№ 1 (117), январь 2012

Современная музыка богата необычными новинками как в области непосредственно музыкальных средств выражения, будь то звук, мелодия, гармония, так и в области инструментов, с помощью которых эта музыка появляется. Это и различные электронные инструменты, и разнообразные шумовые, ударные – все, что вообразит себе композитор. Сейчас в мире можно встретить такие экзотичные оркестры, как хлебные, автомобильные, оркестры сотовых телефонов, обуви и т. п.

С 1998 года на нашей планете существует Первый Венский овощной оркестр (First Vienna Vegetable Orchestra). Его создателями являются шесть австрийских юношей и три девушки – девять «овощных» музыкантов. Такая необычная идея пришла к ним при звуках нарезаемых на кухне овощей. Молодые люди из этого оркестра все инструменты изобрели сами, а это значит – они сами не только отобрали нужные им овощи, но и придумали, какие звуки на них можно извлекать. В компанию к продуктовым инструментам присоединяются и различные кухонные принадлежности.

Однако скромные возможности овощей, посуды и бытовой техники диктуют оркестру, на какой стиль им можно опереться. После поисков практически во всех возможных музыкальных направлениях в спектр Первого Венского оркестра попали африканские ритмы, европейская классика, джаз и современная экспериментальная музыка.

За изобретательность в использовании органических средств исполнителей называют «венскими гениями», а их стиль – трансакустикой. Сами же оркестранты говорят, что им удалось добиться «нового типа звука», который невозможно извлечь, пользуясь обычными музыкальными инструментами.

Иногда с концертами австрийцев возникают сложности, ведь почти все инструменты должны быть куплены на рынке и созданы заново. Но надо сказать, что с этой проблемой музыканты справляются блестяще. После концерта овощной оркестр передает все инструменты своему повару, который готовит из них вкусный овощной суп, либо музыканты раздают их публике. Таким образом аудитория имеет возможность не только получить удовольствие от услышанного, но и познакомиться поближе с инструментами.

На сегодняшний день состав оркестра стал чуть больше. Среди его двенадцати участников есть профессиональные музыканты, актеры, архитектор, журналист и писатель. В одном оркестр остается неизменным – это ни на что не похожее звучание инструментов-овощей. Понятно, что звуки обрабатываются с помощью электроники и немаловажную роль при этом играет звукорежиссер. Тем не менее в результате мы слышим музыку «новую», современную. В ней можно угадать и фольклорные ритмоинтонации, и электронную музыку, и минимализм, и джазовые ритмы.

Оркестр записал уже три диска: «Gemise», «Automate» и «Оnionoise». Музыканты много концертируют по Европе, а недавно посетили и Москву, где выступали в Международном доме музыки, причем это было уже не первое посещение столицы. Кроме того, на сайте Венского овощного оркестра (http://www.vegetableorchestra.org) можно поближе познакомиться с их историей, послушать некоторые композиции, а также узнать о предстоящих концертах.

Елена Заярная,
студентка IV курса ИТФ

№ 9 (116), декабрь 2011

Волшебный мир кино увлекает многих и каждого, кто с ним хоть немного знаком. Что в нем особенного? Конечно, важна игра актеров, работа режиссеров, сценаристов, операторов, декораторов, но все это пусто без музыки. Музыка является ценным художественным элементом и выразительным средством кино, создавая определенную атмосферу.

А ведь все началось с эпохи немого кино. В начале XX века вместо «саундтрека» был тапер – музыкант, преимущественно пианист, сопровождающий немой фильм. Обычная манера игры тапера в кинотеатре – это импровизация на несложные темы, «подгонявшиеся» по характеру к происходящему на экране. По сути, первыми кинокомпозиторами были сами таперы и только после появления звукового кино музыка стала записываться в студии для последующего воспроизведения c кинолентой. Для кино писали Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Щедрин и многие другие знаменитые российские композиторы. Какая великолепная музыка тогда создавалась! Она была на высочайшем уровне мирового искусства.

Проходят года, и хорошей киномузыки становится все меньше и меньше. К профессии кинокомпозитора стали относиться скорее как к дополнительному заработку, а не серьезному ремеслу. Все чаще в эту индустрию приходят люди, даже не имеющие музыкального образования. Они используют готовые композиции и, умело их обрабатывая, создают всего лишь оформление к фильму. Не больше.

Но иногда можно услышать и нечто большее. Вот смотришь популярное американское, французское, английское кино, даже сериалы и понимаешь, как профессионально работал композитор. Музыка в них, может, и не всегда оригинальна, но неразделима с происходящим на экране. Вспомните саундтреки к «Индиане Джонсу» (Джон Уильямс), «Властелину колец» (Говард Шор), «Пиратам Карибского моря» (Ханс Циммер).

В нашем кинематографе все гораздо печальнее. Да, есть Артемьев (музыка к фильмам Тарковского, «12» и др.), есть Корнелюк («Бандитский Петербург», «Мастер и Маргарита» и др.), Потиенко («Государь», «Обитаемый остров» и др.)… Но и это не каждому вспомнится. Куда же исчезли наши богатые традиции? Неужели не найдется на наш век Дунаевских и Прокофьевых?

Посмотрев недавно американский фильм «Санктум», я была впечатлена не только красивыми видами и графикой 3D, но и завораживающей музыкой. Тогда мне стало интересно, кто же композитор? Но сразу после окончания картины титры в кинотеатре так и не пустили. Это странно, ведь многим интересно было бы узнать тех «работников невидимого фронта», которые трудились над фильмом. Спустя некоторое время я все-таки нашла фамилию композитора: Дэвид Хиршфелдер (хорошо, что есть интернет!). Но для того, чтобы действительно заинтересоваться фамилией кинокомпозитора, музыка должна быть хорошей и запоминающейся.

Даже обладая всеми нужными качествами, композитор не всегда свободен в своем творчестве. Его музыка должна сочетаться с видеорядом так, как это видит в первую очередь режиссер. Соответственно главная проблема состоит в уровне культуры режиссера, его музыкальных представлениях и умении объяснить композитору, какого эффекта он хочет добиться. В истории кино были случаи творческого альянса режиссера и композитора: Эйзенштейн и Прокофьев, Спилберг и Уильямс, Михалков и Артемьев. Так создавались лучшие образцы мирового кино, в которых музыка абсолютно гармонична с происходящим на экране. Но не стоит забывать, что главной оценкой фильма являются любовь и признание зрителя.

Елена Заярная,
студентка IV курса ИТФ

№ 8 (115), ноябрь 2011

В англиканской церкви Святого Андрея, что неподалеку от московской консерватории, состоялся необычный концерт под названием «Осень в джазовых тонах». Организаторы соединили в одной программе совершенно разные жанры и стили. В первой половине вечера вниманию слушателей предстала органная музыка, а во второй – джаз! Казалось бы, что может быть экзотичнее?!

Сначала царило классическое церковное звучание. В исполнении Анны Сусловой, лауреата международных конкурсов, мы услышали произведения Баха, Вивальди и токкату Мюлле. В очередной раз меня поразило звучание органа в стенах католического собора, особенное, нежели в концертном зале, – казалось, будто они созданы друг для друга. Техника исполнительницы была практически безупречна, особенно интересно было наблюдать за легкостью движения рук и ног. На бис Анна исполнила на органе популярную джазовую пьесу, Прозвучало довольно оригинально, публика оживилась, и пришло время джаза.

Вторую половину вечера на сцене блистало трио Фармаковского. Три инструмента вели беседу, словно три человека. Один – модно одетый денди, второй – англичанин в шляпе-котелке, а третий – знатный американский джентльмен. Именно он задавал настрой беседе. Англичанин был четок и пунктуален и «вставлял свои реплики» вовремя и по делу, поражая своим блестящим «языком». Первый же, хоть и виртуозно солировал, зачастую «общался невнятно». Зато втроем они были неотразимы и сливались в одно изысканное джазовое целое.

Прозвучали пьесы Паркера, Эллингтона, Керна, а в завершение было сочинение самого Ивана Фармаковского – джазовая обработка музыкальной темы из кинофильма «Профессор». В отличие от классических джазовых тем она была нестандартной для импровизации, постоянно хотела выбиться из квадрата и протянуться подольше. Было интересно, как все инструменты пытаются удержать тему, которая так и хотела вырваться на свободу.

(далее…)

№ 5 (112), май 2011

У молодого композитора Николая Попова – без пяти минут выпускника Московской консерватории (класс проф. В. Г. Агафонникова и проф. И. Л. Кефалиди) – уже сегодня богатый «послужной список». Он постоянно принимает участие в композиторских конкурсах, музыкальных фестивалях, мастер-классах. Среди его последних достижений третья премия на международном конкурсе композиторов «Посвящение Чайковскому», первая – на международном конкурсе композиторов им. А. Дворжака (Прага, Чехия) в 2010 году. Его сочинения – это в основном камерная музыка. Несколько опусов включают такой инструмент как баян, а одно под названием «kraMP» написано для электронных и акустических звуков. Произведения Николая постоянно исполняются как в России, так и за рубежом (Испания, Италия, Португалия, США). Мне удалось побеседовать с Николаем, и первый вопрос был традиционен:

— Почему ты решил выбрать профессию композитора?

— Я вообще учился в музыкальном лицее в Уфе, по классу баяна. В классе восьмом, когда я жил в интернате, моим соседом по комнате оказался Руслан Латыпов, который занимался композицией. Меня увлекала его личность – он был довольно оригинальный и неординарный человек. И первые мои композиторские опыты – это когда мы с ним закрывались ночью в комнате (чтобы никто из воспитателей не заметил), выбирали какую-то тему и писали на нее вариации. Вскоре он меня познакомил со своим педагогом. Таким образом, я постепенно втянулся, хотя и не осознавая, что хочу быть композитором. Тогда я писал прелюдии и фуги в каких-то нереальных количествах. Все это было по наитию и при этом довольно хорошо сделано.

— Наверно это было связано с твоим слуховым опытом и с изучением произведений известных композиторов?

— Я очень много слушал музыки, и мне вообще все было интересно. Больше всего я слушал в классе десятом-одиннадцатом. Тогда мне открылось, что, слушая сочинение, можно понимать и радоваться тому, что там происходит. Это счастье.

— И кого ты предпочитал слушать?

— В те годы мне очень нравился Мусоргский – «Ночь на лысой горе», «Картинки с выставки» в оркестровке Равеля… Позже был Шостакович, я играл его прелюдии и фуги на баяне. Все фуги, которые я писал, были каким-то образом связаны с его стилем.

(далее…)

№ 4 (111), апрель 2011

Услышав слово «диджей», первое, кого мы представляем, – это человек, играющий музыкальные «миксы». Как правило, диджеи выступают в ночных клубах, исполняя так называемые «сеты» из музыкальных композиций. Но каково было мое удивление, когда перед концертом знаменитого ансамбля ударных инструментов Марка Пекарского в Рахманиновском зале на афише под составом исполнителей я увидела небольшую надпись: «В концерте принимает участие Ганс Хольмман (диджей)»! Такое событие было невозможно пропустить.

В программе было несколько сочинений Владимира Мартынова. Концертный зал собрал множество совершенно разных людей: любителей музыки, студентов и профессоров консерватории. Не осталось ни одного свободного места. Первое, на что все обращали внимание при входе в зал, – диджейский пульт, который стоял перед сценой. Все были в предвкушении чего-то необычного.

(далее…)