№6 (230), сентябрь 2024

21 мая в Библиотеке иностранной литературы им. Рудомино состоялся концерт ансамбля старинной музыки «La Campanella», посвященный музыке Иберийского полуострова и Латинской Америки колониального периода. Концерт был приурочен к пятилетию со дня основания Ибероамериканского культурного центра Библиотеки. Прозвучали испанские и латиноамериканские произведения эпохи Возрождения и Барокко.

Ансамбль «La Campanella» (музыкальный руководитель — Светлана Шевелева) приготовил настоящий подарок для любителей старинной музыки. Исторические костюмы (художник — Любовь Аксенова) и инструменты помогли слушателям переместиться в другую эпоху, в другой мир. Особое внимание было приковано к необычному составу инструментов: в перерыве между отделениями слушатели подходили к сцене, чтобы узнать, на чем же играли музыканты, и познакомиться с редко встречающими инструментами, среди которых была барочная гитара, уд, леверсная арфа и кахон. Зазвучал раритетный для России инструмент: чаранго. К инструментам, характерным для Латинской Америки и для испанских Барокко и Ренессанса, присоединились ирландские ударные — думбек и бойран.

Первое отделение открылось с анонимной песни 1492 года «Ayo visto lo mappamundi» /Разглядывая карту мира/. Это год, особо значимый для Американского континента: именно тогда Колумб отправился в свое первое путешествие, изменившее историю мира. Также и мы отправились в путь по дальним землям. Затем последовала Сарабанда испанского композитора Антонио Мартин-и-Коль. Хотя этот жанр сейчас ассоциируется скорее с клавирными сюитами, начал он свою историю в Испании и исполнялся различными инструментами.

Также прозвучал ряд вокальных сочинений, среди них Хакара «No hay che decirle el primor» /Не надо говорить о красоте/, фрагмент мотета «Desvelado el dueño mío» /Не спится Господу моему/ Томаса де Торрехон и Веласко и дуэт Хуана Баутиста Кабанильеса «El Galan que Ronda las Calles» /Красавец, гуляющий по улицам/. Исполнители вокальных партий Валери де Труа, Анастасия Браудо, Владислав Вусик и Роман Котляров поразили не только прекрасными голосами, но и высочайшим актерским мастерством.

Особенно яркими выглядели концертные номера с танцами. Замечательную работу провела хореограф Наталия Кайдановская, все танцевальные композиции были, безусловно, на высоте. Первым были исполнены «Canarios» Гаспара Санса вместе с широко известной хотой.

Фолия — один из самых популярных танцев в Испании и Португалии (и вообще во всей Западной Европе) в XVI–XVII веках, и, конечно, они не могли отсутствовать на этом концерте. Ансамбль представил некоторые образцы вариаций на Фолию, например «Yo soy la locura» /Я — безумие/ Анри де Баий, «Dos Estrellas» /Две звезды/ Мануэля Мачадо и один из самых ранних сохранившихся примеров этого жанра — анонимные вариации «Rodrigo Martinez» из «Дворцового песенника» — «Cancionero de Palacio».

Во втором отделении произошла встреча испанской традиции с другими культурами. Роскошные костюмы Испанской Империи поменялись на более простые, с латиноамериканским колоритом. В начале прозвучали несколько песен анонимных сефардских авторов («Mareta», «Addio querida», «Cuando el Rey Nimrod»). И наконец мы добрались до Нового Света, где нас встретила весьма любопытная песня с достаточно фривольным содержанием «Marizápalos baxó una tarde» /Марисапалос спустилась вечером/ из перуанского сборника XVII века «El códice Zuola». Встреча культур, как правило, означает встречу языков. Об этом напомнило духовное произведение португальского композитора Гаспара Фернандеса «Xicochi, xicochi» на науатле, одном из ацтекских языков.

Большую часть второго отделения заняли произведения из кодекса епископа Мартинаса Компаньона (Трухильо, Перу, конец XVIII века). Были исполнены несколько композиций, в том числе две cachua — латиноамериканские барочные танцы. В последней из них «Denos licensia señores» /Разрешайте нам, господа/, где индейцы обращаются к испанцам, требуя разрешать им петь и танцевать так, как им хочется, участвовала еще и публика. На бис ансамбль исполнил песню «La candela» («Свеча»), после чего зал аплодировал стоя.

Концерт прошел с огромным успехом. Остается только ждать следующее выступления ансамбля «La Campanella» и пожелать Ибероамерикаскому центру продолжать свою деятельность в том же ярком и привлекательном духе.

Лаура Санчес,

V курс НКФ, музыковедение.

№6 (230), сентябрь 2024

Вечером 3 мая на Большой Дмитровке перед входом в МАМТ собрались красивые дамы в вечерних платьях и их галантные кавалеры. Это – публика, которая пришла послушать Хиблу Герзмаву в опере «Норма», одной из самых сложных с профессиональной точки зрения, в спектакле, который с прошлого года собирает аншлаг при каждом показе.

Особо востребованные музыканты из мира академической музыки делают большое дело, привлекая на спектакли и в концертные залы людей, для которых поход в театр – это не столько художественное, сколько светское событие, повод «себя показать, и на людей посмотреть». Некоторые из этих людей, послушав Casta Diva, встали и покинули зал. Что же касается самого спектакля, он удался во всех смыслах.

Оркестр под управлением Кристиана Кнаппа (приглашенный дирижер Мариинского театра) составил достойную партию всем певцам, а также большому хору. В начале и в конце спектакля публику решили удивить: из оркестровой ямы на подъемном механизме совершенно неожиданно «выплыли» оркестранты, продемонстрировав зрителям все то, ради чего они в антрактах заглядывают вниз. Но, похоже, в удовлетворении любопытства публики и заключался единственный смысл этого трюка. Хотя, это и хороший ход и для поднятия духа музыкантов, которые по обыкновению уступают пальму первенства вокалистам.

Состав последних, в свою очередь, порадовал: знаменитая Хибла Герзмава в заглавной роли; прекрасная Полина Шароварова в роли Адальджизы и ведущий тенор театра Владимир Дмитрук в роли Поллиона.

Хибла Герзмава безусловно, блистала. Начиная с первого появления в ярком красном платье на фоне «серого» мира, она приковала к себе внимание. Помимо безукоризненного владения голосом и техникой bel canto, она продемонстрировала выдающий актерский дар: действительно вжилась в роль жрицы, терзаемой сомнениями. Известная каватина Нормы Сasta diva прозвучала настолько безупречно и красиво, что стало понятно, ради чего была написана и поставлена опера. Во время ее исполнения зал замер, а после взорвался аплодисментами.

Не менее прекрасной была и «соперница» Нормы Адальджиза. Полина Шароварова как в сольных, так и ансамблевых номерах составила достойную пару приме театра, увлекая слушателя своим пением. Поллион в исполнении Владимира Дмитрука удачно вписался в этот любовный треугольник, ему удалось показать путь героя: от мятущегося любовника до воина, для которого мораль превыше сиюминутных наслаждений.

Режиссеру спектакля Адольфу Шапиро особенно удались номера с участием хора, который располагался в разных местах сцены, а в последнем действии – в зале. Такой ход взбодрил публику в нужные моменты, переводя внимание именно на драму народа. В творческом багаже Адольфа Шапиро множество постановок драматических спектаклей, что дает о себе знать и в спектаклях музыкальных. В интервью накануне премьеры он отмечал, что «сюжет „Нормы“ до сих пор исключительно современен, потому что конфликт внутри себя гораздо труднее разрешить, чем конфликт с кем-то». Тема вечная, поэтому действие спектакля перенесено из I века до н.э. в современность, а главное внимание уделено носительнице этого конфликта — Норме.

В спектакле используются несколько ключевых символов: серый цвет, военная форма, Норма в ярко красном платье на фоне окружающего ее мира, пластиковые фигурки солдат на сцене. У каждого из них свое значение: обстановка войны и ее реалии, трагический финал жизни жрицы. Немало интересного придумала художник спектакля Мария Трегубова и в оформлении каждого действия: священный лес в начале с повисшими в воздухе фигурами бегущих оленей, озаренный светом огромной луны; серая комната с аскетичной обстановкой; выход действия на улицы города. Смена декораций сопровождается размытым изображением (типа телевизионных помех), но смысл этого приема остался не совсем ясен.

Спектакль определенно вызвал у публики высокие эмоции. Кто-то был в полном восторге от происходящего на сцене; кто-то – пришел лишь увидеть именитую оперную певицу; кто-то – остался недоволен. Но все же возможность послушать не самую репертуарную оперу в исполнении лучших российских певцов имеет безусловную ценность.

Полина Зорина,

V курс НКФ, музыковедение

№6 (230), сентябрь 2024

К 100-летию музы Оливье Мессиана

« – Где и когда Вы родились? – Вы хотите дату или место? – Точно, где и когда, если Вы… – Я родилась в 1924 году в Уйе, пригороде Парижа. Я вторая дочь Гастона и Симон Лорио»…

Так начинается единственное сохранившееся интервью Ивонны Лорио (1924 – 2010). Женщины, чье имя неразрывно связано со всеми авангардными явлениями французской музыки XX века. В музыкальных кругах она известна как выдающаяся пианистка, популяризатор современной музыки, первая исполнительница большинства сочинений Оливье Мессиана и его вторая жена.

Но для обывателя Ивонна Лорио не столь заметна среди французских музыкантов прошлого века. Между тем, она солировала при первом исполнении симфонии «Турангалила», дала мировые премьеры «Каталога птиц» О. Мессиана, «Структур» П. Булеза, Сонаты Ж. Барраке и других ключевых сочинений французского авангарда, написанных в расчёте именно на ее исполнительское искусство. Историей своей жизни Ивонна Лорио уже на склоне лет решила поделиться с Брюно Серру, тележурналистом, беседовавшим со многими известными исполнителями, композиторами и дирижерами.

В массивном кресле сидит приятная пожилая дама. Седые вьющиеся волосы, уложенные в аккуратное каре, большие очки, приветливое умное лицо, свободное бордовое платье и помада в тон. Настоящей француженке годы лишь придают шарма. На журнальном столике – открытая партитура. Вероятно, Мессиана, одно из многих посвященных Ивонне произведений с виртуозной партией фортепиано. Интервью большое, обстоятельное, но немного путанное. Лорио часто сбивается с хронологического повествования, цепляется за отдельные нити воспоминаний своей удивительной жизни. Слишком много увлекательных и дорогих сердцу историй хранит ее память.

Вот Мессиан впервые появляется в дверях консерватории, изможденный пленом и ужасами концлагеря. Он пришел как преподаватель класса гармонии, сменив одного из неугодных немецким оккупационным властям профессоров. В то время официально запрещалось анализировать «дегенеративную» музыку (нововенцев, Хиндемита, Стравинского, композиторов еврейского происхождения и др.), но по всему городу стихийно создавались отдельные кружки дополнительных занятий, состоящие из пытливых умов студенческого и педагогического состава.

Ивонна Лорио вспоминает о том, как возник один из таких кружков: «Мессиан попал в плен, должно быть, недалеко от знаменитой линии Мажино. Всех французских солдат разместили во дворе бывшего здания школы. Пленные, мучимые жаждой, бежали за грузовиком, который развозил воду, но Мессиан вместо этого сел, прислонившись к стене, достал партитуру «Весны священной» и начал ее читать. Через некоторое время к нему подошел белокурый молодой человек, сообщил, что он тоже музыкант, и попросил одолжить ноты. Мессиан отдал партитуру и, закрыв на мгновенье глаза, провалился в сон. Проснувшись, он обнаружил записку, в которой молодой человек благодарил за минуты спокойствия, подаренные ему этой музыкой, там же был приписан адрес. Оказавшись в Париже, композитор первым делом навестил товарища, который любезно предложил предоставить ему гостиную своего дома для занятий». Так появились знаменитые уроки в гостиной Делапьера, положившие начало формированию класса анализа в Парижской консерватории.

Следующим в памяти Лорио всплывает фрагмент урока композиции с Дариусом Мийо, проходившим у него дома: «Он был замечательным, очень открытым человеком. Принимал нас не как учитель, но как радушный хозяин. Рассказывал много историй, никогда не заставлял чрезмерно трудиться: если ученик не выполнил задание – предлагал просто проиграть интересную музыку. И каждое утро во время занятий, в 10 часов, приходила мадам Мийо со свежими цветами для Дариуса».

Получив достаточно знаний от таких известных педагогов, Ивонна и сама много сочиняла. Мессиан гордился своей «маленькой девочкой» и высоко ценил ее талант. Однако гастроли и исполнение чужой музыки отнимали слишком много времени. Продолжать занятие композицией Лорио не стала, а юношеские произведения спустя время назвала лишь экспериментами, поглубже убрав тетради в ящик стола. «Пьер Булез, у которого был очень острый язык, как-то сказал, что нет смысла писать плохую музыку, если ты жена великого человека», – говорит она.

Этого признанного лидера французского авангарда и большого скептика, Ивонна помнит еще мальчишкой. Родители были против музыкальной карьеры сына, в семье периодически вспыхивали скандалы. Мессиан переживал за своего юного ученика, поддерживал его и часто провожал домой после уроков. Взрослый Булез, известный композитор и дирижер, несмотря на все разногласия, стал верным соратником и неистощимым источником анекдотов: «Однажды в Лондоне после концерта к нему подошла изысканная дама и спросила его мнение о «трех великих Б», подразумевая Баха, Бетховена и других. Булез попросил дать ему время подумать. В следующий раз встретив эту даму, он назвал: Булез, Боцарт и Бессиан. Другая история связана с партитурой «Майского концерта», которую неизвестный автор прислал Булезу для исполнения. Он вернул ее, сославшись на то, что его концерты заканчиваются в апреле»…

Все эти творцы, знакомые нам из учебников, для Лорио не плакатные картинки, не сошедшие с Олимпа боги, а живые люди со своими достоинствами и недостатками, прошедшие вместе с ней долгий путь становления новейшего французского искусства. Они сочиняли музыку, вписывая свои имена в историю, а Ивонна давала жизнь их произведениям, но оказывалась в тени, едва сойдя с концертной сцены.

В своем интервью Лорио рассказывает о многом: о своих учителях и сокурсниках, о первых выступлениях и гастролях по всему миру, о репертуаре, долгих занятиях, исполнительских проблемах, о педагогической деятельности и своих учениках. Но неизменно в каждой истории она вспоминает Мессиана.

« – Почему Вы решили не становиться «великой» подобно Вашему мужу? – Великой? Вся моя жизнь была великой благодаря Мессиану. Он был таким выдающимся, таким восхитительным. Он сделал счастливой всю мою жизнь»…

Елена Арутюнова,

V курс, НКФ, музыковедение

№6 (230), сентябрь 2024

Каждый год десятки студентов нашей Alma Mater и других учебных заведений Москвы ожидают этого события, как чуда, воплощения наяву чего-то сказочного и неземного. И я, как студентка Московской консерватории, ждала этого невероятного дня 27 мая с замиранием сердца. Спасибо Консерватории за то, что мечтам суждено сбыться!

Руководство Консерватории при поддержке студенческого профкома организует такой прекрасный праздник.Для мероприятия ежегодно разрабатывается специальная программа, подготавливается сценарий, танцевальные конкурсы и подарки от партнеров. Приглашаютя к сотрудничеству талантливые дизайнеры, хореографы и режиссер. Колонный зал БЗК – уникальное пространство, исторически предназначенное именно для проведения торжественных мероприятий, он отличается великолепной акустикой, уникальным интерьером с метлахской напольной плиткой, что позволяет воплощать в нем атмосферу старинных балов, которые любил еще Н.Г. Рубинштейн. Действует строгий дресс-код: для мужчин – фрак, смокинг и бабочка или военная форма, для дам – бальное платье в исторической и коктейльное в латиноамериканской частях программы.

Особенностью нашего Бала является участие дебютантов со своей уникальной танцевальной программой. Он открывается торжественным полонезом дебютантов под музыку Чайковского из оперы «Евгений Онегин» в исполнении живого оркестра. В этом году эта традиция была особенно важна: XII Бал был посвящен личности и творчеству Александра Сергеевича Пушкина и приурочен к празднованию 225-летия со дня его рождения, он проходил под поэтичным названием «Жизнь и Лира». За полонезом традиционно следует блок исторических танцев, и помимо отдельно поставленных хореографом танцев дебютанты отличаются от остальных участников визуально: девушки одеваются в белые пышные платья, а юноши танцуют в смокингах.

Отличительной особенностью консерваторского бала является выступление симфонического оркестра – в этом году это был Симфонический оркестр Оперной студии МГК, дирижировал Джереми Уолкер. Во второй части Бала выступил Ансамбль солистов Московской консерватории «ЗВУК» с приглашенными солистами из РАМ им. Гнесиных – Н. Говоровым (балалайка) и М. Власовой (аккордеон). На Балу также выступил вокально-хоровой ансамбль «VIRIBIS» под руководством М. Клюевой. Первое отделение торжественно закрыл оркестр курсантов Института военных дирижёров Военного университета (дирижер полковник М. Федоров). Во втором отделении участники послушали выступление хора-бэнд ВШЭ с вокально-танцевальным номером (руководитель – С. Сперанская). Во втором отделении также порадовали своими яркими номерами доцент Е.И. Скусниченко и оркестр курсантов Военного университета.

Наша подготовка началась в марте. Я решилась стать дебютанткой, а это значило, что мне предстояло более ответственно относиться к репетициям и, возможно, заниматься дополнительно. Репетиции традиционно проходили в просторных классах Консерватории. На репетиции приглашались студенты лучших московских вузов, и очень здорово, что в этом году желающих участвовать в нашем мероприятии было больше обычного – список приглашенных был весьма внушительным, что несомненно свидетельствует о высоком статусе традиционно масштабного мероприятия. Хотя Весенний бал МГК является символом студенческой инициативы и дружбы, он все же носит элитарный характер и рассчитан на ограниченное число участников (вход осуществляется строго по пригласительным билетам).

Почти три месяца подготовки пролетели как одно мгновенье. На репетициях хореографы Бала – Роман Гончаров в исторической части и Николай и Елена Митины в латиноамериканской,–не только оттачивали с нами танцевальные навыки, но и рассказывали об исторически сложившихся традициях балов и светских приемов, а также демонстрировали музыку нужной эпохи, помогая привыкнуть исполнять танцевальные элементы в разном темпе, ритме и метре. Всем наша благодарность. За этот потрясающий праздник хочется также от всей души поблагодарить Бальный комитет под руководством ректора, профессора А.С. Соколова, художественного руководителя Бала, проректора В.А. Каткова, исполнительного директора Я.А. Кабалевскую, начальника Финансового управления Н.В. Кобец, музыкального руководителя Т.В. Еприкян, руководителя Центра электроакустической музыки Н.А. Попова за световое и звуковое сопровождение Бала.

А самое интересное я приберегла для завершения своего рассказа: мы с моим партнером, будучи дебютантами XII Весеннего бала Московской консерватории, получили призы за победу в номинации «Лучший танец Бала»! А ведь совсем недавно я вообще не умела танцевать… Ежегодно на Балу проводится конкурс в разных номинациях – «Лучшие костюмы», «Особый танцевальный шарм и грация», а также есть приз «зрительских  симпатий». Победители долгие годы с удовольствием вспоминают мгновения в центре зала, где испытали гордость за то, что их отметили памятными подарками. Огромная благодарность генеральному партнеру Бала ПАО «Промсвязьбанк», членам Попечительского совета – компании Ямаха Мьюзик Россия, «Галерея Михайлов», а также компаниям Локситан, Баго Хоум, Кофемания и АНО по развитию искусства и просветительства «Звук» за прекрасные подарки и памятные сувениры. Музой прошедшего Бала стала член студенческого профкома, пианистка Милана Сафина, которой компания Ямаха преподнесла в подарок цифровое фортепиано. Сохранить для нас и для будущих студентов всю эту красоту помогает Медиадепартамент Консерватории, делая видеозапись всего праздника.

Наш Бал — это удивительное сочетание музыки, танцев, вдохновения, красоты. Он начинается также, как начинается сказка наяву, он также невероятен, как детский сон, и абсолютно точно в этот день каждая девушка чувствует себя прекрасной принцессой, а каждый юноша — принцем из далекой, любимой с детства сказки.

Лина Мкртычян,

III курс Оркестрового факультета МГК

№5 (229), май 2024 года

В Театре Ермоловой состоялась премьера спектакля «Медея» в постановке греческого режиссера Василиоса Самуркаса. «Медея» по трагедии Еврипида – работа постановочной группы участников Проекта «1,5», в рамках которого разные творческие команды воплощают в Театре свои задумки. На это им дается полтора месяца, капитал в полтора миллиона рублей, полтора часа хронометража и пространство основной сцены театра. Тем интереснее результат, который получился у молодого греческого режиссера.

Накануне премьеры он признался, что выбор именно «Медеи» был сделан, потому что в репертуарах российских театров не хватает древнегреческой трагедии. Перед началом спектакля он вновь подчеркнул свою мысль, сказав, что «древнегреческая трагедия нужна сегодня как воздух» и этот спектакль – его подарок российским зрителям. Если с подарком все понятно – греческая трагедия от греческого режиссера, то действительно ли трагедия так необходима сегодня?

Сценография Юлианы Лайковой ясна и понятна: сцена усыпана красным песком – вполне узнаваемым символом; маркером «античности» становится подобие древнегреческого хора, который выносит зеркала и направляет их на зрителей; Медея облачена в платье, подол которого еще часть занавеса сцены. Это символ ее тяжелой ноши, в дальнейшем усугубленный разбросанными чемоданами. Облик ее мужа Ясона привлекает внимание оголенным торсом, подчеркивая, тем самым, нарциссизм его натуры.

Несмотря на лаконизм оформления и некую предсказуемость «сценических знаков», спектакль выглядит красиво и эстетично, чему способствует также и аутентичное музыкальное оформление, специально написанное композитором Анастасией Дружининой. Оно по-настоящему вводит зрителя в атмосферу действия, акцентирует моменты, важные для развития сюжета, а также вносит определенный национальный колорит: в какой-то момент Медея начинает петь на «своем» языке, контрастирующим русскому, на котором говорят остальные персонажи.

Роль главной героини исполняет Анастасия Альмухаметова, сразу громко о себе заявляющая. Присутствуя почти в каждой сцене, она держит внимание то сильными монологами, то пением, то метанием по сцене, передавая страдание и боль отвергнутой женщины. К концу спектакля актрисе удается показать перерождение своей героини: она становится коварной и хладнокровной. В этом и была задумка режиссера, который поставил себе задачу понять мотивацию Медеи, а не просто осудить ее. 

Исполнитель роли Ясона Виктор Ворзонин составил прекрасную пару главной героине. Поначалу его легкомысленный внешний облик и поведение отражают незрелый характер персонажа. Но и герой Виктора Ворзонина проходит через ряд трансформаций, превращаясь из мальчика в мужчину, потерявшего любимую и своих детей. Финальный монолог Ясона, сопровождаемый слезами раскаяния, был особенно хорош.

Обратил на себя внимание и царь Афин Эгей, роль которого исполнил Михаил Попов. Остроумные реплики его героя об отношениях мужчин и женщин звучали настолько актуально, что вызвали смех в зале.

Вместо заявленного тайминга в полтора часа спектакль длился час пятнадцать, что стало, скорее, его достоинством, чем недостатком. Изложить столь масштабное произведение в сжатом формате – ценно для современного зрителя, не привыкшего к большим сценическим объемам.

Спектакль не свободен от недостатков, но все же его стоит увидеть, чтобы почувствовать атмосферу Древней Греции – ведь, как мы поняли из слов режиссера, в современной Москве это все-таки редкость.

Полина Зорина, IV курс НКФ, музыковедение

№5 (229), май 2024 года

С 8 по 13 апреля 2024 года в Консерватории проводился III Международный конкурс «Фортепиано для других специальностей». В творческом состязании приняли участие студенты, для которых фортепиано не является специальным предметом: оркестранты, вокалисты, симфонические и хоровые дирижеры, композиторы и музыковеды. Оргкомитет конкурса обеспечил превосходный уровень его проведения, а участники приятно удивили членов жюри качеством подготовки и нестандартными творческими находками.

Организованный Консерваторией и межфакультетской кафедрой фортепиано конкурс продолжает славную традицию в проведении знаковых музыкальных состязаний, берущую свое начало еще со знаменитого конкурса им. П.И. Чайковского. Особенность нынешнего конкурса в том, что он задумывался как соревнование учащихся, для которых фортепиано не является их специальностью. Конкурс имеет статус Международного не только по названию: кроме участников из Москвы и многих регионов России, в нем приняли участие студенты из Казахстана и Китая.

Жюри также было международным. В него вошли ведущие преподаватели Межфакультетской кафедры фортепиано МГК: зав. кафедрой, проф. Е.С. Карпинская, проф. Е.В. Андреева, доц. Н.Е. Белькова, проф. Н.Д. Виноградова, проф. В.Л. Гинзбург, проф. М.С. Евсеева, проф. Р.Н. Кудояров, проф. Е.П. Месснер, доц. О.Ю. Приз. Судить конкурсантов были приглашены также заведующие кафедрами фортепиано известных музыкальных вузов России и Беларуси. Это Н.П. Газелериди (УГК им.  М.П. Мусоргского), З.В. Рождественская (СГК им. Л.В. Собинова), О.А. Якупова (РАМ им. Гнесиных), Б.И. Спектор (Белорусская государственная академия музыки).

Благодаря конкурсу раз в два года у студентов всех специальностей появляется шанс показать свои навыки владения фортепиано. На протяжении нескольких дней конкурсанты могут почувствовать радость творческого волнения, ощутить дух сценического состязания за фортепиано, чего в своей «обычной» концертной жизни часто оказываются лишены. Помимо сольных категорий, в конкурсе также были представлены категории «фортепианный дуэт» и «ансамблевое исполнительство». 

Представителями жюри отмечался очень высокий уровень подготовки участников, в том числе не только из Московской консерватории. Конкурсанты выступали в старшей и младшей возрастных группах. И в обеих возрастных категориях участники были настолько близки между собой по уровню владения инструментом, готовности программ и навыкам концертного выступления, что перед жюри часто стояла непростая задача – распределить призовые места наиболее справедливо. 

Программы участников отличались большим разнообразием и широким стилистическим и временным охватом, что, вероятно, связано со спецификой курса фортепиано для других специальностей, свободного от методических задач и неизбежных стандартных программ кафедр специального фортепиано. На конкурсных прослушиваниях прозвучали редко исполняемые произведения Балакирева, Глазунова, Орнштейна, Палмгрена, Яначека, Турины и др.

Получивший Гран-при конкурса Тяньхао Чжоу (Китай), например, помимо сонаты Шуберта a—moll D 537, исполнил редко звучащие виртуознейшие Вариации ор. 41 Николая Капустина. Виталий Захаров, завоевавший, помимо второй премии, еще специальный приз «За лучшее исполнение произведения И.С. Баха», представил публике органную прелюдию e-moll Баха BWV 548 в переложении для фортепиано Фейнберга. Интересно отметить, что многие участники (и не только композиторы) включили в программу своего выступления и собственные сочинения.

Многолетние наблюдения ясно свидетельствуют о прямой корреляции между уровнем владения фортепиано и достижениями студентов в их основной специальности. Это касается и оркестрантов (струнников, ударников), и музыковедов, не говоря уже о композиторах и дирижёрах. Конкурс продемонстрировал высокую степень мотивации участников и большую степень заинтересованности студентов в такого рода событиях, обогащающих их творческую и учебную жизнь, помогающих проверить себя и правильность вектора своего профессионального развития.

Помимо премий, наиболее интересным и нестандартным выступлениям были присуждены специальные призы: Артему Уразбаеву (УГИИ им. Загира Исмагилова) вручили приз «За звуковую палитру», а Илье Шляпникову (СГК им. Л.В. Собинова) – «За лучшее исполнение произведения Оливье Мессиана». Специальными призами «За исполнительское мастерство» были награждены солисты в ансамблевой категории: Дмитрий Пикутский (баритон), Вазген Юсупов (кларнет), Юрий Зуев (саксофон).

«Роль конкурса как просветительского, образовательного явления очень важна. Он представляет конкурсантам и их наставникам возможность продемонстрировать свои таланты и способности, обменяться опытом, обсудить современные методики и профессиональные наработки» – отметил ректор Московской консерватории, профессор А.С. Соколов. «Убеждена, что благодаря таланту, творческой энергии и преданности искусству, молодые дарования смогут добиться самореализации и сделать этот мир лучше. Хочется надеяться, что конкурс, уже ставший доброй традицией, вызовет широкий интерес в профессиональном обществе» – поделилась профессор Е.С. Карпинская.

Третий международный конкурс «Фортепиано для других специальностей», прошедший с большим успехом, показал верность и важность курса, выбранного еще основателями Московской консерватории, которому и поныне, к счастью, следует российское музыкальное образование. В данном подобранном курсе предмету «обязательное фортепиано» (как он назывался в начале) отведена роль одного из краеугольных камней в воспитании грамотного, широко мыслящего, эрудированного музыканта, настоящего профессионала своего дела.

София Фокина, III курс НКФ, музыковедение

№5 (229), май 2024 года

В Мариинском театре в Петербурге вот уже второй сезон дают оперу Джоаккино Россини «Итальянка в Алжире» в постановке молодого режиссёра Екатерины Малой. После спектакля столпившаяся у выхода публика обсуждает увиденное, мнения доносятся разные: восторженные возгласы перемежаются с недоуменными репликами типа «Костюмы бы хоть подобрали исторические!». Попробуем разобраться, что же это за постановка и как ее смотреть.

«Итальянка в Алжире» Россини – прекрасное средство от плохого настроения. Либреттист Анджело Анелли щедро приправил сюжет забавными, нелепыми, двусмысленными – истинно комическими! – перипетиями и всякого рода неразберихами. А легкий и жизнерадостный гений Россини насытил произведение столь блестящими фиоритурными ариями и виртуознейшими ансамблями, что вся опера буквально искрится подобно разноцветному фейерверку.

…На протяжении двух действий итальянка Изабелла «строит» своих многочисленных ухажеров, а заодно и всех окружающих ее мужчин. Грозные львы превращаются в одержимых страстью ревнивых «ослов», а любовники с тяжелым, обидчивым нравом покорно ходят по струнке. Изабелла оказалась в Алжире по воле морской стихии: она отправилась на поиски своего пропавшего возлюбленного Линдоро, в пути корабль попал в шторм, и его выбросило на берега африканской страны. 

Как раз в это время в роскошном дворце местного бея Мустафы ярким пламенем разгорается семейная драма – бею до жути надоела его кроткая и послушная жена Эльвира. Он жаждет новых любовных приключений, не подозревая, что они начались: Изабелла уже стоит у врат его дворца, Мустафа, увидев ее, мгновенно влюбляется и не желает отпускать. Вот же он – идеал женщины! Нарядные одежды, черные брови, бронзовая кожа, крутой нрав – всего этого так жаждал несчастный бей, томившийся в своем дворце рядом с опостылевшей женой. У Мустафы возникает блестящий план – взять в жены Изабеллу, а Эльвиру отправить в Италию вместо прекрасной иностранки. Заботливый муж даже подобрал Эльвире нового возлюбленного, и – о, шутница-судьба! – им оказывается Линдоро.

Дело осложняется тем, что у Изабеллы есть третий по счету воздыхатель – Таддео. Прекрасная итальянка, ничуть не смутившись, обводит ненужных поклонников вокруг пальца, освобождает Линдоро и других итальянцев, организовывает им побег на родину на одном из кораблей, а заодно, как бы мимоходом, играючи, примиряет неистового бея с женой. Нарушенный порядок восстановлен. Все, включая третьего «непристроенного» любовника Таддео, которому торжественно присвоен почетный титул каймакана, – довольны. Хрупкими, нежными руками Изабелла вмиг наладила жизнь двух семейных пар и нескольких десятков итальянцев, однако за милым личиком скрываются стальной характер, хватка и изобретательность. Прибудь Изабелла не из Италии, а из какой-нибудь новгородской губернии, она бы непременно «останавливала коней на скаку» и «входила в горящие избы»!

В постановке Екатерины Малой Изабелла феерично появляется на фоне толпы мужчин, одетая в брючный костюм насыщенно-алого оттенка, на голове горделиво красуется шляпа с широкими полями, в одной руке – чемодан, в другой – сигарета. Этакая бизнесвуман, даже на отдыхе готовая к ежедневным рабочим созвонам. С первого появления Изабеллы понятно – этой женщине путь лучше не преграждать!

Линдоро, жених Изабеллы, ради которого она проделала столь далекий путь, появляется на сцене в одиночестве и выглядит значительно скромнее невесты: фисташкового цвета бриджи, льняная белая рубашка, кеды. Свою каватину он поет стоя у мангала – Мустафа желает отужинать свежевыловленной рыбой на гриле, разделив трапезу с Линдоро. Начиняя рыбу овощами и специями, Линдоро думает лишь о том, как вырваться из плена и поет захватывающую арию. Мустафа практически всю оперу парится в бане (жара на улице грозного бея уже не берет), а в финале, когда Изабелла посвящает его в сан паппатачи (миссия очень ответственная – много есть, пить и отдыхать!), перемещается за ломящийся от яств стол.

На протяжении всего спектакля на сцене одна декорация: задник в виде дворцовой террасы, с которой открывается вид на побережье Средиземного моря; белые мраморные колонны и несколько пальм. Эльвира, по-видимому,  отвечает за озеленение дворца, выращивая пальмы прямо на террасе. Алжирский мир передан гораздо более традиционно: женщины – в белых хиджабах (Эльвира на их фоне выделяется национальным костюмом сапфирового цвета и расшитым драгоценными камнями высоким тюрбаном), мужчины – в длинных туниках-галабеях.

Состав в спектакле задействован великолепный. Екатерина Сергеева (Изабелла) – роскошное контральто с потрясающим диапазоном (в многочисленных фиоритурах она берет от ми-бемоля малой октавы до ми третьей, украшая и варьируя выписанные в партитуре юбиляции!). Актерски роль тоже сыграна блестяще – характер живой и сильный, но в то же время женственный и изящный. Поразителен и столь же ярок Магеррам Гусейнов в роли Мустафы, обладатель глубокого бархатного баса. В начале оперы он – восточный властитель с капризным и крутым нравом, а в финале – одураченный простофиля. Буффонаду и гротеск образа усиливает колоритная внешность певца – стопроцентное попадание!

Борис Степанов (Линдоро), достойно справился с вокальными трудностями, смело добираясь до второй октавы. Однако на фоне Сергеевой и Гусейнова несколько затерялся, в чем нет его вины: роль Линдоро – не первостепенная. В аналогичной ситуации оказались Юлия Сулейманова (Эльвира) и Владимир Мороз (Таддео). Последний, правда, имел возможность проявить свое комическое дарование в сцене посвящения в каймаканы. Что же касается вокального исполнения – Сулейманова и Мороз были на высоте.

Публика реагировала на спектакль восторженными возгласами: постановка действительно впечатляет, оставляя приятное послевкусие. Противоречивые мнения вызывают, пожалуй, только костюмы Изабеллы и Линдоро – не исторические! Я разделяю подобное мнение, когда дело касается исторических спектаклей – нельзя одевать Бориса Годунова в джинсы и косуху. Однако в случае с «Итальянкой в Алжире» Россини небольшая доза осовременивания может сыграть только на руку: ведь и по сей день по улицам Москвы ходят вспыльчивые Мустафы, послушные Линдоро и смелые Изабеллы!

Полина Москвителёва, IV курс НКФ, музыковедение

№5 (229), май 2024 года

Фёдор Шаляпин, Николай Гяуров, Марк Рейзен, Алексей Кривченя, Максим Михайлов – далеко не полный список выдающихся русских басов. Эту линию продолжает один из самых востребованных на современной мировой сцене оперных певцов – Дмитрий Ульянов.

Общение с музыкой у Дмитрия началось довольно рано. Уже в возрасте пяти лет музыкальные способности мальчика заметил руководитель детской вокально-хоровой студии «Мечта» В.А. Шереметьев. В студии он провел три года, а затем поступил в детско-юношескую капеллу при Свердловской государственной детской филармонии и вплоть до 13 лет был там первым дискантом.

Дальнейшее становление Дмитрия как музыканта продолжилось в Уральской консерватории имени М.П. Мусоргского в классе профессора В.Ю. Писарева. Талантливого студента заметил главный дирижер Екатеринбургского театра оперы и балета Е.В. Бражник и пригласил его в труппу. Так, окончив лишь первый курс Консерватории, Дмитрий дебютировал в своей первой роли – Анджелотти в опере Пуччини «Тоска». Однако, Екатеринбург был явно тесен для молодого певца: уже в 1998 году он стал солистом в московском театре Новая Опера, куда его пригласил главный дирижёр Е.В. Колобов. Молодой певец попробовал себя во множестве партий, среди которых Лоредано («Двое Фоскари» Верди), Варлаам («Борис Годунов» Мусоргского) и другие.

В августе 2000 года Ульянов перешёл в труппу МАМТ им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, довольно быстро став одним из ведущих солистов. А дальше – головокружительная карьера: гастроли во многих городах России, в странах Европы и в США, а также сотрудничество с Большим театром, с Михайловским театром, с Хоровой капеллой им. А.А. Юрлова, с Симфонической капеллой В.К. Полянского, с оперными театрами Новосибирска, Казани, Перми, Чебоксар. Среди стран, на чьих сценах пел выдающийся бас, – Италия, Франция, Израиль, Испания, Монако, Нидерланды, Австрия, Швейцария, Германия… Однако, сложная геополитическая обстановка не могла не сказаться на развитии карьеры певца, спектакль может отмениться в самый последний момент – так, например, случилось с постановкой «Хованщины» в 2022 году – копродукции Большого театра и театра Ковент-Гарден.

В жизни Дмитрия помимо музыки было еще одно серьезное увлечение – драматический театр. До поступления в Консерваторию он примерил на себя множество ролей в школьном театре-студии «Игра», а затем в студенческом театре. Артист занимался с педагогами из Свердловской драмы, принимал участие в местных театральных фестивалях, занимал места на областном слете театров. Этот опыт оказался чрезвычайно ценным для его сценического будущего. «Драматическому артисту легче. В его распоряжении есть такое понятие, как время, а у нас нет его – мы все время находимся под контролем дирижера и руководством композитора. В этом плане нам гораздо сложнее, и интереснее» –признавался Дмитрий. Но, тем не менее, он отмечает, что от роли в театре или кино не отказался бы, особенно у таких режиссеров, как А.С. Кончаловский, Н.С. Михалков, П.С. Лунгин.

В послужном списке Ульянова значится более 30 оперных партий. В этом перечне Кончак, Король Рене, Гремин, Томский, Царь Додон, Дон Жуан, Лепорелло, Командор, Эскамильо, Хундинг и другие. Особенным почетом у певца пользуются герои музыкальных драм Мусоргского: Борис Годунов, Пимен, Варлаам, Иван Хованский, Досифей – все эти образы уже воплощены Ульяновым.

Борис Годунов – одна из его любимейших ролей. В этом персонаже Дмитрий, в первую очередь, видит не жертву, не злодея, а человека. Работа над таким образом – всегда сложный поиск. «У меня процесс выхода из роли очень трудный, особенно если это Борис Годунов, с которым проживаешь на сцене целую жизнь. Порой непонятно, вышел ли ты из образа или все еще в роли. После спектакля никогда не могу уснуть, прихожу в себя целые сутки. Иногда после «Бориса» у меня даже ноги не идут» – говорил Дмитрий.

Певец никогда не начинает работу над ролью с прослушивания исполнений своих коллег, чтобы не повторять предшественников, а найти собственный вариант. К работе над партией артист подходит очень ответственно. Изучение исторических материалов, просмотр репродукций и фильмов, погружение в атмосферу той или иной эпохи всегда сопровождают работу над текстом. Все это ради того, чтобы максимально убедительно представить образ. Как рассказывает певец, в день спектакля близкие уже знают, что трогать его не надо. Если у музыканта вечером Борис, то он уже с утра Борис. Надевает образ как костюм, примеряет, каким будет вечером. Это его способ погружения.

Есть у Дмитрия и нереализованные чаяния. Ему хотелось бы попробовать себя в амплуа Мефистофеля в «Фаусте», продолжить изучение вагнеровских ролей, в частности короля Марка в «Тристане и Изольде», лучше познакомиться с героями Верди и сыграть, например, Захарию в «Набукко».

В вопросе противостояния композиторской и режиссерской трактовок опер Дмитрий Ульянов предпочитает нейтральную позицию. В отношении «Бориса Годунова» он высказался следующим образом: «Будь я директором Большого театра – что невозможно – выпустил бы двух «Годуновых». На Исторической сцене – классического, с историческими костюмами, а на Новой – современную постановку».

Дмитрию интересны разные режиссерские взгляды. Он любит и классические постановки, и современные режиссерские трактовки. Певец открыт к эксперименту и с готовностью принимает разноплановые сценические решения. Если, по его мнению, режиссер требует чего-то неприемлемого, Дмитрий ищет дипломатичные способы отстоять свою позицию, например, убеждая постановщика, что будет невыигрышно смотреться в том или ином виде. Когда Барри Коски захотел, чтобы одеяниями Царя Додона в «Золотом Петушке» были только трусы и корона, Ульянов ответил, что это все, конечно, замечательно, но он предпочел бы выйти на сцену «как минимум в кальсонах»!

Несмотря на то, что Ульянов считает своей стихией оперный жанр, он приветствует и репертуар другого рода. Дмитрий любит камерную музыку, он занимался вокальными циклами Шуберта, Мусоргского. Иногда ему хочется пробовать и новые вещи, с интересом музыкант смотрит в сторону творчества современных авторов. Пока практики исполнения такой музыки у него было немного, но певец знаком с «Носферату» Д. Курляндского, некоторыми произведениями Л. Десятникова, В. Кобекина и А. Журбина. А в концерте, который состоялся в 2018 году, Дмитрий Ульянов исполнил партию баса в вокально-симфонической поэме Шостаковича «Казнь Степана Разина». Однако, несмотря на широкий спектр творческих интересов, артист признается, что его настоящая любовь – опера.

Анна Курова, IV курс НКФ, музыковедение

№5 (229), май 2024 года

После восемнадцати лет совместной работы и десятков проектов рок-певица Дария Ставрович покидает группу «СЛОТ» и погружается в сольную карьеру. Мыслями о своем творческом пути и планами на будущее она поделилась с нашим корреспондентом.

– Дарья, в какой момент ты поняла, что твой путь – это не академическая музыка, а рок?

– Моя мама – целиком и полностью академический музыкант, и детство я провела в оперном театре. А у папы есть целая коллекция гармоней, и он сам играет. Так что они сильно из другого мира. А в рок-музыку я глубоко погрузилась, когда поступила в Арзамасское музыкальное училище. Появился новый круг общения, компания, все друг с другом чем-нибудь делятся. Я начала слушать все, что «плохо лежало».

– Что ты имеешь в виду?

– Тогда все слушали группу Nirvana, я это тоже любила. Но первое мощное впечатление на меня произвела группа Guano Apes. Мне один друг кассету подарил на день рождения. Я послушала и подумала: как же круто, мощно барышня извлекает, хочу так же. У меня всегда было желание петь громко. Я выбивалась из любого хора или ансамбля, хотя и понимала, что тут не место, чтобы выделяться. Но никак не получалось. Этому отдельно надо учиться. Желание петь громко у меня врожденное.

– Когда пришло осознание, что ты будешь рок-певицей?

– Когда я поступила на теоретическое отделение, где грызла серьезные вещи: музыкальную литературу, гармонию и прочее. И одновременно с этим я влюбилась в рок-музыку. Затем я перевелась на второй курс в Нижний Новгород на эстрадный вокал. Там были свои плюсы. У нас была очень сильная история стилей джаза и история стилей рока. Авторский курс вел профессор Сыров, мне очень нравилось. Преподавал он по своему учебнику «Стилевые метаморфозы рока или путь к «третьей» музыке». Через два года, когда закончилась история стилей рока, я перевелась в колледж в Химках. Там я познакомилась со своим преподавателем по вокалу – Екатериной Юрьевной Белобровой. Она в то время преподавала еще в Институте современного искусства и предложила мне поступать туда. Там я училась на заочном отделении, и уже в конце первого курса пошла петь в группу «СЛОТ». Все остальные четыре года обучения проходили так: гастрольный тур, сессия, опять тур, сессия и так далее.

– Помогает ли тебе академический бэкграунд? 

– Сейчас уже, конечно, сложно понять, где что. Но иногда, когда чувствуешь, например, что нужно красиво соединить один фрагмент с другим, пытаюсь вспомнить теорию и делаю это технически, а потом оформляю. Хотя, конечно, рок-музыка и вообще творчество – это больше про интуицию, на дне которой давно уже утонули и покрылись илом академические знания. Но, если надо, они там есть. Во всех необычных творческих работах по написанию саундтреков, мюзиклов и так далее, которые у меня были с моим сокомпозитором Сергеем Боголюбским, это очень помогает. Там этого больше, чем в рок-музыке. Рок – это более интуитивная штука, про эмоцию и про то, как поймать настроение.

– Постоянные концерты, гастроли, фанаты. Тяжело жить в таком режиме или наоборот в удовольствие?

– Увы, сейчас мы будем говорить в прошедшем времени. Я ухожу из группы «СЛОТ». Времена тяжелые, и не все коллективы их переживают. Но могу рассказать про опыт, который был. Было тяжело, потому что у меня два проекта. Кроме группы «СЛОТ» еще «Нуки» – соло проект, он остается. Ты между двумя коллективами немножечко раздваиваешься. Наверное, это меня и сломало в конечном итоге.

В 2019 году мы делали работу для Универсиады в Красноярске – большое двухчасовое шоу. Одновременно с этим вышел мюзикл «Завещание Чарльза Адамса, или Дом семи повешенных». Работа над ним шла легко и весело, но, тем не менее, это все же нагрузка. И у меня еще вышел альбом «Нуки» – «Волки смотрят в лес». И это все было приправлено турами со «СЛОТ», а еще параллельно шла перманентная работа – саундтреки к мультфильмам. Это было все одновременно, и я была настолько вымотана, что пошла к невропатологу и попросила выписать мне какие-нибудь таблеточки. Была опасность, что я скоро возненавижу свою профессию и пойду жарить курочку в KFC (смеется). Но потом началась пандемия, и я в каком-то плане переключилась и отдохнула. 

– У тебя очень много разнообразных проектов. Что особенно вдохновляет?

– Мне нравится процесс и ощущение переключения. Естественно, рок-музыка – это дело моей жизни, это я четко осознаю. Здесь нет эмоционального барьера. Ты и продукт твоего творчества – единое целое. С одной стороны, это выматывает, с другой – в этом столько настоящего! Мне нравился этот тумблер: вот ты едешь в рок-тур, а вот ты делаешь саундтрек к мультфильму. Благодаря этому ощущению качелей, переключению с проекта на проект мне нескучно. И это отличный способ отдохнуть от себя самой.

– Ты больше любишь командную работу или ты скорее индивидуалистка? Что тебя больше привлекает: «СЛОТ» (твоя группа) или «Нуки» (сольный проект)?

– «СЛОТ» – это всегда была командная работа. У нас была демократия по творческим вопросам. Когда нужно принять какое-то решение по аранжировке, по текстам, мы голосовали. Очень крутой опыт – когда мы писали альбом в доме, который мы сняли на месяц (был как раз конец пандемии). Результат был отличный – альбом «Инстинкт выживания». А в «Нуки» больший процент работы одного человека, но все равно каждый что-то свое вносит. 

– Значит, ты все же не индивидуалистка?

– Честно – для меня это страшный сон, вариться бесконечно в собственном бульоне, как, например, Земфира. Я понимаю, что не хочу быть такой. Мне нравится работать в команде, хотя это и бывает сложно, иногда даже невыносимо. Группа «СЛОТ» долго продержалась и достаточно успешно. Это было нервно. Последние фазы пересдачи альбома, когда дописываешь партии, тексты и окончательно форму собираешь – нервы искрят. И тут всегда возникал такой момент: можно пойти на компромисс собой, с кем-то, но я всегда дожимала до последнего, каждый раз, даже если момент того не стоил. Возможно, я потрачу свое время зря, но зато я потом не буду жалеть. В общем, я – командный игрок!

– Чувствуешь отдачу от слушателей? Для тебя важна их поддержка?

– Да, конечно. Особенно в последние два года я выходила на сцену и смотрела в лица людей. Мне была нужна их поддержка, а им нужна была моя. Я максимально старалась себя отдавать, насколько это возможно. Каждый из этих концертов бесценен.

– Ты участвовала в проекте «Голос» и дошла до полуфинала. Что запомнилось, какой опыт извлекла?

– Это был стресс. Я проверяла себя на прочность в тот момент. В шоу есть определенные правила, которые сделаны из другого материала. Рок-музыка особенно такая, как наша – отдельный субкультурный мир. Я понимала, идя на «Голос», что главное там – максимально оставаться собой, не прогибаться. Я слышала расхожий миф (ну, кроме того, что там все проплачено), что тебе дадут список из двадцати песен, вот и выбирай, как в караоке. По факту, по крайней мере со мной, все было не так. Я сама выбирала, отправляла на обсуждение, и мне, на мое удивление, все утверждали. Даже «Круги на воде», которые являются авторским произведением, а шоу под это не заточено.

– Есть ли у тебя увлечения, не связанные с музыкой?

– Какое-то время назад я начала кататься на скейтборде и обнаружила, что это потрясающе веселая штука. Иногда пытаюсь делать какие-то трюки, но у меня получается так себе. Но я не сдаюсь!

Пару-тройку раз я ходила в горы с друзьями. Я не скалолаз, не с «кошкой», не в каске. Мне нравится хайкинг. В горах красиво, хоть иногда и опасно, но красота, которая перед тобой распахивается в таких местах, того стоит. На машине туда не доедешь, на лошадях тоже не всегда. Нравится, что меняется все каждые пару-тройку часов: новый ландшафт, какой-то лес, гора, озеро, горная речка. И красиво, и полезно, и вдохновляет. Всем советую.

– У тебя, как мне известно, была встреча со студентами ИСИ. Расскажи о ней.

– У моей кафедры осенью был юбилей и меня позвали пообщаться со студентами. Они сидели в большом актовом зале, что-то у меня спрашивали. Меня удивила их осведомленность в сфере моей деятельности.

– Что хотелось бы пожелать творческой молодежи? 

– Я желаю вам учиться. Если вы, например, хотите писать песни или играть на инструменте, учитесь делать все сами, осваивайте минимально звукозапись, чтобы была возможность самому себе собрать аранжировку. Важно какие-то вещи уметь делать самим, чтобы доносить свои идеи. А после того, как вы научитесь делать все сами, научитесь делегировать ответственность. Что касается эмоционального плана – творите, сохраняйте огонь, веру в себя, любовь к музыке и к своей профессии несмотря ни на что!

– Поделись своими творческими планами.

– Есть планы записать пятый альбом «Нуки». Какой он будет – пока непонятно. Сейчас момент турбулентности, но план такой есть.

Беседовала Анна Курова, IV курс НКФ, музыковедение

№5 (229), май 2024 года

В прошлом столетии мощный общественный резонанс вызывало имя Нади Буланже. Многие считали ее самым выдающимся преподавателем композиции XX века. В эпоху выходившего из берегов новаторства Надя требовала от своих воспитанников безупречное знание музыки старых мастеров – Машо, Палестрины, Окегема, сочинения Баха должны были заменять студентам Священное Писание…

Надя была одним из апостолов неоклассицизма. Она любила говорить, что характерная для него дисциплинированность еще никому не помешала. Однако из-под ее крыла вышли минималист Филип Гласс и один из создателей конкретной музыки Пьер Анри. Со студентами она была строга, требовала полной самоотдачи (рассказывали, что наиболее одаренным ученикам она советовала не жениться, а заводить любовницу, считая, что семейная жизнь отвлекает от музыки). Что же касается собственно композиции, здесь Надя предоставляла полную свободу, с уважением относилась к стилевым предпочтениям своих воспитанников, заботясь в первую очередь о расширении творческих горизонтов. К концу жизни имя Нади стало столь громким, узнаваемым и авторитетным, что всякий раз, когда кто-то произносил фамилию Буланже, не было сомнений, что речь идет о Наде и только о ней.

Была, однако, и другая Буланже – Лили. Безвременная кончина в 24 года стерла ее имя из памяти современников и потомков. Достижения Лили никогда не вызывали фурора и парадоксальным образом шли в актив старшей сестры. Всю жизнь она «аккомпанировала» Наде, шла ей вслед, никогда не выходя на первый план.

С младенчества Лили отличалась слабым здоровьем, поэтому все уроки для нее проводились на дому. Габриэль Форе, друг семьи Буланже, заметил музыкальную одаренность Лили, когда ей было два года. В 1908 году 14-летняя Лили с замиранием сердца наблюдала, как сестра пыталась завоевать победу на Римской премии, однако – безуспешно. Годом позже Надя повторила свою попытку, но и в этот раз неудача. Заветная поездка на виллу Медичи досталась Лили – в 1913 году она подалась на конкурс с кантатой «Фауст и Елена» и стала первой женщиной, выигравшей Римскую премию.

Этот факт, однако, не приобрел широкого общественного резонанса. А вот за попытками Нади несколькими годами ранее следили пристально. Особенно долго говорили о ее победе в споре с председателем жюри 1908 года Камилем Сен-Сансом. Надя доказала, что данная им тема для инструментальной фуги гораздо более пригодна для фуги вокальной. О силе духа Нади говорили долго и восторженно. О таланте Лили предпочитали молчать. После победы Лили стала брать уроки композиции у старшей сестры. Это сыграло на руку не победительнице, а побежденной – статус Нади-педагога значительно повысился, ведь теперь она обучала композиции лауреатку Римской премии!

Главным поприщем Нади была педагогика. Для Лили же всю ее жизнь составляла композиция. Она была глубоко религиозной молодой девушкой, поэтому идиллические и пасторальные картины – хор La Source («Источник»), фортепианная пьеса D’un vieux jardin («Из старого сада»), кантата-идиллия «Soir sur la plaine» («Вечер на равнине»), пьеса «D’un matin de printemps» («Весеннее утро»), написанные Лили в возрасте семнадцати-восемнадцати лет, соседствуют в Псалмами, старой буддийской молитвой и мотетами на религиозные тексты, которые она сочиняла в последние пять лет жизни. Мотет Pie Jesu, написанный Лили накануне смерти, когда туберкулез кишечника полностью испепелил ее – это Реквием самой себе. В нем нет трагического пафоса, нет ада, нет рая – только робкая просьба умирающей о помиловании и даровании покоя. Через несколько дней, весенним утром 1918 года, она тихо ушла.

Лили трудно сравнивать с другими композиторами. Можно долго придумывать аналогии: где-то похоже на Дебюсси, где-то – на Стравинского. Однако сказать подобное о музыке Лили – значит не сказать о ней ничего. Ее светлые, «весенние» опусы во много раз трогательнее, чище и по-детски наивнее «фавнов» Дебюсси и «венер» Форе. Ее псалмы, мелодия Dans l’immense tristesse («В безмерной печали») и мотет Pie Jesu гораздо более надрывные, чем музыкальные карикатуры Стравинского. Лили не стремилась к стилевой оригинальности; она писала, потому что только так могла общаться с недоступным ей миром физически здоровых, полных энергии и сил людей, в котором блистала ее сестра.

Музыка сопровождала Лили от колыбели до могилы. Сочинения ее почти не исполняются, да и не предназначены для концертной эстрады. Ибо голос Лили – не хорошо поставленная ораторская речь, а тихий сокровенный разговор…

Полина Москвителёва, IV курс НКФ, музыковедение