Старый новый спектакль
№ 3 (110), март 2011
В прошедшем году в Камерном музыкальном театре имени Бориса Покровского состоялась премьера оперы Шостаковича «Нос». Но премьера довольно условная – спектакль можно обозначить так применительно к моему поколению. На самом же деле – это возрождение постановки 1974 года, которая создавалась Б. Покровским и Г. Рождественским еще при участии самого композитора. Возрождали все: режиссуру, костюмы, сценографию. И, разумеется, определенная знаковость премьеры связана с тем, что эта опера Шостаковича – своеобразная визитная карточка театра: 330 спектаклей по всему миру о чем-то да говорят.
Постановка абсолютно классична – с точки зрения современного зрителя, привыкшего к режиссерской «изобретательности» и стремлению показать себя на базе признанного публикой музыкального произведения. Является ли это недостатком? Не для меня, хотя зрители, настроенные на «модернистский» лад могут быть разочарованы. Камерность спектакля делает его чрезвычайно личным, словно играют его только для тебя. Никакого хаоса в режиссерском решении, что лишь подчеркивает гротескность и абсурдность ситуации, созданной Гоголем. Оформление сцены – минимальное, но достаточное, чтобы создать необходимую атмосферу и представить пришедшим именно девятнадцатое столетие, хотя бы и сквозь призму современности. И этому не мешает ни условность декораций, ни смена костюмов, происходящая прямо на сцене. А появление некоторых персонажей из зала создает ощущение причастности к действию – будто ты и не зритель вовсе, а прохожий с Невского проспекта.
Сразу поразили декорации: три огромных картины выше человеческого роста, расставленные по трем сторонам сцены. И такое решение более чем естественно, ведь опера, как известно, написана по серии гравюр «Карьера мота» английского художника XVIII века Уильяма Хогарта. Эти гравюры буквально оживают на сцене и символизируют три мира, в которых существует Том Рейкуэл – главный герой. В них можно заходить, сидеть… Так в начале оперы из первой картины, символизирующей дом Энн и Трулава, выходят главные герои. Из второй – в начале второго действия – появляется целая ассамблея куртизанок, а затем на ее месте оказывается картина кладбища. Третья гравюра олицетворяет новую жизнь Тома в Лондоне, полную одиночества и тоски: герой сидит неподвижно за столом довольно продолжительное время и создается потрясающий эффект «неживого» портрета. Позже Энн окажется в этой картине за решеткой, став, таким образом, жертвой его иллюзий. Картины – это немые знаки, раскрывающие глубинный подтекст происходящего.
Летом 2010 года легендарный Зальцбургский фестиваль отмечал 90-летний юбилей. Уже несколько лет значительную часть фестивальной программы составляет музыка современных композиторов, среди которых в разные годы фигурировали Дж. Шелси, А. Шаррино, Э. Варез. Героем юбилейного фестиваля стал Вольфганг Рим (р. 1952), которому был посвящен цикл из 10 концертов, представивших разные грани творчества немецкого композитора, по праву заслуживших название «Континент Рима».
Вот уже более двух столетий снова и снова пленяет своим безграничным обаянием моцартовский Дон Жуан. От спектакля к спектаклю он покоряет слушателей, каждый раз представая в новом образе. Странно, что, несмотря на драматическую кончину Дон Жуана, список покоренных им сердец постоянно пополняется. На сей раз под его магические чары попали создатели спектакля, премьера которого прошла 29 октября в Большом театре.
Вот уже многие десятилетия летом с 25 июля по 28 августа в Байройте, уютном и живописном городке Баварии, проходит священное празднество, к которому стекается публика со всех уголков мира. Ровно на месяц город приобретает статус музыкальной Мекки – места паломничества истинных вагнерианцев. Прогуливаясь в часовых антрактах вокруг театра, можно встретить слушателей, говорящих почти на всех языках мира. Такое ощущение, что несколько минут назад Всевышний остановил процесс строительства Вавилонской башни и все строители в один момент оказались в Байройте.
…Полутемный зал. Освещенные пульты. Звенящая тишина. Легкий взмах рук маэстро – и мы погружаемся в волшебный мир Японии… В рамках Двенадцатого международного музыкального фестиваля «Душа Японии» 1 ноября состоялось юбилейное представление русской постановки оперы «О-Нацу» японского композитора Иссэя Цукамото.
Большого всего несколько раз. Приятно было видеть, что в программу из трех отдельных балетов вошли два современных сочинения: кроме «Серенады» П. И. Чайковского (знаменитый балет Джорджа Баланчина) вниманию зрителей предлагались захватывающий «Урок» Жоржа Делерю и красочные «Русские сезоны» Леонида Десятникова.
рамках международных фестивалей, приуроченных к юбилеям выдающихся артистов, и в качестве музыкального приношения великим деятелям, и как спектакли оперного театра МГК в Большом зале консерватории…
ознакомившись с весьма скептическими отзывами о спектакле (критики в один голос трубили о несостоятельности и полном провале как сценического, так и музыкального воплощения), решила проверить, столь ли справедливы, сколь категоричны мнения экспертов. Ведь опера Рубинштейна ставится не так часто, хотя дает просторное поле для воплощения режиссерской фантазии. Упреками в беспомощности драматических режиссеров на оперных подмостках и недовольством современными постановками никого не удивишь, но осталась же опера в репертуаре театра!