№ 2 (118), февраль 2012

В последнее время тенденцией современных оперных постановок стало желание шокировать публику. Замечательно, когда «шок» оказывается приятным и, выходя из зала, люди с восхищением говорят о высоком профессионализме исполнителей и режиссеров-постановщиков. Обиднее, когда слушатели не испытывают радости и удовлетворения, покидая оперный театр.

Камерный музыкальный театр оперы имени Б. А. Покровского меня еще ни разу не разочаровал. Одним из запомнившихся театральных спектаклей стал вечер, в который прозвучали две совершенно разные и в то же время близкие по замыслу одноактные монооперы: «Записки сумасшедшего» Юрия Буцко – опера-монолог с эпилогом по одноименной повести Н. В. Гоголя и «Человеческий голос» Франсиса Пуленка – лирическая трагедия по пьесе Ж. Кокто.

Моноопера «Записки сумасшедшего» была создана Ю. Буцко в 1963 году, но ее первое сценическое представление осуществилось лишь в 1999 году Оперным театром Московской консерватории. А спектакль, состоявшийся 25 октября 2011 года в театре Б. А. Покровского является первой постановкой «Записок» на полноценной театральной сцене.

Герой оперы, Аксентий Иванович Поприщин, – типичный гоголевский персонаж. Этот маленький человек имеет всем знакомые человеческие желания – реализоваться в жизни, заняв высокий пост, любить и быть любимым, – но, к сожалению, осуществить их ему не удается. «Осовремененный» герой в постановке Ольги Ивановой имеет те же желания, что у Гоголя и Буцко, но путь их достижения иной. С помощью компьютера, не покидая комнаты, он общается, ищет друзей, создает образ возлюбленной. Находкой режиссера-постановщика стало использование проектора и компьютерной графики, благодаря которой на пустой сцене была воссоздана комната Поприщина. Она периодически «плыла», меняла цвета, покрывалась кляксами и всячески искажалась в моменты отчаяния героя, дошедшего до сумасшествия.

Партию Поприщина исполнил Андрей Цветков-Толбин (баритон) – лауреат Международного конкурса вокалистов «Bella voce», Международного конкурса оперных певцов «Дух гор» в Карпаче, Независимого международного конкурса оперных исполнителей. В 2010 году Андрей стал солистом театра Б. А. Покровского и за короткий срок овладел большим репертуаром, и именно роль Сумасшедшего, которую Цветков-Толбин исполнил на должном уровне, стала его первой главной ролью в этом театре.

В моноопере «Человеческий голос» режиссер-постановщик решила показать на сцене образ не одной женщины – молодой, красивой, но несчастной и брошенной, – а целых трех. Перед нами мелькают образы Женщины-жертвы, Женщины-мстительницы и Женщины-ветреницы. И именно ветреница находит в себе силы выжить и снова попытаться открыться миру чувств и страстей – на сцене театра Покровского она оказывается не такой слабой, как в поэзии Кокто и в музыке Пуленка, и не погибает от переполняющих душу эмоций. Партию Женщины эмоционально и глубоко исполнила солистка театра Ирина Курманова (сопрано).

Работать над монооперой, несмотря на отсутствие ансамблей и хоровых сцен, невероятно интересно и сложно – считает дирижер-постановщик Игорь Громов. В монооперах расчеты вокальных и оркестровых красок должны быть ювелирно отточены, поэтому приходится осуществлять «бесконечный поиск необходимой, единственно возможной интонации», а также стремиться к «полному взаимопониманию певца и дирижера, к точной настройке их «камертонов» на одну музыкально-смысловую и эмоциональную частоту». И действительно, в кульминационных моментах опер он добивается эмоционального полнозвучия и вместе с тем – тонкого взаимодействия оркестра и певца.

Наталья Русанова,
студентка IV курса ИТФ

№ 9 (116), декабрь 2011

В очередной раз собравшись посетить концерт кафедры сочинения, я с интересом и трепетом отправилась 6 ноября в Рахманиновский зал. Мероприятие длилось около трех часов и предполагало участие большого количества музыкантов, в числе которых было 13 композиторов. Каждое из прозвучавших сочинений по-своему, но завладело вниманием слушателей. А «изюминка» некоторых композиций была настолько «вкусна», что зал кричал «браво!». Что-то из услышанного натолкнуло на размышления, что-то озадачило… После концерта мне удалось пообщаться с некоторыми авторами новой музыки.

Денис Писаревский (I курс, класс проф. Т. А. Чудовой), чье Трио для скрипки, виолончели и фортепиано под названием «Игра в ассоциации» завершило первое отделение, охотно дал комментарии к своему сочинению. В первую очередь меня взволновал вопрос музыкальной формы, которая, по словам композитора, оказалась «ассоциативно реминисценционной». В ее основу легли три темы, и после каждого самостоятельного раздела можно было бы великолепно кадансировать. Многое призывало к завершению – и неоднократное повторение аккордового комплекса после трехголосной фуги, и в буквальном смысле «прохлопанные-протопанные» исполнителями ритмические фигуры. Однако ожидание окончания постоянно прерывалось внедрением чего-то нового.

Концептуальное «Преодоление времени» для малого барабана соло Василия Бычкова (II курс, класс проф. Т. А. Чудовой) прозвучало в исполнении Владимира Урбановича. Отправной точкой для музыкальных «размышлений» композитора стала картина Михаила Матюшина «Движение в пространстве». Созвучным замыслу художника было использование ритмических возможностей малого барабана: «Преодоление времени – это цель всего сочинения». Начиная с равномерных ударов в музыку постепенно вносится ритмический дисбаланс. Просто поразительно, сколько технических приемов возможно задействовать! Это и стук пальцами по коже барабана, и извлечение стонущего, протяжного звука при помощи фрикционного шарика, и бросание на мембрану стеклянных шариков и палочек, удары палочки о палочку. Ключевой удар по полу завершил пьесу своеобразным «погребением» звуков.

В сочинении «Шаг» для баяна соло из цикла «Ноктюрны» Денис Хоров (II курс, класс проф. Ю. В. Воронцова) также акцентировал внимание на способах звукоизвлечения. В руках Виталия Кондратенко баян то «попискивал» и «повизгивал», то шипел, то завывал. К сожалению, не все «приемы игры» удалось разглядеть: пюпитр с масштабной партитурой практически полностью загородил от публики исполнителя, чередующего «постукивание» по инструменту с «поглаживанием» и беззвучными ударами по кнопкам.

С Тремя фортепианными миниатюрами дебютировал Андрей Килин (I курс, класс проф. Л. Б. Бобылева). Автор сам исполнил свои сочинения, идея которых заключается в движении от атональной первой пьесы к тональной третьей через смешение целотоники и пентатоники во второй. На мой вопрос «почему движение от атональности к тональности, а не наоборот?» композитор заметил: «А зачем усложнять? Нужно идти к простоте, учиться высказывать глубокие мысли простыми средствами».

(далее…)

№ 8 (115), ноябрь 2011

3 октября в ДМШ имени А. К. Лядова состоялся концерт педагогов, посвященный Дню учителя и Дню музыки. Вступительным словом о значении профессии педагога-музыканта открыла вечер преподаватель теоретических дисциплин и ведущая Л. О. Слабкая.

Приведя весомые аргументы о необходимости и пользе музыкальных школ, Любовь Олеговна объявила первый номер: «Лядов. Прелюдия. Вальс. Мазурка. Сочинение № 57. Исполняет Наталия Фоломешкина». Неудивительно, что именно сочинения Лядова, в честь которого названа школа, оказались исполненными первыми. Несмотря на обилие рубато и некоторых текстовых неточностей, на заметное волнение исполнительницы, пьесы прозвучали достаточно цельно и гармонично.

Следующей выступала Наталья Колычева, чьи легкие пальцы, играя Прелюдии Рахманинова Ges-dur и c-moll, вызывали ассоциации то ли с мерцающими переливами воды, то ли с кружением осенних листьев. Хотя все-таки ощущалась скованность в исполнении и некоторая «правильность» звучания. Это и понятно, педагогам-пианистам не так часто приходится бывать на сцене, как пианистам концертирующим. Однако похвально их рвение играть, делиться со слушателями своей интерпретацией музыки.

Три фантастические пьесы Шумана ор. 111 прозвучали в исполнении Марьяны Куинджи. Она музицировала вдохновенно, переживая каждую музыкальную фразу. Сыгранность и творческое содружество проявили коллеги Мария Суссь и Елена Телкова, очень эмоционально сыграв Вальс Гаврилина из цикла «18 зарисовок для фортепиано в 4 руки».

Разбавил атмосферу фортепианной музыки вокальный номер: Наталья Давыдова с большим артистизмом спела романс Алябьева «Я вижу образ твой». В завершение концерта на сцене эффектно появились две дамы, облаченные в нарядные национальные костюмы. Это были Юлия Вагранская (гитара) и Елена Мартьянова (гусли), исполнившие зажигательную пьесу Малярова «В латиноамериканских ритмах». Вызвав у слушателей море позитива и ощущение праздника, они так же эффектно и удалились.

(далее…)

№ 7 (114), октябрь 2011

Детская музыкальная школа… В класс на урок музыкальной литературы со сверкающими глазами и шумными восклицаниями вбегают не успевшие отдохнуть после занятий в общеобразовательной школе дети… Обмениваясь последними новостями, они занимают свои места, и кто-то с интересом задает вопрос: «А сегодня что слушаем?». В ответ класс наполняют величественные звуки органа, и дети замирают во внимании…

Что они чувствуют в тот момент, когда звучит Бах? Ведь все мы знаем, что классическая музыка интеллектуальна, сложна для восприятия без специальной подготовки. Чтобы хоть немножко приблизиться к детскому мышлению, понять и прочувствовать эмоциональное состояние ребят во время соприкосновения с музыкальным искусством, я решила поговорить с ними о том, любят ли они классику, что такое классическая музыка и зачем она нужна. Ответы были интересные, неожиданные и трогательные. Вот некоторые из них:

«Музыка – это то, во что композитор вкладывает свою душу. И когда музыкант играет мелодии, он играет с чьей-то душой».

«Музыка – это душа. Она открывает перед нами двери. С музыкой мы живем».

«Музыка – это то, что делает нас счастливее. Когда мы слушаем музыку, нам становится лучше и хочется подпевать».

«Музыка нам нужна для жизни. Она влияет на животных. Еще может помочь цветку вырасти и стать ярче, чем обычно».

«Без музыки моя жизнь пуста! Каждый день я запускаю любимые мелодии, песни. Хотя очень мало времени ее слушать».

«Люблю музыку и музыкальные инструменты! На них мечта сбывается – приходишь и играешь».

Выходит, что дети с радостью познают классическую музыку, искренне увлекаются ею, несмотря на обилие насильственно внедряемой попсы. Получается, что только в высокообразованных семьях ребенку с детства прививается вкус и любовь к музыкальному искусству. Этим занимаются и детские музыкальные школы. Но здесь возникает проблема: чем являются эти школы в нынешнее время – средством образования и воспитания или способом демонстрации родителями своей обеспеченности?

(далее…)

№ 5 (112), май 2011

Можно ли помимо уважения и благодарности испытывать к педагогу, изначально стоящему на пьедестале, дружеские чувства и надеяться на их взаимность? Уже при первой встрече (в сентябре 2008 года) я почувствовала, что профессор Виктор Львович Гинзбург – мой педагог. За 3 года обучения в его фортепианном классе я не раз убеждалась в великодушии, мягкости учителя и его нескончаемой вере в студентов. «Мне кажется, что педагогика должна быть как-то по-моцартовски дана человеку свыше» – с этих его слов и началась наша беседа:

— Виктор Львович, почему Вы занялись педагогикой? Что это для Вас – необходимость или призвание?

— К педагогике я пришел сразу, как закончил консерваторию. Наивно, наверное, говорить, но еще со студенческой практики я почувствовал, что педагогика – это мое, и уже тогда понял, что мне совсем не трудно сказать и показать, как я бы сыграл сам. Вообще, показ произведения имеет большую роль и во много раз лучше действует, чем самые умные объяснения. Мне в жизни очень повезло, у меня были великолепные учителя, всем им я глубоко признателен за участие в моей судьбе!

Педагогика – это потребность научить. Не показать, что ты стоишь выше того, кого учишь, а по возможности через музыку оказать какое-то влияние на студента. В этом – существенная часть музыкального воспитания. Можно говорить не только о «музыкальных моментах», тонкостях исполнения, но также о литературе, живописи, житейских вопросах. Разумеется, все это должно быть пропорционально и подчинено главному – исполнению конкретного произведения, которое играет студент. Важное предварительное условие – точное следование авторскому тексту.

— Вы сочетаете педагогическую деятельность с концертной. Как часто Вы выступаете?

— Педагогика должна обязательно сочетаться с собственной концертной деятельностью. Если музыкант постоянно чувствует сцену, публику, он может сказать гораздо больше. В случае, когда педагогический процесс «затворяется в келью», профессия зачастую превращается в ремесло. К сожалению, я сейчас не так много концертирую, как в 80-90-е годы. Тем не менее я объездил очень много городов у нас в стране и за рубежом. Когда у педагога есть гастрольный план и он иногда уезжает, студент и педагог немножко отдыхают друг от друга (смеется), их восприятие становится свежее.

— Ваш приоритет – ансамблевое музицирование. С кем Вы чаще выступаете?

— Мне приходилось играть со многими партнерами. У каждого из них я пытался чему-то научиться. В частности, уже более 30 лет мы играем вместе с Александром Рудиным – это большой кусок моей творческой жизни. Мы сыграли много серьезных концертов в нашей стране и за рубежом, записали несколько компакт-дисков. В Рахманиновском зале провели серию концертов под названием «Музыка композиторов ХХ века для виолончели и фортепиано» в цикле «Исторические концерты Московской консерватории», регулярно исполняем программы из цикла «Вспоминая мастеров». Всегда очень хочется отдать должное композиторам, чье творчество достаточно известно в целом, но конкретные произведения, на наш взгляд, незаслуженно забыты. В конце сентября в Рахманиновском зале сыграем концерт из произведений Мартину, Энеску…

В последнее время выступаю и с Элеонорой Карпуховой, моей коллегой по кафедре, очень интересным молодым музыкантом. В январе мы планируем играть в абонементе «Весь Рахманинов для двух фортепиано».

— А как распределяются роли в ансамбле? Кто главный и есть ли вообще «главные»?

— Невозможно, чтобы кто-то был главным. Хотя бывают люди от природы лидерского склада. Конечно, сочетание характеров имеет очень важную роль. С А. Рудиным мы друг друга чувствуем с полуслова. Не припомню случая, когда у нас были бы какие-то музыкантские идеологические расхождения. В этом смысле с ним мне очень легко. С другой стороны, мне приходилось играть и с людьми, с которыми мы часто спорили. Но если с уважением относиться к партнеру, понимать, что это в любом случае достойный музыкант, то всегда можно пойти на компромисс и поучиться чему-то. Это легко сделать, если открыты глаза и уши и человек способен воспринимать другую точку зрения как в музыке, так и в жизни.

— Наверное, в ансамбле возникает какая-то привязанность, дружеское чувство. А как Вы относитесь к понятию «дружба»? Существует ли она?

— Это хороший вопрос. Если нет духовной близости, то в ансамбле сложно играть. Бывают, конечно, парадоксальные случаи – замечательные ансамбли, состоящие из абсолютно противоположных музыкантов, которые идеально дополняют один другого. Дружба – одна из вещей, в которые я абсолютно верю (с Рудиным мы стали друзьями с первых аккордов!). Важно, когда можешь сделать все ради другого. Именно это и делает человека человеком. Разумеется, дружба не обязательно основана на музыке, но если музыканты «одной веры» еще и друзья – это уже практически родство. У них общие опасности, общее искушение, общий успех…

(далее…)

№ 3 (110), март 2011

Ноутбуки, мобильные телефоны, плееры, электронные книги… Человек XXI века не мыслит свою жизнь без гаджетов. Что бы мы ни делали, куда бы ни спешили, нас всегда сопровождает какая-то техника. Она уже давно применяется и в музыкальной сфере, в частности, добралась до сольфеджио… 7 февраля 2011 года в ДМШ имени Ю. А. Шапорина Московского государственного института музыки имени А. Г. Шнитке состоялась лекция, посвященная взаимодействию предмета сольфеджио с новейшими компьютерными технологиями. Ее провел Александр Евгеньевич Дадиомов – преподаватель теоретических дисциплин в названной школе и в ЦМШ.

На встрече был затронут ряд тем: внедрение компьютерного обучения в музыкальных школах для оказания помощи в освоении сольфеджио, знакомство с некоторыми компьютерными программами, их анализ и тестирование. Как выяснилось, большинство таких программ – англоязычные, что создает определенное неудобство при их использовании в России, особенно людьми, плохо владеющими иностранным языком. В программах же, переведенных на русский язык, зачастую встречаются ошибки и нелепости: переводы делаются не музыкантами, поэтому не всегда корректны и не учитывают специфику музыкальной терминологии. Кроме того, за рубежом они рассчитаны для применения в вузах, а в России используются уже в детских музыкальных школах.

Практически все предложенные программы нацелены на тренировку слуха и усовершенствование теоретических знаний. В центре внимания – лады, интервалы, аккорды, ритм. Например, ученик решил потренироваться в определении ладов на слух: он может прослушать их, задав такое условие в настройках, – в момент звучания конкретный лад будет «подсвечиваться» на мониторе. Немалый интерес представляют задания на определение тембров инструментов, а также угадывания звуков на слух (причем можно настроить звучание даже на определение четвертитонов!). Многие программы предлагают упражнения, связанные с проработкой ритмических фигур, гармонических последовательностей, с построением  интервалов и аккордов на время…

(далее…)

№ 2, декабрь 1998

Гнев, о богиня, воспой теоретика, критики сына,

Мужа всеславного, разума светлого и многоумного,

И всемогущего (в смысле поденной работы насущной)

Се «невесомое» бремя науки нести предостойно.

Ты, о светлейший, с утра соскребая прискорбно

Сонное тело со жесткого ложа древянного,

Слезно с пуховой подушкой, увы, разлученный, ты мрачно

Верно пути направленье узреешь – в Желтое Здание.

Тот нерушимый веками дворец стерегут неустанно

Бдительно Музы светлейшие, и мастерством богоравные.

Ты их искусство с утра познаешь и до ночи,

Самозабвенно рождая в умище анализы стройные.

А строгостильные соpositioni покойному мэтру

Джованни Пьеру Луиджи да Палестрине, маэстро всеславному,

Смелые опыты те подражаемы будут.

Но оглянись, о достойнейший, ибо узреешь

Сладость и силу воздействия кратких, полетных мгновений,

В кои тебе, возглашающему на семинаре,

Весь теоретиков люд так восторженно внемлет.

Ты, о оратор, вещай вдохновенно, со знанием дела, не важно,

Что сотворенный ночною бессонницей текст ты видишь впервые,

На выступленье. Никто не прознает о том, и лишь промысел высший,

След незаметный, но в подсознании памятный, запечатлеет навеки.

Музыку должен познать ты как Вид Искусства,

А не как просто пустое души развлеченье,

И передать, мелочей не тая, сущность этой науки

В секторе практики, на смену грядущему нам поколенью.

О, многоумный, всезнающий брат-теоретик,

Ты расшифруешь когда-то все крюки и невмы,

Ты восстановишь по памяти всю достославну историю музык:

Русской ли, иль зарубежной  – все Мнемосине подвластно;

Ты сотворишь этот нерукотворный труд, а Клио согласно

И многорадостно имя твое в каталог всех великих да начертает.

Ох, теоретик (в том же лице – аналитик),

Балетовед, «композитор» в курсе гармонии и полифонии, он же и критик,

Он расшифровщик и медиевист, палеограф же он и мыслитель,

Младших учитель, конечно же, и музыкант-исполнитель!

И курсовых написатель, и результатов экзаменов он предсказатель,

Он же архивов музейных незаменимый никем изучатель,

Также и практики лекторской он для людей основатель,

Он же эстетик, философ, историк и культуролог, психолог.

Жаль, что пока еще не профессиональный филолог …

Ноша его нелегка, но своя ведь – не тянет ! (???)

И этой песнью Искусство Высокое он прославлять не устанет.

Да будут во веки веков расширяться искусства пути и дороги,

Пока, последние силы отдав, не протянет теоретик наш ноги!

Анна Русакова,
студентка IV курса