№ 3 (119), март 2012

София Губайдулина

Грань между так называемыми «женскими» и «мужскими» профессиями на сегодняшний день практически стерта. В современном обществе все более лидирующую позицию, несмотря на старания дизайнеров и модельеров, занимает фигура типа «унисекс». То ли девочка, то ли мальчик в мешковатых тертых джинсах, балахоне и кедах, непонятного возраста со стрижкой неопределенной длины и конструкции. Психологи считают, что такой образ – это в первую очередь способ защиты от непредсказуемых испытаний, которые подкидывает жизнь в нашем стремительном и изменчивом мире. Но при этом все-таки остаются сферы профессиональной деятельности, в которых женщины, даже идеально справляющиеся со своими служебными обязанностями, кажутся не на своем месте.

Галина Уствольская

Женщина-оператор башенного крана, водитель маршрутного такси, инженер-электротехник, монтер, системный администратор, охранник, военный… Перечень профессий, произносимых только в мужском роде, но широко осваиваемых сегодня женщинами, на самом деле раз в десять длиннее. Уважение с примесью недоумения, которое вызывает женская фигура в совсем не женском окружении, связано с традиционными представлениями о специальностях, которые во многом устарели.

То же самое можно сказать и о некоторых творческих, в частности музыкальных профессиях. Женщина-дирижер, женщина-композитор? Многие любители музыки на дух не переносят дирижеров в юбке! Виной тому самые разные причины. Одни считают, что женщины не способны критично оценить себя, другие – что им не хватает физической мощи, а некоторые слушатели просто являются женофобами.

Действительно, женщина за пультом симфонического или даже народного оркестра органично смотрится в единичных случаях. Даже если она очень талантлива, музыкальна и прекрасно слышит. Но, на взгляд внимательного стороннего наблюдателя или оркестранта, зрелище это во многом неэстетичное, даже комичное. А женщины-композиторы? На ум сразу приходят два имени: Галина Уствольская и София Губайдулина. Обе доказали, что сложнейшая творческая профессия Созидания доступна любому полу.

Но все ли женщины с их природной гибкостью, чуткостью и умением подстроиться под ситуацию способны «быть вождем», вести за собой массы, быть жесткими, порой жестокими? Способны ли они властною рукою управлять целым оркестром? Могут ли они с их генетической предрасположенностью к Сохранению совершать дерзкие, революционные «композиторские» прорывы? Однако факт остается фактом: каждый год на композиторский факультет консерваторий поступает все больше барышень. Жаль, что известными из них становятся единицы.

В любом случае это гендерное противостояние будет продолжаться. А время само расставит приоритеты.

Алина Булахова,
студентка IV курса ИТФ

Фотография Г. Уствольской с сайта ustvolskaya.org

№ 1 (117), январь 2012

Сочинения, созданные специально к конкурсным программам, всегда входят в историю. За ними будто струится шлейф – мерцают победы и поражения, силуэты участников и членов жюри… Такие пьесы, за редким исключением, делают впоследствии хорошую концертную «карьеру». Например, звучат как «бисы».

На XIV конкурсе Чайковского одной из таких специальных пьес стал «Stomp» блистательного Джона Корильяно. Оскароносный композитор уже не в первый раз пишет обязательные пьесы к международным конкурсам: его перу принадлежит фортепианный опус, созданный для конкурса Вана Клиберна. В этом году Корильяно выступил как автор очень непростого этюда для скрипки соло, который звучал в качестве обязательной пьесы во II туре конкурса.

«Stomp» ставит перед исполнителями целый ряд задач – как технических, связанных с виртуозными приемами и чистотой штрихов, так и творческих. В этой пьесе можно раскрыть свою индивидуальность, поиграть с публикой, «поэпатировать», раскрепоститься. К сожалению, воспользовались этой возможностью не все – некоторые конкурсанты так и остались зажаты в рамках строго академической манеры игры.

Марисол Ли

По словам композитора, в этой пьесе он опирался на так называемый fiddle style (стиль исполнения на деревенской скрипке), связанный с американским фольклором и, одновременно, джазом. Отсюда – узнаваемость скользящих интонаций, определенная настройка инструмента (крайние струны настроены в тритон). И самое главное: «Stomp» – пьеса для всего тела! Композитор предлагает исполнителям проверить свою координацию. В последней, самой бодрой части им пришлось не только справляться с руками, но и отстукивать ритм ногой (кореянка Марисол Ли умудрилась отстукивать его поочередно правой и левой!). Отсюда произошло и название пьесы, которое дословно переводится как «топот».

Сергей Догадин

Пьеса получилась абсолютно мужской и по темпераменту, и по наполнению. Исполнительницы-девушки по настоянию автора прилежно сняли каблуки, но их «топот» все равно был менее убедителен, хотя чечетка Нэнси Чжоу запомнилась многим. Но в «Stomp» бурлит практически магическая энергетика, активная, взрывная, завоевывающая все вокруг. И с воплощением этой магии, естественно, на порядок лучше справились конкурсанты-мужчины.

Версия Сергея Догадина (II премия) отличалась чистотой исполнения, близостью к нужному стилю, но в ней не было свободы, не было раскованности, балансирующей на грани с развязностью. Сергей был слишком четок и строг, сдержан на эмоции. Не было задора, не было искры. Да и финальная часть пьесы у него несколько поблекла в сравнении с хорошим агрессивным началом.

Найджел Армстронг

Зато задор появился в интерпретации американца Найджела Армстронга (IV премия). Скрипка в его руках стала чуть ли не цирковым приспособлением. В финальной части Армстронг лихо отыграл несколько тактов, упирая скрипку в бедро, а смычок держа за спиной. Вот она – свобода исполнения! Возникло ощущение, что и с джазом, и сфольклором Армстронг дружит с детства – наверное, они просто у него в крови. Поэтому и звуковая, и хореографическая составляющие сложились у него в удивительно органичную и эффектную картину. В итоге он выиграл приз за лучшее исполнение «Stomp» и играл его на заключительном концерте конкурса в Большом зале Московской консерватории.

Русские скрипачи не так ярко заявили о себе в обязательной пьесе, что жаль. Во многом это связано с тем, что в России до сих пор американской музыкальной культуре традиционно уделяется меньше внимания, чем европейской. Российские исполнители считаются сильными в классике, а вот «озорная» задача – ощутить себя свободным и окунуться в джаз – оказалась для них непосильной.

Ну а «Stomp» наверняка ждет фееричное «бисовое» концертное будущее с громкими рукоплесканиями на всех мировых площадках!

Алина Булахова,
студентка IV курса ИТФ

№ 9 (116), декабрь 2011

Сегодня имя Дмитрия Александровича Пригова – одного из самых радикальных литераторов и основоположников московского концептуализма – известно лишь узкому кругу «интеллектуалов». Размах его деятельности необычайно широк: он прикасался к самым разным видам искусства, вербальным и невербальным, осязаемым и слышимым… Писатель, поэт, публицист, скульптор, художник, актер… В течение жизни Пригов участвовал в несчетном количестве выставок, а также сделал две персональные: «Мягко» и «Монстрология» (Галерея Петра Войса, Москва; 2003, 2006). Большой резонанс получила посмертная выставка «Граждане! Не забывайтесь, пожалуйста!», которая прошла в Московском музее современного искусства в 2008 году.

Выходец из интеллигентной семьи (отец – инженер, мать – пианистка), он некоторое время работал на заводе слесарем, затем поступил в Московское высшее художественно-промышленное училище им. Строганова; в 1966 году получил диплом по специальности «скульптор» и распределение в архитектурное управление Москвы. А в конце 1960-х молодой скульптор идейно сблизился с художниками московского андеграунда. И хотя в 1975-м он и был принят в члены Союза художников, однако в Советском Союзе за долгие годы не было организовано ни одной его выставки.

Литературная деятельность Пригова началась очень рано. Он сочинял стихи, но печататься стал лишь с 1975 года, причем в зарубежных изданиях: газете «Русская мысль», журнале «А – Я», альманахе «Каталог». На родине первые публикации появились лишь в 1986-м. В своем главном прозаическом труде – трилогии – автор опирается на традиционные жанры западного письма: автобиография в романе «Живите в Москве», записки путешественника в романе «Только моя Япония». Третий, к сожалению ненаписанный, роман должен был быть в жанре исповеди.

1986 год был очень непростым для художника: он ознаменовался серьезными столкновениями с властями. После одного из уличных выступлений Пригов был принудительно направлен на лечение в психиатрическую клинику. Освободили его лишь благодаря сильному нажиму известных деятелей культуры.

Автор большого числа текстов, графических работ, коллажей, инсталляций, перформансов, экспериментальных проектов, Пригов не обходил стороной и музыкальные проекты. В частности, он был одним из участников знаменитой пародийной рок-группы «Среднерусская возвышенность». Организаторы группы стремились доказать, что в русском роке музыкальная составляющая не имеет никакого значения и что слушатели всего лишь реагируют на ключевые слова в тексте.

В его поэзии на протяжении долгих лет присутствуют два лирических образа – «милицанер» и абстрактный «он». Оба – «системные» советские обыватели. Ставит он в своих текстах и сугубо языковые задачи, что сближает его поэзию с творчеством Хлебникова и Крученых. Нередко его стихи открываются вполне примитивной картинкой повседневной реальности, но затем эта реальность как будто преломляется и искажается. В результате перед читателем расцветает подлинно авангардистский текст.

(далее…)

№ 8 (115), ноябрь 2011

Просмотрев афишу всех консерваторских залов на несколько месяцев вперед, убеждаешься: современной музыке в ней отведено весьма скромное место. В основном мелькают имена Баха, Бетховена, Моцарта, Шумана (нередко отдельные произведения и даже целые программы звучат несколько раз за сезон). Чтобы встретить сочинения новых авторов (как русских, так и европейских), приходится потрудиться.

Консерватория ежегодно выпускает 10-15 молодых композиторов – где же звучать их музыке, как не в стенах Alma Mater? Однако она нередко вообще остается неисполненной либо звучит в филармонических залах, галереях современного искусства, на различных площадках страны и даже Европы – словом, везде, кроме консерватории. К сожалению, это наши реалии, но бывают и приятные исключения.

Одним из таких исключений стал сентябрьский музыкальный фестиваль «Творческая молодежь Московской консерватории». В рамках форума были заявлены не только выступления молодых исполнителей, но и композиторский концерт, посвященный творчеству выпускников 2011 года, а ныне аспирантов Композиторского факультета, лауреатов всероссийских и международных конкурсов Александра Хубеева и Николая Попова.

Концерт состоялся 19 сентября в Рахманиновском зале. Первое впечатление заставило задуматься – лестница перед входом в зал была заполнена гостями: здесь были и профессура, и студенты, и просто заинтересованные слушатели. Такой публикой мог бы гордиться любой исполнитель – понимающая, чуткая, готовая к адекватному восприятию. На всем протяжении концерта в зале царила сосредоточенная, но в то же время доброжелательная атмосфера. Причем, по словам организаторов и исполнителей вечера, никакой специальной работы по приглашению слушателей не проводилось – обычные афиши, обычная интернет-рассылка… Это еще раз подтверждает неоспоримый факт: современная музыка интересна слушателю и очень востребована. При правильной подаче.

В концерте приняли участие два коллектива – «Ансамбль ударных инструментов» под руководством Марка Пекарского и ансамбль «Галерея актуальной музыки» под руководством Олега Пайбердина. Программа была выстроена очень умно: чередовались пьесы с электроникой и без нее, с видеорядом и без него; звучала и собственно акустическая музыка. В процесс чередования были вовлечены и исполнители – ансамбли также попеременно сменяли друг друга.

Композиторы представили слушателям актуальный продукт для своего времени: новые формы, новые звуки, новые возможности в сочетании инструментов. Были использованы и видеоряд, и электроника, и элементы инструментального театра. Естественно, для осуществления замыслов, отвечающих сегодняшним реалиям, необходимо соответствующее техническое оснащение. Оно было предоставлено Центром электроакустической музыки Московской консерватории, которым руководит профессор И. Л. Кефалиди. Было сделано все, чтобы заинтересовать слушателя, погрузить его в состояние чего-то нового, порой эпатажного.

По словам А. Хубеева, его интересует, что именно в звуке можно использовать как объект. Нередко за основу берется необычный материал. Например, в пьесе для ансамбля ударных «Glassary» автор создал своеобразный словарь приемов игры на стаканах, что отражено в названии (оно образовано от «glass» /стакан/ и «glossary» /словарь/). Для ее исполнения необходимы 8 стаканов, 6 пластиковых карточек, 4 смычка, 4 спицы и 4 линейки. На протяжении сочинения композитор находит все новые инварианты их звучаний. Первая и заключительная часть – монотембровы, в них использованы разнообразные приемы игры лишь на стаканах; в среднюю часть вовлекаются другие названные предметы.

Украшением вечера стала музыка к польскому анимационному кино второй половины XX века. В работе над фильмом «Kundelku ujadaj perelko rob pieklo» А. Хубеев оттолкнулся от структуры изображения, которая состоит из шести блоков. К каждому из них композитор создал тембровую зарисовку, исходя из единства звука и «картинки». А в мультфильме «Флаг молодых», созданном в 60-е годы (реклама популярного печатного издания), композитор Н. Попов избирает другой путь. Изображение пестрит хроникой того времени, а музыка представляет собой единый крещендирующий пласт, в котором, как некий символ эпохи, время от времени возникают ритмы танго.

(далее…)

№ 8 (106), ноябрь 2010

25 сентября Музей имени Н. Г. Рубинштейна провел в Конференц-зале концерт, посвященный 120-летию со дня рождения выдающегося пианиста, педагога и композитора профессора Самуила Евгеньевича Фейнберга (1890-1962).

Любимый ученик А. Б. Гольденвейзера по фортепиано и Н. С. Жиляева по классу сочинения, С. Е. Фейнберг отдал Московской консерватории более 40 лет жизни, создав собственную пианистическую школу. Будучи заведующим кафедрой специального фортепиано, он воспитал целую плеяду блестящих концертирующих пианистов, среди которых И. Н. Аптекарев, З. А. Игнатьева, Н. П. Емельянова, В. К. Мержанов, В. А. Натансон, Л. В. Рощина. Ученики вспоминают, что занятия с Фейнбергом были своеобразным «университетом искусств»; он был прост и деликатен в общении, но вместе с тем всегда держался с достоинством «аристократа духа». (далее…)