В уходящем году исполнилось 35 лет со дня кончины Анны Даниловны Артоболевской, выдающегося детского фортепианного педагога, преподавателя Московской консерватории и ЦМШ, одной из ключевых фигур советской фортепианной педагогики, создавшей свою методику работы с самыми маленькими музыкантами. Сегодня мы вспоминаем ее жизненный и творческий путь.
Анна Даниловна родилась 4 октября 1905 года в Киеве в дворянской семье. Она рано проявила музыкальную одаренность и уже в четыре с половиной года была принята на «Курсы музыкального образования» Евгения Павловича Рапгофа. В 1923 году окончила Киевскую консерваторию по классу В.В. Пухальского. Еще во время обучения начала преподавать в интернате для сирот, родители которых погибли во время Гражданской войны.
В феврале 1925 года Артоболевская поступила на второй курс Петроградской консерватории в класс известнейшей пианистки Марии Вениаминовны Юдиной, с которой в последующие годы ее связывала теплая дружба. Впоследствии Юдина вспоминала, что «Анна Даниловна Карпека-Артоболевская всегда глубоко удовлетворяла как меня, так и музыкальную общественность своим отличным пианистическим уровнем, широкой общей музыкальной культурой и чрезвычайно активным и проникновенным отношением к делу».
Анна Даниловна много концертировала в Ленинграде и других городах, в том числе вместе со своим супругом, мастером художественного слова Г.В. Артоболевским. К сожалению, в 1943 году талантливая пианистка из-за перенесенного инфаркта была вынуждена отказаться от концертных выступлений. Тяжело переживала она и гибель мужа, который во время Великой отечественной войны выступал на фронте в составе концертной бригады.
С этого времени Анна Даниловна полностью посвятила себя музыкальной педагогике. В 1944-1953 годах она преподавала на военном факультете при Московской консерватории (ныне Военный институт военных дирижеров Военного университета Минобороны России), а также в средней специальной музыкальной школе им. Гнесиных.
В 1944 году А.Д. Артоболевская начала работать в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории. Ее талант педагога, собственная уникальная методика, чуткое отношение к каждому ученику, внимание к всестороннему развитию его личности, в том числе знаниям в других областях искусства, творческая атмосфера урока давали возможность в полной мере раскрыться талантам юных музыкантов. Свою методику она выстраивала на пути «от музыки к технике», учитывая при этом характер, способности и знания ученика и пробуждая у него образное восприятие.
Один из ее учеников, известный композитор С.М. Слонимский, в свое время написал ей: «Музыка никогда не была у Вас школьной задачей или сухой тренировкой техники. И почему-то при этом 99% Ваших ребят – редкие виртуозы с блестящей техникой. А как Вы научили меня читать ноты – ей-богу, не помню. Кажется, это было раньше букв. Но это не так, а только кажется, потому что это было интереснее букваря…». Другой выдающийся воспитанник Анны Даниловны – директор ЦМШ, профессор В. В. Пясецкий свой первый урок у великого педагога вспоминает так: «Помню, что в первый же день, когда пришел только знакомиться, я ушел от нее, как она сказала, музыкантом. Это совершенно потрясло моего отца. Я мог третьими пальцамиобеих рук сыграть «Собачий вальс»! Как она это сделала, никто не понимал. Все, я музыкант! Такой скачок, по-видимому, был основой ее метода».
Более сорока лет Анна Даниловна преподавала в Центральной музыкальной школе. Многие ее ученики стали впоследствии известными музыкантами: среди них Алексей Наседкин, Алексей Любимов, Сергей Слонимский, Любовь Тимофеева, Валерий Пясецкий, Владимир Овчинников, Юрий Розум, Дмитрий Галынин, Вадим Руденко, Наталия Деева, Рубен Мурадян, Юрий Богданов и другие.
Своим педагогическим опытом Анна Даниловна поделилась в книгах «Первая встреча с музыкой», «Музыка и малыши», в статье «Ваши дети и музыка», в которых описала в том числе и свою методику преподавания. Одним из ее главных педагогических принципов было погружение ребенка в музыку с первого урока. Она писала: «Постарайтесь околдовать ребенка музыкой, как интересной сказкой, не имеющей конца». Многих современников поражало то, как быстро и легко начинали играть ее ученики. Самым главным для Артоболевской было сделать так, чтобы ученик поверил в свои силы, входя в прекрасный мир звуков.
Дмитрий Дмитриевич Шостакович также отдавал дань ее талантам, говоря: «Анна Даниловна Артоболевская хорошо известна мне как отличный, высококультурный музыкант, как ярко одаренная пианистка, как замечательный, вдумчивый педагог». Ее собственный взгляд на музыкальную педагогику как нельзя лучше отражает это: «Музыка, быть может, как ни одно искусство, помогает сделать человека добрее, облагораживает его жизнь. Ее язык не нуждается в переводе; в то же время, он способен передать самые тонкие, самые глубокие чувства, которые подчас невозможно выразить словами. Ведь недаром говорят: музыка начинается там, где кончается слово. Зажечь, «заразить» ребенка желанием овладеть языком музыки – главнейшая из первоначальных задач педагога».
Значение личности Алексея Любимова в контексте музыкальной культуры России трудно переоценить. Один из самых известных российских пианистов, проводник нового направления исторически-информированного исполнительства, популяризатор старинной и современной музыки, педагог, воспитавший не одно поколение музыкантов. В преддверии 80-летнего юбилея Алексей Борисович Любимов продолжает заниматься делом, которому посвятил всю свою жизнь: изучать великое искусство музыки и выходить на концертную сцену, чтобы донести до слушателей его суть.
Образование Алексей Борисович получил профессионально-академическое, в русле московской пианистической традиции. Воспитывался в классе педагога ЦМШ А.Д. Артоболевской, а затем, будучи студентом Московской консерватории, несколько лет учился у Г.Г. Нейгауза. По собственному признанию, уже на этом этапе он почувствовал необходимость сбросить оковы школы классического исполнительства, требовавшей стандартизации.
Участвуя в различных международных конкурсах, общаясь с коллегами-музыкантами, он постоянно стремился расширить свой кругозор, проникнуть в саму сущность музыки. Уже после окончания Консерватории, увлекся творчеством современных композиторов. Со многими из них тесно общался в юности и продолжает дружить до сих пор.
При этом сам пианист сочинением не увлекается. Говорит, что подобные эксперименты были простительны до шестнадцатилетнего возраста. В мире и так слишком много хорошей музыки, чтобы дополнять ее собственными опусами, считает он. Начав с исполнения авангарда, Алексей Борисович в конце концов принял решение углубиться только в область минимализма и постминимализма, сочтя их наиболее органичными для себя.
Судьбоносный поворот в сторону старинной музыки произошел в 1970-х годах. Услышав на одной из пластинок Н.Арнонкура непривычное звучание, казалось бы, давно известных барочных произведений, Алексей Борисович заинтересовался новым направлением аутентичного исполнительства на исторических инструментах. Эта область в России тогда была совершенно не изучена. Музыкант вспоминает, что в то время во всей Москве существовало только два клавесина, находящихся в очень плохом состоянии. Лишь спустя несколько лет в Московской филармонии по настоянию Алексея Борисовича появился первый играющий хаммерклавир.
Опираясь на записи европейских коллег, пианист начал формировать новый стиль исполнения, интуитивно ощущая его близость к возможному оригиналу. Первые концерты старинной музыки вызывали недоумение в среде академических музыкантов. Прослушав цикл сонат И.С. Баха, Альфред Шнитке спросил: «Где же баховское величие?». Чтобы освободить слух публики от исполнительских клише понадобились годы. Эта цель до сих пор не достигнута в полной мере, считает Любимов, но сегодня звучание исторического фортепиано уже не вызывает отторжения.
Новому исполнительскому направлению требовались музыканты, воспитанные в других условиях. Для этих целей в Московской консерватории был открыт новый факультет исторического и современного исполнительского искусства (ФИСИИ). В деле его основания пианист отводит себе небольшую роль. Говорит, что этот вопрос в большей мере решили его коллеги и время. «Мы обратились к ректору Московской консерватории В. П. Овчинникову. Сказали, что у нас есть педагоги, есть инструменты, и мы можем привести 12 студентов», – вспоминает Алексей Борисович. Сегодня факультет ФИСИИ выпускает в высшей мере профессиональных, всесторонне образованных исполнителей, готовых к любым экспериментам.
Будучи на протяжении 12 лет деканом факультета ФИСИИ, профессором Московской консерватории и Зальцбургского университета, Любимов не оставляет активную исполнительскую деятельность. Он признается, что «давно выпустил из рук и орган, и клавесин», сосредоточив свое внимание на историческом фортепиано. «Еще в 90-е годы на Западе стали говорить о том, что сложилась русская клавесинная школа. Сейчас есть множество высококлассных исполнителей клавесинистов и органистов. Чтобы заниматься всем в равной степени хорошо, нужен огромный внутренний ресурс, поэтому я принял решение обратиться к более узкой области – романтические рояли и стилистика игры на них», – говорит музыкант.
Желание освободить музыку от «накипи интерпретаций» является отличительной чертой творчества Алексея Любимова. «К сожалению, люди все дальше стали уходить от сути музыки в сторону исполнительства. Она [музыка] стала для многих музыкантов средством создания имиджа», – с горечью комментирует артист сложившуюся сегодня на концертной эстраде ситуацию.
Быть первопроходцем в новых областях – его кредо. Подготовка к каждому новому выступлению начинается с поиска того самого единственного звука, оттенка, штриха. Он считает, что каждый инструмент по-своему уникален и требует индивидуального подхода. Похоже, что этот процесс для музыканта в творческом плане стал самым важным, важнее самого концерта.
Этим летом французский валторнист Шарль Рейделле стал лауреатом XVII Международного конкурса им. П. И. Чайковского. О том, почему он считает эту награду самой красивой в своей карьере и почему мечтает снова приехать в Россию, музыкант рассказал нашему корреспонденту:
– Шарль, прошло более полугода после конкурса, как изменилась Ваша жизнь?
– Для начала хочу поблагодарить за возможность ответить на ваши вопросы, я безумно этому рад! Хочу отметить, что в Конкурсе Чайковского я участвовал впервые. Когда в 2019 году в основные номинации были добавлены медные духовые инструменты, я об этом не знал, но с того момента мне очень захотелось принять в нем участие. Конкурс Чайковского – крупнейший международный, и возможность поехать туда была огромной радостью для меня. Сам по себе выход в финал уже был победой, потому что я смог сыграть великолепный концерт Глиэра с русским оркестром. Это мой любимый концерт, и возможность сыграть его в родной стране композитора была моей мечтой.
Получение премии значительно повлияло на мою карьеру, и стало подтверждением, что 22 года работы (а я начал играть на валторне с 6 лет) и ежедневные занятия – все это не зря. Мой результат – это моя личная гордость и уверенность в том, что я достиг определенного уровня. Несколько раз я был приглашен в Россию маэстро Гергиевым и был удостоен чести солировать с оркестром Мариинского театра.
– Что неожиданного было для Вас на российском конкурсе? Что больше всего запомнилось?
– Поразила тщательная и продуманная организация конкурса. Нигде я не чувствовал такой заботы и уважения по отношению к участникам. Организаторы оплачивали нам билеты в обе стороны, трансферы по Санкт-Петербургу и Москве, а также проживание в отеле на протяжении двух недель. Вся команда конкурса была чрезвычайно дружелюбной и никогда не отказывала в помощи. Мы были на связи 24 часа в сутки, и любой вопрос решался моментально. Для меня это нечто совершенно уникальное, и я искренне и от всей души благодарю оргкомитет Конкурса.
Помимо этого, я бы хотел выразить огромную благодарность моему концертмейстеру Полине Григорьевой. Для меня она стала настоящим партнером, на понимание которого я мог рассчитывать. Кстати говоря, концертмейстера также предоставил оргкомитет конкурса. А одно из самых ярких конкурсных воспоминаний – это контакты и знакомства. Со многими я общаюсь до сих пор, чему очень рад.
– Лучшие площадки, концерт с оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева – о таких событиях мечтают все исполнители. Совпали ли Ваши ожидания и реальность?
– Я был чрезвычайно удивлен атмосферой, царившей в Москве и Петербурге. Это было совсем не то, чего я ожидал, будучи во Франции и смотря телевидение. Во время конкурса в Петербурге проходил фестиваль «Алые паруса», и я был поражен количеством людей на улицах. Все были полны энергии, счастливы, веселились, наслаждались жизнью. Я этого совершенно не ожидал.
Меня также поразило качество концертных залов. Капелла – зал с исключительной акустикой, идеально подходящей для валторны. Концертный зал Мариинский-3, где состоялся финал конкурса, тоже уникальное место. Мариинка-2, где я играл соло с оркестром на концерте лауреатов – просто захватывает дух. Огромный, красивый зал с шикарной акустикой. Мне удавалось играть во многих залах мира: в Берлинской филармонии, в Шанхайской опере, в Мупе в Будапеште, но ни один из этих залов не оказал на меня такого эффекта, как Мариинский. Выйти на сцену в качестве солиста в этом зале было своеобразным «приливом энергии», и этот вечер я запомню, как очень важное событие в моей жизни. А играть под управлением Валерия Гергиева – это мечта. Его по праву считают одним из величайших дирижеров в истории. Его можно сравнить с такими фигурами, как Караян, Шолти, Баренбойм, Клайберн…
– Не могу не спросить о том, как Вы решились в столь непростое для русской культуры время поехать к нам на конкурс?
– Действительно, вопрос об участии в Конкурсе Чайковского в нынешнее время был вполне ожидаем. Реакция европейского общества и последствия поездки в Россию могут быть совершенно неожиданными. Но я всегда думал, что музыка вне политики, поэтому мое решение изначально было положительным: при любом раскладе – еду. Готовясь к конкурсу, я пытался узнать, что думает о моем решение окружение – семья, коллеги по консерватории Ниццы, а также мой профессор. Все они меня поддержали. Я даже поинтересовался мнением знакомых украинских музыкантов, и они признались, что сами однажды мечтают выиграть приз на конкурсе Чайковского.
Без негативных комментариев, конечно, не обошлось. Но после моего успешного выступления многие знакомые музыканты поменяли свое отношение к моему решению, и искренне меня поздравили, чему я очень рад. С огромным сожалением отмечу, что в западной прессе конкурс почти не упоминался. Во Франции вышло всего две статьи с указанием победителей. Это большая печаль.
– Вы совмещаете учебу и работу в трех странах? Как Вам это удается?
– В сентябре 2018 года я получил должность преподавателя валторны в консерватории Ниццы. В то же время у меня появилась возможность поступить в класс К. Даллмана в Берлинском университете. Обычно первую часть недели я проводил в Ницце, а вторую – заканчивал в Берлине. Это было непросто, признаюсь. Но 2022-й и 2023-й годы стали еще более насыщенными, потому что, помимо Ниццы и Берлина, я начал обучаться в Женеве, одновременно работая в Оркестре романской Швейцарии (Женева). Я летал на самолете почти каждый день, чтобы днем преподавать в Ницце, а вечером участвовать на концертах в Женеве… А несколько свободных дней, которые у меня были, я посвящал урокам в Берлине. Это было трудное время, безумное, в хорошем смысле, и уникальное. Я искренне убежден, что никогда не нужно переставать учиться, особенно в области искусства.
– С чем связано Ваше упорство? Три высших учебных заведения – это внушительный список.
– Абсолютный абсурд считать, что ты все знаешь и умеешь после окончания магистратуры. Только сейчас, а мне 28 лет, я начинаю понимать, что хочу донести слушателю через свою игру, но я все еще считаю, что мне многому нужно научиться. Это вдохновляет меня на продолжение обучения у разных мастеров. Считается, что для изучения игры на валторне Германия – самая подходящая страна. Поэтому в 18 лет, после окончания Лионской консерватории, я уехал учиться в Германию. Каждый из моих профессоров привносил в мою игру что-то новое, каждый уделял внимание разным вещам. Я считаю, что это дает мне возможность «услышать» себя с разных сторон, и помогает мне как педагогу.
– Как проходит обучение по классу валторны в Германии и Франции, в чем разница этих двух систем?
– В целом, у меня сложилось впечатление, что в Германии целью преподавания является подготовка музыкантов к реальной жизни. Студентов подталкивают к тому, чтобы они одновременно с учебой пытались реализоваться в оркестре с помощью различных стажировок, после которых многим предлагают работу. И в немецких консерваториях это поощряется.
А вот во Франции совсем иначе – если студент Парижской консерватории начинает работать, ему запрещают продолжать обучение. Многих студентов исключают за прогулы, которые неизбежно возникают из-за концертов, репетиций, конкурсов и т.д.
– А как проходят будни профессора в Ницце?
– Я был принят на работу в возрасте 22 лет, все вокруг принимали меня за студента. Мне кажется, я был один и самых молодых учителей во всей Франции. Уже пять лет я пытаюсь создать качественный класс валторны. Для меня это увлекательная, но требующая усилий работа. Часто слышу, что преподавание – это просто проведение определенного количества часов занятий. Но на самом деле, чтобы достичь значимого результата, нужно много вкладываться. Учитель постоянно должен держать связь со своими учениками, поддерживать их как в профессиональном, так и в психологическом плане. Помимо этого, многих нужно готовить к конкурсам в оркестры. Это большая ответственность, так как оркестр – их будущий заработок.
Кстати, всех русских музыкантов мы очень ждем, и, если кто-то из них захочет приехать учиться в Ниццу, приглашаю в свой класс.
– Играете ли Вы в оркестре или все же видите себя в качестве солиста?
– Я был валторнистом в женевском оркестре в сезоне 2022/2023. Это был потрясающий опыт. Женевский оркестр можно назвать богатым, он приглашает именитых дирижеров – Даниэля Гатти, Даниэля Хардинга, Шарля Дютуа. Но, к сожалению, работа в оркестре оказалась несовместима с моей преподавательской деятельностью. Ежедневные авиаперелеты чрезвычайно утомительны. В итоге мои женевские коллеги поставили меня перед выбором: либо оркестр, либо преподавание. Я остался в Ницце, потому что профессия педагога для меня очень важна. Ницца – гораздо красивее Женевы. Лазурный берег – это что–то невероятное, и русские люди это знают не хуже, чем я. И да, мне гораздо больше нравится играть в качестве солиста, исполнять безумно красивые произведения валторнового репертуара.
– Вы играете на валторне – инструменте, который известен своим сложным устройством. Как пришли к такому выбору?
– Выбор инструмента – очень интересная история. Мои родители – профессора консерватории Гренобля, моего родного города. Мама – пианистка, а папа преподавал игру на саксофоне. Они буквально разрешили мне попробовать все инструменты. Мама потом говорила мне, что при виде валторны я прямо засветился.
– Что Вам нравится больше всего в Вашем инструменте?
–Конечно, его тембр. Очень большое внимание обращаю именно на работу со звуком, и это ежедневная, тяжелая работа. До сих пор я занимаюсь 4-5 часов в день, что очень много для валторниста. Для многих моих знакомых трех часов вполне достаточно. Но в этом случае нужно заниматься очень сконцентрировано и эффективно, не отвлекаясь на телефоны и прочее.
– А что Вас больше всего поражает или удивляет в России?
–У меня сложилось впечатление, что русские – очень позитивные и энергичные люди. При любом раскладе русский будет сохранять позитивный настрой. Несмотря на санкции, запреты и прочее, россияне справляются с ситуацией и сохраняют привычный ритм жизни. Меня поразила энергия вашей страны, абсолютно кипучая культурная активность, оптимистический настрой. Я бы очень хотел поделиться своим видением русских со своими соотечественниками, потому что нам рисуют совсем иную картину…
Мне посчастливилось приехать в Санкт-Петербург в октябре, я выступал в рамках ХI Международного органного фестиваля «Мариинский». Я сыграл французские произведения XIX–XX веков, написанные для валторны с органом. В Мариинке-3 есть совершенно потрясающий орган, и мне рассказали, что его проектировал француз. Выступать в качестве солиста в этом огромном зале довольно необычно, и для меня это было огромное удовольствие. Надеюсь когда-нибудь вернуться туда.
– Что Вы можете сказать о русском менталитете?
– Знаете, на концерте в России я играл только французскую музыку – Дукас, Бозза, Сен-Санс, и был очень удивлен, увидев, с каким энтузиазмом публика отнеслась к этой программе. Мариинский театр на высшем уровне организовал мой приезд в Санкт-Петербург. Все проявили огромный профессионализм и искреннюю доброту, в том числе публика, и это совсем не тот образ России, который, к сожалению, создается на Западе. Все вокруг были очень доброжелательны, когда узнавали, что я француз. У меня только самые прекрасные воспоминания о России и ее народе, и я всегда счастлив посетить ваш дом.
– А русская музыка?
–Что касается музыки, я большой поклонник Чайковского и Шостаковича. Это связано с тем, что у моего папы есть абсолютно все записи дирижера Евгения Мравинского. Пятая симфония Чайковского в записи 1962 года для меня эталон знаменитого соло валторны. А запись Десятой симфонии Шостаковича – метафора русской души. Я знаю все эти записи наизусть!
Впечатляет, что Россия борется за свою культуру и ценности. Я почувствовал, что ваша страна гордится и восхищается своей уникальной культурой. У меня сложилось впечатление, что культура занимает центральное место в российском обществе. Мечтаю, чтобы и во Франции к культуре относились также.
В Малом зале консерватории 24 ноября состоялся фортепианный вечер «Приношение Рудольфу Кереру (1923–2013)». На концерте в честь 100-летия со дня рождения выдающегося пианиста выступили профессор И.Н. Плотникова и ее ученики, ассистенты-стажеры Татьяна Фёдорова и Александр Захаров. Программа состояла из шедевров композиторов-романтиков: Шуберта, Шопена и Рахманинова.
Ирина Николаевна Плотникова – одна из самых известных учениц профессора Рудольфа Рихардовича Керера. Лауреат Международного конкурса пианистов в Сиднее (1977), VIII конкурса им. П.И. Чайковского в Москве (1986, III премия), Piano Master в Монте-Карло (1995, Гран-при), заслуженная артистка России, она является прямой преемницей лучших традиций русской фортепианной школы.
Пианисты, продолжающие традиции профессора Р.Р. Керера, показали, почему он считается великим педагогом. В первом отделении выступила профессор И.Н. Плотникова, исполнив Шесть музыкальных моментов Шуберта. Невероятное проникновение в музыку, внимание к каждой детали – отличительная черта стиля Керера и его учеников. И это выступление как нельзя лучше это доказало. Особое отношение исполнительницы к музыке передалось слушателям: все сидели неподвижно, завороженные льющейся музыкой.
Затем прозвучала Фантазия фа минор oр. 49 Фредерика Шопена. Это был самый яркий момент всего вечера, настоящее волшебство. Такой уровень пианистического мастерства – большая редкость. Ощущалось истинное глубокое уважение пианистки к композитору, к искусству, сочетающее эмоциональность игры с абсолютным пониманием стиля. Удивительно умение исполнительницы управлять временем – оно текло иначе, словно в другом мире, более прекрасном, чем наше. Можно сказать, что это исполнение останется в памяти слушателей надолго.
Второе отделение было отдано молодому поколению – выступали Т. Федорова и А. Захаров. Несмотря на то, что они сами не учились у Керера, его школу они приняли из рук своего профессора. В зале, между прочим, сидели многие студенты ее класса. Татьяна Федорова исполнила три пьесы D. 946 Шуберта. Ее интерпретация отличалась зрелостью и глубиной. Каждая из трех пьес звучала по-своему, и в то же время они сложились в единое целое, несмотря на немалую протяженность. Завершил программу вечера Александр Захаров Вариациями Рахманинова на тему Шопена. Исполнение, скорее шопеновское, чем рахманиновское, было технически блестящим, с аккуратным отношением к фразировке и динамике.
Концерт стал подарком любителям музыки композиторов-романтиков. И подарил уверенность в том, что московская фортепианная школа – в хороших руках, безусловно, способных сохранять все ее лучшие черты.
В Малом зале консерватории 12 ноября ушедшего года прошел концерт «Органные фрески». Исполнители познакомили публику с уникальными сочинениями московских композиторов для органа.
Московская композиторская школа и орган – понятия, не так часто пересекающиеся. Тем не менее, именно сочинениям для органа известных композиторов, жизнь которых так или иначе связана с Москвой, и был посвящен этот концерт. На вечере памяти недавно ушедшего в мир иной председателя Союза московских композиторов О.Б. Галахова (1945–2023) прозвучал ряд «фресок», которые с полным правом можно называть жемчужинами современной органной музыки.
Перед концертом прозвучали вступительные слова композитора Андрея Микиты. Он подчеркнул роль народной артистки России Л.Б. Шишхановой в создании такого интересного проекта для развития российского органного композиторского искусства. А также объяснил принцип, построения концерта: в первом отделении прозвучали сочинения композиторов, ушедших из жизни (некоторые недавно), а во втором – сочинения ныне здравствующих авторов.
Музыкальная часть началась с Хоральных вариаций С.И. Танеева в исполнении Евгения Максимова. Затем Елена Цыбко сыграла сочинения крупнейшего представителя московской органной школы ХХ века А. Гедике «Осенние тучи» и Хорал и вариацию. Она же исполнила органную транскрипцию Пассакалии из оперы «Катерина Измайлова» Д.Д. Шостаковича. После трагической пассакалии наступило просветление: переход в другой мир в пьесе «Бродячая Русь Христа ради» Ю. Буцко. Это было не единственное сочинение композитора, прозвучавшее на концерте. Ксения Свириденко поразила публику виртуозностью в его «Вечном движении». Первое отделение завершил Игорь Гольденберг Четырьмя прелюдиями Р. Леденёва.
Второе отделение было не менее насыщено музыкальными открытиями. Актуальность прозвучавших сочинений была подчеркнута тем, что в зале присутствовали их авторы. Первой выступила самая юная участница концерта Мария Паршина, которая исполнила Первую сюиту «Органных фресок» В. Кикты (Хорал, Пастораль и Мадригал). Это сочинение, безусловно, было достойно дать название всему концерту.
Анна Юркова познакомила публику с двумя сочинениями И. Дубковой: «Ангел плакал» и «Песнь торжествующей любви». В них орган трактуется по-новому, композитор находит разные звуковые эффекты, которые, с одной стороны, воспринимаются как что-то совершенно уникальное, а с другой – прекрасно подходят самой природе инструмента.
Финал концерта – «Дунайские хоралы» А. Микиты были написаны по заказу Л.Б. Шишхановой и ей же посвящены. Высочайший уровень владения инструментом Ксенией Свириденко помог сочинению прозвучать очень эффектно. Жизнерадостное произведение довольные слушатели встретили улыбками.
В Концертном зале им. П.И. Чайковского в исполнении Госоркестра Татарстана под управлением маэстро Александра Сладковского 1 декабря прозвучала Третья симфония Густава Малера. За одно отделение без перерыва полный зал отважно выслушал все шесть частей симфонии, длящейся более полутора часов.
Исполнение всех малеровских симфоний – давняя мечта дирижераАлександра Сладковского. Но лишь спустя 13 лет после того, как он возглавил оркестр, ему удалось ее воплотить. Ввести в мир малеровских симфоний и создать атмосферу концерта удалось Артёму Варгафтику. Помимо краткой исторической справки ведущий рассказал об образном строе произведения, настроив зал на нужный лад.
На протяжении всего концерта оркестр, следовавший за дирижером, играл мощно и объемно, дав слушателям в полной мере насладиться многогранной музыкой Малера. С точки зрения ансамбля баланс всех оркестровых групп был соблюден, однако струнные инструменты иногда звучали жестковато.
В первой части – самой продолжительной и сложной – оркестр с первых нот поразил удивительным ансамблем. А громогласное окончание настолько удалось, что, несмотря на предупреждение ведущего, зал разразился аплодисментами и криками «браво».
Во второй части, названной композитором «Что мне рассказали цветы в поле», на первый план вышли деревянные духовые инструменты с их пасторальным звучанием. Красивые мелодии переходили от одного солирующего инструмента к другому, настраивая на созерцательно-безмятежное настроение.
Артём ВарафтикАлександр Сладковскийи Ольга Бородина
Шутливое скерцо (III часть) у оркестра отличилось впечатляющей виртуозностью. Затем была сделана небольшая техническая пауза, в которую на сцену вышли народная артистка России Ольга Бородина и два хора – «Мастера хорового пения» и Большой детский хор имени Попова, которые участвовали в исполнении четвертой и пятой частей симфонии. Зал в это время наполнился шепотом восхищенной публики, обсуждавшей услышанное.
Ольга Бородина подхватила идею Малера на высоком уровне, поразив слушателей богатым бархатным тембром. Оркестр тактично дополнял ее соло, уйдя на второй план. Тонко и музыкально прозвучали дуэты солирующих инструментов и певицы.
Лирический финал (VI часть) стал настоящим апофеозом льющихся тем струнной и духовой группы, а торжественное звучание оркестра tutti увенчало грандиозное сочинение Густава Малера. Зал аплодировал стоя, не скупясь на крики «браво» и неоднократно вызывая дирижера на поклон.
Как признался Александр Сладковский, предваряя исполнение, без любви не может быть Малера. Концерт стал подтверждением этого тезиса, как со стороны исполнителей, так и со стороны слушателей.
Почти год назад (21 апреля) в Концертном зале им. П.И. Чайковского была исполнена кантата Membra Jesunostri («Пресвятое тело нашего страдающего Иисуса»)Дитриха Букстехуде (1637–1707) вместе с избранными органными сочинениями композитора.
Фото: Московская филармония
Само произведение, как и предложенное концертное решение, по форме очень необычно. «Пресвятое тело нашего страдающего Иисуса» – это цикл из семи кантат: «К стопам», «К коленям», «К рукам», «К ребрам», «К груди», «К сердцу», «К лику». Эти кантаты представляют собой молитвенные медитации над Распятием.
Между кантатами звучали органные сочинения. Эта идея помогла лучше воспринимать цикл, так как благодаря ей внимание слушателей переключалось на чисто инструментальную музыку. Органные сочинения, чаконы и токкаты, были подобраны согласно образной сфере каждой кантаты, и молитвенное состояние вокальной музыки подчеркивалось инструментальными вставками. Осмысливать же содержание вокальных номеров помогали русские титры, которые транслировались на стену.
Слушателям представили очень тонкую, изящную барочную музыку с ее особыми изысками и красотой. В вокальных номерах поражала слух прозрачная фактура, в которой прослушивались все мелодические линии, украшения и интонационные обороты. В органных – гармоничное соединение импровизационности и неимпровизационности. Такой синтез свободы и правила был задуман самим композитором.
Не менее радостным было видеть и слышать аутентичное исполнение. Соответственно, на сцене были старинные инструменты – консорт виол, два органа-позитива и теорба. Хотя были и современные нам скрипки и виолончель. Для музыки той эпохи характерна была камерность, атмосфера которой была создана в Большом зале филармонии. Все это максимально приблизило звучание музыки к эпохе, в которой она родилась. Исполнение подобного рода, особенно в аутентичном формате, требует немало знаний и умений, и в тот вечер на сцене собрались настоящие профессионалы и ценители.
Это было прекрасно! Нам представили кантаты Букстехуде в том звучании, которое ожидается от произведений такого жанра, сюжета и эпохи. Музыка вселяла трепетные и теплые чувства, а исполнение оставляло ощущение свершающегося таинства.
К концерту филармонией была подготовлена брошюра, которая заслуживает отдельного слова. Вообще филармония славится своими изданиями подобного жанра. В данном случае большое место в ней заняла статья, написанная кандидатом искусствоведения, доцентом Московской консерватории Р.А. Насоновым. Она стала большим подспорьем для понимания звучащего. Роман Александрович представил для изучения не просто ознакомительный текст, а вполне себе научное исследование. В относительно краткой форме он рассказал об очень важных вещах: слушатели смогли познакомиться с родом Букстехуде, с содержанием кантат, с органными сочинениями и культурным контекстом.
Высокая значимость состоявшегося почти год назад исполнения сохраняется до сих пор. Видеозапись концерта выложена на сайт Филармонии и доступна для полноценного прослушивания.
В 2023 году исполнилось сто лет со дня рождения Рудольфа Рихардовича Керера (1923–2013), народного артиста РСФСР, профессора Московской консерватории (1961–1991). Уникальный пианист с индивидуальной манерой игры, он прошел крайне необычный творческий путь.
В жизни Рудольфа Керера музыка присутствовала с самых ранних лет: отец был фортепианным мастером. Родился музыкант 10 июля 1923 года в Тбилиси в немецкой семье, учился в Тбилисской консерватории в классе А.И. Тулашвили. Но в 1941 году семью выслали в Казахстан. Это стало большой трагедией для молодого пианиста: он был вынужден работать на хлопковой плантации. Позже Керер окончил физико-математический факультет Чимкентского учительского института и стал преподавать математику в средней школе. В Казахстане у него не было возможности играть на фортепиано. Но такой музыкант не мог остаться без музыки. Сначала он рисовал клавиши на доске и таким образом занимался. Потом, когда семья переехала в другой населенный пункт, в местной школе нашелся аккордеон, и Керер играл на нем.
Только в 1952 году он смог вернуться к роялю. Казалось бы, после такой длительной разлуки с любимым инструментом невозможно стать профессиональным пианистом. Но сила духа и огромный талант сотворили чудо: в 1954 году Керер поступил сразу на третий курс Ташкентской консерватории в класс З.Ш. Тамаркиной.
1961 год стал переломным в жизни артиста. Он принял участие во втором Всесоюзном конкурсе пианистов, скрипачей и виолончелистов в Москве. Для этого потребовалось особое разрешение, так как ему было уже 37 лет, а участники должны были быть моложе 35. Хлопоты полностью оправдались: Рудольф Керер получил первую премию. Причем с максимальным количеством баллов. Так, почти неизвестный в столице музыкант буквально в один день был признан одним из великих.
После победы на конкурсе он стал солистом Московской филармонии и его пригласили преподавать в Московскую консерваторию. Среди его московских учеников – профессор МГК И.Н. Плотникова и бразильский пианист А. Морейра Лима, оба – лауреаты Международного конкурса имени П.И. Чайковского.
Следующие четыре десятилетия – время активного творчества. Керер гастролировал, давал сольные концерты, выступал с разными оркестрами, снялся в фильме «Аппасионата» (1963) в роли пианиста Исайи Добровейна. В его программу входили произведения самых разных композиторов. Сам пианист говорил о том, что очень любит Прокофьева, Баха, Бетховена и композиторов-романтиков. Для него было важно предельное внимание к нотному тексту, он отрицал слишком свободные интерпретации произведений.
С 1991 года Керер жил за рубежом. Сначала восемь лет преподавал в Венской школе музыки и сценического искусства. В 1998 году переехал в Цюрих, а позже в Берлин. Он ушел из жизни в 2013 году в возрасте 90 лет.
Рудольф Рихардович Керер был удивительно многостронней личностью. Но главной в его жизни была музыка, которая, несмотря на обстоятельства судьбы, никогда не покидала его сердце.
Грандиозный просветительский проект «Все кантаты Баха» начал седьмой цикл погружения в музыкальный мир великого композитора. Сезон 2023/2024 обещает быть памятным: ровно 300 лет назад Иоганн Себастьян получил место кантора церкви Святого Фомы в Лейпциге, навсегда закрепив значение музыкального искусства в этом городе и в конечном счете изменив судьбу истории музыки. Я побывала на втором концерте цикла (концерты проходят каждый месяц) и постаралась ответить на вопрос – насколько ясными и актуальными для современных слушателей остаются исконные смыслы христианской религии, воспетые в кантатах Баха три столетия назад.
Ансамбль CollegiumMusicum начал свой беспрецедентный по масштабу духовно-просветительский проект осенью 2017 года. Грандиозный замысел – исполнить все кантаты Баха (их около 200) на исторических инструментах в пространстве Кафедрального собора Святых Петра и Павла – не смог бы стать реальностью без талантливых идейных вдохновителей: руководителя и дирижера ансамбля Олега Романенко и одного из крупнейших в России специалистов по старинной духовной музыке, доцента Московской консерватории Романа Насонова.
Формат цикла уникален. И не только потому, что исполнение всех кантат великого кантора одним ансамблем даже для западной исполнительской практики – весьма редкое явление. Более всего поражает доступность концертов широкому кругу слушателей, от искушенных знатоков барочной музыкальной традиции до тех, кто имеет о Бахе самые скромные познания.
Музыка Иоганна Себастьяна Баха, в частности его кантаты, – не то искусство, смысл и значение которого лежат на поверхности. Чтобы приблизиться к его пониманию, человеку XXI века, не лютеранину, нужен опытный проводник. Все трудности перевода взял на себя бессменный ведущий серии концертов: вот уже седьмой сезон Роман Насонов щедро делится своим опытом истолкования баховских шедевров.
Публика на концерте 2 октября была необычайно разнообразная, всех возрастов, как из духовного, так и из светского мира. Под сводами храма царила атмосфера по-настоящему домашняя: как будто все здесь присутствуют уже далеко не первый раз, а тот, кто все-таки впервые решил приобщиться, вовсе не чувствует себя чужаком. Праздник музыки Баха объявили открытым и на сцену пригласили пастора общины евангелическо-лютеранской церкви России Владислава Телегина. Но то было не просто приветствие, прозвучала настоящая проповедь. Что это, если не полное погружение в лютеранскую традицию?!
Программу концерта составили три кантаты Баха (BWV 138, 48, 109), а также три органные обработки, исполненные выпускницей Московской консерватории Ириной Красной. Органистка выступала в этом проекте впервые и прекрасно справилась с ответственной задачей. Возвращаясь к главным виновницам торжества – трем кантатам, важно подчеркнуть, что они не задумывались Бахом как единый цикл, хотя и были написаны в одно время, осенью 1723 года. Тем не менее объединение их в рамках одного вечера тоже не случайно. По мнению ведущего, кантаты обладают общим идейным замыслом.
Роман Насонов рассказывал: «Эта трилогия – о пути, который приходится пройти на этом свете любому человеку и о том, почему этот путь настолько труден. Три главные темы, раскрывающиеся в избранных кантатах – это заботы и житейские попечения, болезни и скорби, наши грехи и маловерие… Но это размышление – вовсе не только о человеческой слабости. Оно и о том, что человек не одинок, ведь даже в трудную минуту Господь никогда не покидает своих детей. Актуальна ли эта истина сегодня? Несомненно, поскольку спустя 300 лет человек особенно не изменился и по-прежнему порой чувствует себя одиноким. Где искать опору и как победить давящее чувство одиночества? Обо всем этом нам рассказывает музыка Баха».
Все эти важные истины, возможно, не открылись бы слушателю во всей своей полноте без проникновенного звучания плачущего и молящего тенора, традиционно символизирующего голос христианина, одного из представителей общины (Михаил Нор), без проникновенного и доверительного тембра альта (Анастасия Бондарева), светящегося, прозрачного сопрано (Гиляна Дорджиева) и, конечно, поражающего гибкостью и одновременно объемом звучания баса (Владимир Красов).
Роман Насонов
Сбалансированным был и оркестр: он мягко поддерживал солирующие тембры, вступавшие в диалог с партиями солистов. Каждый участник ансамбля – самостоятельный голос из общины, порой партия отдельного инструмента становилась слышнее остальных. Но он, как и человек, о котором повествуется в кантатах Баха, никогда не остается один.
Отдельное впечатление произвела грандиозная световая проекция на стенах собора. Она выполняла и декоративную функцию (дополняла кантаты репродукциями витражей с библейскими сюжетами), и практическую (сопровождала переводом пение на немецком языке).
Совершенно не имеет значения, умудрен ли слушатель опытом общения с барочной музыкой, или же пришел в собор в Старосадском переулке впервые открывать для себя этот музыкальный мир. Можно с уверенностью сказать, что любой концерт столь масштабного проекта обязательно произведет неизгладимое впечатление и останется в памяти надолго.
Пианист, известный беспрецедентной виртуозностью, но предпочитающий избавиться от образа «гения техники». Композитор с блестящим музыкальным чувством юмора. Обладатель девяти премий «Грэмми» и семи премий «Джуно». Все это – один из известнейших музыкантов современности – Марк-Андре Амлен.
Амлен родился 5 сентября 1961 года в Монреале, начал учиться игре на фортепиано в возрасте пяти лет у своего отца, фармацевта по профессии и талантливого музыканта-любителя. Продолжил обучение в музыкальной школе Венсана д’Энди у Ивонны Юбер – ученицы Альфреда Корто. Затем учился в Темпльском университете Филадельфии и в 1985 году получил звание магистра. В том же году он завоевал первую премию на Международном конкурсе американской музыки в Карнеги-холле. С этого момента началась его активная концертная деятельность как пианиста-солиста, камерного музыканта и солиста оркестра.
Амлен-пианист признан во всем мире как фантастический виртуоз. Поражает не только его безупречная техника, но и та непринужденность и легкость, с которой он ее демонстрирует: она совсем не воспринимается вычурной, показной, бьющей на внешний эффект. Его интерпретации отмечены глубокомысленным, вдумчивым подходом.
Репертуар Амлена чрезвычайно широк – от Гайдна и К.Ф.Э. Баха до композиторов XXI века. В концертных программах пианиста и шедевры классики (произведения Шопена, Шумана, Листа, Сен-Санса, Брамса, Альбениса, Шостаковича, Щедрина, Метнера), и малоисполняемые авторы (Леопольд Годовский, Шарль-Валантен Алькан, Николай Капустин). Часто пианист выбирает технически очень сложные сочинения, которые редко исполняются из-за того, что считаются практически «неиграбельными». Например, запись Концерта для фортепиано соло Алькана, осуществленная Амленом, по мнению британского музыкального критика Джереми Николаса – «одна из наиболее ошеломляющих демонстраций пианистической виртуозности, когда-либо записанных на диск».
Однако Амлен совсем не ставит задачу просто отыскать неизвестные виртуозные произведения и представить их публике, продемонстрировав свою технику. Для него важно поделиться со слушателями музыкой, которая обладает художественным своеобразием, достоинством и может заинтересовать их наряду с предельно сложными вещами в его программах есть и такие сочинения, как цикл Леоша Яначека «По заросшим тропинкам» – небольшие пьесы, не представляющие технической трудности, но самобытные и очаровательные. В интервью критику Бертхарду Нойхоффу пианист признается: «Единственная причина, по которой я выхожу на сцену – это желание поделиться с другими чудесами человеческого творчества. Я хочу отдать дань уважения этому невероятно прекрасному дару, который преподнесли нам композиторы прошлого. Я не могу жить без музыки – и я хочу поделиться ею с другими».
Большое внимание Амлен уделяет русской музыке. В дуэте с пианистом Лейфом Ове Андснесом он записал «Весну священную» в переложении для двух фортепиано и Концерт для двух фортепиано И. Ф. Стравинского. Исключительный интерес пианиста связан с малоисполняемыми русскими композиторами начала XX века – Г. Катуаром, Н. Рославцем. Многие их сочинения были записаны именно Амленом.
В 1998 году он записал диск фортепианной музыки Катуара, куда вошли двадцать восемь миниатюр. Среди них – прелюдии, поэмы, скерцо, а также пьесы с программными названиями (например, «Буря», «Задушевная песня», «Вдали от родины»). Амлен чрезвычайно чутко воплотил многообразие образов, созданных композитором. Рояль под его пальцами звучит то вкрадчиво-ласково и мягко, то задумчиво и горестно, а безмятежное спокойствие сменяется волнением кипящих чувств. Слушая его, нельзя не убедиться в том, что Амлен не просто пианист-виртуоз, он – пианист-лирик.
В репертуар Амлена входят и произведения отечественного автора совсем иного плана – Н.Г. Капустина (1937–2020), композитора и джазового пианиста. Амленом исполнены два цикла этюдов, Сюита в старинном стиле, несколько сонат и другие сочинения. Сам Капустин был одним из самых техничных пианистов своего времени, и в его музыке прекрасно раскрывается блестящий, филигранный стиль Амлена.
Марк-Андре Амлен является автором около 30 сочинений для фортепиано. Многие из них завоевали широкую известность. Например, его Pavane variée была назначена обязательным сочинением на Международном музыкальном конкурсе немецкого радио и телевидения ARD в Мюнхене (2014), а Токката на тему L’homme armé вошла в число обязательных произведений на отборочном туре XV Международного конкурса пианистов имени В. Клиберна в США (2017).
Именно в собственных сочинениях Амлена ярко проявляется его важное качество – искрометный музыкальный юмор. Пожалуй, наибольшую популярность приобрели его «12 этюдов во всех минорных тональностях». Некоторые из них вдохновлены шедеврами классики – этюдами Шопена, «Кампанеллой» Паганини-Листа, «Тарантеллой» Россини, произведениями Алькана, клавирной музыкой Скарлатти. Первый этюд цикла представляет собой соединение трех ля минорных этюдов Шопена: они звучат одновременно и удивительно сочетаются. Такой синтез создает с одной стороны комический эффект, а с другой – поражает техническими возможностями исполнителя. Остальные интерпретации классических шедевров «наперчены» гармоническими колкостями, характерными для музыки XX века.
Перу Амлена принадлежат также Вариации на тему Паганини – еще одна интерпретация знаменитого 24 каприса. Амлен не только кардинально преобразовал музыкальный язык темы, обогатив его современными гармоническими новшествами и джазовыми ритмами, но и включил в некоторые вариации аллюзии и цитаты из известных сочинений – Пятой симфонии Бетховена, рахманиновской Рапсодии на тему Паганини, «Кампанеллы» Паганини-Листа, виртуозно соединенной с темой каприса. Слушая запись этого произведения, исполненного автором в Москве в Доме музыке 11 декабря 2011 года, можно слышать удивленный и обрадованный смех публики, узнавшей знаменитые мелодии. Амлен создал и несколько произведений для механического фортепиано, которые невозможно исполнить «вживую» даже в четыре руки. Это знаменитый «Цирковой галоп» и «Сольфеджиетто на тему К.Ф.Э. Баха».
В настоящее время пианист активно гастролирует в США и странах Европы. Его программы насыщенны и разнообразны (Регер, Бетховен, Шуман, Равель). 6 декабря 2023 года в Богемском национальном зале он исполнил «Сарказмы» Прокофьева, а также камерные ансамбли Прокофьева и Шостаковича совместно с американским скрипачом Филиппом Квинтом и русским виолончелистом Сергеем Антоновым.
