№ 6 (131), сентябрь 2013

В Московской консерватории еще в апреле прошел Международный фестиваль «Неизвестный Ренессанс: К 450-летию со дня рождения Я. П. Свелинка». Он принес массу приятных впечатлений: это и конференция с участием интересных исследователей, и мастер-классы, и концерты, где звучала малоизвестная музыка, и прекрасные исполнители, отечественные и зарубежные… Будучи на подмоге у организаторов, я имела возможность общаться с людьми, благодаря которым фестиваль состоялся. Так, выдающийся современный органист, клавикордист, композитор и импровизатор Ян Раас (Нидерланды) предстал перед моими глазами сначала как потрясающе интересный собеседник, а затем как прекрасный, чуткий музыкант.

Вторник, 9 апреля… Чудный солнечный вечер. В нужном мне терминале аэропорта Шереметьево спокойно. Встречающих мало. Садится самолет из Амстердама, и в здании постепенно начинают появляться пассажиры. Спустя двадцать минут выходит интеллигентный человек с большим чемоданом и, увидев в моих руках табличку – Jan Raas, улыбается. Мы знакомимся, и я предлагаю пойти к поездам аэроэкспресса. «Я пойду за вами туда, куда скажете», – отвечает гость. И далее наше время пути до отеля заполняет разговор о самых разных вещах: о музыкальном образовании в России и Нидерландах, о профессии музыковеда, о клавикорде, о композиции и инструментовке, и даже о популярных именах России и Европы. С шутливой гордостью он замечает, что его отца зовут Питер и он, как сын Питера, буквально – Ян Питерсзон, подобно его ренессансному кумиру Яну Питерсзону Свелинку.

Ян Раас – знаменитый исполнитель, который занимается и исследовательской деятельностью. Победитель и член жюри международных конкурсов, почетный профессор нескольких консерваторий, всемирно известный музыкант, автор статей, в частности об истории органа и клавикорда, он говорил со мной, студенткой третьего курса, абсолютно на равных! С самого начала с большим интересом расспрашивал меня о том, какие музыкальные стили и композиторы мне близки, что я анализирую сейчас. Благодарный и внимательный слушатель, эрудированный, вежливый и скромный, он предпочитал узнавать новое о своем собеседнике, о его стране и музыке, чем что-либо говорить о себе. Хотя и сам рассказывал об исторических и современных органах, об Амстердамской консерватории, о нидерландских полифонистах, или переходил на сугубо жизненные темы, вспоминая забавные случаи из предыдущего приезда в Россию.

Воскресенье, 14 апреля… Подготовка к концерту «Ренессанс клавикорда». Стоя у входа с пригласительными билетами, вижу нашего гостя: «Надеюсь увидеть вас в зале», – говорит он, проходя мимо меня. Буквально через полчаса благодаря Яну Раасу Конференц-зал наполняется тончайшими звуками клавикорда.

Поначалу слушателям, привыкшим к московскому шуму, было сложно воспринимать инструмент, который общается мягко и тихо, словно шепотом. «Как бы эту Большую Никитскую на время концерта выключить!» – слышалось в антракте. Однако, настроившись на пониженную громкость, присутствующие явно наслаждались музыкой старинных мастеров: Г. Шайдемана, Я. П. Свелинка, А. ван ден Керкхофена, Дж. Фрескобальди, П. Бруны, – и их последователей в XVIII веке: И. С. Баха и К. Ф. Э. Баха. Перед последним номером (три сонатины Г. Бенды) всех ожидал сюрприз: Ян Раас исполнил свое сочинение «Хорошо корродированный клавир» – явную аллюзию на баховский шедевр, а затем предложил слушателям задать любые звуки в качестве темы импровизации. И тут же, совершенно ошеломив слушателей, сочинил небольшую миниатюру на заданный мотив.

Казалось, что Ян Раас действительно вышел из той старинной эпохи, когда быть композитором, импровизатором и исполнителем в одном лице являлось нормальным и закономерным. Насколько он был простым, внимательным и интеллигентным собеседником, настолько же – чутким и вдумчивым музыкантом. Его клавикорд, как и он сам, «говорил» тихо и ненавязчиво, но безумно интересно, содержательно и красиво, подбирая, подобно метким и красочным сравнениям, тончайшие нюансы и изысканные украшения…

Юлия Москвина,
студентка IV курса ИТФ

№ 5 (130), май 2013

Песнопение, посвященное сюжету Благовещения, давало простор для творчества многим выдающимся композиторам. Самые разные варианты музыкального претворения поэтичного духовного текста были представлены 3 апреля в Камерном зале Московского международного Дома музыки, на концерте, который был назван согласно большинству прозвучавших сочинений с общей текстовой основой – «Ave Maria». В тот вечер наш слух услаждали чувственные, выразительные тембры струнных инструментов – виолончели (народный артист РФ Михаил Уткин) и альта (Регина Штейнман) в сопровождении более сдержанного и строгого звучания органа-позитива (Елена Кейлина, она же и вела концерт).

Уютная камерная обстановка, как всегда приветливые работники Дома музыки, благодарная воспитанная публика, прекрасная музыка мастеров Ренессанса, Барокко, Классицизма и Романтизма – все это вкупе создавало более чем приятную атмосферу. Прекрасным, как кажется, было настроение и у исполнителей, творчески подошедших к созданию программы, и у слушателей, с нетерпением ожидавших любимые произведения. Кстати, такому радушному приему способствовала и хорошая реклама – анонс концерта на сайте ММДМ привлек внимание широким кругом избранных композиторов, и программки с красивыми обложками, содержавшие как последовательность номеров, так и биографии исполнителей.

Программа вечера была составлена не просто тщательно, но с претензией на оригинальность: слушатели могли насладиться как популярными творениями Баха – Гуно, Шуберта, Каччини, Сен-Санса, так и менее известными – в неожиданном для многих свете предстали Палестрина, Керубини, Шуман, а также Бортнянский и Кюи, у которых, как оказалось, в творческом багаже есть своя «Ave Maria». Кроме того, было и практически незнакомое имя Франческо Адзопарди, мальтийского композитора рубежа XVIII–XIX веков, автора пассионов, месс, гимнов и других церковных и светских сочинений.

Оригинальным было и то, что многие опусы, изначально вокальные, звучали в этот вечер в версии для камерного инструментального состава, причем доминирующую роль в нем играла виолончель – один из наиболее выразительных и, как верно отметила ведущая, близких человеческому голосу инструментов. Автором обработок был сам исполнитель – знаменитый виолончелист Михаил Уткин, сделавший их еще в 2009 году для записи диска. Между инструментальными версиями «Ave Maria» исполнялись также две сонаты А. Вивальди и соната Б. Марчелло для виолончели с континуо – номера «интермедийные», согласно тематике концерта, но по внутренней драматургии не уступавшие остальным.

Музыканты, будучи поначалу немного скованными, ярче показали себя во втором отделении (кстати, разницу в исполнении подметили многие слушатели). Видимо, этому способствовала сама музыка. Самым интересным и самым сложным было: для исполнителей – передать, а для слушателей – уловить стилевые различия в разнообразном ряду авторов. Хорошо, когда есть жанровый контраст: например, Бортнянский создал цикл, подобный трехчастной инструментальной сонате, в соответствии с делением самого текста: Ave Maria – Benedicta – Sancta Maria. Сложнее с одночастными сочинениями, в каждом из которых – свой структурный замысел. Особого мастерства потребовала передача строгого, эмоционально сдержанного стиля Палестрины, итальянского бельканто Керубини, романтической открытости Шумана. Каждую миниатюру исполнители старались представить как отдельную жемчужину, стремясь придать ей индивидуальный облик.

Остовом программы стали, как и ожидалось, «Ave Maria» Баха – Гуно, Шуберта и Каччини. Понятно, что известную музыку играть проще – благодарный слушатель воспримет ее с восторгом. Однако это и сложнее, и ответственнее: нужно быть более чем внимательным и требовательным к себе, когда каждая нота на слуху у всех, кто сидит в зале. К счастью, диссонанса не возникло, и следует признать, что шедевры прозвучали весьма убедительно. Причем интересно, что первое отделение обрамляли разные версии «Ave Maria» Баха – Гуно: для зачина была избрана всем известная до-мажорная, а в конце отделения – до-минорная, видимо свободная вариация первой (?). Это было, безусловно, неожиданно – исполнители смогли удивить очень многих в зале.

Кульминацией концерта стала «Ave Maria» Каччини. Мелодический дар создателя одной из первых в истории музыки опер – причина всеобщей любви к его шедевру. При исполнении был использован элемент инструментального театра: альтистка Р. Штейнман, заинтриговав слушателей, вышла на сцену без своего инструмента и в какой-то момент на одном из мануалов органа, стоя рядом, сыграла основную мелодию, в то время как в партиях виолончелиста и, собственно, органистки звучали выразительные контрапункты и сопровождение. Исполнение было принято восторженно. Казалось, что между одноименными, но такими разными номерами идет как бы негласное «соревнование», и получилось, что мнением самого главного жюри – публики – победителем стал Каччини. Именно ему досталось наибольшее количество аплодисментов и одобрительных возгласов, именно его «Ave Maria» прозвучала на бис, чему слушатели заметно обрадовались.

Инструментальные обработки были выразительны: в них ощущалась концертная трактовка виолончели солистом (хотя несколько неожиданно прозвучал мотет Палестрины в версии для современного сольного инструмента). В целом ансамбль был сбалансированным, тембры хорошо сочетались друг с другом: поэтичное пение виолончели дополнялось интимным тембром альта и несколько отстраненным и возвышенным звучанием органа-позитива. Погружение в приятную и гармоничную музыку принесло слушателю желанное чувство пребывания в царстве Ее Величества прекрасной Мелодии.

Юлия Москвина,
студентка III курса ИТФ
На фото – Михаил Уткин

№ 5 (130), май 2013

8 февраля в Камерном зале Московского международного Дома музыки состоялся первый концерт эксклюзивного проекта молодых московских композиторов «Точка отсчета», который назывался «Диалог барокко и современности», организованный при поддержке Департамента культуры Москвы, Союза московских композиторов, а также проекта «Открытая сцена».

Основная идея мероприятия заключалась в том, чтобы в рамках одного вечера объединить сочинения эпохи Барокко и преломление этого времени в современных партитурах. Концерт стал своеобразной попыткой молодых и амбициозных композиторов найти нового слушателя, расширить круг интересующихся музыкой XXI столетия. Большую помощь и поддержку в этом оказал великолепный московский камерный оркестр «Musica Viva», широко известный в России и за рубежом, во главе с народным артистом РФ Александром Рудиным, а также концертный отдел ММДМ.

Слушателям было предложено отправиться в удивительное музыкальное путешествие, где прозвучали сочинения мастеров барокко – Франческо Джеминиани и Арканджело Корелли, а также четыре премьеры молодых композиторов, выпускников Московской консерватории. В «Мостах времен» Анны Музыченко для двух солирующих скрипок и струнного оркестра солировали Юлия и Иван Покровские. В самом названии скрывается глубокая идея связи эпох: словно по Мосту времени мы движемся навстречу прошлому, встречаясь со стилями, некогда определявшими свое время. По словам автора, две солирующие скрипки создают эффект расслоения тембра – это Душа и ее AlterEgo. Пройдя все этапы своего пути, пунктиром расставляя стилистические акценты, они достигают полного единения, растворяясь в заключительном барочном кадансе, которому предшествует цитата из «Реквиема» Моцарта, приводящего в состояние катарсиса.

Олеся Евстратова представила свою партитуру «Соприкосновение» – concerto-tocco для арфы, гобоя, клавесина и струнного оркестра в исполнении солистов – лауреатов международных конкурсов Нины Куприяновой (арфа), Александра Левина (гобой) и з. а. РФ Марины Бутир (клавесин). «Заигрывание» с барочным стилем проявлялись в тонко оформленных переплетениях гармоний эпохи великих мастеров жанра concerto grosso и терпких созвучий, отсылающих нас к сочинениям Альфреда Шнитке, а стук метронома символизировал неизменный ход времени. По мнению автора, присущие барокко стремление к импровизационности, свободе, разомкнутости формы и обогащению приемов исполнения актуальны и сегодня.

«Piano&Strings» для фортепиано и струнного оркестра Артема Ананьева прозвучали в превосходном авторском исполнении. Используя остинатную фактуру, пунктиром проходящую через все сочинение, а также сочетания джазовых ритмов и пряных гармоний с эпизодами a la барокко, композитор продемонстрировал связь между различными стилями и некоторыми их чертами.

Никита Мндоянц представил свой Concerto in B для флейты, гобоя, трубы и струнного оркестра. Это одночастное сочинение – своеобразный концерштюк; наличие трех солистов cнова отсылает нас к жанру барочного сoncerto grosso, равно как и принцип чередования tutti – soli. Замечательные солисты – Сергей Журавель (флейта), Александр Левин (гобой) и Жасулан Абдыкалыков (труба) – сумели тонко прочувствовать идею сочинения – непростой ансамбль различных по тембру духовых прозвучал сбалансированно, рождая интересные интонационные сочетания. Виртуозные партии раскрыли богатые возможности инструментов; мастерство солистов позволило слушателям насладиться богатым и благородным звуком низкого флейтового регистра, а высокие ноты трубы естественно взаимодействовали с более нежным звуком деревянных духовых. Ткань партитуры пронизана не только полифонией, характерной для барочных концертов, но и фактурными приемами эпохи Классицизма, которые при помощи сложных ритмических комбинаций органично сочетаются в едином временнóм пространстве.

Надеюсь, что подобные концерты не станут разовой акцией и что интересная современная академическая музыка продолжит звучать на самых разных площадках. И, судя по овациям, публика с большим энтузиазмом будет ждать следующих концертов проекта «Точка отсчета».

Марьяна Лысенко,
студентка IV курса КФ

№ 5 (130), май 2013

«Ветреная музыка для публики с оркестром» – так называется проект композитора Елены Агабабовой. Его основная идея – популяризация современной музыки. Нелегкая задача – привлечь внимание к новой музыке – решается авторами проекта по-своему: направленностью программ на детей и сочетанием классических, легких для восприятия произведений с современными, «свежеиспеченными».

Начиная с 2005 года Московский камерный оркестр «Времена года» во главе с заслуженным артистом России дирижером Владиславом Булаховым (он же художественный руководитель проекта) выступил в разных городах России и за рубежом. В этом году концерты выпали на весенние месяцы – март и апрель. Из пяти концертных программ, которые сложились в рамках проекта, слушателям были представлены две: в марте – «Музыкальная шкатулка», в апреле – «Детский уголок».

Молодые талантливые композиторы приняли непосредственное участие в исполнении своих сочинений. Для мартовской программы «Музыкальная шкатулка» Марьяна Лысенко, студентка МГК (класс проф. А. В. Чайковского), написала произведение по мотивам романа Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес». Композитор участвовала в исполнении этого театрализованного произведения и олицетворяла собой саму Алису. «Мечты Алисы» рассчитаны на участие публики в качестве «ударников» и «духовиков», а также солистов-чтецов, исполнявших стихотворение Бармаглота из названного выше романа. Никита Мндоянц, пианист и композитор, аспирант МГК (класс проф. А. В. Чайковского), предоставил зрителям загадку – произведение, названное «Twinkle-puzzle». В основе лежит всем известная песенка «Twinkle, twinkle little star», которая разложена в партиях оркестра и солистов из публики как мозаика, которую надо собрать.

В апреле свое произведение «Детская мозаика» вместе с публикой и оркестром исполнила Анна Наветная, студентка ГМПИ им. М. М. Ипполитова-Иванова (класс проф. Е. И. Подгайца). Две части произведения – «Грустная капель» и «Скороговорка» – давали возможность публике поиграть на треугольниках и колокольчиках, а также проговорить забавную скороговорку:

До, ре, ми, фа, соль, ля, си –
села кошка на такси,
Си, ля, соль, фа, ми, ре, до –
ходит крокодил в пальто!

«Деревенские ужастики» – произведение Анастасии Дружининой, студентки МГК (класс проф. А. В. Чайковского), – в высшей степени забавные миниатюры на собственный текст, написанные для солирующего сопрано, камерного оркестра и, конечно же, публики. Сочинение состоит из двух частей, условно их можно назвать «Мужик» и «Свекла», в них воспроизводятся сценки из деревенской жизни в оригинальной трактовке. Публика здесь и поет, и играет на инструментах, и шепчет, и топает ногами – все, как и положено в качественном ужастике.

Из классических произведений оркестром были исполнены отдельные пьесы из «Времен года» и «Детского альбома» П. Чайковского, сюита из оперы «Королева фей» Г. Перселла, номера из «Детской» М. Мусоргского (солистка Ольга Городкова) и «Музыки для детей» Б. Бартока. Также в мартовской программе прозвучали две части из Концерта для маримбы и струнных № 1 Н. Розауро, где солировал Виктор Сыч, наверное, самый известный на данный момент исполнитель на ударных инструментах. Следует отметить также Марию Федорову, концертмейстера оркестра, исполнившую соло в пьесе Фрица Крейслера «Муки любви».

Концерты проходили в характере диалога: дирижер постоянно общался со слушателями, что, с одной стороны, сразу расслабляло, с другой – завлекало. Программы, направленные на самую юную публику, как и сами новые сочинения, создавались с учетом участия неподготовленных слушателей. В итоге возникала неповторимая творческая атмосфера, где практически каждый мог и должен был участвовать в исполнении. К этому добавлялось ощущение, что музыка создается здесь и сейчас, ведь публика сразу включалась в процесс репетиции.

Каждый концерт занял чуть больше часа, что полностью соответствует возможностям детского восприятия. А после осталось замечательное ощущение радости, творческого подъема и сопричастности музыкальному процессу.

Елизавета Гершунская,
студентка III курса ИТФ

№ 5 (130), май 2013

В начале марта Владимир Федосеев и Большой симфонический оркестр им. П. И. Чайковского провели открытую репетицию, на которую были приглашены учащиеся московских детских музыкальных школ, а также детские музыкальные коллективы из других городов. Целью мероприятия было желание приобщить подрастающее поколение к симфонической музыке, приподнять завесу тайны дирижирования оркестром.

Репетиция проходила в Пятой студии ВГТРК «Культура». Просторный зал, с одной стороны которого хоры, с другой – несколько постепенно возвышающихся рядов посадочных мест для слушателей. Оркестранты были словно на сцене античного театра. Детям было любопытно увидеть на довольно близком расстоянии дирижера и музыкантов, одетых не во фраки и вечерние платья, какими мы привыкли видеть их со сцены концертного зала, а в повседневную одежду. Зачастую артисты кажутся недосягаемыми, а здесь перед многочисленной детской аудиторией предстали люди, очень похожие на их мам и пап, на тех, кого можно встретить на улице или в метро.

В этот день оркестр под управлением В. Федосеева репетировал Девятую Симфонию А. Дворжака (как позже стало известно из уст самого маэстро, это была первая репетиция к концерту в Большом зале Московской консерватории). Под аплодисменты юных слушателей дирижер появился в студии. За приветствием Владимира Ивановича в адрес аудитории последовало несколько слов об оркестре – слов не формальных, а очень теплых. И сразу сложилось впечатление, что в коллективе царит дружественная, даже «семейная» атмосфера. Да что и говорить, сам дирижер рассказал, что среди оркестрантов есть много семейных пар, а есть и такие музыканты, чьи дети уже тоже играют в оркестре. И в этом маэстро Федосеев видит только положительные стороны: сохраняется преемственность традиций.

Как помним, Девятая симфония Дворжака, или, как ее еще называют, «Симфония из Нового Света», открывается медленным вступлением. Сумрачно и сосредоточенно звучат низкие струнные, которым отвечают высокие деревянные духовые… И вдруг: «Стоп! Слишком громко!» – раздается голос Федосеева; следует несколько указаний маэстро относительно динамики, и снова звучит музыка вступления… Второй частью симфонии, которая в рукописи Дворжака носит название «Легенда» и, по словам самого автора, вдохновлена эпизодом погребения в лесу из «Песни о Гайавате» американского поэта Г. Лонгфелло, Федосеев дирижирует, одновременно поворачиваясь к слушателям. Комментируя то, что происходит в музыкальном развитии, он замечает: «Под эту музыку можно молиться…», и эти слова маэстро запоминаются. Подойдя к финалу, дирижер предупреждает слушателей, что в последней части он не будет останавливать оркестр и сыграет финал целиком, попутно объяснив маленьким слушателям значение термина con brio: «С огнем, но не пожар!»…

После репетиции детям была предоставлена возможность задать вопрос самому маэстро и музыкантам оркестра. Среди прочих прозвучал и такой: «Почему была выбрана Симфония Дворжака, а не еще какое-либо произведение?» Федосеев ответил, понимая важность и серьезность, с которой был задан вопрос маленьким мальчиком, что Дворжак был дружен с Чайковским, а так как оркестр носит имя нашего гениального композитора, то и выбор музыки Дворжака очевиден.

Затем всем слушателям были подарены книги, в которых рассказывается история оркестра и приведены многочисленные фотографии дирижера и оркестрантов. Желающие могли подойти и взять автограф у маэстро, а также сделать фото на память о замечательном событии в жизни каждого, кому посчастливилось там побывать.

Елизавета Воробьева,
студентка V курса ИТФ

№ 5 (130), май 2013

Успех Детского абонемента неплохо было бы высчитывать по количеству детишек, карабкающихся на сцену – поближе к искусству. 2 марта на концерте в Большом зале «скалолазов» было немало, но еще больше оказалось «дирижеров» и «певцов» – маленькие зрители активно участвовали в исполнении музыки. Темы-то все на слуху – от «Ничего на свете лучше нету» до «Спокойной ночи, малыши». Cимфонический оркестр студентов МГК исполнял попурри на темы Гладкова, Шаинского, Крылатова, Петрова и других. Кажется, весь золотой детский репертуар и… щепотка взрослого. Так что родителям тоже угодили.

Будь Вячеслав Валеев заурядным дирижером, хватило бы обычного упоминания имени. Но как бы не так: 360 отыгранных программ, горы наград и званий, вплоть до таких как кавалер ордена «Служение искусству»! Показательно, что на концерте чаще видели его лицо, чем фалды. Молодой дирижер брал в охапку и не отпускал внимание публики – то артистично рассказывал о музыкальных инструментах, то учил со зрителями смешные скороговорки или подбрасывал загадки. При этом, не переставая шутить, давал всяческие задания слушателям. А если что-то не получалось, например, кто-то не знал слов песни, подбадривал: «Ничего, просто пойте громче!»

Не забыл Валеев упомянуть всех, кто готовил замечательный концерт, – сплошь студенты и выпускники консерваторий. В том числе П. И. Чайковский – выпускник Петербургской консерватории 1865 года, Г. Гладков – выпускник Московской консерватории 1964 года… Свое перо приложили и нынешние студенты Композиторского факультета МГК – А. Тлеуов, А. Попков, О. Гашимов, М. Лысенко. Они оркестровали известные мелодии и сочинили на их основе попурри.

Благодаря таким концертам детишки рады приобщаться к искусству – подходят к музыкантам, расспрашивают, с волшебником (дирижером) обязательно фотографируются, изучают палочку, которая управляет такой кучей людей, а волшебник разрешает даже подержать и немножко поразмахивать. Кстати, в следующий раз (20 апреля прошел последний концерт Детского абонемента) всех пришедших проверили, насколько они внимательны: состоялся самый настоящий консерваторский экзамен с вручением дипломов. А для тех, кто все проворонил, – повторный познавательно-развлекательный «курс» в следующем учебном году.

Полина Полянская,
студентка РАМ им. Гнесиных
Фото Алана Таказова

№ 4 (129), апрель 2013

Снежный, сумрачный и грязно-серый март наконец закончился. Впрочем, и в нем светило яркое солнце для всех любителей классической музыки, ведь март прошел под знаком 140-летия со дня рождения С. В. Рахманинова (композитор родился 20 марта 1873 года по старому стилю). В связи с этим событием по всему миру и уж, конечно, у нас, в России, идут концерты, конференции, конкурсы, осуществляются театральные постановки. И Московская консерватория вносит свою лепту в празднование юбилея знаменитого выпускника – в ее залах звучат произведения Рахманинова самых различных жанров. Не обойдена стороной и духовная музыка композитора: 27 и 30 марта в Рахманиновском зале прозвучали «Литургия Иоанна Златоуста» и «Всенощное бдение» в исполнении хора Государственной академической симфонической капеллы России под управлением Валерия Полянского.

В зале не было случайных людей. Завсегдатаи консерваторских концертов и студенты, молодые люди и пожилая интеллигенция, целые семьи с нарядно одетыми детьми, иностранцы и священник – все они пришли, чтобы услышать величайшие сочинения Рахманинова. Во время исполнения чувствовалось, как зал затаил дыхание. Никто не выходил, все словно приросли к своим местам, и даже пресловутые мобильные телефоны запиликали всего два раза, да и то не во время звучания музыки, а в перерывах между номерами. Полуторачасовые концерты без антрактов пролетели как один миг. Никто не остался равнодушным.

«Литургия Иоанна Златоуста» исполнялась вечером в среду. Я сидела в четвертом ряду, а возле меня – симпатичная милая женщина. Еще до начала концерта она оглядывала зал, скользила взглядом по незанятым креслам и затем с ноткой возмущения в голосе обратилась ко мне: «И о чем думают организаторы! Такой концерт, а зал заполнен всего на три четверти!» Впрочем, все, кто пришел, были более чем удовлетворены. Исполнение «Литургии» было превосходным: хоровая мощь, отточенные динамика и артикуляция вкупе с великолепной акустикой Рахманиновского зала, радостно-ликующий характер произведения вызвали у публики бурю восторга. Аплодировали стоя.

«Всенощное бдение» – более известное и исполняемое произведение, а также более сложное – оставили на субботний вечер. На этот раз зал был полон. Взволнованно обсуждали предстоящий концерт: «О-о, мне кажется, это лучшее духовное сочинение, я так его люблю!»… Наконец под аплодисменты публики вышел хор, а за ним – его бессменный руководитель Валерий Полянский. Я приготовилась услышать чудо. К сожалению, первые несколько номеров вызвали легкое разочарование: кое-где не хватило контраста динамических оттенков, кое-где показались ускоренными темпы, и соло тенора в «Ныне отпущаеши» оставляло желать лучшего, тогда как соло альта в «Благослови душе моя» произвело самое приятное впечатление. Однако к середине «Всенощной» все мои чисто субъективные ощущения испарились как дым и до самого конца я слушала хор с огромным восхищением и искренне присоединилась к бурным овациям публики.

По окончании все спустились в фойе, где продавали православную литературу, книги о живописи, и желающие могли дополнить только что полученное впечатление от духовной музыки чтением. А огромная очередь в гардероб гудела, обсуждая услышанное, незнакомые люди обменивались сердечными улыбками, которые словно говорили: «Вы-то знаете, почему у меня такое хорошее настроение. Вы ведь тоже были в зале и сами всё слышали!». Я улыбнулась в ответ. Да, я слышала и с удовольствием послушала бы еще раз!

Татьяна Любомирская,
студентка III курса ИТФ
Фото Рубена Гурджиева

№ 4 (129), апрель 2013

Концерты курсовых хоров Московской консерватории – славная традиция Дирижерского факультета. Давно вышедшие за рамки учебного процесса, они стали событием московской музыкальной культуры, любимым и ожидаемым. Не был исключением и концерт, который состоялся 18 марта в Рахманиновском зале − колыбели отечественного хорового искусства.

На сцене дирижировали студенты, демонстрируя благодарной публике свои таланты и мастерство. С традиционным напутствием молодым музыкантам выступил заведующий кaфедрой хорового дирижирования профессор С. С. Калинин. Юбилейный статус концерта, приуроченного к 90-летию кафедры, требовал особой ответственности от исполнителей. Творческое волнение молодых дирижеров было очевидным и трогательным, как и та особая солидарность, чувство дружеского плеча, что отличали в этот вечер атмосферу в самом хоре.

В концерте была представлена отечественная хоровая музыка широкого диапазона: от русской хоровой классики до народной песни, от признанных мастеров (С. Танеев, А. Гречанинов, А. Никольский и др.) до начинающих композиторов (А. Шишов, П. Алексеев). Среди композиторов-дебютантов были также студенты Ольга Заборонок и Прохор Протасов, которые дирижировали своими собственными сочинениями.

Программа была настолько насыщенна, что каждое отделение могло претендовать на роль самостоятельного концерта. Возможно, это имело свои минусы, так как на протяжении вечера не всегда удавалось удержать зрительское внимание. Однако демократичность обстановки искупала многое; увлеченность исполнителей – как студентов, так и руководителей курсовых хоров Александра Антипина и Павла Антонова – была искренней и захватывающей. Этот концерт еще раз показал, что именно из такой увлеченности и рождается главная сила хорового пения, умеющего быть мощнейшим инструментом единения людей. И вот уже 90 лет подряд слушатели, приходящие на хоровые концерты в Московскую консерваторию, чувствуют их неиссякаемую, животворящую энергетику.

Ярослав Глушаков,
выпускник ДФ МГК, аспирант РАМ им. Гнесиных
Фото Максима Морева

№ 4 (129), апрель 2013

В феврале в Москве прошел Первый международный  фестиваль современной музыки – Magister Ludi / Магистр Игры. В течение недели он представлял композиторов разных поколений – как «учителей», так и «учеников», ведь аллюзия на роман Гессе «Игра в бисер» предполагает, по замыслу организатора фестиваля Павла Скороходова, и воссоздание основных дидактических принципов романа: «Передача молодым людям благородных традиций, наделение их подлинной духовностью – вот путь к спасению страны интеллекта». Программа фестиваля – многочисленные концерты, мастер-классы, встречи с композиторами, круглые столы – давала возможность не только познакомить отечественного слушателя с музыкой разных, в том числе и малоизвестных авторов, но и создать возможность прямого контакта музыкантов разных профилей, направлений и возрастов.

Первый концерт в Рахманиновком зале, чрезвычайно насыщенный (в трех отделениях), целиком был посвящен произведениям Николая Корндорфа (1947–2001) и назывался «КОРНДОРФ-МАРАФОН». П. Скороходов, энтузиаст и пропагандист творчества этого прекрасного композитора, к сожалению, недостаточно известного в России, уже в мае 2011 года организовал крупнейшую акцию, связанную с творчеством Николая Сергеевича – Международный музыкальный фестиваль «Неделя памяти Н. С. Корндорфа». В заключительном концерте нынешнего фестиваля прозвучало еще одно сочинение Корндорфа – «Canzona triste».

Программа концерта «Корндорф-марафон» представила разные жанры и разные грани творчества композитора. Музыка для фортепиано (для одного, двух и для фортепиано и магнитофона) соседствовала с крупными формами – фортепианным и струнным трио, пьесой для ударных. Относящиеся к разным периодам творчества, они представили разные периоды творческой эволюции композитора. Например, пьеса «Ярило» для фортепиано и магнитофонной пленки (1981), которую блистательно исполнил Иван Соколов, – знаковое произведение, ознаменовавшее открытие Корндорфом техники минимализма, некоторое опрощение музыкального языка и обращение к мажору (как говорил Корндорф: «И так я заново родился!»). Этот период продолжался до 1991 года, что внешне совпало с переездом в Канаду.

Последние десять лет жизни Н. Корндорф провел за границей. В этот период он использует смешанные техники: не отказывается от авангардных приемов и от минимализма, важную роль начинает играть инструментальный театр. На концерте мы имели редкую возможность не только услышать, но и увидеть прекрасное произведение в жанре инструментального театра – «Танец в металле в честь Джона Кейджа», который виртуозно и пластично исполнил на разных ударных инструментах Владимир Урбанович. При этом он представал в разных обликах – то в образе скомороха, то в образе шамана, выполняющего некий священный обряд…

Исполненное на концерте «Письмо к В. Мартынову и Г. Пелецису» (1999), его коллегам-композиторам, написано в технике мнимализма, но в последний момент все это снимается «росчерком» – цитатой из Моцарта. А в струнном трио «В честь Альфреда Шнитке» [AGSCH] – произведении очень сложном, которому целиком было посвящено третье отделение концерта, – важную роль играют диалог стилей и, соответственно, элементы авангардного языка (диссонантность, хроматика)…

Живя за границей, Николай Корндорф, по его словам, «безусловно, ощущал себя русским композитором». Хотя его отъезд, видимо, – одна из причин того, что композитор оказался забытым на Родине. Потому так велика роль фестивалей. Они не просто важное событие в нашей культурной музыкальной жизни, они открывают нам и новые, и хорошо забытые старые имена. В их числе имя Николая Корндорфа.

Татьяна Бесполитая,
студентка IV курса ИТФ

№ 3 (128), март 2013

Когда Московская консерватория совместно с Государственным центром современного искусства проводила фестиваль к 100-летию со дня рождения Джона Кейджа, его почтил своим приездом коллектив современной музыки из Нью-Йорка. Пять выдающихся мастеров в течение двух вечеров играли сочинения американских авангардистов, поражая публику изысканным выбором репертуара и бесспорным профессионализмом. От продюсера коллектива мне удалось случайно узнать, что скромный альтист из нью-йоркского квартета Дэвид Фулмер – молодой и известный в США композитор, получивший в прошлом году американскую престижнейшую композиторскую премию ASCAP (Американское общество композиторов, писателей и публицистов). Личное общение с Фулмером меня окончательно убедило о нем написать.

30-летний Дэвид Фулмер окончил Джульярдскую академию по специальности скрипка и композиция. Сейчас он концертирует по всему миру как скрипач, альтист и дирижер, а также ведет класс композиции в Колумбийском университете. Дэвид уже сотрудничал с такими известными оркестрами, как Бостонский симфонический оркестр, Шотландский симфонический оркестр BBC, Словенский филармонический оркестр.

Композиторский стиль Дэвида Фулмера я бы охарактеризовала как радикально-авангардный. Тональной музыки он не пишет в принципе, экспериментирует с метром, ритмом, возможностями струнных инструментов. В музыкальном письме Фулмера также проявилась его страсть к математике и точным наукам, стихийные композиции ему чужды – музыкальные формы строго продуманы и просчитаны.

Мировую известность Фулмеру в композиторских кругах принес его Скрипичный концерт, за который он и получил премию ASCAP и с которым выступал в качестве солиста в Европе, Японии, Китае, Северной Америке и Австралии. В этом концерте композитор использует экстремальные технические возможности скрипача: солист играет в очень высоком регистре, во всех без исключения партиях присутствуют безумные ритмы.

Другое известное сочинение Фулмера «Ночью» («On Night») представляет собой большой цикл, написанный для сопрано, саксофона и камерного ансамбля. В нем композитор создал богатый образный мир, акцентируя внимание слушателя на контрасте «света и тьмы». Яркое и красочное произведение воссоздает звуки ночи где-то в далекой восточной стране, предположительно Японии. Оно состоит из пяти частей: «Восхождение в глубокой ночи» («Ascending into the Depths of the Night»), «К вспышке ночи» («Toward a Spark in the Night»), «Флуоресцентная ночь – Туманность №3» («Fluorescent Night/Nebula No. 3»), «Тушение огня» («Extinguishing»), «Ночной циферблат» («Night’s Dial»). Фулмер разнообразен в сочетании тембров: в каждой части меняется инструментальный состав, благодаря чему пьесы не похожи друг на друга.

Фулмер много пишет для струнно-смычковых инструментов, поскольку сам прекрасно владеет скрипкой и альтом. Единственный жанр он обходит стороной – оперу, которую, как не раз признавался, не любит. Его удел – инструментальная музыка.

Камерную музыку Фулмера широко исполняют в США и за их пределами. Несмотря на загруженный концертный график, расписанный на год вперед, Дэвид обещал снова посетить Москву – уже в качестве композитора.

Ольга Ан,
студентка IV курса ИТФ