые обычно помещены в учебниках в сносках или в тетрадях на полях, здесь доступны через один компьютерный «клик» внутри самой программы.

Удивительно, но такая прогрессивная форма была задумана авторами еще в 2004 году, когда не было социальных сетей, сформировавших культуру визуального восприятия, не были так распространены компьютерные презентации PowerPoint, а интерактивность еще не стала непременным требованием к любому проекту. Возможно, единственным российским аналогом в культурно-исторической нише может послужить 16-серийный фильм Леонида Парфенова «Российская империя», выходивший в начале 2000-х на НТВ и оформленный как электронная иллюстрированная энциклопедия. Однако в отличие от фильма диск, как хорошую книжку, можно подержать в руках и изучать с удобной для тебя скоростью.

Издание корреспондирует с наиболее актуальными в сегодняшнем обществе понятиями: оно открывается авторским рассуждением о том, что такое осмысленный патриотизм. А по форме полностью соответствует трендам «инновации» и «модернизации» – что и уловил продюсер проекта, молодой журналист, член общественного совета при губернаторе Ханты-Мансийского АО и менеджер в области культуры Александр Вовненко, благодаря которому издание состоялось.

Не так давно на известной площадке современного искусства «Винзавод» проходила выставка «Альтернативная книга»: на стыке достижений дизайна, техники и новейших образовательных разработок. Идея «инновационной» выставки вполне перекликается с экспериментальной оболочкой «Мира русской культуры», где яркая форма не превалирует над содержанием, а лишь лучше его раскрывает. Такая параллель убеждает, что уважение традиций и поиски новых форм могут быть не разными полюсами двуполярного мира, а сторонами одной медали.

Владислав Тарнопольский,
студент V курса ИТФ

№ 4 (129), апрель 2013

Хореограф Виктор Плотников и композитор Софья Белоусова

В США показали новый балет из России. Компания Festival Ballet Providence подобно лучшим традициям дягилевских сезонов три вечера подряд представляла в одной программе проверенную балетную классику и новый спектакль. В роли классики выступил Стравинский с его «Агоном» в не менее классической хореографии Баланчина. Парой к Стравинскому в год столетия «Весны священной» стал новый балет «Орхидеи» молодого автора из России.

Тридцатиминутную партитуру для инструментального ансамбля и электроники написала выпускница двух отделений колледжа имени Гнесиных и бостонского колледжа Berklee Соня Белоусова (ныне работает в Лос-Анджелесе). Пять лет назад, еще будучи студенткой училища, она выступала на сцене Большого зала консерватории и стала лауреатом международного фестиваля «В мире музыки Родиона Щедрина», где исполнила на фортепиано собственное сочинение.

Хореографическую постановку балета С. Белоусовой осуществил Виктор Плотников (Бостон), воспитанник знаменитой Вагановки, участник проекта Большого театра «Мастерская новой хореографии» (2004), успешно выступивший на пермском конкурсе «Арабеск» в 2008 году.

Орхидеи. Фото Ямала Экина

Название балету дала серия фотографий Ямала Экина «Танец орхидей», которая во время исполнения должна демонстрироваться в зале на больших экранах в режиме слайд-шоу. Формы цветов на фотографиях напоминают моменты, выхваченные из движений балетных танцоров, это сходство легло в основу хореографии. Костюмы изготовила известная в англоязычном мире художница по стеклу Тутс Зински. Они сделаны из специального светочувствительного материала, который переливается разными оттенками во время движения танцоров.

Музыка Сони Белоусовой красочна, эмоциональна и переменчива – подобно тому, как причудлива и неповторима форма каждого цветка. Она охватывает выразительный

Эпизод из балета

колористический спектр, развиваясь от мягко-идиллической лирики (с преобладанием виолончельного тембра) до своенравной, ритмически прихотливой игры. В ней ощущаются традиции русских балетных классиков ХХ века от Прокофьева до Щедрина, которые интегрированы в эстетику современных киносаундтреков.

После премьеры автор была удостоена специальной грамоты мэра Провиденса – Энджела Тавеласа. В будущем она планирует выпустить диск с музыкой этого балета и записать совместный диск с композитором Жоржем Каландрелли (он в свое время сотрудничал с Пласидо Доминго). Кроме того, не успела пройти премьера, как с молодым автором Festival Ballet Providence начал обсуждение следующего балета. Вполне вероятно, что скоро ее музыку можно будет услышать в США с завидной регулярностью…

Владислав Тарнопольский,
студент IV курса ИТФ

№ 4 (129), апрель 2013

В Московской консерватории 19 марта 2013 года состоялся первый Весенний бал. Открывая его, ректор профессор А. С. Соколов в своем приветственном слове подчеркнул: «Наш бал уникален. Это не просто танцевальный вечер. Это особого рода гармония музыки и танца. Сегодня мы в этом сможем убедиться и порадоваться тому, что закладывается традиция именно консерваторских балов».

Примерить бальные платья и покружиться в вальсе пожелали более чем 350 человек. При этом публика собралась разнообразная. Основная масса гостей – студенты разных учебных заведений: МГУ, МГИМО, Университета нефти и газа им. И. М. Губкина, курсанты-дирижеры Военного института… Почтили бал своим вниманием и профессора консерватории: А. З. Бондурянский чинно прошелся в полонезе, М. В. Карасева принимала участие в бальных празднествах наравне со студентами.

Жюри: С. В. Саков, Л. П. Смирнова, А. С. Соколов

Воплощением замысла Весеннего бала от начала и до конца занимались два организатора – идейный вдохновитель проекта, председатель студенческого профкома Роман Остриков и помощник ректора Ярослава Кабалевская. Они буквально с утра до ночи готовили бал – их энтузиазм и работоспособность достойны восхищения. Посвятив ему львиную долю своего времени и сил, они в деталях продумали все.

Так, для желающих пойти на бал, но не умеющих танцевать были открыты танцевальные мастер-классы – своего рода «подготовительные курсы». Занятия велись в интенсивном режиме – почти ежедневно по два часа на протяжении полутора недель. Учителями танцев (для многих – первыми) стали: доцент Московской академии хореографии, главный танцмейстер Дворянского собрания Татьяна Докукина и студентка III курса консерватории Анна Рахманова. Работа была сложной, но плодотворной – даже те, кто ни разу в жизни не танцевали (включая автора этих строк), к концу «курсов» уверенно освоили элементы более чем десяти танцев. Важную роль здесь сыграли как профессионализм педагогов, так и рвение учащихся. По словам Т. Докукиной, студенты консерватории на занятиях буквально «схватывали на лету». И немудрено: почти все, что необходимо для танцев, – чувство ритма, чувство фразы, координация слуха и движений – это профессиональные навыки музыкантов. Важный момент: занятия были абсолютно бесплатны! Бесплатным было и участие в бале (для студентов консерватории).

Программа бала была выстроена разнообразно и очень интересно. Основа ее – танцевальная часть, состоявшая из европейских и латиноамериканских танцев. Здесь были и стремительный вальс, и зажигательный джайв, и страстное танго, и беззаботная летка-енка… Всего и не перечесть! Красивейшим зрелищем стало выступление дебютантов, вальсы и полонезы которых были полны торжественности и изящества. Участники консерваторской секции бальных танцев под руководством Ивана Пономарева показали «высший пилотаж» танцевального искусства и вызвали бурю оваций.

«Изюминкой» вечера стало выступление трех музыкальных коллективов – оркестра Оперного театра консерватории под управлением профессора А. А. Петухова, Brass-ансамбля консерватории под управлением Ярослав Белякова и оркестра курсантов Военного института под управлением капитана Максима Харькова. Последние вызвали восторг публики, когда устроили феерическое шоу барабанщиков. Обилие танцев разбавляли и концертные номера в исполнении скрипача Сергея Ткаченко, вокалистов Светланы Медведевой, Анны Обожиной, Ольги Полторацкой, Кирилла Золочевского. Арсений Аристов виртуозно исполнил Гершвина на рояле, предоставленном спонсором бала – компанией «Ямаха-мюзик». «Вкусным подарком от консерватории» стал гала-ужин с фруктами и шампанским – незаменимый штрих светского мероприятия! И хотя вечер был насыщен событиями до предела, структура бала соблюдалась очень четко, за что можно поблагодарить замечательных ведущих Романа и Ярославу, а также распорядителя бала – студентку МГИМО Дарью Родионову.

Впечатлений от бала – масса. Это было КРАСИВО! Красиво были оформлены пригласительные, красивым было освещение, превратившее всем знакомое фойе в колонный зал волшебного замка (автор светового оформления – Мария Чернова, компания «Artnovi»). А уж внешний вид самих участников – ни в сказке сказать, ни пером описать: кавалеры в смокингах и фраках, дамы в бальных платьях в пол! Красивыми были и подарки. Победители конкурса на лучший танец получили призы от «Кофемании», одного из спонсоров Весеннего бала: в золотистых коробках оказались торты с танцующей «сладкой» парочкой. Призы вручали Л. П. Смирнова, руководитель школы танцев Университета им. Губкина, и подполковник С. В. Саков (Военный институт).

Бал превратил необычайно холодный мартовский вечер в теплый и сказочный. И как в лучших традициях сказок, гости разошлись уже за полночь – усталые, но счастливые. Участники бала прекрасно провели время и от души повеселились. Будем встречать весну балами!

Дмитрий Белянский,
студент I курса ИТФ
Фотографии Дениса Рылова

№ 9 (125), декабрь 2012

Мне довелось еще весной присутствовать на встрече с петербургским композитором Григорием Корчмаром. Он рассказывал о своих творческих взглядах, показывал некоторые сочинения. Его музыка меня заинтересовала. А когда мне подарили диск с его сочинениями, я решила использовать эту возможность и познакомить с ней наших читателей.

Творчество Г. Корчмара представляет собой интересный пример сочетания современного музыкального мышления и органичного претворения традиций. В частности, важная тенденция его стиля – это диалоги с композиторами прошлых эпох, что проявляется в различных посвящениях, цитатах, в стилевых интерпретациях. Это видно на примере таких произведений, как «Господину капельмейстеру Баху», «Старая Вена», Симфония № 3 «Посвящение Брамсу», «В мире Эдварда Грига», «В гостях у господина Вебера», сюита «В честь Арнольда Шенберга»… Стилевое моделирование у него не ограничивается обращением к предшественникам. Григорий Корчмар как бы раздвигает рамки этого понятия, включая в творческий процесс и работу с фольклором. Нередко  в его сочинениях могут соединяться одновременно несколько фольклорных пластов. Его особенно увлекают старинные русские песни, народное творчество йеменитских иудеев, тувинская национальная музыка (а также лютеранский хорал, знаменный распев и многое другое).

Кто-то может сделать неправильный вывод о том, что в своем творчестве Г. Корчмар опирается только на чужой материал. Напротив, многие его произведения в сфере полистилистики – это своеобразные послания великим предшественникам, он как бы вступает с ними в незримый диалог, иногда окрашенный в ностальгические тона. В процессе беседы  выяснилось, что особую роль в его творчестве играет Моцарт. Композитору принадлежит немало произведений, так или иначе с ним связанных: моноопера «Моцартино», симфоническое «Моцартиссимо» и некоторые другие – целый ряд сочинений Корчмара посвящен австрийскому гению.

Среди них и Шесть лондонских дивертисментов. По словам автора, это мистификация – Моцарт никогда не сочинял Лондонских дивертисментов. Из сохранившейся Эскизной тетради восьмилетнего Вольфганга (КV 15), созданной в период его пребывания в Англии, Г. Корчмар выбрал 30 пьес, объединил их в 6 циклов и инструментовал для струнного оркестра. Петербургский композитор почти ничего не писал «от себя», хотя кое-что пришлось дополнить, используя приемы стилизации.

Совсем другой пример обращения со стилевой моделью – оркестровая пьеса «Как стать вундеркиндом, или Играем в Моцарта» с любопытным названием «Учебное пособие для оркестра и всех желающих в форме интродукции, темы с вариациями, фугой и кодой на тему восьмилетнего Вольфганга, сочиненную им в 1764 году в Лондоне». Это изящные полистилистические вариации на тему Менуэта из той же Эскизной тетради Моцарта. По словам автора, здесь есть элементы инструментального театра: во время исполнения солист (мальчик, переодетый «маленьким Моцартом») играл на клавесине тему вариаций в начале и в конце сочинения. Кроме того, он ходил по сцене, по залу и даже заходил в ложу, где находился сам Г. Корчмар, одетый… взрослым Моцартом. Таким образом, получился веселый спектакль: это произведение во многом ориентировано на детскую аудиторию, оно было написано по заказу фестиваля «Земля детей», который ежегодно проводится Союзом композиторов Петербурга.

В декабре этого года Григорий Корчмар, уже несколько лет как председатель Союза композиторов Санкт-Петербурга, отмечает свой  65- летний юбилей. Поздравляя композитора, хочется пожелать и ему, и нам скорейшей встречи с его музыкой в Москве.

Татьяна Бесполитая,
студентка IV курса ИТФ

№ 8 (124), ноябрь 2012

Легендарный мюзикл «Notre Dame de Paris» по одноименному роману Виктора Гюго совершил триумфальное возвращение на московскую сцену. С 31 октября по 4 ноября зрители бесконечным потоком стремились в Крокус Сити Холл, некоторые не могли удержаться от посещения нескольких спектаклей подряд! А самые горячие поклонники уже «готовят сани летом» – резервируют места на концертное исполнение весной 2013 года. Недаром мюзикл вошел в Книгу рекордов Гиннеса по продаже билетов в премьерный год. Сегодня «Нотр-Дам» крепко держит марку и расширяет географию.

История музыкального «Notre Dame de Paris» началась 1993 году, когда либреттист Люк Пламондон предложил идею будущему автору знаменитых песен-арий «Belle», «Le Temps Des Cathédrales», «Vivre» Риккардо Коччианте. Благодаря совместной работе двух супермастеров мюзикл завоевал поистине мировое признание. Премьера состоялась во Франции в 1998 году. Мировое турне оригинальной постановки охватило лучшие концертные залы Бельгии, Канады, Швеции. С некоторыми изменениями поставили мюзикл в Италии, Испании, США, Великобритании. Российская премьера на русском языке состоялась в мае 2002 года (продюсеры Катерина Гечмен-Вальдек, Александр Вайнштейн и Владимир Тартаковский; автор текста Юлий Ким). А этой осенью, спустя десятилетие, уже другая московская сцена снова превратилась во Францию XV века, но звуки Парижа зазвучали теперь… по-английски.

Создание английской версии мюзикла принадлежит Уиллу Дженнингсу, автору знаменитого саундртрека к «Титанику» «My heart will go on». Либреттист-переводчик хотел сделать спектакль доступным для всего мира, воспользовавшись сегодняшней lingua franca. Однако такое преподнесение творения великого Гюго нашло отклик далеко не у всех. Уже после первых московских спектаклей страницы социальных сетей пестрели негодованием и убеждением, что «Notre Dame» – произведение чисто французское, с неповторимым обаянием французской фонетики и антуража. Более всего была не по душе ревнителям français «Аve Maria» с невыговариваемой по-английски «р». Другие же требовали исполнения на понятном (то есть русском!) языке. Увы, мы живем не в билингвальные наполеоновские времена, и потому идея универсальной версии мюзикла на английском вполне актуальна. К слову, французское Belle (красавица) весьма удачно превратилось в английское bell (колокол), когда своими красавицами-колоколами восторгается Квазимодо в арии «The Bells». А частое обращение к Эсмеральде «gipsy girl» (цыганка, англ.) сильно упростило возвышенное и страстное французское «Bohémienne» и явно проигрывало.

Новая версия мюзикла осчастливила российскую публику приездом талантливейших певцов со всего мира: Алессандра Феррари (Эсмеральда), Мэтт Лоран (Квазимодо), Маттео Сетти (Гренгуар), Айван Педнолт (Феб), Роберт Марье (Фролло), Элисия МакКензи (Флер де Лис), Йэн Карлайл (Клопен). Особенное внимание, разумеется, привлекли исполнители главных ролей.

Хотя в зале часто слышались упреки в адрес Мэтта Лорана и сравнения с легендарным Пьером Гару (в пользу, естественно, француза), исполнителю все же удалось добиться почти натуральной «хрипотцы». Исключением можно считать разве что сомнительную финальную ноту, что, в общем, можно списать и на момент трагической развязки (ария «Dance, my Esmeralda», где Квазимодо оплакивает мертвую возлюбленную). Ансамблевые же сцены с участием Квазимодо явились, пожалуй, самыми яркими и своим драматизмом буквально пробирали до глубины души: издевательства шутов («The king of fools»), знаменитая мольба горбуна «Воды!» и абсолютный хит этого мюзикла – трио «Belle».

Одержимый страстью священник Фролло, благодаря актерскому таланту Роберта Марье и душераздирающим ариям-признаниям, явно располагал зрителя к сочувствию. Несмотря на то что у Гюго это отрицательный персонаж, постановщики самим костюмом откровенно подчеркнули, что и духовенству не чуждо ничто человеческое: Фролло-судья появлялся в длинной черной сутане с капюшоном, но как только он обращался к Эсмеральде с признанием и роковым предложением, он оказывался в черном брючном костюме с непокрытой головой, как бы показывая свою открытость и неуемную страсть.

Феб де Шатопер не сразу был идентифицирован как капитан парижских стрелков: уж больно его одежды напоминали и по цвету, и по ткани костюмы бродяг. Выручали разве что блестящий оттенок кольчуги и надетая во втором акте белая сорочка. Романтические перипетии с участием героя-любовника были дословно переданы сценической ситуацией: женский дуэт-согласие Эсмеральды и Флер де Лис «Солнце жизни – Феб», где Феб своим появлением на сцене образовал недостающий угол любовного треугольника. Взволновала публику и его известная ария-смятение «Как мне быть?».

Гренгуар – певец Парижа, участник и одновременно комментатор событий (еще и официальный муж Эсмеральды!) – компенсировал положение героя второго плана необыкновенным голосом и лирическими ариями «Соборы», «Флоренция», «Луна». Маттео Сетти в этой роли был явным фаворитом публики наряду с исполнителями партий Квазимодо и Эсмеральды. «Репризное» (в завершение мюзикла) исполнение им арии «Соборы» («The Age Of The Cathedrals») стало результатом многочисленных и предсказуемых бисов, которые в некоторых постановках даже закрепились в либретто.

Если Эсмеральда, виновница всех событий, у Гюго покоряла Париж уличными танцами, то певица Алессандра Феррари – вокальными данными. Копируя оригинальную постановку, режиссер и хореограф не посчитали нужным дополнить эту роль замысловатыми па. Напротив, руководствовались принципом: «минимум движений» – больше грации и нежности. Потому образ музыкальной героини получился не столько страстным андалуссийским, сколько покладистым и мягким.

Великолепная танцевальная труппа, будучи по сюжету группой бродяг и шутов, в известном номере «Праздник шутов» исполняла отнюдь не шуточные акробатические трюки. Атлетически сложенные танцоры, сопровождавшие динамичными па упомянутую арию Феба о любви к двум девушкам, будто передавали метания души молодого любовника, что было подчеркнуто и световыми эффектами: свет то включался, то выключался и всполохами освещал одного из танцоров на заднем плане сцены.

Вообще свето-цветовое решение было вполне привычным: моменты смерти героев отмечены традиционным кроваво-красным светом (надо признаться, только это и «помогло раскрыть» убийства: покушение на Феба в момент рандеву, клетка-тюрьма Эсмеральды, падение с башни священника, виселица…). Французский антураж с типичными горгульями, колесом пыток Квазимодо, «испанским сапожком», очертаниями собора на заднике сцены – дополнял ощущение пребывания в средневековом Париже. Аскетично, но в духе эпохи. И зрителю было не так уж важно, на каком языке идет спектакль. Вечный сюжет драмы Гюго понятен на любом, тем более когда на помощь приходит язык поистине универсальный – музыка!

Анна Филиппова,
студентка IV курса ИТФ

№ 6 (122), сентябрь 2012

Что есть музыка сегодня? Технический прогресс неуклонно вносит свои перемены, новые течения и направления сменяют друг друга в музыкальном искусстве. Но среди всего этого коловращения одно остается неизменным – классическая музыка! Она живет, питая человеческие души, оставаясь чистым источником познания истинной красоты и гармонии. Идея укрепить ее позиции в обществе, приблизить к реальной жизни легла в основу классного вечера профессора Р. А. Хананиной, который состоялся 9 июня в Екатерининском зале музея-заповедника «Царицыно».

Классическая музыка была преподнесена слушателям в театрализованной манере. Эпиграфом концерта-шарадаы стали слова Н. В. Гоголя: «Любите ли Вы театр? Я спрашиваю, любите ли вы его так, как люблю его я?» Не было никакого конферанса – вместо него была… пантомима! Номера концерта объединялись в большие тематические группы, предваряемые выходом балерины, студентки РАТИ Виктории Черновой. Именно она при помощи языка танца объявляла последующие музыкальные номера. Ее появление сопровождалось темой «Прогулки» из «Картинок с выставки» Мусоргского, звучавшей в исполнении клавесина, гобоя и виолончели.

В основу программы легли фортепианные транскрипции опер и балетов, инструментальные и вокальные номера, фрагменты мюзикла – преимущественно произведения русских композиторов: М. Мусоргского, М. Глинки, П. Чайковского, А. Хачатуряна, Р. Щедрина, А. Шнитке, В. Гаврилина, а также очень талантливого, но рано ушедшего из жизни композитора и пианиста Н. Эконому. Музыкальное действо обрамлялось музыкой сцены коронации из оперы Мусоргского «Борис Годунов» в транскрипции для двух фортепиано.

В концерте приняли участие студенты Московской консерватории, представители Японии, Китая, Кореи, КНДР, США, России, Украины и Белоруссии. Но, несмотря на такую пестроту наций, мы образовали коллектив, объединенный любовью к классической музыке, к русскому музыкальному искусству и, конечно же, к фортепиано (хотя многие среди нас владеют не только одним инструментом). Наиболее показательным стало выступление кореянки Су Бин, которая, исполнив сложнейшее произведение на скрипке, сразу же села за рояль и, пожалуй, не менее виртуозно сыграла свою партию в фортепианном ансамбле. Запомнилось и выступление виолончелиста студента их Японии Хорио Мокио, совершенно по-русски исполнившего «Монолог» Щедрина.

Успеху концерта во многом способствовали прекрасные инструменты – два белых рояля – и замечательная акустика Екатерининского зала, проникнутого утонченной атмосферой старинного поместья. Высокие своды и золоченые колонны, статуя императрицы Екатерины и люстры изумительной красоты, выполненные в духе старинных подсвечников… Все это вызывало в душе чувство особой ответственности, причастности к дворянскому роду, будто ты играешь и для тех невидимых слушателей, которые когда-то устраивали в этом зале светские приемы.

Благодаря совместным усилиям директора музея-заповедника «Царицыно» А. С. Безрукова, сотрудников иностранного деканата во главе с профессором А. М. Рудневским и, конечно, творческому подходу нашего педагога профессора Риммы Анатольевны Хананиной классный вечер дал жизнь новому жанру концерта классической музыки. Надеюсь, это станет доброй традицией!

Ирина Шашкова-Петерсон,
студентка V курса ИТФ

№ 1 (117), январь 2012

ПЯТЫЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНКУРС ИМ. СКРЯБИНА в Москве 23.06.2012 – 01.07.2012 www.scriabin-competition.ru

Призовой фонд:
I премия: 15 000 €,
II премия: 8 000 €,
III премия: 3 000 €.
3 диплома, каждый по 1 000 €.

Программа
1 тур:
а) Скрябин. Ранняя соната (№ 1-4);
б) Два этюда: 1. Шопен 2. Скрябин;
в) Шопен. Один ноктюрн или 2 мазурки

2 тур:
а) Скрябин. Поздняя соната (№ 5-10);
б) Скрябин. Один опус (не соната);
в) Скрябин. Поэма-ноктюрн ор. 61 (обязательное сочинение);
г) На выбор: Шопен. Баллада (любая), Фантазия, Баркарола вместе с Колыбельной; Лист. 2 «Сонета Петрарки», «Легенда» (любая), Баллада № 2, «Благословение Господа в одиночестве»;
д) Танеев, Метнер, Мясковский, Станчинский, Фейнберг, Катуар, Голубев, Ан. Александров. Одно или несколько сочинений (не более 20 минут)

3 тур (финал в БЗК) Скрябин. Концерт для ф-но с оркестром